Дневник 1978-79. Глава 11. Драма красоты и красота драмы
Десятая глава
Светлана Крючкова и Алексей Петренко в фильме "Женитьба"
Это я тоже писал в Плёсе, после просмотренных там фильмов и телеспектаклей. Как акын: что видел, о том и писал.
Какой-то я был на удивление противоречивый весь: и ведь явно почти влюблен был в Маргариту Терехову, очень красивую женщину, и почему-то ругал ее как актрису. Эдакое odi et amo, только сугубо платоническое. Причем если о красоте Маргариты Тереховой можно спорить, есть разные мнения, то об ее артистическом даровании споры неуместны.
Фильм "Женитьба" Мельникова я недавно посмотрел снова, и понял, что в 1978 году я его не понял. О чем и написал. Ну что ж, молод был и глуповат. Как и в случае с Тереховой.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
13 августа 1978 года
Гоголевский императив
Гоголевская Женитьба не относится к таким сценическим произведениям, которые могут быть решены в нескольких адекватных трактовках. (чересчур категоричное утверждение, но вот так я считал).
Единственно верную и неповторимую форму воплощения пьесы Гоголя нашел А. Эфрос в спектакле - ярко-театральная комедия и серьезная драма человеческой жизни. Режиссер точно отмерил меру сложного и драматичного и выстроил соразмерно-соподчиненный цельный спектакль. Не его вина, что актеры иногда переходят в своих импровизациях установленные Эфросом границы и смех (хотя технически великолепно поданный) выходит за рамки предусмотренного.
Особенно ясно я увидел правоту и единственность эфросовской концепции , посмотрев фильм В. Мельникова "Женитьба". Фильм решен в серьезных, строгих, почти трагических тонах. Гоголевский юмор ликвидирован абсолютно и редко, редко просвечивает, как пламя печи сквозь плотно закрытые створки, в исполнении О. Борисова (Кочкарев) и А. Петренко (Подколесин). Да и то это, по-моему, создано не режиссером, а актеры не могли совсем не смешить.
Глубоко и уныло
Ни в коем случае нельзя полагать, что гоголевские пьесы - просто смешные комедии, но природа Гоголя такова, что без смеха, без юмора он не воспринимается. И потому фильм "Женитьба" стал очень тягучим, унылым, бледным, неинтересным.
Очень серьезно, глубоко разбирая переживания своих героев, играют и все актеры.
С. Крючкова - Агафья Тихоновна - играет не просто драму, а мелодраму, она поминутно рыдает, кончает фильм истерикой. Актриса искренна, естественна, очень подходит внешне. Все ее страдания неподдельны и глубоки, она физически превозмогает себя, выходя замуж, выбирая женихов.
Всё это мало подходит к данной роли - Крючкова больше напоминает трагических героинь Островского, чем гоголевскую девочку Агафью Тихоновну. В ее исполнении нет важного компонента - легкости, так как не прочувствован юмор. А именно легкость придает прелесть и гармоничность игре А. Каменковой в спектакле (Эфроса) - она тоже не играет пустую комедию, но не пересерьезнивает.
Кому не хватает легкости
Наиболее гоголевский образ создает А. Петренко - Подколесин. Надо сказать, что в кино он полнее, интереснее, глубже исследует своего героя, чем в спектакле (Эфроса. Петренко был одним из исполнителей роли Подколесина в театре на Малой Бронной). Нравственные и физические мучения у Петренко, может быть, более всего соответствует замыслу Гоголя.
Нет необходимой энергии у О. Борисова - Кочкарева. Он играет человека, смертельно уставшего от жизни, и, приводя в движение Подколесина, он делает это сам чуть ли не через силу. Время от времени лицо этого Кочкарева освещает обаятельная и усталая улыбка. По-моему, актер делает героя умнее, чем следует - Борисов так искренне и непосредственно радуется исходу дела и все время так явно размышляет: для чего же он делает всё это?
Борисову не достает легкости и строгости Козакова, и несмотря на свое глубокое мастерство, Борисов не имеет козаковского заряда обаяния.
