Цакуга-план. «Седьмая атака Порт-Артура» и «метод намерений»
На первой лекции курса «Тактика в боевых примерах» мы разбирали то, как американцы победили, используя максимально простой план действий. Поддержание баланса Вселенной требует обратного: чтобы победили японцы, а план был хитрый. История «Седьмой атаки Порт-Артура» под условия подходит.
Утром 28(15) марта 1904 г., когда силы Соединённого флота вернулись на базу в Хэджу из похода, известного в Японии как «Шестая атака Порт-Артура», у Х.Того было две новости. Хорошая: перевозка войск 1-й армии в Корею успешно закончилась. Плохая: вторая попытка заблокировать вход в Порт-Артур брандерами не удалась. Днём ранее Того лично наблюдал, как русская эскадра под флагом С.О. Макарова выходит из базы и крутит восьмёрки на внешнем рейде, предлагая японцам бой с участием береговых батарей. Отказавшись от предложения, Того ушёл думать.
Подумать было о чём. Армейское командование увязывало высадку войск 2-й армии на Ляодунском полуострове с выходом 1-й армии к р. Ялу. Это означало, что примерно через месяц Соединённому флоту предстояло организовать новую десантную операцию: в непосредственной близости от базы, в которой находились крупные силы противника под началом командира агрессивного, или как минимум казавшегося таким.
Если не уничтожение, то нейтрализация русского флота казалась Того обязательным условием успешной высадки на Ляодуне. Предпринятые к этому времени усилия необходимого результата не дали. Ночные поиски истребителей принесли частные успехи, обстрелы гавани тяжёлой артиллерией были чуть менее чем бесполезны, надежд на то, что противник рискнёт дать бой в открытом море, не было - а сражаться с береговыми батареями Того, следуя рецепту Нельсона, не собирался.
Главной надеждой оставались брандеры. Едва отдышавшись, 29(15) марта Того послал в Токио молнию с просьбой прислать ещё дюжину ненужных пароходов. Желание Того утроить ставки верхи встретили прохладно. Спустя два дня пришёл ответ МГШ - лишних торговых судов не осталось, брандеры можно взять только из числа тех, что уже реквизированы армией и флотом. Более того: «если Вы используете двенадцать затребованных судов без полного или частичного успеха, Вы, вероятно, попросите ещё несколько позже» [цит. по J.Corbett, Maritime operations in the Russo-Japanese War, 1904-1905, 1994., p. 174]. Впрочем, это не было решительное «нет» - для окончательного решения вопроса о ближайших операциях МГШ командировал в Хэджу двух офицеров.
Эмиссары прибыли на базу Соединённого флота 3 апреля (21 марта). В тот же день на борту «Микаса» состоялось большое совещание с участием флагманов, командиров кораблей и отрядов истребителей и миноносцев. Вопрос о брандерах висел в воздухе - Того не отказывался от своих требований, а депутаты обещать не могли. Поэтому на следующий день в Токио отправилась новая телеграмма: «пришлите, сколько можно». Полученный 6 апреля (24 марта) ответ МГШ обнадёжил: будет двенадцать пароходов.
Таким образом, большой совет не решил окончательно вопрос о брандерах. Тем не менее, 3 апреля (21 марта) было принято два других важных решения. Во-первых, было выбрано место высадки войск 2-й армии. Во-вторых, было решено использовать против русской эскадры новое средство - мины.
План операции
Плодотворную идею, насколько я понимаю, родил «серый кардинал» японского флота, флаг-офицер Того, капитан-лейтенант Акияма Санэюки. В разработке плана активно участвовал начальник штаба Соединённого флота, капитан 1 ранга Симамура Хаяо. Общий замысел состоял в том, чтобы скрытно выставить мины на внешнем рейде Порт-Артура - там, где Макаров обычно маневрировал при появлении японских кораблей; выманить русскую эскадру из базы с помощью отряда-приманки и «прижать» к минам главными силами.
Сам Того, видимо, не ждал от мин многого. На это указывает, например, то, с каким упорством он выбивал из руководства новые брандеры - в тот самый момент, когда минный план зрел внутри его штаба. Или, например, то, что важной частью плана «Седьмой атаки» была демонстрация Макарову свежекупленных «Ниссина» с «Касугой». Или то, что за «Седьмой атакой» должна была сразу последовать «Восьмая» - бомбардировка внутреннего рейда Порт-Артура «гарибальдийцами». И, наконец, на это указывает формулировка цели операции в плане, утверждённом приказом Того от 7 апреля (25 марта): «Соединённый флот предпримет действия с целью запугать противника».
