Смертность 1932-33 гг. - материалы к размышлению
Оригинал взят у nazar_rus в Смертность 1932-33 гг. - материалы к размышлению
И так, возвращаемся к вопросу смертности на Украине в 1932-33 годах. Прежде всего, напомним любителям считать тысячи и миллионы, что для сравнимости данных смертность принято выражать в относительных величинах - числе умерших на тысячу населения. Соответственно, на эту величину будет влиять с одной стороны, эти самые «тысячи и миллионы» умерших, а с другой - фактическая численность населения. Да простят вдумчивые читатели за разъяснение прописных истин - но обличители и разоблачители уже задолбали своим козырянием «сотен тысяч» и «миллионов».
И так. Численность населения. Если вы полагаете, что с этим делом все было благополучно, то вы глубоко ошибаетесь. Берем справочник за 1933 год [1] - и тихо охреневаем. Например, по Молдавской АССР (которая в 1933 году входила в состав УСРР) в сводной таблице (с. 6-7) численность городского населения приводится как 64,5 тыс., а сельского - 525,8 тыс. После чего подсчитываем эту же численность по административно-территориальным единицам - 72,7 тыс. и 517,6 тыс., соответственно. Нет, хорошо, что хоть сумма совпала, но 8 тыс. населения (по тем временам солидное местечко) «туда-сюда» - это сильно. Более того, по МАССР дается 3 городских рады - два города (Тирасполь и Балта) и один поселок городского типа Бирзула. Однако при этом среди городов не значится город Ананьев (он дается как поселковый совет), и пгт Рыбница с населением более, чем Бирзула. А местечко Григориополь с населением той же Бирзулы - проходит вообще как сельсовет (сельрада). И это еще не все, по городу Ананьеву численность населения составляет 19 тыс. человек, а вот городского населения по району значится всего 8,2 тыс. Лично я положительно отказываюсь понимать такое административно-территориальное устройство.
И такие примеры можно найти по всем областям УСРР за 1933 год. Более того, по Винницкой области в сводной таблице приводится 2251 сельрада, а вот подсчет по сборнику - 2252. По Киевской области - 2570 по сводной таблице и 2566 по сборнику. Куда сельрады делись - непонятно. По поселковым советам той же Киевской области подсчеты дают, соответственно, 36 и 37, а для Черниговской - 19 и 18. Вот так целые местечки в статистических данных пропадают и появляются. Снова Киевская область - разница в численности населения по сводной таблице и при подсчете по сборнику составляет 21 тыс. человек (прописью - двадцать одна тысяча). Это не молдавские пропорции, когда суммарно население совпадает, это самый настоящий «плюс - минус» - смотря как считать - населения целого города или небольшого административного района. По Днепропетровской области в сборнике численность населения приводится как 1087,415 тыс. городского и 2769,655 сельского. А вот в другом справочнике [2] по этой же области на то же 1 января 1933 года цифры другие - 1129,1 и 2707,5 тыс., соответственно. Разница - порядка 20 тыс. человек, даже если не обращать внимания как «гуляют» показатели город-село. Вспоминается украинская шутка не столь давних времен: «Ты не один! Нас пятьдесят плюс-минус два миллиона!!!».
Вот такие вот грамотные статистики сидели в украинском УНХУ. И отсылки на местные органы власти тут не проходят, поскольку это уже проблема сводного учета, районных и выше статистических органов.
Понятное дело, что были тому и объективные причины. В частности маразматическое (иного слова подобрать невозможно) административно-территориальное устройство того времени, когда за 1932-33 год на территории УСРР появилось и исчезло порядка десятка административных районов. Повторимся - не сельсоветов, а именно районов. Главный маразм тут состоял в выделении т.н. «национальных районов».
Поясним. Политика тотальной украинизации того времени все-таки предусматривала заботу о «национальных меньшинствах». В эти «меньшинства» попало, немецкое, еврейское, болгарское, греческое, молдавское и русское (как это знакомо) население. По сему, в местах компактного их проживания выделялись «национальные районы» (ну и национальные сельрады также были). И вот эти вот «национальные районы» появлялись и исчезали непонятно как. Район могли образовать в середине календарного года, а к концу года - этого района уже нет, «воссоединили» с соседним. В таких условиях наладить подсчет, когда сначала нужно считать по одному району, потом - по двум, потом - снова по одному - та еще головная боль. А отчеты присылали ежемесячно (т.н. конъюнктурный учет).
Теперь переходим к смертности. Здесь мрак еще больше. И так, в Сообщении ЦУНХУ СССР о естественном движении населения в 1933 г. от 31 марта 1934 г. [3] указывается, что по данным конъюнктурного учета (напомним, что это сводные данные помесячных отчетов) зафиксировано 1309 тыс. смертей. На 641 тыс. больше, чем в 1932 году (следовательно, в 1932 году умерло 668 тыс. человек).
Академик С.В. Кульчицкий [4], ссылаясь на работу в Центральном государственном архиве народного хозяйства (ныне РГАЭ) в фонде ЦУНХУ, дает следующие показатели смертности (с. 45) - 668,2 и 1850,3 тыс. (1932 и 1933, соответственно). К сожалению, эти цифры приводятся со ссылкой на более раннюю работу [5] (с. 346), которой под рукой нет. Поэтому проверить ссылки на архивные документы пока не представляется возможность. Но каков разброс данных!
Наконец, в одном из последних сборников документов по голоду 1932-33 гг. [6] (с. 368-369) приводятся следующие данные (РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 132. Л. 22.): 1932 год - 668,2 тыс., 1933 - 1850,3. Но, буквально за несколько страниц до того (с. 362-363) в сводной таблице динамики смертности (РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41. Л. 16.) подсчет дает совершенно иные цифры: 668158 и 1908907, соответственно. Самое удивительное, что по 1934 году, когда вроде как уже все голодовымерли, подсчет числа умерших тоже отличается - в первом случае 483,4 тыс., а во втором - 489267 человек. Откуда взялись (или куда исчезли) почти 6 тысяч умерших в 1934 и 58,6 тысяч умерших в 1933? Еще раз повторимся, это не местные проблемы - это проблемы именно сводных цифр.
И так, уже в первом приближении по 1933 г. есть три цифры - 1309 тыс., 1850,3 тыс. и 1908,9 тыс. И какая из них точнее? «Это же просто праздник какой-то!»
