О русском театре 1979-1981. Глава 5. Свидригайлов и наказание
Четвертая глава
Владимир Высоцкий в роли Свидригайлова.
"Преступление и наказание". Спектакль, где Высоцкий сыграл свою последнюю роль в театре - Свидригайлова.
Так вышло, что постановку эту я посмотрел не два, а полтора раза. Сначала - только второй акт, где, в основном, и действует герой Высоцкого, и уж затем всё целиком.
Так, по порядку, я это и описывал. И хочу сохранить последовательность. Восприятие спектакля изменялось, хотя при этом неизбежны повторы.
Теперь, с высоты прожитых лет, я понимаю, что трактовка Достоевского была довольно примитивная, лобовая, без нюансов и психологических тонкостей. Я решительно не помню Раскольникова, хотя очень хорошо помню Свидригайлова в исполнении Высоцкого, который фактически превратился в главного героя, что было ненормально...
Но в 1980 году я воспринимал спектакль именно так, как написал.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Голый достоевский нерв
Ф. Достоевский. Инсценировка Ю. Карякина.
Преступление и наказание
II действие
Сцена вся обнажена. Только дверь в крови. Действие полноправно занимает пространство перед первым рядом и дверь в партер.
Справа - бытовой оформление комнатки, которая обозначает любую комнату.
4 прожектора, которые направляют на Раскольникова, постоянное повторение рефрена: "протест".
Раскольников противен, высокомерен, не раскаивается. Он ничтожен. Низведение, приземление образа делает огромную часть текста неоправданной. Но у А. Трофимова есть чувство протеста, рожденное тем, что только преступившие имеют власть и удовольствия. Общество ужасно. Раскольников - его порождение, это его конечное оправдание, хотя сам Раскольников виновен и заслужил. Не в нем дело, он не один, таких много.
Дешевый мост в наше время - свет в зал, насчет сочинения. Политическая мысль: и сейчас может явиться Раскольников.
Есть моменты грубые и балаганные, сестры Кобылятниковы, Лебезятников (В. Погорельцев).
Есть истинно достоевские гениальные озарения. В. Высоцкий - Свидригайлов - инфернален, страшен, удивителен. Роскошный барин, вырожденец, дворянин. Приподнятая, поэтическая манера игры, гитара - и патологические, трагические глаза. Полон предчувствий неизбежной смерти. Велик и жалок, прибит.
Понял, что любовь ему не дана, сцена с Дуней психологически точна, на оголенной сцене - голый достоевский нерв.
Психологические озарения - еще потрясающее искусство З. Славиной и А. Демидовой.
Возвышающе-потрясающий финал - звон цепей, мигающий свет (в сотый раз повторен), маленькая девочка со свечой, что-то страшное, истинно Достоевское.
Зажигание свечей - запоздалое раскаяние что ли? А далее грубо, мысль ясна, но снижает пронзительный трагизм предыдущей сцены.
В осязамемой форме
Ф. Достоевский. Преступление и наказание. Целиком.
Режиссер - Ю. Любимов. художник - Д. Боровский
Клубок проблем и пластов. И общественные, этические споры, диалоги. Открытый диспут с включением зала. Разумихин - Б. Хмельницкий - и точно по роману, и с подтекстом современного человека.
Порфирий В. Соболева - философ, сочувствующий Раскольникову, был им, анализирует героя. Сам Раскольников его совершенно не понимает.
Старуха, выплескивающая кровь на дверь под пронзительно-чистый хор голосов, и освещение сцены: то ослепительно ярким светом, то мутновато-мертвенным, как у Достоевского. В человеке одновременно нечто сосуще-мутное, и что-то большое, хорошее. Или жуткое, но ясное, без оттенков.
Музыкальная партитура: больная скрипка, аккорды разрозненные. Музыка Лужина очень точна. Лужин - С. Холмогоров - впрямую по роману.
Тяжелые, переворачивающие, могучие музыкальные удары вместе со световыми ударами прожекторов.
Прожектора, как страшный символ преследования, обезличивания, ослепления человека. Сначала толкают к стене Раскольникова, потом он выхватывает прожектора, бросается на преследователей.
Мысль, цель, желание Раскольникова - в осязаемой форме, четче, яснее, чем у автора. Вначале, когда он с прожектором, направляет его на зрительный зал - страшный момент. Потом его "наполеоновский кошмар", люди с завязанными глазами.
Каждый кошмар привязан к окровавленной двери.
Сцена, когда Раскольников бьется в комнатке, хлопают двери, адский свет и, прижавшись к окровавленной двери, выезжает.
