О величии священной нашей державы: Часть первая
Тема этой заметки о русском, советском и антисоветском патриотизме -- необычайной, как сейчас говорят, экзистенциальной важности, и мне будет очень трудно изложить её кратко; постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Проблема в том, что представление о величии нашей Родины у подавляющего большинства русских крайне нездоровое, извращённое, пропитанное острым комплексом неполноценности и следующим из него низкопоклонством перед Западом. Сразу сообщу недоброжелателям, что я считаю нашу Родину великой, но не по тем причинам, которые признаются важными почти всеми русскими, а мною считаются ложными.
Начну с насаждаемого путинским режимом культа России, Которую Мы Потеряли; приверженцев этого культа я назову, по сложившейся традиции, булкохрустами.
Если быть точным, зачинателем это культа был ещё тов. Сталин, и эта его стратегическая ошибка стоила жизни построенной им великой державы. Тов. romdorn любезно привёл следующую цитату из речи тов. Сталина:И эти люди, лишённые совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации - нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!"
Ну и сам тов. romdorn не отстает:Манифест вольности в 1760-е, распад в 1917, по пути прирост Средней Азией, Польшей и Финляндией с Грузией и Арменией, Толстой, Пушкин, Достоевский, Менделеев, Бутлеров, Сеченов, Павлов, Мечников, Суриков, Репин, Пржевальский на худой конец!
Если путинская Россия так будет деградировать лет 100, я только ЗА!
В чём здесь фундаментальная ошибка? На самом деле, их несколько.
1. Российская империя была необычной колонией, в которой колонизирующая элита, формально русская, была бесконечно далека от 80%-90% населения и культурно, включая другие языки, и даже этнически: династия Романовых быстро стала почти чисто германской, а в администрации империи доминировали иностранцы, иногда вообще не знавшие русского языка, и старая аристократия, преимущественно ордынско-татарского происхождения (Карамзин, Тургенев, Юсупов, имя им легион).
После революции 1917 года элита, в большинстве, эмигрировала или была уничтожена, так что указанные выше 80%-90% населения превратились в 100%. Мы -- бывшие советские -- почти все, нравится ли нам это или не нравится, -- потомки русских крестьян и, по существу, только мы и есть русские.
Теперь представьте себе, что мы, потомки русских крестьян, поём хвалу нерусской имперской элите, которая с наших предков три шкуры содрала, не считая сотен тысяч, если не миллионов, заморенных голодом и уничтоженных феодальным гнётом и войнами; один Пётр I Изувер, пожалуй, уполовинил русское население. Странно, не правда ли? Это всё равно, как если бы современные индейцы, граждане США и Канады, поклонялись культуре британских колонизаторов, культивировавших геноцид предков этих индейцев.
2. Так что же нам, лапотникам делать, чем гордиться? И тут тов. Сталин сделал ловкий, как он думал, ход: будем гордиться русской имперской культурой, притворяясь, что мы имеем к этому какое-то отношение и, тем самым, получая так необходимое нам тепло в груди и чувство превосходства, которого нам в нашем постоянном бедственном положении всегда не хватало. Для этого школьные программы насытили русской классической литературой: мол, Пушкин русский, и ты русский, мы одной крови! Мол, все мы немножко Пушкины, Je suis Pouchkine!
И всё бы хорошо, да что-то нехорошо... Аристократическая классическая русская культура легла на русский народ, как на корову седло. Вот, например, велено было считать Толстого и Достоевского великими пролетарскими писателями, радевшими за народ. И включили в программу четырёхтомник "Война и мир", в котором, якобы, Толстой восхищался героическим патриотизмом русских простолюдинов. Чтобы найти это восхищение, вместившееся на нескольких страницах, надо было продраться сквозь многие сотни страниц описания дворянского быта, преимущественно, на французском языке, а Гугля и электронных библиотек тогда не было... Я, будучи очень любознательным и дисциплинированным школьником, должен признаться, что читать "Войну и мир" бросил, не дойдя и до середины.
А "Преступление и наказание" Достоевского, включенные в школьную программу, -- это что за вздор такой?! Это просто достаточно типичный образчик халтуры Достоевского. См. по этому поводу мой обзор Ф.М.Достоевский как коммерческий мастер остросюжетного (бульварного?) жанра: Часть I. Суть в том, что душегуб Раскольников так и не раскаялся в самом романе; неубедительный намёк на его раскаяние есть в послесловии. Конечно, можно было бы внедрять этот роман в сознание школьников как изображение гнусной расейской действительности, но и с этим дело плохо (читайте все три части моего обзора по ссылке выше.)
Откуда же эти попытки заставить нас полюбить Толстого и Достоевского? Да просто дело в том, что они прошли тогдашний главный критерий качества -- их как бы признали на Западе за великих. Ну, еще Чехова. Вот они и есть теперь наше всё по этой самой причине.
Гм, написать надо еще много -- о науке, музыке, технологиях, человеческом достоинстве, -- но здесь мы уже подошли к барьеру читаемости, поэтому позвольте прекратить дозволенные речи.