Решение основных задач было возложено на 1-й и 3-й боевые отряды, 2-й, 4-й, 5-й отряды истребителей, 14-й отряд миноносцев и вспомогательную канонерскую лодку «Корю-Мару». Эти силы должны были выйти из Хэджу вечером 8 апреля (26 марта) и прибыть в так называемую «Седьмую точку рандеву» в 15.00 9 апреля (27 марта). Роль авангарда на переходе играли 3-й боевой отряд и 2-й отряд истребителей, занимавшие позицию на расстоянии 4 000 м от 1-го боевого отряда, сопровождавшего минную партию: «Корю-Мару», 4-й и 5-й отряды истребителей, 14-й отряд миноносцев. В «Седьмой точке рандеву» выделенные для минной постановки корабли должны были выполнить некие «приготовления», что занимало три часа. После 18.00 японцы должны были разделиться: Того шёл направо, Дэва - налево, а остальные - прямо к цели. (см. рис. 1)
Рисунок 1 - Схема перехода японских отрядов к Порт-Артуру (кликабельно)
Минная партия должна была выставить на внешнем рейде Порт-Артура 48 мин в четырёх заграждениях (рис.2). Два заграждения к востоку от выхода из гавани ставили 4-й отряд истребителей (16 мин) и «Корю-Мару» (12 мин), постановку заграждений к западу выполняли 14-й отряд миноносцев (4 мины) и 5-й отряд истребителей (12 мин). Заграждения располагались примерно в 2 милях от берега, мины ставились с расчётом на углубление 12 футов (точнее, сяку = 0,303 м) при малой воде и представляли угрозу только для крупных кораблей русской эскадры. Мины не перекрывали выходной створ и, таким образом, не должны были привести к подрыву первого вышедшего в море корабля - они могли сработать только тогда, когда русская эскадра стала бы маневрировать на внешнем рейде под прикрытием береговых батарей.
Рисунок 2 - Схема минной постановки (кликабельно)
Следом за минной партией на внешнем рейде Порт-Артура должен был появиться 2-й отряд истребителей. На переходе этот отряд играл роль передового охранения отряда заграждения. Во время минной постановки он должен был держаться к югу от Ляотешаня, с рассветом - «прочесать» внешний рейд Порт-Артура, и затем присоединиться к 3-му боевому отряду. Утренний поиск истребителей стал уже стандартной практикой при атаках Порт-Артура и позволил добиться частного успеха: во время «Четвёртой атаки» был уничтожен «Стерегущий».
К 08.00 в виду русской крепости должен был показаться 3-ий боевой отряд. Задача отряда Дэва изменилась. Теперь в круг его обязанностей входила не только разведка, ему предстояло сыграть роль «отряда-приманки»: достаточно сильного для того, чтобы не бояться русских крейсеров, и достаточно слабого для того, чтобы Макаров соблазнился на погоню. В соответствии с этим Того решил включить в состав Третьего боевого отряда броненосные крейсера «Асама» и «Токива». Дэва назначил «Токива» и «Асама» концевыми кораблями - оптимальное построение для возможного боя на отходе с русской эскадрой. Эти силы должны были держаться у Порт-Артура до полудня - в том случае, если бы русские не вышли в море - и после соединиться с Того.
Первый боевой отряд утром дня Х должен был занять выжидательную позицию в 10 милях к югу от Энкаунтер-Рок. Туда же к этому времени должны были подойти силы под командованием Х.Камимура - 2-й боевой отряд (с «Ниссин» и «Касуга»), 3-й отряд истребителей, 9-й отряд миноносцев, «Никко-Мару» и «Такасака-Мару». Там же к Того должны были присоединиться истребители и миноносцы, участвовавшие в постановке мин. В том случае, если бы Макаров зашёл слишком далеко - все эти силы должны были уничтожить русскую эскадру в генеральном сражении. Основной сценарий предполагал, что Камимура останется вне пределов видимости русских, в то время как Того, присоединив к 1-му отряду «Ниссин» и «Касуга», отправится прижимать русских к береговым батареям и минам.
