У бегемота нету талии
Десять лет назад я вела уроки полового воспитания в средней школе. Мою некрупную фигуру в тот период красиво отягощал восьмимесячный живот, который было не то что "трудно", а практически невозможно скрыть от зорких глаз старшеклассников. Поэтому я надевала обтягивающие майки, выпрямляла спину и начинала занятия со следующих слов:
- Девочки, все посмотрели внимательно сюда. Мне двадцать шесть лет, и это - мой первый ребенок. Вам четырнадцать. Кто хочет в ближайший год завести такую же фигуру, тот немедленно освобождается от наших занятий и может идти заниматься делом уже сейчас. С остальными мы будем учить способы контрацепции.
Желающих прямо в четырнадцать лет стать похожими на меня в мои двадцать шесть почему-то не находилось. И мы успешно изучали способы, помогающие этого избежать.
Нынче, решив завести второго ребенка, я уже без всякого полового воспитания могла бы неплохо зарабатывать на антирекламе - просто рассказывая о том, как я сейчас живу. После моих описаний средства контрацепции можно было бы продавать прямо на месте, причем за любые деньги. Раскупили бы вмиг.
- Разве это у всех так? - осторожно спросила моя мама, за давностью лет несколько подзабывшая специфику процесса.
Нет, мама. Это не у всех так. Если бы это у всех было так, человечество бы вымерло много лет назад.
Конечно, определенные сложности возникают у всех, и это считается нормальным. Тематические книжки подскажут, что "в первый триместр беременности вас может слегка подташнивать по утрам". Ну то, что насчет "по утрам" они загнули, вам подтвердит где-то половина целевой аудитории. Многих тошнит и вечером, а энтузиастов еще и ночью. Ну ладно, "слегка подташнивать" - это метафора, не будут же в книжках честно писать "выворачивать наизнанку", им-то за антирекламу никто не платит. Но вот насчет первого триместра люди обычно верят. Более того - многие подтверждают, что так оно и есть. Что, мол, в первом триместре дааа. То есть ооо. А после - ни-ни.
Мой токсикоз оказался бесконечным, как линия жизни вечного жида. Какое там "по утрам", какое там "слегка подташнивать", какое там "первый триместр". Это не токсикоз, это Эйфьятлайокудль. Сокращенно Дуля. По первой беременности я знала, что в смысле токсикоза мне катастрофически везет, поэтому легко я не отделаюсь. Но надеялась, что отделаюсь хоть как-нибудь. Оказалость - надеялась зря.
Шесть с половиной месяцев оно длилось в своей максимальной форме, которую один из врачей уважительно назвал "экстремальной". После этого перешло, видимо, в то, что у нормальных людей бывает в первом триместре, и пока что там и осталось. Сейчас идет седьмой месяц. На вопрос "полегче ли тебе?" я уверенно отвечаю - да! Потому что если у вас под окнами раньше был морг, а теперь его переоборудовали в вытрезвитель - это всё равно называется "перемены к лучшему". Вопрос перспективы, вот в чем дело.
- Токсикоз может считаться тяжелым, если вас рвет больше десяти раз подряд, - сказал мне врач.
- В час? - уточнила я.
Врач посмотрел с интересом. Больше мы с ним друг другу вопросов не задавали.
Когда уровень жизни начинает совпадать с уровнем Мертвого моря, очень хочется что-то с этим сделать. Я пыталась бороться. Мне сочувствовали и утешали, говоря - не надо так волноваться, есть же Такое-то Лекарство! Или Сякое-то. А в самом крайнем случае, есть ведь еще и Вот Это.
Мне было неудобно уточнять, что с Вот Этого я фактически начинала. И оно мне не помогло. А уж Такое-то и Сякое-то средства мой тоскикоз ел, как семечки, и просил еще. Кажется, ему нравилось, что им так тщательно занимаются. Он от этого становился более уверенным в себе.
В конце концов, мне выписали самое сильное средство от тошноты, которое существует на данный момент. Одна упаковка этого лекарства (пять таблеток) стоит примерно как переночевать в неплохой гостинице с завтраком. А принимать предлагалось по две таблетки в день. В целом, мне уже было все равно - я готова была отдать все гостиницы мира за возможность безнаказанно выпить один стакан воды. Правда, вопрос цены нас все-таки смущал - выходило, что если лекарство мне поможет, то большая часть семейного бюджета будет уходить непосредственно на него. Меньшая - на упомянутую воду. На остатки можно будет купить воздушный шарик и улететь от всего этого беспредела к такой-то матери.