Понятное дело, что у апологетов «голодомора» сразу же возникает магическое слово «недоучет». Кстати, упоминание «недоучета» начинается практически сразу же в различных докладных записках еще в те годы. И это понятно, поскольку руководство СССР вполне закономерно интересовалось - сколько же умерло? Понятно, почему о «недоучете» пели партийные чиновники - им так говорили и писали руководители областных статистических управлений. А вот откуда «недоучет» взяли руководители этих управлений и руководство УНХУ? Почему-то эти самые апологеты «недоучета» не задумываются над очень простым вопросом - а по каким данным добавлялись умершие, чтобы «недоучета» не было?
Поясним ситуацию в очередной раз. Данные о смерти фиксировались на местах - в сельрадах и городских ЗАГСах, в книгах умерших. Книги умерших и являются первичной документацией для учета смертей. Именно на основании подсчета записей в этих книгах отправлялись ежемесячные отчеты в районные ЗАГС (конъюнктурный учет). Иных первичных материалов нет. Какие иные материалы появились в УНХУ, например, в 1934 или 1935 году, которые позволили увеличить число умерших в 1933 году на полмиллиона человек? Наконец, почему в разных документах одного и того же ведомства даже за один и тот же период приводятся разные цифры?
Заинтересовала эта ситуация и руководство СССР. Причем заинтересовала, что называется по горячим следам голода. В феврале 1934 года Политбюро направило свою независимую проверку по линии Комиссии партийного контроля (КПК) и даже по линии газеты «Правда» [7, 8]. И выяснились крайне интересные подробности, о чем ниже. Моментально спохватились и в ЦУНХУ и в марте 1934 года отправили свою проверку на места. Идея простая как мычание - «это не мы виноваты - это виноваты местные кадры, которые и недоучли». Проведена тотальная проверка? Ага, сейчас. Приводим данные Кульчицкого [4] (с. 48). Инспектора ЦУНХУ проверили аж целых 10 (прописью - десять) сельрад Павлоградского района Днепропетровской области. Это из 1114 (или 1113) сельрад области. Колоссальная работа! А, главное, ну очень статистически достоверная. Инспектора Украинского УНХУ проверили аж целых 12 сельрад по Днепропетровской, Киевской и Харьковской областям. Повторимся, двенадцать из более чем 5,5 тысяч. «Прэлестно!» И на основании таких вот проверок ЦУНХУ на чистом глазу утверждает о «колоссальнейшем недоучете», позволившем приплюсовать к данным конъюнктурного учета более чем полмиллиона умерших. А апологеты «голодомора» этому торжественно внимают.
И так, о вскрывшихся фактах. Академик С.В. Кульчицкий, как «певец голодомора», разумеется, останавливается на негативе и недоучете, приводя пример нерегистрации 50 неизвестных по Вольнянской сельраде в Киевской области и 300 - по Песчанской сельраде Днепропетровской области. В последнем случае местное руководство настаивало на 150 «недоучтенных» [4].
Поясним ситуацию, откуда «растут ноги» теории «недоучета». Кульчицкий указывает, что «… книги учета смертей были заполнены уже в первые месяцы года. В дальнейшем записи делались в тетрадках или на отдельных кусочках бумаги. Когда были выданы новые книги, никто не проверял правильность переноса в них ранее сделанных записей…» Поясним. В идеале книга умерших должна заполняться с 1-го января нового года. Допустим, так и делалось. Книга рассчитана на определенное количество записей. Причем бланки - двойные, один остается в книге, другой - отсылается в райуправление для учета. Однако уже на первые месяцы года пришелся значительный рост смертей. И получилось, что книги оказались заполнены, а вот дальше… Позвольте, скажет читатель, так получается, что подавляющее большинство умерших во время пика смертности (пика голода) зафиксировано? Получается так. А что же «недоучет»? А недоучет - это уже «после того как». И подтверждения этому очень легко найти в мартирологах Книг памяти. Например, по Запорожской области очень четко наблюдаются для отдельных сельрад «окна» в динамике продолжительностью чаще всего в один, реже - два, изредка - три месяца, попадающие на разный период, но, в большинстве или на январь - март (видимо, новая книга просто не пришла) или позднее мая (книга закончилась). Иногда динамика вообще обрывается на апреле или мае-июне (видимо, так и не дождались до конца года). Повторимся, большАя часть умерших в пик смертности - была в книгах зафиксирована.
А кто отвечал за книги? Очень хороший вопрос - УНХУ. Местные ЗАГСы и сельсоветы должны были их выкупать. И кто виноват, что УНХУ не озаботилось тиражом дополнительных книг и еще и требовало у местных властей их выкупать (очень актуально во время голода)? Правильно - виноваты местные власти, которые «недоучли».
Однако не все так просто. В Госархиве Одесской области сохранился примечательный документ. Этот документ очень часто приводится в качестве примера как «преступная власть» фальсифицировала данные [9]. Обратим внимание на то, что, проверки затронули не только перечисленные Кульчицким, а все области. И так, отмечается высокая «засоренность» учетных органов «классово-чуждыми» элементами и преступниками. И, как результат - жульническое ПРЕУВЕЛИЧИВАНИЕ СМЕРТНОСТИ и преуменьшение рождаемости. И, далее, «… на одних и тех же умерших лиц выписывалось по две, три карточки, одни и те же лица регистрировались дважды на территории двух сельсоветов или учет населения умышленно вовсе не производился …»
Повторимся, это не только факты недоучета - а избыточного учета смертей, двойной, а то и тройной учет. Как это делалось? Например, умер в дороге - зафиксировали в месте смерти, а потом еще записали и в родном селе. И сколько таких неизвестных, зафиксированных дважды? И вот еще один момент - а сколько уехавших из села или тайно сбежавших были зарегистрированы как умершие? Прекрасная логика, нет человека, значит, умер.
А теперь - данные независимой проверки. И так, по линии газеты «Правда» в Киевскую область поехал Михаил Кольцов - да, скорее всего это и был «тот самый» Михаил Ефимович Кольцов. И вот что он писал Л.З. Мехлису [8] - секретные данные являются доступными широкому кругу посторонних, снова отмечается высокая «засоренность классово-чуждыми»; инспектора УНХУ занимаются чем угодно, только не своими непосредственными обязанностями; проверка первичного учета - просто не производится, акты смерти массово регистрируются вообще без врачебно справки.