Продолжение следует через сутки.
Проблема в том, что представление о величии нашей Родины у подавляющего большинства русских крайне нездоровое, извращённое, пропитанное острым комплексом неполноценности и следующим из него низкопоклонством перед Западом. Сразу сообщу недоброжелателям, что я считаю нашу Родину великой, но не по тем причинам, которые признаются важными почти всеми русскими, а мною считаются ложными.
Начну с насаждаемого путинским режимом культа России, Которую Мы Потеряли; приверженцев этого культа я назову, по сложившейся традиции, булкохрустами.
Если быть точным, зачинателем это культа был ещё тов. Сталин, и эта его стратегическая ошибка стоила жизни построенной им великой державы. Тов. romdorn любезно привёл следующую цитату из речи тов. Сталина:И эти люди, лишённые совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации - нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!"
Ну и сам тов. romdorn не отстает:Манифест вольности в 1760-е, распад в 1917, по пути прирост Средней Азией, Польшей и Финляндией с Грузией и Арменией, Толстой, Пушкин, Достоевский, Менделеев, Бутлеров, Сеченов, Павлов, Мечников, Суриков, Репин, Пржевальский на худой конец!
Если путинская Россия так будет деградировать лет 100, я только ЗА!
В чём здесь фундаментальная ошибка? На самом деле, их несколько.
1. Российская империя была необычной колонией, в которой колонизирующая элита, формально русская, была бесконечно далека от 80%-90% населения и культурно, включая другие языки, и даже этнически: династия Романовых быстро стала почти чисто германской, а в администрации империи доминировали иностранцы, иногда вообще не знавшие русского языка, и старая аристократия, преимущественно ордынско-татарского происхождения (Карамзин, Тургенев, Юсупов, имя им легион).
После революции 1917 года элита, в большинстве, эмигрировала или была уничтожена, так что указанные выше 80%-90% населения превратились в 100%. Мы -- бывшие советские -- почти все, нравится ли нам это или не нравится, -- потомки русских крестьян и, по существу, только мы и есть русские.
Теперь представьте себе, что мы, потомки русских крестьян, поём хвалу нерусской имперской элите, которая с наших предков три шкуры содрала, не считая сотен тысяч, если не миллионов, заморенных голодом и уничтоженных феодальным гнётом и войнами; один Пётр I Изувер, пожалуй, уполовинил русское население. Странно, не правда ли? Это всё равно, как если бы современные индейцы, граждане США и Канады, поклонялись культуре британских колонизаторов, культивировавших геноцид предков этих индейцев.
2. Так что же нам, лапотникам делать, чем гордиться? И тут тов. Сталин сделал ловкий, как он думал, ход: будем гордиться русской имперской культурой, притворяясь, что мы имеем к этому какое-то отношение и, тем самым, получая так необходимое нам тепло в груди и чувство превосходства, которого нам в нашем постоянном бедственном положении всегда не хватало. Для этого школьные программы насытили русской классической литературой: мол, Пушкин русский, и ты русский, мы одной крови! Мол, все мы немножко Пушкины, Je suis Pouchkine!
И всё бы хорошо, да что-то нехорошо... Аристократическая классическая русская культура легла на русский народ, как на корову седло. Вот, например, велено было считать Толстого и Достоевского великими пролетарскими писателями, радевшими за народ. И включили в программу четырёхтомник "Война и мир", в котором, якобы, Толстой восхищался героическим патриотизмом русских простолюдинов. Чтобы найти это восхищение, вместившееся на нескольких страницах, надо было продраться сквозь многие сотни страниц описания дворянского быта, преимущественно, на французском языке, а Гугля и электронных библиотек тогда не было... Я, будучи очень любознательным и дисциплинированным школьником, должен признаться, что читать "Войну и мир" бросил, не дойдя и до середины.
А "Преступление и наказание" Достоевского, включенные в школьную программу, -- это что за вздор такой?! Это просто достаточно типичный образчик халтуры Достоевского. См. по этому поводу мой обзор Ф.М.Достоевский как коммерческий мастер остросюжетного (бульварного?) жанра: Часть I. Суть в том, что душегуб Раскольников так и не раскаялся в самом романе; неубедительный намёк на его раскаяние есть в послесловии. Конечно, можно было бы внедрять этот роман в сознание школьников как изображение гнусной расейской действительности, но и с этим дело плохо (читайте все три части моего обзора по ссылке выше.)
Откуда же эти попытки заставить нас полюбить Толстого и Достоевского? Да просто дело в том, что они прошли тогдашний главный критерий качества -- их как бы признали на Западе за великих. Ну, еще Чехова. Вот они и есть теперь наше всё по этой самой причине.
Гм, написать надо еще много -- о науке, музыке, технологиях, человеческом достоинстве, -- но здесь мы уже подошли к барьеру читаемости, поэтому позвольте прекратить дозволенные речи.
Продолжение следует через сутки.