Есть Женщины... Были и будут.
ИМ НЕ НАДО ОТВОДИТЬ ГЛАЗА В СТОРОНУ
Это последний прижизненный снимок Мамы.
Она остается в глухой украинской деревушке. Сын возвращается в свою эмиграцию. За несколько границ. Совсем в иную страну.
Оба знают, что друг друга больше не увидят. Хотя и будут перезваниваться каждый день.
Сегодня первый раз, когда Маму все три ее сына не поздравят и с 8 марта.
- Работали вместе, разошлись навсегда, умерли в один день...
В час, когда провожали Александра Солженицына, именно так было сказано на других поминках. Хотя, в той украинской деревушке один из сокрушителей коммунистической системы упоминался тоже. На похоронах Мамы говорили и про те времена, когда после отсидки Александра Исаевича сослали преподавать физику и математику. Он приехал в Кок-Терек Джамбулской области. Где уже учительствовала Надежда Геннадьевна Сергеева.
Иногда, более даже по журналистской привычке, я пытался выведать у Мамы, каким запомнился ей будущий нобелевский лауреат, автор еще не созданных «Одного дня Ивана Денисовича» и «Архипелага...»?
- Нелюдимым, сторонящимся всех... - уклонялась она от подробностей.
Лишь узнав всякого горького из непредсказуемого отчественного прошлого, старший из трех сыновей Надежды Геннадьевны понял наконец, отчего так упорно ссыльные в том забытом Богом райцентре не контачили между собой. Нагружать других своими заботами у порядочных людей и тогда было не принято. Но была еще и специфика времени. Вряд ли деду моему пошло бы на пользу в тот переломный для его судьбы момент частое общение ссыльной его дочери с только что освободившимся «изменником родины».
Геннадия Павловича Сергеева, инженера с Акжальского рудника, посадили под следствие по аналогичному обвинению. Зато дочку его, с отличием закончившую педагогический в Семипалатинске, за решетку бросать не стали. «Всего лишь» отправили к бывшим лагерникам поближе.
Озлобило ли это начинающую учительницу? Странный вопрос для людей, умеющих довольствоваться малым. Ведь и на краю света можно ощущать себя счастливым. Уже хотя бы потому, что родителей не поставили к стенке, не впаяли им по десять лет «без права переписки», а после долгого следствия, пусть и без извинений, но отпустили, все же, на волю.
После Кок-Терека мама не однажды еще была счастлива. Она радовалась как ребенок тому, что к ее новому месту работы близ советско-китайской границы подвели электричество. Это был первый класс для меня и все высыпали на пустырь перед бараком, приспособленным под школу. Учителя и ученики вопили «Ура!», обнимаясь, раздуваясь от гордости. Потому что НАШ Гагарин полетел в космос.
Потом у Надежды Геннадьевны было счастье от появления на свет еще двух сыновей-погодков. И хотя личная жизнь опять не задалась, второй брак тоже распался, истинно сельская учительница, как и положено ей было на одной шестой части суши, умудрилась выживать даже там, где, по нынешним меркам, просто невыносимо. А тогда - так совсем и ничего. То председатель нашего колхоза «Красные горные орлы» бесплатно десяточек арбузов подкинет. То корова Голубка теленочка принесет. То кабанчика к осени зарежем...
Что же до воспитания детишек, то на собственном примере все три сына ее убедились: совсем не всегда хорошо, когда с ребенка пылинки сдувают и глаз с него не спускают. У нас было наоборот. Маму почти не видели. Пропадая на работе до позднего вечера, она оставляла детям казан щей на плите и краюху хлеба под полотенцем. Старший брат ставил средненького, в перевернутую табуретку. Младшего, чтобы далеко не уползал, привязывал к себе бечевкой за ножку. А сам читал, читал и читал. Выбирая наугад из той кучи книг, что периодически привозил в нашу глухомань дедушка Гена.
Думал ли кто из нас троих уже во взрослой жизни, что оказался хоть чем-то обделенным в детстве? Да ни разу! Напротив, нам казалось, что мы невероятные везунчики. Ведь у нас такая замечательная, такая всеми на селе уважаемая Мама! Еще в годы войны, еще почти ребенком, на оборонном заводе, вытачивая гильзы, она выкладывалась с такой самоотверженностью, что однажды мастер не выдержал, отвел ее в сторонку, и, озираясь, попросил шепотом сбавить темп. Иначе норму поднимут для всех и кто в цеху с ней не справится, тому срежут продовольственый паек.
И в средней школе №2 Семипалатинска, и на директорском посту в поселке Баженово продолжала Надежда Геннадьевна «сеять разумное, доброе, вечное» с тем поражающим до сих пор азартом, который у многих в наши дни возникает лишь при запахе больших денег.
Да, конечно, и тогда были свои стимулы. Остались после заслуженной учительницы Казахской ССР Сергеевой Н.Г ее значок «Отличник народного образования», стопка почетных грамот, записная книжка с адресами благодарных учеников...
Но главное, пожалуй, что сохранилось и будет теперь уже навсегда в памяти - это ее репутация очень порядочного человека. Это ее роскошь не лгать, не предавать, не завидовать, не пресмыкаться.
Рядовая представительница уходящей эпохи обладала даром выкладываться до конца как в своем материнском, так и в учительском призвании. Надежда Геннадьевна не выступала никогда открыто против неправедной, тоталитарной власти. Но и не потакала ей. Она не обличала зло громко, на весь мир, как это смог сделать великий ее знакомец Солженицын. Но и не пряталась от того непомерного груза будней, что немилосердная эпоха взвалила на плечи и души рядовых советских женщин.
Надежда Геннадьевна ушла из жизни в тот же самый день, что и Александр Исаевич. Ушла так же мужественно и благородно. Пытаясь, по исконной своей привычке, никого ничем не обременить.
Сказала только на прощание медицинской сестре, ставившей ей на дому капельницу:
- Ну, не будем унывать, не будем сдаваться!
Затем смежила веки и, как будто бы, заснула...
В ту августовскую пору некуда было спрятаться от жары в затухающем горняцком поселке. Где и закончила свои достойные дни Надежда Геннадьевна Сергеева. Поэтому самому младшему из нас, бывшему шахтеру Павлу, пришлось хоронить маму уже на следующий день.
Ни средний, Александр, известный питерский художник, ни, тем более, старший, вынужденный жить в Германии, на проводы никак не успевали. Мы запомнили мать живой. Исключительно живой. Как на прилагаемом здесь портрете. Символизирующем, в чем-то, все угасающее, особое поколение. Сумевшее не сломаться, вопреки всему. Сохранившее добрую, всепонимающую мудрость во взгляде.
Им и вправду досталась невероятно трудная жизнь. Которой можно только гордиться. Не отводя глаз перед потомками и зеркалом.
С 8 марта, Мама! С вашим праздником, Женщины!
PS от 3.08.2015.
И младшего брата Павла уже давно нет, и мирный горняцкий поселок - на линии фронта. Иногда думаю, может, это подарок Свыше, что эти столь дорогие автору данных строк, сугубо русские люди, не дожили до того, что затеялось при активном участии РФ на Востоке Украины?