Побывал он в четырех сельрадах Фастовского района Киевской области - и ситуация еще более красочная. В одной сельраде фиксируются «…умершие вне его села даже на далеком расстоянии…». На каком основании? «По СЛУХАМ от людей». Это ЦИТАТА. В другом селе секретарь в качестве причины смерти всем пишет «неизвестно». Куда при этом разносят этих умерших в райУНХУ, какие причины смерти ставят - также неизвестно.
В третьем сельсовете - еще красочнее… Это нужно цитировать: «…систематически исписывают книгу одной пометой: «з голоду». Все карточки - СОВЕРШЕННО ПРОИЗВОЛЬНЫ, не сопровождены не только никакими врачебными, но и вообще никакими справками, пометками, чьими-нибудь подписями или ссылками. Есть карточки …, на которых значится только фамилия умершего, даже без имени, и больше абсолютно ничего, никаких данных. Наконец, есть ряд совершенно ПУСТЫХ КАРТОЧЕК в середине книг, оставленных про запас. На вопрос, откуда и зачем эти пустые карточки, Малярчук не нашёлся ничего ответить. На вопрос о пометках «з голоду» он ответил, что «незачем прикрашивать того, что было». Однако, «прикрашиванием» занимается сам Малярчук, как я установил, просматривая карточки. «Почему вы всюду пишете «с голоду», даже за ИЮЛЬ и АВГУСТ 1933, когда, как известно, явлений голода у вас уже никаких не было?» Малярчук ничего не ответил …».
В четвертом сельсовете … Черт побери, это тоже нужно цитировать: «…поставил злоупотребление с карточками уже на деловую ногу. В прилагаемой книге можно видеть, как Савченко оставляет целые ДЕСЯТКИ ЗАНУМЕНОВАННЫХ ТЕКУЩИМИ НОМЕРАМИ ПУСТЫХ КАРТОЧЕК, используемых им затем с «особыми» целями. В той же книге можно видеть приготовленные Савченкой к отправке ДВЕ КАРТОЧКИ, ЗА ДВУМЯ РАЗНЫМИ НОМЕРАМИ, НА СМЕРТЬ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ЛИЦА (Липский, 3.М.). Заведующая Фастовским горзагсом рассказала мне, что когда она требует от приходящих к ней за свидетельствами справки от врача, они отвечают: «не хотите давать - не надо. Пойдём в Заречанский сельсовет, там Савченко выдаёт без всяких справок»…»
А все такие случаи ЦУНХУ «прилежно» фиксирует как умерших. Повторимся, это не недоучет - это избыточный учет.
Очень интересен вывод Кольцова: «…классовому врагу и зарубежной белогвардейщине легче лёгкого СФАБРИКОВАТЬ И ОПУБЛИКОВАТЬ КАК «ДОКУМЕНТ» ФАЛЬШИВУЮ ЗАГСОВУЮ КНИГУ СМЕРТЕЙ…» Предвидя ухмылки некоторых лиц поясним. Даешь взятку в сельсовет - и ты уже числишься умершим. Думаете, такого не было потому, что не могло быть? Ну-ну. Живет, например, в селе бывший белогвардеец, или махновец, или григорьевец, или тютюнниковец, или петлюровец или еще какой «зеленый». И неуютно ему становится в этом селе - беднота о грехах прошлых напоминает, ГПУ присматривается. А тут - бац, и умер человек. Даже запись есть в книге. А то, что этот человек под другим именем по справке из сельсовета (да-да, паспортов то нет, а справку такие вот секретари легко «нарисуют», как и запись в книге) поехал, куда душа пожелает, - это уже дело такое. А какая возможность для ЛЕГАЛИЗАЦИИ НЕЛЕГАЛОВ. Просто - песня. А потом еще вопросы задают, кого массово расстреливали в 1937-38.
Пошли дальше. Проверка по линии партийного и советского контроля, докладная на имя Кагановича и Куйбышева [8]. Бланки учета не подписываются, имя заявителя не указывается, справки врача нет. Конкретно по одному из сельсоветов Киевской области: «…записи смерти, вследствие отсутствия книги, велись в списке, затем секретарь сельсовета дал одному школьнику переписать эту запись в книгу, при этом были перепутаны года и даже пол. На корешках бланков без всякой справки врача отмечено - «умер от голода и опухоли»…». Для двух сельрад Харьковской области «…на основе опроса уполномоченных участков, составляли списки, а затем записывали «умерших» в книги, совершенно произвольно указывая причину «смерти»…» с выводом «…выбывшие из села (беспризорные, бродяжный элемент, ушедшие на промысла, сосланные и т. д.) лица могли попасть в число умерших…» И приводятся конкретные примеры, когда «умершие» оказывались живыми.
По Северному Кавказу и Закавказью 241 сельсовет вообще никакой регистрации не ведет. Более того, до трети и выше сельсоветов Московской области (это не отдаленный и труднодоступный Кавказ) просто не отсылают карточки регистрации рожденных и умерших в центр. Отмечаются факты избыточного учета смертности и недоучета рождаемости. А также разночтения в цифрах, предоставляемых одним и тем же ведомством по одному и тому же вопросу.
А теперь - цитата:
«…4. Опираясь на исключительно плохо поставленный учёт естественного прироста населения и не получая сведений от значительного числа загсовских пунктов (особенно национальных областей), органы ЦУНХУ для исчисления движения населения прибегают к экстраполяции, т. е. распространению недоброкачественных учётных сведений о рождаемости и смертности на всю область (край, республику). Так, по «отчётным» материалам ЦУНХУ СССР на Украине в 1933 г. умерло 1270 т. человек. Эти «отчётные» данные, как указано выше, не заслуживают доверия. Однако, УНХУ Украины (Нач. Сектора Канцелярский) путём экстраполяции «установил», что на Украине умерло 1850 т. чел., т. к. УНХУ Украины дополнительно «исчислил» свыше млн. чел. умерших.
На основе такого же «метода» УНХУ Северного Кавказа (руководитель группы Ленников) «исчислил» дополнительно около 200 т. умерших, определяя смертность и рождаемость по средним коэффициентам для всего края, в том числе и для более благополучных национальных районов…»
Теперь понятно, откуда взялись эти «дополнительные» полмиллиона? Их просто «экстраполировали» или «дополнительно исчислили».