Ещё одним существенным отличием плана от предыдущих был план отхода: японцы должны были отправиться не в оперативную базу, а к о. Хайяндао, где им предстояло подготовиться к «Восьмой атаке». Корбетт уделяет немало внимания этому обстоятельству. По его мнению, таким образом Того хотел ещё раз осмотреть острова, которым предстояло стать оперативной базой японского флота во время высадки на Ляодун, и одновременно прикрыть от возможных покушений Макарова силы 7-го боевого отряда, разбросанные у северо-западных берегов Корери. Возможно, командующий Соединённым флотом просто хотел нарастить темп операций у Порт-Артура - для того, чтобы напугать Макарова, требовалось действовать как можно активней.
Ход событий
Что было дальше - известно, в общем, достаточно хорошо. Единственное серьёзное изменение в сложной схеме было вызвано погодой, задержавшей начало операции на трое суток. В остальном всё шло именно так - или почти так - как и хотели японцы.
Мины были выставлены на внешнем рейде в ночь 12/13 апреля (30/31 марта) без противодействия с нашей стороны. Утром 13 апреля (31 марта) 2-ой отряд истребителей, сыграв роль «триггера», обнаружил, атаковал и потопил вблизи Порт-Артура истребитель «Страшный». Японцы так же попытались атаковать и другой истребитель - «Смелый» - однако появление на внешнем рейде крейсера «Баян» заставило 2-й отряд отойти на соединение с Дэва.
Отряд-приманка обстрелял «Баян», отошедший под прикрытие батарей, и дождался выхода из гавани главных сил русской эскадры. Дэва сначала попытался заманить Макарова на мины, поставленные к востоку от выхода. Этот манёвр не удался, после чего 3-й боевой отряд принял бой на отходе, увлекая Макарова - с «Петропавловском», «Полтавой» и 4 крейсерами - на встречу с Того. Тот, получив сообщение Дэва, пошёл к Порт-Артуру, присоединив к себе «Касуга» и «Ниссин». Вскоре Макаров, находившийся примерно в 16 милях от Порт-Артура, обнаружил против себя 6 броненосцев, 4 броненосных и 4 бронепалубных крейсера. Ему не оставалось ничего другого, как вернуться на внешний рейд. Там к отряду присоединились «Победа» и «Пересвет».
Пока «Севастополь», последний из русских броненосцев, пытался выбраться на внешний рейд, Макаров построил линию и начал описывать свою восьмёрку под присмотром японцев. Вскоре «Петропавловск» подорвался на минах, поставленных 4-м отрядом истребителей. Взрыв вызвал детонацию минных и артиллерийских погребов, русский флагман быстро погиб. Чуть позже - видимо, на минах 14-го отряда миноносцев - подорвался броненосец «Победа», оставшийся на плаву. Спустя два часа, около полудня, крупные корабли русской эскадры скрылись на внутреннем рейде.
Приведённое выше описание - попытка представить события так, как они могли выглядеть для японцев. Они не знали о планах Макарова, о ночной разведке русских истребителей, о том, что выход в море «Баяна» был запланирован. Однако все «неожиданности», начиная с обнаружения «Страшного», относились к разряду «желательных». Ни одно из действий русской стороны не рушило японскую схему - совсем напротив. Японцы составили и привели в исполнение хороший, очень хороший план.
Вынужденная ошибка
Как известно, корабли, ставившие мины, были замечены русскими, однако Макаров не дал разрешения открыть по ним огонь, поскольку боялся, что это - русские миноносцы. Кроме того, Макаров не стал проводить контрольное траление перед выходом на внешний рейд эскадры - факт, так же не ускользающий от внимания отечественных комментаторов, начиная с адмирала Е.И. Алексеева. Здесь уместно процитировать работу российского МГШ:
...сомнения в постановке мин не могло быть уже потому, что с рассветом на рейде предполагаемых вернувшимися миноносцев соединённого отряда не было - следовательно, это были неприятельские суда, приходившие с определённой целью - ставить мины.