Нешуточная тяжесть слезы
Больше всего страдают от недостатка комического образы женихов - Яичницы и Жевакина. В. Стржельчик, актер всегда легкий, изящный, ироничный, предельно серьезно переживает драму экзекутора со странной фамилией. Он с такой грустью рассказывает о себе, что куда-то на второй план уходит его расчетливость и желание жениться, в основном, на недвижимом имуществе. Яичницу очень жалко, столь он одинок и почти трагичен.
Е. Леонов тоже страдает, играет мягко и тепло, так что чуть не прошибает слезу. Но после потрясающего блеска Льва Дурова подобное сосредоточенно-вдумчивое исполнение обедняет образ Жевакина.
И в силу серьезности и нешуточной тяжести игры актеров - эта игра выглядит бледной на фоне гоголевского текста и совершенно затмевается эфросовским спектаклем.
17 августа
Неожиданные удачи Тереховой
Я всегда радуюсь удаче актера, которого я счел конченным, и если уж говорю, что ставлю на нем точку, то лишь потому, что надеюсь, на неожиданные успехи.
Маргарита Терехова - очаровательная женщина и актриса с богатыми возможностями. И я бесконечно огорчен, что она играет сейчас все роли с одинаковыми растянуто-завывающими интонациями и с заученной фальшью. Это происходит или от нежелания развиваться, от пресыщения успехом - или, что вернее, из-за отсутствия настоящего режиссера. Но я рад каждой ее удаче, пусть не в театре, а в кино и на телевидении.
Первая удача - Диана в "Собаке на сене", графичная, четкая. блестяще орнаментированная актерская работа. На сцене, точнее на экране - подлинная женская душа. Весь сложный психологический рисунок выполнен безупречно, жесты, интонации, взгляд прелестных глаз всё подчинено сути роли, нет фальши.
Глаза как зеркало души
И вот теперь - maman в телеспектакле по Толстому "Детство. Отрочество. Юность" - очень неожиданный поворот актерской индивидуальности. Я считал Терехову актрисой преимущественно комедийного плана, видимо, потому, что драматические роли у нее не получались, были на один манер, и драма не чувствовалась (сомнительное утверждение, но вот так мне казалось).
Очень трогательно, истово играет она мать Николеньки. Терехова поняла стихию Льва Толстого, его доброту, и этой добротой наполнено каждое появление актрисы на экране. Ее яркое, несколько подчеркнуто красивое лицо смягчено искренностью. И прекрасная внешность является лишь отражением богатого внутреннего мира. И этот внутренний мир подан тонко, но ясно, его можно разгадать и понять.
И дышит почва и судьба
В последнем своем монологе - письме мужу, Терехова проявила себя не только как ассоциативно-внутренняя актриса, но как актриса, осмысляющая философски свои чувства, и философия не холодно рационалистична, а пронизана теплом, светом, жизнью, она как воздух необходима и неотделима от героини Тереховой. Ни одного надуманного слова, всё на наших глазах льется из сердца. Актриса глядит прямо в глаза, и мы верим ей, ее взгляд исключает возможность лжи.Это было бы святотатством.
Все исполнение Тереховой определяет неприкрытая правда, естественность и приходится только радоваться, что не всегда манерна и изломанна, а бывают откровения в ее творчестве, и не все еще потеряно.
Вообще, этот монолог - письмо крайне сложен для исполнения, нет никакого действия, и если уйти в простое чтение, теряется актерство, театральность, а сфокусировать внимание зрителей можно лишь полной отдачей и осмысленностью. Терехова добилась совершенного, точного звучания. Несмотря на отсутствие действия, она уловила и передала динамику мысли, сложной, разногранной, и так это артистически обработала и подала, что монолог стал откровением, тонким проникновением в мысль Толстого.
19 августа
Синкопически-контрапунктный Фоменко
Вообще телеспектакль, поставленный Петром Фоменко - не событие в истории трактовок Льва Толстого. Он сделан интереснее, чем подогнанные, одинаковые, даже сходно символичные создания П. Резникова (был такой режиссер, поставил много телеспектаклей). Но телеспектакль затянут, синкопически-контрапунктен, громоздок, иногда нелеп. Хотя есть ряд моментов, просто режиссерских открытий, тонких и лаконичных.