Дальше? Пожалуйста: «…сотрудник УНХУ Украины 25.XI-1933 г. сигнализировал, что в записи 1933 г. попадает значительное число актов предыдущих лет, в том числе смерти, и ставил вопрос об исключении этих записей из сводок 1933 г., посылаемых в ЦУНХУ. Значительное количество смертей второго полугодия 1932 года попадало в число умерших в 1933 году и извращало естественное движение населения. Однако, зам. нач.сектора т. Курман дал разъяснение УНХУ Украины, что существующий порядок (т. е. включение в данные 1933 года записей предыдущих лет) надо сохранить…»
Т.е. даже в эти почти 1,3 млн. включено часть умерших во второй половине 1932 года. И, кстати, становится понятно, за что отсидел «в местах не столь отдаленных» свой срок товарищ Курман.
А для ЦУНХУ - как с гуся вода, вроде бы так и нужно, до 1933 года включительно. Пока не грянул голод, и руководство не стало задавать «неудобные» вопросы. И даже более того, после партийной проверки никто и не зачесался - все продолжалось по старому [7]: «…Даже после специальной проверки, произведенной в начале 1934 г. Комиссией Советского Контроля (тов. Вознесенский) по поручению Политбюро, ЦУНХУ не сделало для себя нужных выводов. Вместо того, чтобы по-деловому взяться за исправление вопиющих недостатков в деле учета населения, ЦУНХУ занялось изысканием способов доказательства правильности своих цифр. С этой целью ЦУНХУ была предпринята специальная проверка состояния низового учета. Эта проверка была использована для того, чтобы доказать, что плохая работа сельсоветов и ЗАГСов, якобы, приводит лишь к большому недоучету смертности…» «Честь мундира», однако.
Вот, кстати, выше мы указывали данные из Кульчицкого о «недоучете» 300 умерших по Песчанскому сельсовету Киевской области. А теперь, взгляд с другой стороны [7]: «…Произведенным УНХУ УССР обследованием установлено, что по Песчанскому сельсовету Киевской области по данным сельсовета с 25 мая по 20 июля население уменьшилось на 744 чел., а зарегистрировано смертей лишь 250. Проверка того, куда девались остальные 500 человек, показала, что после урожая 1933 г. возвратилось обратно около 60 чел.; письменно запросили справки о своем рождении около 40 чел. и имеются данные (через родственников) еще о 100 чел. Из того, что не известно, где находятся еще примерно около 300 чел., ЦУНХУ делает следующий явно неправильный вывод: "Число неучтенных умерших по Песчанскому сельсовету Киевской области достигает нескольких сот человек". (Из докладной записки т. Кагановичу и т. Куйбышеву). Такого рода манипуляция потребовалась ЦУНХУ для того, чтобы подтвердить свой вывод о том, что, якобы, имеется большой недоучет смертей…» Обычное явление - руководство прикрывает свою задницу, сваливая вину на низовое звено.
И здесь же приводится сравнение данных конъюнктурного (текущего) учета и годового отчета (коэффициент смертности на 1000 населения).
Текущий учет Годовой отчет
Киевская область город 50,3 41,8
село 75,7 100,3
Днепропетровская область город 30,8 39,5
село 48,6 52,9
Харьковская область город 45,7 35,6
село 83,4 90,6
Донецкая область город 24 28,9
село 32,8 53,4
Разница в цифрах - феерическая. И все это «экстраполяции» и «дополнительные исчисления» чиновников из УНХУ. Кстати, оценка смертности текущего учета по селам Днепропетровской области очень близка нашим оценкам смертности по данным книг умерших.
Вывод проверяющих « … Это явно ненормально, тем не менее, ЦУНХУ ко времени нашей проверки не приняло никаких мер к тому, чтобы хотя бы выяснить причину столь резкого расхождения …» Обратим внимание, проверяющие не отбрасывают данные годовых отчетов, а просто хотят понять, чем вызвано такое расхождение в цифрах да еще и в сторону увеличения. Но ЦУНХУ хранит гордое молчание.
Подведем итоги. Безусловно, 1,3 млн. умерших в 1933 году - число далеко не точное. Но апологеты «голодомора», постоянно твердя о «недоучете» напрочь молчат об имеющихся не менее (а то и более) многочисленных фактах избыточного учета. Так что эти данные могут оказаться даже завышенными. И эти данные хоть чем-то были подтверждены - материалами конъюнктурного учета и записями в книгах
Говоря о «демографических потерях» опять же, напрочь молчат о скрывшихся фактах недоучета рождаемости. В том числе и при проверке по лини ОГПУ [8].
Имеющиеся «корректировки» УНХУ в сторону увеличения смертей - ничем не обоснованы, попросту, высосаны из пальца. На основании «экстраполяций» и «дополнительных» исчислений. И еще менее надежны, чем данные конъюнктурного учета.
И на этом фоне начинаются россказни о «недоучетах» и очередные «исчисления» «демографических потерь». И стенания о «невиннорепрессированных» советских статистиках - борцах за «правильные» цифры. «Слов нет - одни выражения».
1. Адміністративно-територіальний поділ УСРР. - Харків: ВУЦВК, Радянське будівництво і право, 1933. - 177 с.
2. Дніпропетровщина в цифрах. Статистично-економічний довідник Дніпропетровської області. Харків: ДПЕВ Господарство України, 1934. - 151 с.
3. РГАЭ. Ф.1562. Оп.329. Д.107. Л.169-179 источник
4. Кульчицький С., Єфіменко Г. Демографічні наслідки Голодомору 1933 р. в Україні. Всесоюзний перепис 1937 р. В Україні: документи та матеріали / НАН України. Інститут історії України. - К.: Інститут історії України НАН України, 2003. - 192 с.
5. Кульчицький С. В. Ціна «великого перелому». - К.: Україна, 1991. - 432 с.
6. Голод в СССР. 1929-1934: В 3 т. Т. 1: 1929 - июль 1932: В 2 кн. Кн. 2. - М.: МФД, 2011. - 560 с ознакомиться с таблицами
7. Оказывается, во всем были виноваты статистики // Демоскоп, № 131 - 132, 20 октября - 2 ноября 2003. источник
8. Порочность сводных цифр // Родина. - 2011, № 1. - С. 36-45.