Однако, столь ясный вывод был опять таки случайно затемнён и, по-видимому, для всех, событиями утра: гибелью «Страшного», боем кр. «Баян», появлением сперва неприятельских крейсеров, а затем и главных сил и необходимостью выйти отряду крейсеров на поддержку «Баяна» и возвращавшихся от Саншандао миноносцев, потом выход броненосцев для поддержки крейсеров.
Все эти следовавшие в непосредственной близости одно за другим события, заставившие адмирала Макарова уделять им всё своё внимание, начиная с посылки кр. «Баян» и волнений за судьбу «Страшного» и всего отряда миноносцев, затемнили ясное сознание о возможности непосредственной опасности, заставив пренебречь предохранительными мерами - протралением прохода и пути.
Добавим немного важного. Во-первых, слово «случайно» во втором абзаце не к месту. События следовали одно за другим в непосредственной близости в соответствии с планом Того, а не случайно. Во-вторых, избранный Макаровым способ маневрирования на внешнем рейде и запланированная японцами на основе этого способа минная постановка делали необходимыми траление всего рейда, а не только выходного фарватера. Последняя операция занимала несколько часов, если бы Макаров решил тралить весь рейд - ему потребовался бы день, если не два. Стало быть, он должен был бы отказаться от выхода в море крупных кораблей вообще. Но, поскольку в море гиб «Страшный», а остальным миноносцам грозило - Макаров не выйти не мог.
Роль случая
Ещё одной темой разговоров о «катастрофе 31 марта» является невезение. Действительно, «Петропавловск» оказался единственным крупным русским кораблём, погибшим от подрыва на мине. Более того, гибель «Петропавловска» не означала неизбежную гибель Макарова. Таким образом, можно говорить о неудачном для нас стечении обстоятельств.
Стоит, однако, сказать и о другом. В первые два месяца боевых действий Соединённый флот предпринимал операции против нашей эскадры с темпом примерно раз в неделю. При этом японцы использовали самые разные средства и методы - броненосцы и брандеры, миноносцы и крейсеры, пушки и торпеды, и, наконец, мины.
Того, в отличии от Мойши, покупал лотерейные билеты. Много билетов. И то, что один таки стал выигрышным - закономерность, не случайность. Стучите, и проломите - таков урок истории.
Заключение
Русско-японская война сильно повлияла на дальнейший ход японской мысли. Параллели между «Первой атакой Порт-Артура» и «Гавайской операцией» достаточно очевидны. Известно, что и общий план войны против США японцы времён императора Сёва пытались позаимствовать у товарищей эпохи Мэйдзи. Наконец, Эванс с Питти да Паршалл с Тулли немало интересного рассказали о том, как Цусима повлияла на японскую тактику - не исключая тактики применения авианосцев.
Сегодня, кажется, к этой картине можно добавить пару штрихов. Составление сложных тактических планов, предусматривавших самостоятельные - и согласованные - действия многочисленных отрядов было типичным для японского флота задолго до Мидуэя. Сложность таких планов кажется чрезмерной, а долго такие планы живут только при борьбе с противником, действующим пассивно: вынужденно или нет, не важно.
Другой существенной особенностью японской школы можно назвать пристрастие к «методу намерений» (method of intentions в Париже). Эта схема предполагает планирование с учётом наиболее вероятного (ожидаемого, желаемого) образа действий противника и развития ситуации в целом, и обычно противопоставляется «методу возможностей» (method of capabilities), при котором следует ориентироваться на то, что противник может сделать - а не на то, что он, может быть, сделает. Недостатки «метода намерений» в популярной форме изложил Семён Слепаков. Отказ противника от сотрудничества, выбор иного образа действий, решительное «Нет!» - и планы не работают. Так обычно и случается.
История «Седьмой атаки» необычна, потому что в этом случае всё сошлось. Собственно, успех операции объясняет популярность «метода намерений»: если противник действует так, как надо, результат может даже превзойти ожидания. Однако нельзя не заметить, что Того применил эту схему планирования против особенного противника в специфической обстановке. Макаров сочетал в себе желание к действиям с готовностью следовать определённым шаблонам, и, тем самым, был противником предсказуемым - первое необходимое условие успеха. С другой стороны, отказ Макарова от «сотрудничества» не грозил Того почти ничем. Если бы русские предпочли ввязаться в бой в открытом море - Того, вероятно, был бы только рад. Если бы Макаров не вышел в море - японцы потеряли бы 48 мин. Это делало план «Седьмой атаки» не только красивым, но надёжным, и уместным - и радикально отличало план Того от, скажем, плана атаки Мидуэя, разработанного его наследниками.
