Вопросы методологии. Почему "на ходу в море" лучше
В комментариях к знаменитому рейтингу всплыл вопрос о том, почему стоит разделять корабли, уничтоженные на ходу в море - и потопленные в базе. Спрашивают - отвечаем.
Для начала - разделять не обязательно. Любой подсчёт жертв выполняется с определённой целью, эта цель и определяет выбор способа подсчёта. Но, как будет показано ниже, в большинстве случаев разделять надо. Потому что атаки противника в море и в базе сильно отличаются. Это очевидно, очевидное объяснять сложно, но я попробую.
Для начала, есть существенные технические отличия. Попасть в неподвижный корабль проще. При атаках в базе процент попаданий чем угодно - снарядами, торпедами, бомбами - оказывается существенно выше. Изменения могут быть качественными: например, в разряд "эффективных" переходят почти бесполезные в борьбе с движущимися целями осадные гаубицы и тяжёлые бомбардировщики. Более того, на неподвижный корабль можно напустить Decima Flottiglia - в открытом море такое попросту невозможно. Соответственно, если речь идёт об оценке технических возможностей оружия и военной техники - разделение обязательно.
Корабль в базе обычно не приведён в боевую готовность. Двери в переборках открыты, а мужики в кальсонах плохо готовы к борьбе за живучесть. Это увеличивает эффект от попаданий в сравнении с тем, который даёт то же оружие в море. Невнимание к этому обстоятельству обернулось, например, незаслуженно дурной славой итальянской ПТЗ, заработанной в Таранто.
Есть отличия тактические. Причём, если с технической стороной вопроса всё ясно - корабль в базе убить проще, поэтому все любят бить врага в базе - то с тактикой всё не так однозначно. Тот факт, что атака противника в базе не требует обнаружения и слежения за подвижной целью, так же играет на руку атакующему. С другой стороны, корабль в базе можно защищать с помощью средств, недоступных в море. И, как показывает практика, при должном внимании и сколько-нибудь приличном соотношении сил это оказывается достаточно просто. Например, эффективную защиту "Тирпица" в Норвегии немцы - после операции "Тангстен" - сумели организовать с помощью элементарного: системы раннего оповещения и аппаратуры для постановки дымовых завес.
Из того, что организация обороны базы, равно как и контратаки, по силам противнику, не поставленному на локти, следует обязательное условие успешной атаки: внезапность. Действия против "Тирпица" можно считать каноническим примером того, как утрата внезапности приводит к снижению эффективности атак до околонулевой. Куда как менее результативной оказалась и повторная атака американской авиации на Рабаул в ноябре 1943 г. Более того, даже при достижении оперативной внезапности потеря внезапности тактической вела к росту потерь и/или снижению эффективности повторных ударов: так было и в Таранто, и в Пёрл-Харборе.
Достичь внезапности сложно, потерять - лекго, гарантировать - невозможно. Отсюда следующее существенное отличие атаки базы: более высокий вес "фактора случая". Этот же фактор начинает играть важную роль при использовании хлипких диверсионных средств, см. полный список попыток Боргезе. Ну а там, где случай - нет места надёжному планированию.
И здесь мы подходим к самому главному. Уничтожение кораблей противника в море обычно показывает способность противодействовать чужим операциям регулярно. Уничтожение кораблей противника в базе зачастую является акцией разовой. На операции противника удары по базам влияют только постольку, поскольку противник вынужден списывать корабли. В итоге оперативные и стратегические результаты даже успешных ударов по базам оказываются меньшими - в сравнении с результатами морских боёв, окончившихся с тем же, или даже меньшим, итоговым счётом.