К счастью, улетать к такой-то матери не пришлось: золотое лекарство тоже оказалось бессильно. Я почувствовала мимолетную радость за бюджет и переключилась на альтернативную медицину.
Можно было бы сказать, что я ее развенчала, эту альтернативную медицину. И что на моем примере доказано: увы, она не помогает от токсикоза. Но тогда придется признать, что я развенчала не только ее. Я последовательно и методично развенчала традиционную медицину и химические препараты, альтернативную медицину, гомеопатию, иглоукалывание, ароматерапию, пищевые добавки, сухарики по утрам, соленые огурцы, кислую капусту, творог, есть лёжа, есть полулёжа, вообще не есть и даже загадочный препарат российского производства, этикетка от которого отвалилась при пересылке, поэтому я не знаю, что именно в нем содержалось. Но факт остается фактом: он тоже не помог.
Отдельно стоит упомянуть имбирь. Имбирь является признанным народным средством от токсикоза. Его советуют жевать, пить, грызть, втирать и нюхать, на его основе делают пилюли и витамины, половина всей антитоксикозной индустрии построена на имбире. С имбирем мы разобрались в самом начале моих мучений и больше к этой теме не возвращались (хотя кусочки сушеного имбиря еще долго валялись у нас в кровати и оптимистично свисали с лампы над головой), но именно его почему-то считал необходимым упомянуть любой человек, узнававший о моем бедственном положении.
- У тебя токсикоз? - оживлялись мои собеседники. - Так я тебя сейчас научу, как с ним справиться! Это не проблема! Берешь имбирь...
Они были правы. Токсикоз, с которым можно справиться при помощи имбиря - это, действительно, НЕ проблема. А также токсикоз, с которым можно справиться при помощи сухариков, еды полулёжа, сеансов аутотренинга и чтения псалмов. А также токсикоз, с которым можно справиться хоть как-нибудь. Все это детский сад и унесите свой имбирь. Настоящий, ядреный, за душу берущий и не отпускающий токсикоз хорош тем, что непобедим. Ничем.
- Строго говоря, - сказал мне один из врачей, - у тебя еще не самый крайний случай. Тебя же не надо кормить через зонд...
Я охотно признала свой случай еще не самым крайним - во мне крайне слаб соревновательный элемент. Доктор предложил госпитализацию, но я рассудила, что условия дома всяко лучше, а поесть через зонд я всегда успею. Мы договорились, что, если я начну падать в обморок, то вернусь к врачу и он положит меня в больницу, «где у тебя хотя бы будет постоянная инфузия». Я не стала уточнять, как часто для этого надо падать в обморок, и сбежала домой, под прикрытие плавно покачивающихся на лампе кусочков имбиря. Пробовала я эту инфузию. Имбирь приятней, а не помогает точно так же. Зонда мне удалось избежать, поэтому я не знаю, помогает он, или нет.
Познавательным в токсикозе оказалось то, что его ничего не уменьшало, зато многое усиливало. Строго говоря, его усиливало все. Оказалось, что мир полон очень неприятных запахов, кошмарных запахов и совсем непереносимых запахов. Кроме этого, существует пара нейтральных запахов, от которых мне если и становилось хуже, то не сразу. К ним, как выяснилось опытным путем, относится слабый запах известки. И еще что-то, чего я не запомнила, потому что период его полураспада составляет полторы секунды. И в реальной жизни оно не встречается все равно.
Таким образом, с августа я лежала дома. Не выходя на улицу, практически не вставая и в целом ведя полную энергии и смысла жизнь морского огурца. Единственное, что у меня получалось - это работать по телефону. Выяснилось, что вот на работе я могу сконцентрироваться до такой степени, что в это время меня не тошнит. Все остальное осталось за бортом и печально болталось там без меня.