Утром 28(15) марта 1904 г., когда силы Соединённого флота вернулись на базу в Хэджу из похода, известного в Японии как «Шестая атака Порт-Артура», у Х.Того было две новости. Хорошая: перевозка войск 1-й армии в Корею успешно закончилась. Плохая: вторая попытка заблокировать вход в Порт-Артур брандерами не удалась. Днём ранее Того лично наблюдал, как русская эскадра под флагом С.О. Макарова выходит из базы и крутит восьмёрки на внешнем рейде, предлагая японцам бой с участием береговых батарей. Отказавшись от предложения, Того ушёл думать.
Подумать было о чём. Армейское командование увязывало высадку войск 2-й армии на Ляодунском полуострове с выходом 1-й армии к р. Ялу. Это означало, что примерно через месяц Соединённому флоту предстояло организовать новую десантную операцию: в непосредственной близости от базы, в которой находились крупные силы противника под началом командира агрессивного, или как минимум казавшегося таким.
Если не уничтожение, то нейтрализация русского флота казалась Того обязательным условием успешной высадки на Ляодуне. Предпринятые к этому времени усилия необходимого результата не дали. Ночные поиски истребителей принесли частные успехи, обстрелы гавани тяжёлой артиллерией были чуть менее чем бесполезны, надежд на то, что противник рискнёт дать бой в открытом море, не было - а сражаться с береговыми батареями Того, следуя рецепту Нельсона, не собирался.
Главной надеждой оставались брандеры. Едва отдышавшись, 29(15) марта Того послал в Токио молнию с просьбой прислать ещё дюжину ненужных пароходов. Желание Того утроить ставки верхи встретили прохладно. Спустя два дня пришёл ответ МГШ - лишних торговых судов не осталось, брандеры можно взять только из числа тех, что уже реквизированы армией и флотом. Более того: «если Вы используете двенадцать затребованных судов без полного или частичного успеха, Вы, вероятно, попросите ещё несколько позже» [цит. по J.Corbett, Maritime operations in the Russo-Japanese War, 1904-1905, 1994., p. 174]. Впрочем, это не было решительное «нет» - для окончательного решения вопроса о ближайших операциях МГШ командировал в Хэджу двух офицеров.
Эмиссары прибыли на базу Соединённого флота 3 апреля (21 марта). В тот же день на борту «Микаса» состоялось большое совещание с участием флагманов, командиров кораблей и отрядов истребителей и миноносцев. Вопрос о брандерах висел в воздухе - Того не отказывался от своих требований, а депутаты обещать не могли. Поэтому на следующий день в Токио отправилась новая телеграмма: «пришлите, сколько можно». Полученный 6 апреля (24 марта) ответ МГШ обнадёжил: будет двенадцать пароходов.
Таким образом, большой совет не решил окончательно вопрос о брандерах. Тем не менее, 3 апреля (21 марта) было принято два других важных решения. Во-первых, было выбрано место высадки войск 2-й армии. Во-вторых, было решено использовать против русской эскадры новое средство - мины.
План операции
Плодотворную идею, насколько я понимаю, родил «серый кардинал» японского флота, флаг-офицер Того, капитан-лейтенант Акияма Санэюки. В разработке плана активно участвовал начальник штаба Соединённого флота, капитан 1 ранга Симамура Хаяо. Общий замысел состоял в том, чтобы скрытно выставить мины на внешнем рейде Порт-Артура - там, где Макаров обычно маневрировал при появлении японских кораблей; выманить русскую эскадру из базы с помощью отряда-приманки и «прижать» к минам главными силами.
Сам Того, видимо, не ждал от мин многого. На это указывает, например, то, с каким упорством он выбивал из руководства новые брандеры - в тот самый момент, когда минный план зрел внутри его штаба. Или, например, то, что важной частью плана «Седьмой атаки» была демонстрация Макарову свежекупленных «Ниссина» с «Касугой». Или то, что за «Седьмой атакой» должна была сразу последовать «Восьмая» - бомбардировка внутреннего рейда Порт-Артура «гарибальдийцами». И, наконец, на это указывает формулировка цели операции в плане, утверждённом приказом Того от 7 апреля (25 марта): «Соединённый флот предпримет действия с целью запугать противника».