Можно рассмотреть этот тезис на примере пары "Таранто-Матапан". Значение атаки главной базы итальянского флота оказалось не так велико, что, не без радикализма, показал канадец с живописной итальянской фамилией:
Measured against the operational objective of defeating the Italian navy, the Taranto attack was only marginally effective. Evidence of this came immediately after the attack during Operation WHITE, another British attempt to deliver Hurricane fighters to Malta from the carrier Argus. Somerville departed Gibraltar on 15 November 1940 [через 4 дня после атаки на Таранто - n.-m.] with Renown, Ark Royal, two cruisers, and eight destroyers. The Italians sortied two battleships, three heavy cruisers, and a force of screening destroyers. When it became known that the Italian fleet was at large, Somerville launched theHurricanes at the extreme limit of their range and thenwithdrew, resulting in the loss of eight of the twelve aircraft
Как бы ни были тяжелы потери итальянцев в Таранто - они не привели к параличу. В случае с поражением при Матапане ситуация была иной: после этого боя итальянский флот отказался от операций за пределами радиуса действий береговой истребительной авиации, что было равносильно отказу от наступательных операций как в Восточном, так и в Западном Средиземноморье.
Ещё более ярким представляется другой средиземноморский пример, пара "Александрия-Сирт". Как известно, 19 декабря 1941 г. итальянский флот добился самого крупного своего успеха во Второй мировой войне: лягушки князя Боргезе вывели из строя линейные корабли "Куин Элизабет" и "Вэлиент", тем самым оставив британский Средиземноморский флот без линкоров. Это, однако, не привело к немедленным оперативным последствиям: и после этой атаки британцы продолжали водить конвои на Мальту из Александрии. Ситуация изменилась в марте 1942 г.: во время Второго боя в заливе Сирт итальянцы показали, что могут активно использовать линкоры против мальтийского конвоя. Несмотря на то, что материальный результат боя не шёл ни в какое сравнение с налётом на Александирю, последствия его оказались куда как более значительным: в июне 1942 г. британцы развернули восточнй конвой после того, как итальянские линкоры снова вышли на перехват, а в августе просто отказались от восточного маршрута. Таким образом, способность итальянского флота непосредственно мешать вражеским операциям оказалась важнее его же способности уничтожать корабли противника в базе (хотя эта способность и стала важной частью общего успеха).
Таковы, вкратце, соображения, по которым я считаю, что обычно следует разделять корабли, уничтоженные в базе - и потопленные в море. Исходя из похожих соображений, лучшие умы современности считают, что самолёт победил линкор не в Таранто или Пёрл-Харборе, а у Куантана. Есть, впрочем, случай, когда объединять не только можно, но и нужно. Это происходит тогда, когда вы составляете текст представления к высшей государственной награде.
Для начала - разделять не обязательно. Любой подсчёт жертв выполняется с определённой целью, эта цель и определяет выбор способа подсчёта. Но, как будет показано ниже, в большинстве случаев разделять надо. Потому что атаки противника в море и в базе сильно отличаются. Это очевидно, очевидное объяснять сложно, но я попробую.
Для начала, есть существенные технические отличия. Попасть в неподвижный корабль проще. При атаках в базе процент попаданий чем угодно - снарядами, торпедами, бомбами - оказывается существенно выше. Изменения могут быть качественными: например, в разряд "эффективных" переходят почти бесполезные в борьбе с движущимися целями осадные гаубицы и тяжёлые бомбардировщики. Более того, на неподвижный корабль можно напустить Decima Flottiglia - в открытом море такое попросту невозможно. Соответственно, если речь идёт об оценке технических возможностей оружия и военной техники - разделение обязательно.
Корабль в базе обычно не приведён в боевую готовность. Двери в переборках открыты, а мужики в кальсонах плохо готовы к борьбе за живучесть. Это увеличивает эффект от попаданий в сравнении с тем, который даёт то же оружие в море. Невнимание к этому обстоятельству обернулось, например, незаслуженно дурной славой итальянской ПТЗ, заработанной в Таранто.
Есть отличия тактические. Причём, если с технической стороной вопроса всё ясно - корабль в базе убить проще, поэтому все любят бить врага в базе - то с тактикой всё не так однозначно. Тот факт, что атака противника в базе не требует обнаружения и слежения за подвижной целью, так же играет на руку атакующему. С другой стороны, корабль в базе можно защищать с помощью средств, недоступных в море. И, как показывает практика, при должном внимании и сколько-нибудь приличном соотношении сил это оказывается достаточно просто. Например, эффективную защиту "Тирпица" в Норвегии немцы - после операции "Тангстен" - сумели организовать с помощью элементарного: системы раннего оповещения и аппаратуры для постановки дымовых завес.