Кадр лестницы, и по ней сначала спускаются женские ножки в изящных туфельках, потом мужские ботинки, и их хозяин приподнимается на носках, покачивается, потягивается и грузно опускается (причем видны лишь ботинки). Мгновенно созданный зрительный образ.
Использование музыки обычно. Лицо от автора - банально. В. Корецкий в нужной степени лиричен, в достаточной - ироничен, в меру обаятелен, немного умен. Но он просто профессионально произносит текст, роли нет.
Есть 3 исключительно глубокие актерские работы: мама - Терехова (см. выше), папа - М. Козаков и А. Калягин - Карл Иваныч.
Класс Калягина и Козакова
Калягин раскрывает своего героя тоже в монологе - в рассказе о своей жизни. Как подробно и разнообразно отделан актером этот монолог, сколько разнообразных чувств испытывает Карл Иванович почти одновременно, но ни одно не забыто актером, всё имеет свое место. Очень точно прослежена логика мысли, и Калягин блестяще уходит от пересказа самих по себе любопытных событий - к постоянному их переживанию. Он показывает нам магию воспоминаний, любая подробность интересна.
И еще: сквозь облик пожилого, плотного человечка с редкими волосами мы видим молодого Карла, вновь чувствуем, что он чувствовал. и почти можем осязать картины, нарисованные актером.
Вспоминая, как влюбилась в него женщина, Карл говорит: "И она задрожала, вся!" - и раскрывает широко глаза, в них и ужас, как будто он вот сейчас слышит, как она дрожит, и одновременно восторг! - так страстно его могли любить!
И тем трагичнее положение Карла Ивановича теперь. Калягин создал образ необычайно симпатичного, приятного, искренне любящего детей человека - и его искренне жаль.
Козаков не имеет монолога, но сквозь всю ткань действия он прочерчивает свою точную линию поведения. Его герой не столь сложен, и актер не стремится перегрузить роль, у него задача: показать человека с эффектной внешностью и пустой, не обремененной прочными чувствами душой. Он это превосходно выполнил.
Дневник 1978-79
Мои дневники
Светлана Крючкова и Алексей Петренко в фильме "Женитьба"
Это я тоже писал в Плёсе, после просмотренных там фильмов и телеспектаклей. Как акын: что видел, о том и писал.
Какой-то я был на удивление противоречивый весь: и ведь явно почти влюблен был в Маргариту Терехову, очень красивую женщину, и почему-то ругал ее как актрису. Эдакое odi et amo, только сугубо платоническое. Причем если о красоте Маргариты Тереховой можно спорить, есть разные мнения, то об ее артистическом даровании споры неуместны.
Фильм "Женитьба" Мельникова я недавно посмотрел снова, и понял, что в 1978 году я его не понял. О чем и написал. Ну что ж, молод был и глуповат. Как и в случае с Тереховой.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
13 августа 1978 года
Гоголевский императив
Гоголевская Женитьба не относится к таким сценическим произведениям, которые могут быть решены в нескольких адекватных трактовках. (чересчур категоричное утверждение, но вот так я считал).
Единственно верную и неповторимую форму воплощения пьесы Гоголя нашел А. Эфрос в спектакле - ярко-театральная комедия и серьезная драма человеческой жизни. Режиссер точно отмерил меру сложного и драматичного и выстроил соразмерно-соподчиненный цельный спектакль. Не его вина, что актеры иногда переходят в своих импровизациях установленные Эфросом границы и смех (хотя технически великолепно поданный) выходит за рамки предусмотренного.
Особенно ясно я увидел правоту и единственность эфросовской концепции , посмотрев фильм В. Мельникова "Женитьба". Фильм решен в серьезных, строгих, почти трагических тонах. Гоголевский юмор ликвидирован абсолютно и редко, редко просвечивает, как пламя печи сквозь плотно закрытые створки, в исполнении О. Борисова (Кочкарев) и А. Петренко (Подколесин). Да и то это, по-моему, создано не режиссером, а актеры не могли совсем не смешить.