Решение основных задач было возложено на 1-й и 3-й боевые отряды, 2-й, 4-й, 5-й отряды истребителей, 14-й отряд миноносцев и вспомогательную канонерскую лодку «Корю-Мару». Эти силы должны были выйти из Хэджу вечером 8 апреля (26 марта) и прибыть в так называемую «Седьмую точку рандеву» в 15.00 9 апреля (27 марта). Роль авангарда на переходе играли 3-й боевой отряд и 2-й отряд истребителей, занимавшие позицию на расстоянии 4 000 м от 1-го боевого отряда, сопровождавшего минную партию: «Корю-Мару», 4-й и 5-й отряды истребителей, 14-й отряд миноносцев. В «Седьмой точке рандеву» выделенные для минной постановки корабли должны были выполнить некие «приготовления», что занимало три часа. После 18.00 японцы должны были разделиться: Того шёл направо, Дэва - налево, а остальные - прямо к цели. (см. рис. 1)
Рисунок 1 - Схема перехода японских отрядов к Порт-Артуру (кликабельно)
Минная партия должна была выставить на внешнем рейде Порт-Артура 48 мин в четырёх заграждениях (рис.2). Два заграждения к востоку от выхода из гавани ставили 4-й отряд истребителей (16 мин) и «Корю-Мару» (12 мин), постановку заграждений к западу выполняли 14-й отряд миноносцев (4 мины) и 5-й отряд истребителей (12 мин). Заграждения располагались примерно в 2 милях от берега, мины ставились с расчётом на углубление 12 футов (точнее, сяку = 0,303 м) при малой воде и представляли угрозу только для крупных кораблей русской эскадры. Мины не перекрывали выходной створ и, таким образом, не должны были привести к подрыву первого вышедшего в море корабля - они могли сработать только тогда, когда русская эскадра стала бы маневрировать на внешнем рейде под прикрытием береговых батарей.
Рисунок 2 - Схема минной постановки (кликабельно)
Следом за минной партией на внешнем рейде Порт-Артура должен был появиться 2-й отряд истребителей. На переходе этот отряд играл роль передового охранения отряда заграждения. Во время минной постановки он должен был держаться к югу от Ляотешаня, с рассветом - «прочесать» внешний рейд Порт-Артура, и затем присоединиться к 3-му боевому отряду. Утренний поиск истребителей стал уже стандартной практикой при атаках Порт-Артура и позволил добиться частного успеха: во время «Четвёртой атаки» был уничтожен «Стерегущий».
К 08.00 в виду русской крепости должен был показаться 3-ий боевой отряд. Задача отряда Дэва изменилась. Теперь в круг его обязанностей входила не только разведка, ему предстояло сыграть роль «отряда-приманки»: достаточно сильного для того, чтобы не бояться русских крейсеров, и достаточно слабого для того, чтобы Макаров соблазнился на погоню. В соответствии с этим Того решил включить в состав Третьего боевого отряда броненосные крейсера «Асама» и «Токива». Дэва назначил «Токива» и «Асама» концевыми кораблями - оптимальное построение для возможного боя на отходе с русской эскадрой. Эти силы должны были держаться у Порт-Артура до полудня - в том случае, если бы русские не вышли в море - и после соединиться с Того.
Первый боевой отряд утром дня Х должен был занять выжидательную позицию в 10 милях к югу от Энкаунтер-Рок. Туда же к этому времени должны были подойти силы под командованием Х.Камимура - 2-й боевой отряд (с «Ниссин» и «Касуга»), 3-й отряд истребителей, 9-й отряд миноносцев, «Никко-Мару» и «Такасака-Мару». Там же к Того должны были присоединиться истребители и миноносцы, участвовавшие в постановке мин. В том случае, если бы Макаров зашёл слишком далеко - все эти силы должны были уничтожить русскую эскадру в генеральном сражении. Основной сценарий предполагал, что Камимура останется вне пределов видимости русских, в то время как Того, присоединив к 1-му отряду «Ниссин» и «Касуга», отправится прижимать русских к береговым батареям и минам.