9. Директива Одесского исполкома городским советам и районным исполкомам, райкомам ВКП(б) и инспекторам Управления народно-хозяйственного учета Одесской области от 13 апреля 1934 г. // Государственный архив Одесской области, Ф. Р-2009, оп. 1, Д. 4, Л. 91 Л. 92
И так, возвращаемся к вопросу смертности на Украине в 1932-33 годах. Прежде всего, напомним любителям считать тысячи и миллионы, что для сравнимости данных смертность принято выражать в относительных величинах - числе умерших на тысячу населения. Соответственно, на эту величину будет влиять с одной стороны, эти самые «тысячи и миллионы» умерших, а с другой - фактическая численность населения. Да простят вдумчивые читатели за разъяснение прописных истин - но обличители и разоблачители уже задолбали своим козырянием «сотен тысяч» и «миллионов».
И так. Численность населения. Если вы полагаете, что с этим делом все было благополучно, то вы глубоко ошибаетесь. Берем справочник за 1933 год [1] - и тихо охреневаем. Например, по Молдавской АССР (которая в 1933 году входила в состав УСРР) в сводной таблице (с. 6-7) численность городского населения приводится как 64,5 тыс., а сельского - 525,8 тыс. После чего подсчитываем эту же численность по административно-территориальным единицам - 72,7 тыс. и 517,6 тыс., соответственно. Нет, хорошо, что хоть сумма совпала, но 8 тыс. населения (по тем временам солидное местечко) «туда-сюда» - это сильно. Более того, по МАССР дается 3 городских рады - два города (Тирасполь и Балта) и один поселок городского типа Бирзула. Однако при этом среди городов не значится город Ананьев (он дается как поселковый совет), и пгт Рыбница с населением более, чем Бирзула. А местечко Григориополь с населением той же Бирзулы - проходит вообще как сельсовет (сельрада). И это еще не все, по городу Ананьеву численность населения составляет 19 тыс. человек, а вот городского населения по району значится всего 8,2 тыс. Лично я положительно отказываюсь понимать такое административно-территориальное устройство.
И такие примеры можно найти по всем областям УСРР за 1933 год. Более того, по Винницкой области в сводной таблице приводится 2251 сельрада, а вот подсчет по сборнику - 2252. По Киевской области - 2570 по сводной таблице и 2566 по сборнику. Куда сельрады делись - непонятно. По поселковым советам той же Киевской области подсчеты дают, соответственно, 36 и 37, а для Черниговской - 19 и 18. Вот так целые местечки в статистических данных пропадают и появляются. Снова Киевская область - разница в численности населения по сводной таблице и при подсчете по сборнику составляет 21 тыс. человек (прописью - двадцать одна тысяча). Это не молдавские пропорции, когда суммарно население совпадает, это самый настоящий «плюс - минус» - смотря как считать - населения целого города или небольшого административного района. По Днепропетровской области в сборнике численность населения приводится как 1087,415 тыс. городского и 2769,655 сельского. А вот в другом справочнике [2] по этой же области на то же 1 января 1933 года цифры другие - 1129,1 и 2707,5 тыс., соответственно. Разница - порядка 20 тыс. человек, даже если не обращать внимания как «гуляют» показатели город-село. Вспоминается украинская шутка не столь давних времен: «Ты не один! Нас пятьдесят плюс-минус два миллиона!!!».
Вот такие вот грамотные статистики сидели в украинском УНХУ. И отсылки на местные органы власти тут не проходят, поскольку это уже проблема сводного учета, районных и выше статистических органов.
Понятное дело, что были тому и объективные причины. В частности маразматическое (иного слова подобрать невозможно) административно-территориальное устройство того времени, когда за 1932-33 год на территории УСРР появилось и исчезло порядка десятка административных районов. Повторимся - не сельсоветов, а именно районов. Главный маразм тут состоял в выделении т.н. «национальных районов».
Поясним. Политика тотальной украинизации того времени все-таки предусматривала заботу о «национальных меньшинствах». В эти «меньшинства» попало, немецкое, еврейское, болгарское, греческое, молдавское и русское (как это знакомо) население. По сему, в местах компактного их проживания выделялись «национальные районы» (ну и национальные сельрады также были). И вот эти вот «национальные районы» появлялись и исчезали непонятно как. Район могли образовать в середине календарного года, а к концу года - этого района уже нет, «воссоединили» с соседним. В таких условиях наладить подсчет, когда сначала нужно считать по одному району, потом - по двум, потом - снова по одному - та еще головная боль. А отчеты присылали ежемесячно (т.н. конъюнктурный учет).
Теперь переходим к смертности. Здесь мрак еще больше. И так, в Сообщении ЦУНХУ СССР о естественном движении населения в 1933 г. от 31 марта 1934 г. [3] указывается, что по данным конъюнктурного учета (напомним, что это сводные данные помесячных отчетов) зафиксировано 1309 тыс. смертей. На 641 тыс. больше, чем в 1932 году (следовательно, в 1932 году умерло 668 тыс. человек).
Академик С.В. Кульчицкий [4], ссылаясь на работу в Центральном государственном архиве народного хозяйства (ныне РГАЭ) в фонде ЦУНХУ, дает следующие показатели смертности (с. 45) - 668,2 и 1850,3 тыс. (1932 и 1933, соответственно). К сожалению, эти цифры приводятся со ссылкой на более раннюю работу [5] (с. 346), которой под рукой нет. Поэтому проверить ссылки на архивные документы пока не представляется возможность. Но каков разброс данных!
Наконец, в одном из последних сборников документов по голоду 1932-33 гг. [6] (с. 368-369) приводятся следующие данные (РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 132. Л. 22.): 1932 год - 668,2 тыс., 1933 - 1850,3. Но, буквально за несколько страниц до того (с. 362-363) в сводной таблице динамики смертности (РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41. Л. 16.) подсчет дает совершенно иные цифры: 668158 и 1908907, соответственно. Самое удивительное, что по 1934 году, когда вроде как уже все голодовымерли, подсчет числа умерших тоже отличается - в первом случае 483,4 тыс., а во втором - 489267 человек. Откуда взялись (или куда исчезли) почти 6 тысяч умерших в 1934 и 58,6 тысяч умерших в 1933? Еще раз повторимся, это не местные проблемы - это проблемы именно сводных цифр.
И так, уже в первом приближении по 1933 г. есть три цифры - 1309 тыс., 1850,3 тыс. и 1908,9 тыс. И какая из них точнее? «Это же просто праздник какой-то!»
