Грустный ворон
Эта пятница 8 декабря выдалась особенная - я слушала лекцию о хайку госпожи Кейко Осанаи, супруги Генерального консула Японии в Хабаровске Такаси Осанаи. В зале Международного информационного центра был аншлаг - любители восточной поэзии сидели даже в коридоре и , вытянув шеи, ловили каждое слово лектора…
Сказать, что я узнала много нового для себя - не могу, все, что говорила Кейко-сан о форме, принципах построения, о «киго», «сатори» , «саби» и др. более-менее известно в среде хайдзынов. Но вот об одном моменте, вызвавшем просто шквал вопросов, рассказать хочется.
Иллюстрируя мысль о том, что восприятие хайку глубоко индивидуально, и в идеале любое трехстишие не может трактоваться однозначно , она привела в пример классическую хайку Басё об одиноком вороне , сидящем на голой ветке.
Вот как она звучит по-японски
Кареедани
Карасуно томанитаруя
Акинокуре
А это несколько переводов, предложенных ею для сравнения :
На мертвой ветке Чернеет ворон . Осенний вечер К.Бальмонт.
На голой ветке Ворон сидит одиноко Осенний вечер В.Маркова.
На чёрной ветке Ворон расположился Осенний вечер. В.Соколов.
На голой ветке О! Грустно сидит ворон. Поздняя осень . К. Осанаи
Когда Кейко-сан проанализирала каждый перевод и предложила свой вариант, многие японисты, присутствующие на лекции стали уточнять - как правильно перевести первую строку - мертвая, сухая, голая, черная…
Во второй строке их насторожило, как ворон сидит - одиноко, просто сидит, или расположился на ночлег… Раз нет в этом трехстишии понятия «одинокий», значит, перевод Марковой не совсем соответствует истине. Защитники её стали считать ворон - если ворон один, значит одинокий!!! И в третьей строке - вечер - это время суток, или это сезонное слово («киго») -поздняя осень , символизирующее время жизни (по аналогии - ночь- зима).
И оказалось, что семантически наиболее верен перевод Соколова. И этот совсем не поэтический глагол “расположился” здесь очень даже к месту…
А вот к ветке с едином мнением долго подойти не могли - если сухая -мертвая, значит, никогда не оживет, если голая - то вновь зацветет…
В конце-концов свою любимую хайку Басё взялся расшифровать ( так, как он её воспринимает) восьмидесятилетний Танако- сан - ветка сухая, отжившая, а ворон потому и грустный, что , видимо, одному придется ночевать ему на ветке, и хайку дает нам увидеть этакий стык времени и жизненного пространства… (переводила его комментарии японская переводчица)…
В общем - молодость видела своё, а старость своё… А я грустно думала- без знания языка постигать таинства востока - всё равно, что ловить ветер в поле…
Ощутить -ощутишь, но никогда не поймаешь…
Сказать, что я узнала много нового для себя - не могу, все, что говорила Кейко-сан о форме, принципах построения, о «киго», «сатори» , «саби» и др. более-менее известно в среде хайдзынов. Но вот об одном моменте, вызвавшем просто шквал вопросов, рассказать хочется.
Иллюстрируя мысль о том, что восприятие хайку глубоко индивидуально, и в идеале любое трехстишие не может трактоваться однозначно , она привела в пример классическую хайку Басё об одиноком вороне , сидящем на голой ветке.
Вот как она звучит по-японски
Кареедани
Карасуно томанитаруя
Акинокуре
А это несколько переводов, предложенных ею для сравнения :
На мертвой ветке Чернеет ворон . Осенний вечер К.Бальмонт.
На голой ветке Ворон сидит одиноко Осенний вечер В.Маркова.
На чёрной ветке Ворон расположился Осенний вечер. В.Соколов.
На голой ветке О! Грустно сидит ворон. Поздняя осень . К. Осанаи
Когда Кейко-сан проанализирала каждый перевод и предложила свой вариант, многие японисты, присутствующие на лекции стали уточнять - как правильно перевести первую строку - мертвая, сухая, голая, черная…
Во второй строке их насторожило, как ворон сидит - одиноко, просто сидит, или расположился на ночлег… Раз нет в этом трехстишии понятия «одинокий», значит, перевод Марковой не совсем соответствует истине. Защитники её стали считать ворон - если ворон один, значит одинокий!!! И в третьей строке - вечер - это время суток, или это сезонное слово («киго») -поздняя осень , символизирующее время жизни (по аналогии - ночь- зима).
И оказалось, что семантически наиболее верен перевод Соколова. И этот совсем не поэтический глагол “расположился” здесь очень даже к месту…
А вот к ветке с едином мнением долго подойти не могли - если сухая -мертвая, значит, никогда не оживет, если голая - то вновь зацветет…
В конце-концов свою любимую хайку Басё взялся расшифровать ( так, как он её воспринимает) восьмидесятилетний Танако- сан - ветка сухая, отжившая, а ворон потому и грустный, что , видимо, одному придется ночевать ему на ветке, и хайку дает нам увидеть этакий стык времени и жизненного пространства… (переводила его комментарии японская переводчица)…
В общем - молодость видела своё, а старость своё… А я грустно думала- без знания языка постигать таинства востока - всё равно, что ловить ветер в поле…
Ощутить -ощутишь, но никогда не поймаешь…