Ещё одним существенным отличием плана от предыдущих был план отхода: японцы должны были отправиться не в оперативную базу, а к о. Хайяндао, где им предстояло подготовиться к «Восьмой атаке». Корбетт уделяет немало внимания этому обстоятельству. По его мнению, таким образом Того хотел ещё раз осмотреть острова, которым предстояло стать оперативной базой японского флота во время высадки на Ляодун, и одновременно прикрыть от возможных покушений Макарова силы 7-го боевого отряда, разбросанные у северо-западных берегов Корери. Возможно, командующий Соединённым флотом просто хотел нарастить темп операций у Порт-Артура - для того, чтобы напугать Макарова, требовалось действовать как можно активней.
Ход событий
Что было дальше - известно, в общем, достаточно хорошо. Единственное серьёзное изменение в сложной схеме было вызвано погодой, задержавшей начало операции на трое суток. В остальном всё шло именно так - или почти так - как и хотели японцы.
Мины были выставлены на внешнем рейде в ночь 12/13 апреля (30/31 марта) без противодействия с нашей стороны. Утром 13 апреля (31 марта) 2-ой отряд истребителей, сыграв роль «триггера», обнаружил, атаковал и потопил вблизи Порт-Артура истребитель «Страшный». Японцы так же попытались атаковать и другой истребитель - «Смелый» - однако появление на внешнем рейде крейсера «Баян» заставило 2-й отряд отойти на соединение с Дэва.
Отряд-приманка обстрелял «Баян», отошедший под прикрытие батарей, и дождался выхода из гавани главных сил русской эскадры. Дэва сначала попытался заманить Макарова на мины, поставленные к востоку от выхода. Этот манёвр не удался, после чего 3-й боевой отряд принял бой на отходе, увлекая Макарова - с «Петропавловском», «Полтавой» и 4 крейсерами - на встречу с Того. Тот, получив сообщение Дэва, пошёл к Порт-Артуру, присоединив к себе «Касуга» и «Ниссин». Вскоре Макаров, находившийся примерно в 16 милях от Порт-Артура, обнаружил против себя 6 броненосцев, 4 броненосных и 4 бронепалубных крейсера. Ему не оставалось ничего другого, как вернуться на внешний рейд. Там к отряду присоединились «Победа» и «Пересвет».
Пока «Севастополь», последний из русских броненосцев, пытался выбраться на внешний рейд, Макаров построил линию и начал описывать свою восьмёрку под присмотром японцев. Вскоре «Петропавловск» подорвался на минах, поставленных 4-м отрядом истребителей. Взрыв вызвал детонацию минных и артиллерийских погребов, русский флагман быстро погиб. Чуть позже - видимо, на минах 14-го отряда миноносцев - подорвался броненосец «Победа», оставшийся на плаву. Спустя два часа, около полудня, крупные корабли русской эскадры скрылись на внутреннем рейде.
Приведённое выше описание - попытка представить события так, как они могли выглядеть для японцев. Они не знали о планах Макарова, о ночной разведке русских истребителей, о том, что выход в море «Баяна» был запланирован. Однако все «неожиданности», начиная с обнаружения «Страшного», относились к разряду «желательных». Ни одно из действий русской стороны не рушило японскую схему - совсем напротив. Японцы составили и привели в исполнение хороший, очень хороший план.
Вынужденная ошибка
Как известно, корабли, ставившие мины, были замечены русскими, однако Макаров не дал разрешения открыть по ним огонь, поскольку боялся, что это - русские миноносцы. Кроме того, Макаров не стал проводить контрольное траление перед выходом на внешний рейд эскадры - факт, так же не ускользающий от внимания отечественных комментаторов, начиная с адмирала Е.И. Алексеева. Здесь уместно процитировать работу российского МГШ:
...сомнения в постановке мин не могло быть уже потому, что с рассветом на рейде предполагаемых вернувшимися миноносцев соединённого отряда не было - следовательно, это были неприятельские суда, приходившие с определённой целью - ставить мины.
Однако, столь ясный вывод был опять таки случайно затемнён и, по-видимому, для всех, событиями утра: гибелью «Страшного», боем кр. «Баян», появлением сперва неприятельских крейсеров, а затем и главных сил и необходимостью выйти отряду крейсеров на поддержку «Баяна» и возвращавшихся от Саншандао миноносцев, потом выход броненосцев для поддержки крейсеров.