Понятное дело, что у апологетов «голодомора» сразу же возникает магическое слово «недоучет». Кстати, упоминание «недоучета» начинается практически сразу же в различных докладных записках еще в те годы. И это понятно, поскольку руководство СССР вполне закономерно интересовалось - сколько же умерло? Понятно, почему о «недоучете» пели партийные чиновники - им так говорили и писали руководители областных статистических управлений. А вот откуда «недоучет» взяли руководители этих управлений и руководство УНХУ? Почему-то эти самые апологеты «недоучета» не задумываются над очень простым вопросом - а по каким данным добавлялись умершие, чтобы «недоучета» не было?
Поясним ситуацию в очередной раз. Данные о смерти фиксировались на местах - в сельрадах и городских ЗАГСах, в книгах умерших. Книги умерших и являются первичной документацией для учета смертей. Именно на основании подсчета записей в этих книгах отправлялись ежемесячные отчеты в районные ЗАГС (конъюнктурный учет). Иных первичных материалов нет. Какие иные материалы появились в УНХУ, например, в 1934 или 1935 году, которые позволили увеличить число умерших в 1933 году на полмиллиона человек? Наконец, почему в разных документах одного и того же ведомства даже за один и тот же период приводятся разные цифры?
Заинтересовала эта ситуация и руководство СССР. Причем заинтересовала, что называется по горячим следам голода. В феврале 1934 года Политбюро направило свою независимую проверку по линии Комиссии партийного контроля (КПК) и даже по линии газеты «Правда» [7, 8]. И выяснились крайне интересные подробности, о чем ниже. Моментально спохватились и в ЦУНХУ и в марте 1934 года отправили свою проверку на места. Идея простая как мычание - «это не мы виноваты - это виноваты местные кадры, которые и недоучли». Проведена тотальная проверка? Ага, сейчас. Приводим данные Кульчицкого [4] (с. 48). Инспектора ЦУНХУ проверили аж целых 10 (прописью - десять) сельрад Павлоградского района Днепропетровской области. Это из 1114 (или 1113) сельрад области. Колоссальная работа! А, главное, ну очень статистически достоверная. Инспектора Украинского УНХУ проверили аж целых 12 сельрад по Днепропетровской, Киевской и Харьковской областям. Повторимся, двенадцать из более чем 5,5 тысяч. «Прэлестно!» И на основании таких вот проверок ЦУНХУ на чистом глазу утверждает о «колоссальнейшем недоучете», позволившем приплюсовать к данным конъюнктурного учета более чем полмиллиона умерших. А апологеты «голодомора» этому торжественно внимают.
И так, о вскрывшихся фактах. Академик С.В. Кульчицкий, как «певец голодомора», разумеется, останавливается на негативе и недоучете, приводя пример нерегистрации 50 неизвестных по Вольнянской сельраде в Киевской области и 300 - по Песчанской сельраде Днепропетровской области. В последнем случае местное руководство настаивало на 150 «недоучтенных» [4].
Поясним ситуацию, откуда «растут ноги» теории «недоучета». Кульчицкий указывает, что «… книги учета смертей были заполнены уже в первые месяцы года. В дальнейшем записи делались в тетрадках или на отдельных кусочках бумаги. Когда были выданы новые книги, никто не проверял правильность переноса в них ранее сделанных записей…» Поясним. В идеале книга умерших должна заполняться с 1-го января нового года. Допустим, так и делалось. Книга рассчитана на определенное количество записей. Причем бланки - двойные, один остается в книге, другой - отсылается в райуправление для учета. Однако уже на первые месяцы года пришелся значительный рост смертей. И получилось, что книги оказались заполнены, а вот дальше… Позвольте, скажет читатель, так получается, что подавляющее большинство умерших во время пика смертности (пика голода) зафиксировано? Получается так. А что же «недоучет»? А недоучет - это уже «после того как». И подтверждения этому очень легко найти в мартирологах Книг памяти. Например, по Запорожской области очень четко наблюдаются для отдельных сельрад «окна» в динамике продолжительностью чаще всего в один, реже - два, изредка - три месяца, попадающие на разный период, но, в большинстве или на январь - март (видимо, новая книга просто не пришла) или позднее мая (книга закончилась). Иногда динамика вообще обрывается на апреле или мае-июне (видимо, так и не дождались до конца года). Повторимся, большАя часть умерших в пик смертности - была в книгах зафиксирована.
А кто отвечал за книги? Очень хороший вопрос - УНХУ. Местные ЗАГСы и сельсоветы должны были их выкупать. И кто виноват, что УНХУ не озаботилось тиражом дополнительных книг и еще и требовало у местных властей их выкупать (очень актуально во время голода)? Правильно - виноваты местные власти, которые «недоучли».
Однако не все так просто. В Госархиве Одесской области сохранился примечательный документ. Этот документ очень часто приводится в качестве примера как «преступная власть» фальсифицировала данные [9]. Обратим внимание на то, что, проверки затронули не только перечисленные Кульчицким, а все области. И так, отмечается высокая «засоренность» учетных органов «классово-чуждыми» элементами и преступниками. И, как результат - жульническое ПРЕУВЕЛИЧИВАНИЕ СМЕРТНОСТИ и преуменьшение рождаемости. И, далее, «… на одних и тех же умерших лиц выписывалось по две, три карточки, одни и те же лица регистрировались дважды на территории двух сельсоветов или учет населения умышленно вовсе не производился …»
Повторимся, это не только факты недоучета - а избыточного учета смертей, двойной, а то и тройной учет. Как это делалось? Например, умер в дороге - зафиксировали в месте смерти, а потом еще записали и в родном селе. И сколько таких неизвестных, зафиксированных дважды? И вот еще один момент - а сколько уехавших из села или тайно сбежавших были зарегистрированы как умершие? Прекрасная логика, нет человека, значит, умер.
А теперь - данные независимой проверки. И так, по линии газеты «Правда» в Киевскую область поехал Михаил Кольцов - да, скорее всего это и был «тот самый» Михаил Ефимович Кольцов. И вот что он писал Л.З. Мехлису [8] - секретные данные являются доступными широкому кругу посторонних, снова отмечается высокая «засоренность классово-чуждыми»; инспектора УНХУ занимаются чем угодно, только не своими непосредственными обязанностями; проверка первичного учета - просто не производится, акты смерти массово регистрируются вообще без врачебно справки.