Могучий и страшный хорал, воскрешение, позднее раскаяние Раскольникова - когда мальчик в белом дает ему свечу, и он зажигает свечи в руках убитых старух, матери, под неумолимый звон цепей.
Сразу три Раскольникова
Конец Свидригайлова, его кошмар, это всё - вне текста, вне определенных эпизодов, постижение через озарение духа Достоевского, высший уровень спектакля.
Другая линия - история семьи Мармеладовых, точные, психологические тона, быта нет, но он как бы возникает, создается насыщенным актерским исполнением.
Дитя, мальчик в белом - одна из сокровенных идей Достоевского.
Раскольников омерзителен и страшен. Любимов показал его опасность, но важнее для него было - корни преступлений, подобных этому. Эти корни- жесточайшая несправедливость российской жизни (спектакль привязан к ближайшему периоду - около 100 лет).
А. Караулов сказал: "Три Раскольникова". Нет, три стадии: Свидригайлов, уставший бороться с судьбой. Порфирий, гуманист, мудр, прост, мне его призыв ближе всего, Соболев очень точен в образе - зонтик, пластика, внешность идеально подходит (с большим сценическим обаянием и философской определенностью играл Воланда). Сам Раскольников уверен в своей правоте, его поразили в сердце гримасы жизни и власти.
Боль психологического вскрытия
Ю. Любимов точно обрисовал абстрактный этический диалог, и Петербург Достоевского, парадоксально-обнаженная условная сцена, в бликах, с какой-то завораживающей кирпичной стеной, создает достоевский мир, больной, давящий, жуткий в большом (холодные стены) и в малом (натуралистические трупы старух)..
Ничего не возникает зря и не пропадает в никуда, каждый жест, и человек, и слово необходимы (что я хотел этим сказать? сам не понимаю).
Социальная мысль не затирает ноющую боль психологического вскрытия.
Но Раскольников А. Трофимова страдает упрощенностью и порой груб чрезмерно. Оттого не до конца понятны его разговоры с матерью, сестрой, Соней. Раскольников злобно паясничает и издевается.
В финале, после хорала, идет Высоцкий и, туша свечи, читает отрывок из школьного сочинения.
Неоднозначно, не спешите прощать, и сейчас может явиться Раскольников.
Вряд ли его оправдание, слишком мерзок он в спектакле.
Высоцкий - Свидригайлов. Сцена из спектакля
Мои дневники
Мои замечания о русском театре. 1979 - 1981
Владимир Высоцкий в роли Свидригайлова.
"Преступление и наказание". Спектакль, где Высоцкий сыграл свою последнюю роль в театре - Свидригайлова.
Так вышло, что постановку эту я посмотрел не два, а полтора раза. Сначала - только второй акт, где, в основном, и действует герой Высоцкого, и уж затем всё целиком.
Так, по порядку, я это и описывал. И хочу сохранить последовательность. Восприятие спектакля изменялось, хотя при этом неизбежны повторы.
Теперь, с высоты прожитых лет, я понимаю, что трактовка Достоевского была довольно примитивная, лобовая, без нюансов и психологических тонкостей. Я решительно не помню Раскольникова, хотя очень хорошо помню Свидригайлова в исполнении Высоцкого, который фактически превратился в главного героя, что было ненормально...
Но в 1980 году я воспринимал спектакль именно так, как написал.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Голый достоевский нерв
Ф. Достоевский. Инсценировка Ю. Карякина.
Преступление и наказание
II действие
Сцена вся обнажена. Только дверь в крови. Действие полноправно занимает пространство перед первым рядом и дверь в партер.
Справа - бытовой оформление комнатки, которая обозначает любую комнату.
4 прожектора, которые направляют на Раскольникова, постоянное повторение рефрена: "протест".
Раскольников противен, высокомерен, не раскаивается. Он ничтожен. Низведение, приземление образа делает огромную часть текста неоправданной. Но у А. Трофимова есть чувство протеста, рожденное тем, что только преступившие имеют власть и удовольствия. Общество ужасно. Раскольников - его порождение, это его конечное оправдание, хотя сам Раскольников виновен и заслужил. Не в нем дело, он не один, таких много.
Дешевый мост в наше время - свет в зал, насчет сочинения. Политическая мысль: и сейчас может явиться Раскольников.
Есть моменты грубые и балаганные, сестры Кобылятниковы, Лебезятников (В. Погорельцев).
Есть истинно достоевские гениальные озарения. В. Высоцкий - Свидригайлов - инфернален, страшен, удивителен. Роскошный барин, вырожденец, дворянин. Приподнятая, поэтическая манера игры, гитара - и патологические, трагические глаза. Полон предчувствий неизбежной смерти. Велик и жалок, прибит.