Из того, что организация обороны базы, равно как и контратаки, по силам противнику, не поставленному на локти, следует обязательное условие успешной атаки: внезапность. Действия против "Тирпица" можно считать каноническим примером того, как утрата внезапности приводит к снижению эффективности атак до околонулевой. Куда как менее результативной оказалась и повторная атака американской авиации на Рабаул в ноябре 1943 г. Более того, даже при достижении оперативной внезапности потеря внезапности тактической вела к росту потерь и/или снижению эффективности повторных ударов: так было и в Таранто, и в Пёрл-Харборе.
Достичь внезапности сложно, потерять - лекго, гарантировать - невозможно. Отсюда следующее существенное отличие атаки базы: более высокий вес "фактора случая". Этот же фактор начинает играть важную роль при использовании хлипких диверсионных средств, см. полный список попыток Боргезе. Ну а там, где случай - нет места надёжному планированию.
И здесь мы подходим к самому главному. Уничтожение кораблей противника в море обычно показывает способность противодействовать чужим операциям регулярно. Уничтожение кораблей противника в базе зачастую является акцией разовой. На операции противника удары по базам влияют только постольку, поскольку противник вынужден списывать корабли. В итоге оперативные и стратегические результаты даже успешных ударов по базам оказываются меньшими - в сравнении с результатами морских боёв, окончившихся с тем же, или даже меньшим, итоговым счётом.
Можно рассмотреть этот тезис на примере пары "Таранто-Матапан". Значение атаки главной базы итальянского флота оказалось не так велико, что, не без радикализма, показал канадец с живописной итальянской фамилией:
Measured against the operational objective of defeating the Italian navy, the Taranto attack was only marginally effective. Evidence of this came immediately after the attack during Operation WHITE, another British attempt to deliver Hurricane fighters to Malta from the carrier Argus. Somerville departed Gibraltar on 15 November 1940 [через 4 дня после атаки на Таранто - n.-m.] with Renown, Ark Royal, two cruisers, and eight destroyers. The Italians sortied two battleships, three heavy cruisers, and a force of screening destroyers. When it became known that the Italian fleet was at large, Somerville launched theHurricanes at the extreme limit of their range and thenwithdrew, resulting in the loss of eight of the twelve aircraft
Как бы ни были тяжелы потери итальянцев в Таранто - они не привели к параличу. В случае с поражением при Матапане ситуация была иной: после этого боя итальянский флот отказался от операций за пределами радиуса действий береговой истребительной авиации, что было равносильно отказу от наступательных операций как в Восточном, так и в Западном Средиземноморье.
Ещё более ярким представляется другой средиземноморский пример, пара "Александрия-Сирт". Как известно, 19 декабря 1941 г. итальянский флот добился самого крупного своего успеха во Второй мировой войне: лягушки князя Боргезе вывели из строя линейные корабли "Куин Элизабет" и "Вэлиент", тем самым оставив британский Средиземноморский флот без линкоров. Это, однако, не привело к немедленным оперативным последствиям: и после этой атаки британцы продолжали водить конвои на Мальту из Александрии. Ситуация изменилась в марте 1942 г.: во время Второго боя в заливе Сирт итальянцы показали, что могут активно использовать линкоры против мальтийского конвоя. Несмотря на то, что материальный результат боя не шёл ни в какое сравнение с налётом на Александирю, последствия его оказались куда как более значительным: в июне 1942 г. британцы развернули восточнй конвой после того, как итальянские линкоры снова вышли на перехват, а в августе просто отказались от восточного маршрута. Таким образом, способность итальянского флота непосредственно мешать вражеским операциям оказалась важнее его же способности уничтожать корабли противника в базе (хотя эта способность и стала важной частью общего успеха).
Таковы, вкратце, соображения, по которым я считаю, что обычно следует разделять корабли, уничтоженные в базе - и потопленные в море. Исходя из похожих соображений, лучшие умы современности считают, что самолёт победил линкор не в Таранто или Пёрл-Харборе, а у Куантана. Есть, впрочем, случай, когда объединять не только можно, но и нужно. Это происходит тогда, когда вы составляете текст представления к высшей государственной награде.