Побывал он в четырех сельрадах Фастовского района Киевской области - и ситуация еще более красочная. В одной сельраде фиксируются «…умершие вне его села даже на далеком расстоянии…». На каком основании? «По СЛУХАМ от людей». Это ЦИТАТА. В другом селе секретарь в качестве причины смерти всем пишет «неизвестно». Куда при этом разносят этих умерших в райУНХУ, какие причины смерти ставят - также неизвестно.
В третьем сельсовете - еще красочнее… Это нужно цитировать: «…систематически исписывают книгу одной пометой: «з голоду». Все карточки - СОВЕРШЕННО ПРОИЗВОЛЬНЫ, не сопровождены не только никакими врачебными, но и вообще никакими справками, пометками, чьими-нибудь подписями или ссылками. Есть карточки …, на которых значится только фамилия умершего, даже без имени, и больше абсолютно ничего, никаких данных. Наконец, есть ряд совершенно ПУСТЫХ КАРТОЧЕК в середине книг, оставленных про запас. На вопрос, откуда и зачем эти пустые карточки, Малярчук не нашёлся ничего ответить. На вопрос о пометках «з голоду» он ответил, что «незачем прикрашивать того, что было». Однако, «прикрашиванием» занимается сам Малярчук, как я установил, просматривая карточки. «Почему вы всюду пишете «с голоду», даже за ИЮЛЬ и АВГУСТ 1933, когда, как известно, явлений голода у вас уже никаких не было?» Малярчук ничего не ответил …».
В четвертом сельсовете … Черт побери, это тоже нужно цитировать: «…поставил злоупотребление с карточками уже на деловую ногу. В прилагаемой книге можно видеть, как Савченко оставляет целые ДЕСЯТКИ ЗАНУМЕНОВАННЫХ ТЕКУЩИМИ НОМЕРАМИ ПУСТЫХ КАРТОЧЕК, используемых им затем с «особыми» целями. В той же книге можно видеть приготовленные Савченкой к отправке ДВЕ КАРТОЧКИ, ЗА ДВУМЯ РАЗНЫМИ НОМЕРАМИ, НА СМЕРТЬ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ЛИЦА (Липский, 3.М.). Заведующая Фастовским горзагсом рассказала мне, что когда она требует от приходящих к ней за свидетельствами справки от врача, они отвечают: «не хотите давать - не надо. Пойдём в Заречанский сельсовет, там Савченко выдаёт без всяких справок»…»
А все такие случаи ЦУНХУ «прилежно» фиксирует как умерших. Повторимся, это не недоучет - это избыточный учет.
Очень интересен вывод Кольцова: «…классовому врагу и зарубежной белогвардейщине легче лёгкого СФАБРИКОВАТЬ И ОПУБЛИКОВАТЬ КАК «ДОКУМЕНТ» ФАЛЬШИВУЮ ЗАГСОВУЮ КНИГУ СМЕРТЕЙ…» Предвидя ухмылки некоторых лиц поясним. Даешь взятку в сельсовет - и ты уже числишься умершим. Думаете, такого не было потому, что не могло быть? Ну-ну. Живет, например, в селе бывший белогвардеец, или махновец, или григорьевец, или тютюнниковец, или петлюровец или еще какой «зеленый». И неуютно ему становится в этом селе - беднота о грехах прошлых напоминает, ГПУ присматривается. А тут - бац, и умер человек. Даже запись есть в книге. А то, что этот человек под другим именем по справке из сельсовета (да-да, паспортов то нет, а справку такие вот секретари легко «нарисуют», как и запись в книге) поехал, куда душа пожелает, - это уже дело такое. А какая возможность для ЛЕГАЛИЗАЦИИ НЕЛЕГАЛОВ. Просто - песня. А потом еще вопросы задают, кого массово расстреливали в 1937-38.
Пошли дальше. Проверка по линии партийного и советского контроля, докладная на имя Кагановича и Куйбышева [8]. Бланки учета не подписываются, имя заявителя не указывается, справки врача нет. Конкретно по одному из сельсоветов Киевской области: «…записи смерти, вследствие отсутствия книги, велись в списке, затем секретарь сельсовета дал одному школьнику переписать эту запись в книгу, при этом были перепутаны года и даже пол. На корешках бланков без всякой справки врача отмечено - «умер от голода и опухоли»…». Для двух сельрад Харьковской области «…на основе опроса уполномоченных участков, составляли списки, а затем записывали «умерших» в книги, совершенно произвольно указывая причину «смерти»…» с выводом «…выбывшие из села (беспризорные, бродяжный элемент, ушедшие на промысла, сосланные и т. д.) лица могли попасть в число умерших…» И приводятся конкретные примеры, когда «умершие» оказывались живыми.
По Северному Кавказу и Закавказью 241 сельсовет вообще никакой регистрации не ведет. Более того, до трети и выше сельсоветов Московской области (это не отдаленный и труднодоступный Кавказ) просто не отсылают карточки регистрации рожденных и умерших в центр. Отмечаются факты избыточного учета смертности и недоучета рождаемости. А также разночтения в цифрах, предоставляемых одним и тем же ведомством по одному и тому же вопросу.
А теперь - цитата:
«…4. Опираясь на исключительно плохо поставленный учёт естественного прироста населения и не получая сведений от значительного числа загсовских пунктов (особенно национальных областей), органы ЦУНХУ для исчисления движения населения прибегают к экстраполяции, т. е. распространению недоброкачественных учётных сведений о рождаемости и смертности на всю область (край, республику). Так, по «отчётным» материалам ЦУНХУ СССР на Украине в 1933 г. умерло 1270 т. человек. Эти «отчётные» данные, как указано выше, не заслуживают доверия. Однако, УНХУ Украины (Нач. Сектора Канцелярский) путём экстраполяции «установил», что на Украине умерло 1850 т. чел., т. к. УНХУ Украины дополнительно «исчислил» свыше млн. чел. умерших.
На основе такого же «метода» УНХУ Северного Кавказа (руководитель группы Ленников) «исчислил» дополнительно около 200 т. умерших, определяя смертность и рождаемость по средним коэффициентам для всего края, в том числе и для более благополучных национальных районов…»
Теперь понятно, откуда взялись эти «дополнительные» полмиллиона? Их просто «экстраполировали» или «дополнительно исчислили».