Глубоко и уныло
Ни в коем случае нельзя полагать, что гоголевские пьесы - просто смешные комедии, но природа Гоголя такова, что без смеха, без юмора он не воспринимается. И потому фильм "Женитьба" стал очень тягучим, унылым, бледным, неинтересным.
Очень серьезно, глубоко разбирая переживания своих героев, играют и все актеры.
С. Крючкова - Агафья Тихоновна - играет не просто драму, а мелодраму, она поминутно рыдает, кончает фильм истерикой. Актриса искренна, естественна, очень подходит внешне. Все ее страдания неподдельны и глубоки, она физически превозмогает себя, выходя замуж, выбирая женихов.
Всё это мало подходит к данной роли - Крючкова больше напоминает трагических героинь Островского, чем гоголевскую девочку Агафью Тихоновну. В ее исполнении нет важного компонента - легкости, так как не прочувствован юмор. А именно легкость придает прелесть и гармоничность игре А. Каменковой в спектакле (Эфроса) - она тоже не играет пустую комедию, но не пересерьезнивает.
Кому не хватает легкости
Наиболее гоголевский образ создает А. Петренко - Подколесин. Надо сказать, что в кино он полнее, интереснее, глубже исследует своего героя, чем в спектакле (Эфроса. Петренко был одним из исполнителей роли Подколесина в театре на Малой Бронной). Нравственные и физические мучения у Петренко, может быть, более всего соответствует замыслу Гоголя.
Нет необходимой энергии у О. Борисова - Кочкарева. Он играет человека, смертельно уставшего от жизни, и, приводя в движение Подколесина, он делает это сам чуть ли не через силу. Время от времени лицо этого Кочкарева освещает обаятельная и усталая улыбка. По-моему, актер делает героя умнее, чем следует - Борисов так искренне и непосредственно радуется исходу дела и все время так явно размышляет: для чего же он делает всё это?
Борисову не достает легкости и строгости Козакова, и несмотря на свое глубокое мастерство, Борисов не имеет козаковского заряда обаяния.
Нешуточная тяжесть слезы
Больше всего страдают от недостатка комического образы женихов - Яичницы и Жевакина. В. Стржельчик, актер всегда легкий, изящный, ироничный, предельно серьезно переживает драму экзекутора со странной фамилией. Он с такой грустью рассказывает о себе, что куда-то на второй план уходит его расчетливость и желание жениться, в основном, на недвижимом имуществе. Яичницу очень жалко, столь он одинок и почти трагичен.
Е. Леонов тоже страдает, играет мягко и тепло, так что чуть не прошибает слезу. Но после потрясающего блеска Льва Дурова подобное сосредоточенно-вдумчивое исполнение обедняет образ Жевакина.
И в силу серьезности и нешуточной тяжести игры актеров - эта игра выглядит бледной на фоне гоголевского текста и совершенно затмевается эфросовским спектаклем.
17 августа
Неожиданные удачи Тереховой
Я всегда радуюсь удаче актера, которого я счел конченным, и если уж говорю, что ставлю на нем точку, то лишь потому, что надеюсь, на неожиданные успехи.
Маргарита Терехова - очаровательная женщина и актриса с богатыми возможностями. И я бесконечно огорчен, что она играет сейчас все роли с одинаковыми растянуто-завывающими интонациями и с заученной фальшью. Это происходит или от нежелания развиваться, от пресыщения успехом - или, что вернее, из-за отсутствия настоящего режиссера. Но я рад каждой ее удаче, пусть не в театре, а в кино и на телевидении.
Первая удача - Диана в "Собаке на сене", графичная, четкая. блестяще орнаментированная актерская работа. На сцене, точнее на экране - подлинная женская душа. Весь сложный психологический рисунок выполнен безупречно, жесты, интонации, взгляд прелестных глаз всё подчинено сути роли, нет фальши.
Глаза как зеркало души
И вот теперь - maman в телеспектакле по Толстому "Детство. Отрочество. Юность" - очень неожиданный поворот актерской индивидуальности. Я считал Терехову актрисой преимущественно комедийного плана, видимо, потому, что драматические роли у нее не получались, были на один манер, и драма не чувствовалась (сомнительное утверждение, но вот так мне казалось).