Все эти следовавшие в непосредственной близости одно за другим события, заставившие адмирала Макарова уделять им всё своё внимание, начиная с посылки кр. «Баян» и волнений за судьбу «Страшного» и всего отряда миноносцев, затемнили ясное сознание о возможности непосредственной опасности, заставив пренебречь предохранительными мерами - протралением прохода и пути.
Добавим немного важного. Во-первых, слово «случайно» во втором абзаце не к месту. События следовали одно за другим в непосредственной близости в соответствии с планом Того, а не случайно. Во-вторых, избранный Макаровым способ маневрирования на внешнем рейде и запланированная японцами на основе этого способа минная постановка делали необходимыми траление всего рейда, а не только выходного фарватера. Последняя операция занимала несколько часов, если бы Макаров решил тралить весь рейд - ему потребовался бы день, если не два. Стало быть, он должен был бы отказаться от выхода в море крупных кораблей вообще. Но, поскольку в море гиб «Страшный», а остальным миноносцам грозило - Макаров не выйти не мог.
Роль случая
Ещё одной темой разговоров о «катастрофе 31 марта» является невезение. Действительно, «Петропавловск» оказался единственным крупным русским кораблём, погибшим от подрыва на мине. Более того, гибель «Петропавловска» не означала неизбежную гибель Макарова. Таким образом, можно говорить о неудачном для нас стечении обстоятельств.
Стоит, однако, сказать и о другом. В первые два месяца боевых действий Соединённый флот предпринимал операции против нашей эскадры с темпом примерно раз в неделю. При этом японцы использовали самые разные средства и методы - броненосцы и брандеры, миноносцы и крейсеры, пушки и торпеды, и, наконец, мины.
Того, в отличии от Мойши, покупал лотерейные билеты. Много билетов. И то, что один таки стал выигрышным - закономерность, не случайность. Стучите, и проломите - таков урок истории.
Заключение
Русско-японская война сильно повлияла на дальнейший ход японской мысли. Параллели между «Первой атакой Порт-Артура» и «Гавайской операцией» достаточно очевидны. Известно, что и общий план войны против США японцы времён императора Сёва пытались позаимствовать у товарищей эпохи Мэйдзи. Наконец, Эванс с Питти да Паршалл с Тулли немало интересного рассказали о том, как Цусима повлияла на японскую тактику - не исключая тактики применения авианосцев.
Сегодня, кажется, к этой картине можно добавить пару штрихов. Составление сложных тактических планов, предусматривавших самостоятельные - и согласованные - действия многочисленных отрядов было типичным для японского флота задолго до Мидуэя. Сложность таких планов кажется чрезмерной, а долго такие планы живут только при борьбе с противником, действующим пассивно: вынужденно или нет, не важно.
Другой существенной особенностью японской школы можно назвать пристрастие к «методу намерений» (method of intentions в Париже). Эта схема предполагает планирование с учётом наиболее вероятного (ожидаемого, желаемого) образа действий противника и развития ситуации в целом, и обычно противопоставляется «методу возможностей» (method of capabilities), при котором следует ориентироваться на то, что противник может сделать - а не на то, что он, может быть, сделает. Недостатки «метода намерений» в популярной форме изложил Семён Слепаков. Отказ противника от сотрудничества, выбор иного образа действий, решительное «Нет!» - и планы не работают. Так обычно и случается.
История «Седьмой атаки» необычна, потому что в этом случае всё сошлось. Собственно, успех операции объясняет популярность «метода намерений»: если противник действует так, как надо, результат может даже превзойти ожидания. Однако нельзя не заметить, что Того применил эту схему планирования против особенного противника в специфической обстановке. Макаров сочетал в себе желание к действиям с готовностью следовать определённым шаблонам, и, тем самым, был противником предсказуемым - первое необходимое условие успеха. С другой стороны, отказ Макарова от «сотрудничества» не грозил Того почти ничем. Если бы русские предпочли ввязаться в бой в открытом море - Того, вероятно, был бы только рад. Если бы Макаров не вышел в море - японцы потеряли бы 48 мин. Это делало план «Седьмой атаки» не только красивым, но надёжным, и уместным - и радикально отличало план Того от, скажем, плана атаки Мидуэя, разработанного его наследниками.