Дальше? Пожалуйста: «…сотрудник УНХУ Украины 25.XI-1933 г. сигнализировал, что в записи 1933 г. попадает значительное число актов предыдущих лет, в том числе смерти, и ставил вопрос об исключении этих записей из сводок 1933 г., посылаемых в ЦУНХУ. Значительное количество смертей второго полугодия 1932 года попадало в число умерших в 1933 году и извращало естественное движение населения. Однако, зам. нач.сектора т. Курман дал разъяснение УНХУ Украины, что существующий порядок (т. е. включение в данные 1933 года записей предыдущих лет) надо сохранить…»
Т.е. даже в эти почти 1,3 млн. включено часть умерших во второй половине 1932 года. И, кстати, становится понятно, за что отсидел «в местах не столь отдаленных» свой срок товарищ Курман.
А для ЦУНХУ - как с гуся вода, вроде бы так и нужно, до 1933 года включительно. Пока не грянул голод, и руководство не стало задавать «неудобные» вопросы. И даже более того, после партийной проверки никто и не зачесался - все продолжалось по старому [7]: «…Даже после специальной проверки, произведенной в начале 1934 г. Комиссией Советского Контроля (тов. Вознесенский) по поручению Политбюро, ЦУНХУ не сделало для себя нужных выводов. Вместо того, чтобы по-деловому взяться за исправление вопиющих недостатков в деле учета населения, ЦУНХУ занялось изысканием способов доказательства правильности своих цифр. С этой целью ЦУНХУ была предпринята специальная проверка состояния низового учета. Эта проверка была использована для того, чтобы доказать, что плохая работа сельсоветов и ЗАГСов, якобы, приводит лишь к большому недоучету смертности…» «Честь мундира», однако.
Вот, кстати, выше мы указывали данные из Кульчицкого о «недоучете» 300 умерших по Песчанскому сельсовету Киевской области. А теперь, взгляд с другой стороны [7]: «…Произведенным УНХУ УССР обследованием установлено, что по Песчанскому сельсовету Киевской области по данным сельсовета с 25 мая по 20 июля население уменьшилось на 744 чел., а зарегистрировано смертей лишь 250. Проверка того, куда девались остальные 500 человек, показала, что после урожая 1933 г. возвратилось обратно около 60 чел.; письменно запросили справки о своем рождении около 40 чел. и имеются данные (через родственников) еще о 100 чел. Из того, что не известно, где находятся еще примерно около 300 чел., ЦУНХУ делает следующий явно неправильный вывод: "Число неучтенных умерших по Песчанскому сельсовету Киевской области достигает нескольких сот человек". (Из докладной записки т. Кагановичу и т. Куйбышеву). Такого рода манипуляция потребовалась ЦУНХУ для того, чтобы подтвердить свой вывод о том, что, якобы, имеется большой недоучет смертей…» Обычное явление - руководство прикрывает свою задницу, сваливая вину на низовое звено.
И здесь же приводится сравнение данных конъюнктурного (текущего) учета и годового отчета (коэффициент смертности на 1000 населения).
Текущий учет Годовой отчет
Киевская область город 50,3 41,8
село 75,7 100,3
Днепропетровская область город 30,8 39,5
село 48,6 52,9
Харьковская область город 45,7 35,6
село 83,4 90,6
Донецкая область город 24 28,9
село 32,8 53,4
Разница в цифрах - феерическая. И все это «экстраполяции» и «дополнительные исчисления» чиновников из УНХУ. Кстати, оценка смертности текущего учета по селам Днепропетровской области очень близка нашим оценкам смертности по данным книг умерших.
Вывод проверяющих « … Это явно ненормально, тем не менее, ЦУНХУ ко времени нашей проверки не приняло никаких мер к тому, чтобы хотя бы выяснить причину столь резкого расхождения …» Обратим внимание, проверяющие не отбрасывают данные годовых отчетов, а просто хотят понять, чем вызвано такое расхождение в цифрах да еще и в сторону увеличения. Но ЦУНХУ хранит гордое молчание.
Подведем итоги. Безусловно, 1,3 млн. умерших в 1933 году - число далеко не точное. Но апологеты «голодомора», постоянно твердя о «недоучете» напрочь молчат об имеющихся не менее (а то и более) многочисленных фактах избыточного учета. Так что эти данные могут оказаться даже завышенными. И эти данные хоть чем-то были подтверждены - материалами конъюнктурного учета и записями в книгах
Говоря о «демографических потерях» опять же, напрочь молчат о скрывшихся фактах недоучета рождаемости. В том числе и при проверке по лини ОГПУ [8].
Имеющиеся «корректировки» УНХУ в сторону увеличения смертей - ничем не обоснованы, попросту, высосаны из пальца. На основании «экстраполяций» и «дополнительных» исчислений. И еще менее надежны, чем данные конъюнктурного учета.
И на этом фоне начинаются россказни о «недоучетах» и очередные «исчисления» «демографических потерь». И стенания о «невиннорепрессированных» советских статистиках - борцах за «правильные» цифры. «Слов нет - одни выражения».
1. Адміністративно-територіальний поділ УСРР. - Харків: ВУЦВК, Радянське будівництво і право, 1933. - 177 с.
2. Дніпропетровщина в цифрах. Статистично-економічний довідник Дніпропетровської області. Харків: ДПЕВ Господарство України, 1934. - 151 с.
3. РГАЭ. Ф.1562. Оп.329. Д.107. Л.169-179 источник
4. Кульчицький С., Єфіменко Г. Демографічні наслідки Голодомору 1933 р. в Україні. Всесоюзний перепис 1937 р. В Україні: документи та матеріали / НАН України. Інститут історії України. - К.: Інститут історії України НАН України, 2003. - 192 с.
5. Кульчицький С. В. Ціна «великого перелому». - К.: Україна, 1991. - 432 с.
6. Голод в СССР. 1929-1934: В 3 т. Т. 1: 1929 - июль 1932: В 2 кн. Кн. 2. - М.: МФД, 2011. - 560 с ознакомиться с таблицами
7. Оказывается, во всем были виноваты статистики // Демоскоп, № 131 - 132, 20 октября - 2 ноября 2003. источник
8. Порочность сводных цифр // Родина. - 2011, № 1. - С. 36-45.
9. Директива Одесского исполкома городским советам и районным исполкомам, райкомам ВКП(б) и инспекторам Управления народно-хозяйственного учета Одесской области от 13 апреля 1934 г. // Государственный архив Одесской области, Ф. Р-2009, оп. 1, Д. 4, Л. 91 Л. 92
