Дневник 1978-79. Глава 16. Патологическая Васса Железнова
Пянадцатая глава
Сцена из спектакля. Георгий Бурков и покойная Алла Балтер, Царствие ей Небесное
Тут я разбираю, описываю и анализирую не просто удачный, а гениальный спектакль, с которого начинал Анатолий Васильев, уникальный режиссер. И в том спектакле Васильев еще не был самим собой, еще до конца не раскрылся, да и я не сразу тогда понял, с каким явлением я столкнулся. Поэтому придираюсь к мелочам, и критикую постановку не по делу. Но... слова не выкинешь.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
1 декабря 1978 года
Горький натурализм
Первый вариант "Вассы Железновой", на мой взгляд, лучше и интереснее второго, но недаром Горький не хотел, чтобы его ставили. Слишком сильное там влияние психологического натурализма пьес Гауптмана и ему подобных.
Постановка его на современной сцене - явление закономерное и спорное. Горьковские физиологические мотивы этой пьесы в чем-то согласуются с современными веяниями - Уильямсом и т.д. Но в этом состоит и трудность, опасность. Можно повториться.
Не избежал этой опасности и режиссер А. Васильев в постановке театра Станиславского. Он сильно под влиянием многих новомодных приемов не лучшего качества: неестественно мертвенной подсветки с замедленными движениями под надрывающую музыку. Есть в спектакле также натуралистические сцены - весьма чужеродные, так как в целом режиссура условна.
Но несмотря на просчеты, несамостоятельные моменты - получилось крайне интересное произведение, тяжелый, мрачный, оголенно-графичный спектакль о людях, неизлечимо больных нравственно и физически, о людях, мечтающих и не имеющих силы вырваться из ада повседневной жизни.
Сексуально озабоченные граждане
В спектакле нет ни одной честной женщины - все или просто шлюхи, или неспособные к этому, но страстно хотящие. Мужчины все больны, сексуально озабочены, извращены и несчастны!
Режиссер строит спектакль на принципе замкнутого круга - каждый герой двигается по кривой, есть момент казалось бы выхода, но он возвращается назад. Судьба властвует над всеми и мало того, что не дает уйти, а даже тех, кто уехал, манит обратно в самое чрево ада, обратно в родной дом.
Васса Е. Никищихиной - отвратительная, маленькая, похожая на лягушку женщина, не менее несчастна, и она мстит детям за ее униженное женское достоинство, за неосуществленные женские мечтания, за неспособность любить теперь.
Это кажется, что она властвует над всеми. Нет, она затянута вместе с другими, ей не легче, чем всем. Тем, что она подделывает завещание, она добивается лишь того, что не одна будет гнить в своем аду. Над героями пьесы властвует темная сила, вряд ли тут дело в обществе. Спектакль не дает признаков времени, он абстрактен - и, может быть, Васильев хотел дать картину человеческой жизни вообще.
Дети Вассы - Анна (А. Балтер), хорошенькая, манящая и холодная, равнодушная. Она ненавидит всех за то, что ее жизнь растоптана больным мужем, и пытается удовлетворить свое постоянное желание с кем угодно, и мужчины тянутся к ней, чувствуя почти не реализованный сексуальный потенциал.
Жуткое порождение ада
Павел (В. Бочкарев) - горбун, одно из самых жутких порождений этого ада. Он ущербен и где-то детски чист, любит жену, но не способен ее удовлетворить, и жажда женщины приводит его к богомольной, юродивой Наталье, жене другого сына, Семена (Л. Полякова). Своей обделенностью они составляют ужасную и вместе с тем гармоничную пару.
Павел ненавидит брата Вассы Прохора за то, что тот здоров, и с ним спит его жена (жена Павла). Г. Бурков играет человека с первого взгляда крепкого, эпикурейца, не низкого бабника, а ценителя женской красоты. Пожалуй, Прохор наиболее умен и обаятелен из всех, кажется нормальнее всех. Но и он не вырвется, и он - умрет. Так как за пышущей здоровьем внешностью притаилась разъедающая болезнь, от неумеренного образа жизни. И потому его оказалось легко убить, как клопа. И сцена смерти лишает нас малейших симпатий к этому человеку.