Семья и друзья искали способы помочь мне Хоть Чем-Нибудь. Регулярно звонил мой любимый троюродный брат, врач, предлагал разнообразные лекарства и изо всех сил поддерживал во мне веру, что, даже если ни одно из них не поможет, то через девять месяцев токсикоз закончится все равно. Потом меня познакомили с другим врачом, гомеопатом, тоже оказавшимся чудесным человеком (да еще и с густым басом, у меня слабость к низким голосам). Он здорово помог мне от болей в спине, а что касается токсикоза... Короче, в какой-то момент мне стало жутко неудобно перед всеми этими прекрасными людьми. Я чувствовала себя двоечницей, с которой занимается дополнительно весь педсовет и сам директор школы, а она все равно не в состоянии получить хотя бы тройку. Меня спрашивали - ну как там твоя тошнота? - и я печально отвечала: "Спасибо, очень хорошо".
* * *
У всех окружающих, как оказалось, есть какой-нибудь целитель, который очень помог лично им. Моего папу, к примеру, лечил когда-то очень приятный мануальный терапевт по имени Йоав - мы тогда специально для папы нашли его по рекомендациям друзей. После того, как папа месяц не вставал с кровати, а в результате вмешательства Йоава начал не только вставать, но и гулять каждый день, а также вынашивать планы ремонта хозяйственного балкона и побелки потолка, он считает Йоава волшебником и готов обращаться к нему по любому поводу, включая зависающий компьютер и пятна на потолке после побелки. Поэтому папа стал настаивать, чтобы я позвонила Йоаву. Мои возражения, что мануальный терапевт не имеет отношения к токсикозу, что у меня нет сил никому звонить и что самое лучшее, что для меня можно сделать - это дать мне умереть спокойно, не нашли понимания среди папы, и в какой-то момент я поняла, что легче позвонить Йоаву, нежели убедить папу от меня отстать.
"В конце концов, - сказал папа, - посоветуешься, может, он знает кого-нибудь, кто это лечит". Хирург вдовы гробовщика это лечит. Я покопалась в своей обширной телефонной книжке, обнаружила там имя Йоав и набрала номер. Ответил интеллигентный мужской голос.
- Йоав слушает.
- Шалом, - умирающий лебедь рядом со мной звучал веселым гусем. - Ты меня, наверное, не помнишь, но в свое время ты очень помог моему отцу.
- Спасибо на добром слове, - отозвался Йоав. - Скажи мне, чем я могу помочь тебе сейчас.
- Я не знаю, можешь ли, - призналась я, - но, возможно, посоветуешь кого-нибудь, кто бы мог?
- Возможно, - не стал спорить Йоав. - А в чем проблема?
Я углубилась в описание проблемы - точнее, проблем. Столько-то недель, такие-то симптомы, такие-то сдвиги (никаких), физическое состояние, моральное соответственно. Собеседник выслушал меня очень терпеливо, после чего довольно растерянно сказал:
- Ты меня извини, я бы очень хотел тебе помочь. Но дело в том, что ты позвонила В ГАРАЖ...
И тут до меня дошло. Йоавом звали очень приятного автомеханика, который когда-то лечил нашу машину. В гараже "Йоав и Йорам". А тот, папин Йоав, шел у меня в записной книжке под именем "доктор Розенталь". Но кто же это вспомнит, когда Эйфьятлайокудль?
После того, как я в подробностях рассказала автомеханику, сколько у меня недель и как именно (и чем) меня тошнит, мое моральное состояние чисто в силу потрясения стало несколько бодрей. Физическое, впрочем, осталось без изменений: автомеханик оказался так же бессилен, как и сухарики с ароматерапевтом. Но и хуже них он тоже не оказался. Так что сказать, что автомеханики в принципе не помогают от токсикоза, я не рискну.
Причина всего этого переполоха, между тем, была сначала с муху, затем доросла до мадагаскарского таракана, чуть позже стала размером с целую взрослую крысу, а потом уже и с молодого кролика, постепенно обгоняя нашего кота. По-моему, существо размером "меньше-всех-на-свете", которому удалось на полгода полностью изолировать меня от мира - это очень мощное существо. Тем более, оно все дальше уходит от мухи, а скоро будет почти лошадь. Надо бы сделать ему что-нибудь приятное, что ли. Может, стоит еще разок позвонить в гараж?