Понял, что любовь ему не дана, сцена с Дуней психологически точна, на оголенной сцене - голый достоевский нерв.
Психологические озарения - еще потрясающее искусство З. Славиной и А. Демидовой.
Возвышающе-потрясающий финал - звон цепей, мигающий свет (в сотый раз повторен), маленькая девочка со свечой, что-то страшное, истинно Достоевское.
Зажигание свечей - запоздалое раскаяние что ли? А далее грубо, мысль ясна, но снижает пронзительный трагизм предыдущей сцены.
В осязамемой форме
Ф. Достоевский. Преступление и наказание. Целиком.
Режиссер - Ю. Любимов. художник - Д. Боровский
Клубок проблем и пластов. И общественные, этические споры, диалоги. Открытый диспут с включением зала. Разумихин - Б. Хмельницкий - и точно по роману, и с подтекстом современного человека.
Порфирий В. Соболева - философ, сочувствующий Раскольникову, был им, анализирует героя. Сам Раскольников его совершенно не понимает.
Старуха, выплескивающая кровь на дверь под пронзительно-чистый хор голосов, и освещение сцены: то ослепительно ярким светом, то мутновато-мертвенным, как у Достоевского. В человеке одновременно нечто сосуще-мутное, и что-то большое, хорошее. Или жуткое, но ясное, без оттенков.
Музыкальная партитура: больная скрипка, аккорды разрозненные. Музыка Лужина очень точна. Лужин - С. Холмогоров - впрямую по роману.
Тяжелые, переворачивающие, могучие музыкальные удары вместе со световыми ударами прожекторов.
Прожектора, как страшный символ преследования, обезличивания, ослепления человека. Сначала толкают к стене Раскольникова, потом он выхватывает прожектора, бросается на преследователей.
Мысль, цель, желание Раскольникова - в осязаемой форме, четче, яснее, чем у автора. Вначале, когда он с прожектором, направляет его на зрительный зал - страшный момент. Потом его "наполеоновский кошмар", люди с завязанными глазами.
Каждый кошмар привязан к окровавленной двери.
Сцена, когда Раскольников бьется в комнатке, хлопают двери, адский свет и, прижавшись к окровавленной двери, выезжает.
Могучий и страшный хорал, воскрешение, позднее раскаяние Раскольникова - когда мальчик в белом дает ему свечу, и он зажигает свечи в руках убитых старух, матери, под неумолимый звон цепей.
Сразу три Раскольникова
Конец Свидригайлова, его кошмар, это всё - вне текста, вне определенных эпизодов, постижение через озарение духа Достоевского, высший уровень спектакля.
Другая линия - история семьи Мармеладовых, точные, психологические тона, быта нет, но он как бы возникает, создается насыщенным актерским исполнением.
Дитя, мальчик в белом - одна из сокровенных идей Достоевского.
Раскольников омерзителен и страшен. Любимов показал его опасность, но важнее для него было - корни преступлений, подобных этому. Эти корни- жесточайшая несправедливость российской жизни (спектакль привязан к ближайшему периоду - около 100 лет).
А. Караулов сказал: "Три Раскольникова". Нет, три стадии: Свидригайлов, уставший бороться с судьбой. Порфирий, гуманист, мудр, прост, мне его призыв ближе всего, Соболев очень точен в образе - зонтик, пластика, внешность идеально подходит (с большим сценическим обаянием и философской определенностью играл Воланда). Сам Раскольников уверен в своей правоте, его поразили в сердце гримасы жизни и власти.
Боль психологического вскрытия
Ю. Любимов точно обрисовал абстрактный этический диалог, и Петербург Достоевского, парадоксально-обнаженная условная сцена, в бликах, с какой-то завораживающей кирпичной стеной, создает достоевский мир, больной, давящий, жуткий в большом (холодные стены) и в малом (натуралистические трупы старух)..
Ничего не возникает зря и не пропадает в никуда, каждый жест, и человек, и слово необходимы (что я хотел этим сказать? сам не понимаю).
Социальная мысль не затирает ноющую боль психологического вскрытия.
Но Раскольников А. Трофимова страдает упрощенностью и порой груб чрезмерно. Оттого не до конца понятны его разговоры с матерью, сестрой, Соней. Раскольников злобно паясничает и издевается.
В финале, после хорала, идет Высоцкий и, туша свечи, читает отрывок из школьного сочинения.
Неоднозначно, не спешите прощать, и сейчас может явиться Раскольников.
Вряд ли его оправдание, слишком мерзок он в спектакле.
Высоцкий - Свидригайлов. Сцена из спектакля
Мои дневники
Мои замечания о русском театре. 1979 - 1981