Свобода блудить с кем попало
Венерическую болезнь подхватывает и Семен (Б. Романов) где-то в городе, как видно, в публичном доме. Хотя поначалу он кажется независимым и свободолюбивым, по правде Семен - болезненный мечтатель и ничтожный человек, распутный трус, достойный своей жены, распутной в мечтах.
Людмила, жена Павла, любовница Прохора, "гулящая", как ее называют, вроде бы опровергает закон замкнутого круга, безраздельно господствующий в спектакле. В ее свежей, почти не тронутой гнилью цинизма внешности (М. Хазова) есть нечто притягательное, и ее флирт кажется просто поисками свободы. Но это лишь на первый взгляд. Актриса, как и все, раскрывает второй план - она испорчена, ее разврат - разврат, а не независимость. И мнимая свобода в финале - лишь свобода блудить с кем попало, пока она также не получит венерической болезни и умрет, как все.
Такова семья Железновых, таковы практически все герои спектакля. Служанки полностью заражены от господ. Лина (И. Каширина) - полная, белокурая русская красавица, имела ребенка от одного из детей Вассы и убила его. Ее шантажирует Михайло Васильевич (Ю. Гребенщиков), вроде, деловой человек, но втайне истосковавшийся по женскому телу, пытающийся изнасиловать допрашиваемую служанку. Он не совсем прост, кроме того, что он - явный любовник Вассы, его все время мучит совесть, и он убеждает себя, что по совести не проживешь.
Неестественная вражда
Это еще одна тема спектакля. Ибо кроме неестественности сексуальной (что необычайно важно в спектакле) между членами семьи Железновых вообще неестественные отношения вражды, ненависти, зависти. Так что племянник убивает дядю, сестра пытается убить брата, и почти все глядят на эти ужасы с садистским удовольствием.
Я ничего не говорил про актерское исполнение, но, видимо, ясно, что актеры внимательно и кропотливо выполняют замысловатую линию режиссера и образуют безупречно согласованный ансамбль.
Анатолий Васильев репетирует
Дневник 1978-79
Мои дневники
Сцена из спектакля. Георгий Бурков и покойная Алла Балтер, Царствие ей Небесное
Тут я разбираю, описываю и анализирую не просто удачный, а гениальный спектакль, с которого начинал Анатолий Васильев, уникальный режиссер. И в том спектакле Васильев еще не был самим собой, еще до конца не раскрылся, да и я не сразу тогда понял, с каким явлением я столкнулся. Поэтому придираюсь к мелочам, и критикую постановку не по делу. Но... слова не выкинешь.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
1 декабря 1978 года
Горький натурализм
Первый вариант "Вассы Железновой", на мой взгляд, лучше и интереснее второго, но недаром Горький не хотел, чтобы его ставили. Слишком сильное там влияние психологического натурализма пьес Гауптмана и ему подобных.
Постановка его на современной сцене - явление закономерное и спорное. Горьковские физиологические мотивы этой пьесы в чем-то согласуются с современными веяниями - Уильямсом и т.д. Но в этом состоит и трудность, опасность. Можно повториться.
Не избежал этой опасности и режиссер А. Васильев в постановке театра Станиславского. Он сильно под влиянием многих новомодных приемов не лучшего качества: неестественно мертвенной подсветки с замедленными движениями под надрывающую музыку. Есть в спектакле также натуралистические сцены - весьма чужеродные, так как в целом режиссура условна.
Но несмотря на просчеты, несамостоятельные моменты - получилось крайне интересное произведение, тяжелый, мрачный, оголенно-графичный спектакль о людях, неизлечимо больных нравственно и физически, о людях, мечтающих и не имеющих силы вырваться из ада повседневной жизни.
Сексуально озабоченные граждане
В спектакле нет ни одной честной женщины - все или просто шлюхи, или неспособные к этому, но страстно хотящие. Мужчины все больны, сексуально озабочены, извращены и несчастны!
Режиссер строит спектакль на принципе замкнутого круга - каждый герой двигается по кривой, есть момент казалось бы выхода, но он возвращается назад. Судьба властвует над всеми и мало того, что не дает уйти, а даже тех, кто уехал, манит обратно в самое чрево ада, обратно в родной дом.