Очень трогательно, истово играет она мать Николеньки. Терехова поняла стихию Льва Толстого, его доброту, и этой добротой наполнено каждое появление актрисы на экране. Ее яркое, несколько подчеркнуто красивое лицо смягчено искренностью. И прекрасная внешность является лишь отражением богатого внутреннего мира. И этот внутренний мир подан тонко, но ясно, его можно разгадать и понять.
И дышит почва и судьба
В последнем своем монологе - письме мужу, Терехова проявила себя не только как ассоциативно-внутренняя актриса, но как актриса, осмысляющая философски свои чувства, и философия не холодно рационалистична, а пронизана теплом, светом, жизнью, она как воздух необходима и неотделима от героини Тереховой. Ни одного надуманного слова, всё на наших глазах льется из сердца. Актриса глядит прямо в глаза, и мы верим ей, ее взгляд исключает возможность лжи.Это было бы святотатством.
Все исполнение Тереховой определяет неприкрытая правда, естественность и приходится только радоваться, что не всегда манерна и изломанна, а бывают откровения в ее творчестве, и не все еще потеряно.
Вообще, этот монолог - письмо крайне сложен для исполнения, нет никакого действия, и если уйти в простое чтение, теряется актерство, театральность, а сфокусировать внимание зрителей можно лишь полной отдачей и осмысленностью. Терехова добилась совершенного, точного звучания. Несмотря на отсутствие действия, она уловила и передала динамику мысли, сложной, разногранной, и так это артистически обработала и подала, что монолог стал откровением, тонким проникновением в мысль Толстого.
19 августа
Синкопически-контрапунктный Фоменко
Вообще телеспектакль, поставленный Петром Фоменко - не событие в истории трактовок Льва Толстого. Он сделан интереснее, чем подогнанные, одинаковые, даже сходно символичные создания П. Резникова (был такой режиссер, поставил много телеспектаклей). Но телеспектакль затянут, синкопически-контрапунктен, громоздок, иногда нелеп. Хотя есть ряд моментов, просто режиссерских открытий, тонких и лаконичных.
Кадр лестницы, и по ней сначала спускаются женские ножки в изящных туфельках, потом мужские ботинки, и их хозяин приподнимается на носках, покачивается, потягивается и грузно опускается (причем видны лишь ботинки). Мгновенно созданный зрительный образ.
Использование музыки обычно. Лицо от автора - банально. В. Корецкий в нужной степени лиричен, в достаточной - ироничен, в меру обаятелен, немного умен. Но он просто профессионально произносит текст, роли нет.
Есть 3 исключительно глубокие актерские работы: мама - Терехова (см. выше), папа - М. Козаков и А. Калягин - Карл Иваныч.
Класс Калягина и Козакова
Калягин раскрывает своего героя тоже в монологе - в рассказе о своей жизни. Как подробно и разнообразно отделан актером этот монолог, сколько разнообразных чувств испытывает Карл Иванович почти одновременно, но ни одно не забыто актером, всё имеет свое место. Очень точно прослежена логика мысли, и Калягин блестяще уходит от пересказа самих по себе любопытных событий - к постоянному их переживанию. Он показывает нам магию воспоминаний, любая подробность интересна.
И еще: сквозь облик пожилого, плотного человечка с редкими волосами мы видим молодого Карла, вновь чувствуем, что он чувствовал. и почти можем осязать картины, нарисованные актером.
Вспоминая, как влюбилась в него женщина, Карл говорит: "И она задрожала, вся!" - и раскрывает широко глаза, в них и ужас, как будто он вот сейчас слышит, как она дрожит, и одновременно восторг! - так страстно его могли любить!
И тем трагичнее положение Карла Ивановича теперь. Калягин создал образ необычайно симпатичного, приятного, искренне любящего детей человека - и его искренне жаль.
Козаков не имеет монолога, но сквозь всю ткань действия он прочерчивает свою точную линию поведения. Его герой не столь сложен, и актер не стремится перегрузить роль, у него задача: показать человека с эффектной внешностью и пустой, не обремененной прочными чувствами душой. Он это превосходно выполнил.
Дневник 1978-79
Мои дневники