Васса Е. Никищихиной - отвратительная, маленькая, похожая на лягушку женщина, не менее несчастна, и она мстит детям за ее униженное женское достоинство, за неосуществленные женские мечтания, за неспособность любить теперь.
Это кажется, что она властвует над всеми. Нет, она затянута вместе с другими, ей не легче, чем всем. Тем, что она подделывает завещание, она добивается лишь того, что не одна будет гнить в своем аду. Над героями пьесы властвует темная сила, вряд ли тут дело в обществе. Спектакль не дает признаков времени, он абстрактен - и, может быть, Васильев хотел дать картину человеческой жизни вообще.
Дети Вассы - Анна (А. Балтер), хорошенькая, манящая и холодная, равнодушная. Она ненавидит всех за то, что ее жизнь растоптана больным мужем, и пытается удовлетворить свое постоянное желание с кем угодно, и мужчины тянутся к ней, чувствуя почти не реализованный сексуальный потенциал.
Жуткое порождение ада
Павел (В. Бочкарев) - горбун, одно из самых жутких порождений этого ада. Он ущербен и где-то детски чист, любит жену, но не способен ее удовлетворить, и жажда женщины приводит его к богомольной, юродивой Наталье, жене другого сына, Семена (Л. Полякова). Своей обделенностью они составляют ужасную и вместе с тем гармоничную пару.
Павел ненавидит брата Вассы Прохора за то, что тот здоров, и с ним спит его жена (жена Павла). Г. Бурков играет человека с первого взгляда крепкого, эпикурейца, не низкого бабника, а ценителя женской красоты. Пожалуй, Прохор наиболее умен и обаятелен из всех, кажется нормальнее всех. Но и он не вырвется, и он - умрет. Так как за пышущей здоровьем внешностью притаилась разъедающая болезнь, от неумеренного образа жизни. И потому его оказалось легко убить, как клопа. И сцена смерти лишает нас малейших симпатий к этому человеку.
Свобода блудить с кем попало
Венерическую болезнь подхватывает и Семен (Б. Романов) где-то в городе, как видно, в публичном доме. Хотя поначалу он кажется независимым и свободолюбивым, по правде Семен - болезненный мечтатель и ничтожный человек, распутный трус, достойный своей жены, распутной в мечтах.
Людмила, жена Павла, любовница Прохора, "гулящая", как ее называют, вроде бы опровергает закон замкнутого круга, безраздельно господствующий в спектакле. В ее свежей, почти не тронутой гнилью цинизма внешности (М. Хазова) есть нечто притягательное, и ее флирт кажется просто поисками свободы. Но это лишь на первый взгляд. Актриса, как и все, раскрывает второй план - она испорчена, ее разврат - разврат, а не независимость. И мнимая свобода в финале - лишь свобода блудить с кем попало, пока она также не получит венерической болезни и умрет, как все.
Такова семья Железновых, таковы практически все герои спектакля. Служанки полностью заражены от господ. Лина (И. Каширина) - полная, белокурая русская красавица, имела ребенка от одного из детей Вассы и убила его. Ее шантажирует Михайло Васильевич (Ю. Гребенщиков), вроде, деловой человек, но втайне истосковавшийся по женскому телу, пытающийся изнасиловать допрашиваемую служанку. Он не совсем прост, кроме того, что он - явный любовник Вассы, его все время мучит совесть, и он убеждает себя, что по совести не проживешь.
Неестественная вражда
Это еще одна тема спектакля. Ибо кроме неестественности сексуальной (что необычайно важно в спектакле) между членами семьи Железновых вообще неестественные отношения вражды, ненависти, зависти. Так что племянник убивает дядю, сестра пытается убить брата, и почти все глядят на эти ужасы с садистским удовольствием.
Я ничего не говорил про актерское исполнение, но, видимо, ясно, что актеры внимательно и кропотливо выполняют замысловатую линию режиссера и образуют безупречно согласованный ансамбль.
Анатолий Васильев репетирует
Дневник 1978-79
Мои дневники