Синтетическая блокада Того
Мины и радио.
Стоит подвести итоги новогоднего опроса. Их, собственно, два. Во-первых, большинство участников голосования - каждому из которых я благодарен - считают, что радиосвязь в наибольшей степени изменила морскую войну. Одна война была до радио, и другая - после. Во-вторых, комментаторы - соображениям которых я так же был рад - не раз и не два упрекнули организатора опроса за то, что в бюллетень не была включена мина. Причина, по которой я это сделал, в общем, была условной. Во искупление электорального греха сделаю ещё одну ремарку, оставшуюся за скобками текста про флот Ямамото. Речь пойдёт о блокаде Порт-Артура - ещё одном примечательном достижении Того и его штаба, блокаде "нового типа", которая могла бы стать образцом для многих, но стала - лишь для избранных.
Проблема
Ранним утром 22 апреля/5 мая 1904 г. у Бицзыво началась высадка войск 2-й японской армии - стартовал второй этап японского наступления. Перед командующим Соединённым флотом, которому и без того было о чём думать, появились новые задачи. Теперь Того должен был обеспечить как саму высадку, так и морские коммуникации армии. Помимо этого, предметом постоянной тревоги Того едва ли не с первого дня войны было предотвращение "побега" русской эскадры из Порт-Артура во Владивосток - первая его "Владивостокская тревога" зафиксирована в начале марта. Эти задачи порождали противоречивые требования к позиции флота, поскольку место высадки армии находилось к северо-востоку от Порт-Артура, а для возможного побега или атаки на коммуникации наши корабли должны были идти на юго-восток.
Решение №1
Верный принципу надёжности, Того решил перенести передовую базу флота из Хэджу, на западном побережье Кореи, к островам Эллиота, в непосредственной близости от выбранного пункта высадки 2-й армии - официально Соединённый флот переехал на новую базу 26 апреля/9 мая, хотя фактически это случилось сразу после третьей атаки брандеров на Порт-Артур, 23 апреля/6 мая. Новая позиция давала хорошую защиту пункта высадки и, тем самым, позволяла относительно просто решить главную на тот момент задачу. Однако, база на Эллиотах обладала недостатками. Будучи расположена в 70 милях к северо-востоку от Порт-Артура, она находилась в пределах "ночного" радиуса действия русских миноносцев - и была удалена от юго-восточного "маршрута" русских кораблей.
Во избежание возможных проблем Того решил организовать блокаду Порт-Артура. Таким образом, ему пришлось решать на практике главную проблему морской теории того времени. Вопрос о том, в какой степени блокада возможна в эпоху пара и торпеды, терзал умы британцев и французов. На практике эту проблему удалось решить адмиралу Ито, блокировавшему в 1895 г. Вей-хай-вэй, и адмиралу Сэмпсону, блокировавшему Сантъяго в 1898 г. Последний решил вопрос довольно интересно, в прямолинейном американском духе - вместо того, чтобы в соответствии с рекомендациями теоретиков, на ночь уводит свои броненосцы в море, Сэмпсон приближался к самому берегу, освещая выход из Сантъяго прожекторами. Это позволяло не считаться с угрозой, исходившей от пары испанских истребителей. Того такое решение принять не мог хотя бы потому, что Порт-Артур имел сильную береговую артиллерию, не говоря уже о том, что русская минная флотилия была куда как сильнее испанской.
Первая схема блокады Порт-Артура в целом соответствовала новейшим британским разработкам по проблеме. Ночью вблизи Порт-Артура держались отряды миноносцев и истребителей, разбитые на две чередующиеся "вахты". Днём к русской базе подходили крупные корабли, так же сведённые в два сменявших друг друга отряда - один был построен вокруг броненосцев 1-го боевого отряда под началом контр-адмирала Насиба, второй водил командующий 3-м боевым отрядом контр-адмирал Дэва. Интересно, что сам Того в блокаде не участвовал, оставаясь на рейде Эллиот с "Микаса". По словам Корбетта, Того считал необходимым поддерживать непосредственный контакт с армейским руководством во время высадки, а так же лично следить за работами по укреплению оперативной базы. Второе вполне вероятно, поскольку Того на протяжении всей войны уделял самое пристальное внимание торпедной угрозе. Оперативные базы всегда имели по-возможности сильную защиту от атак миноносцев, а планы движения отрядов крупных кораблей всегда включали "противоминные зигзаги" - броненосцы и крейсера в тёмное время суток обычно не приближались к Порт-Артуру меньше чем на 50 миль.
Первая схема блокады, таким образом, была современной и стандартной. И, как таковая, была несовершенна. Она предполагала дополнительную и серьёзную нагрузку на броненосцы: продолжительность каждого патруля составляла три-четыре дня, с коротким "пит-стопом" на рейде Эллиот между патрулями. Это вело к утомлению экипажей и износу машин. Кроме того, если при сложившемся к началу мая соотношении сил - когда у русских было только два исправных броненосца - Того мог сформировать два отряда, каждый из которых был достаточно силён если не для решительной победы, то как минимум для сдерживающего боя, то в дальнейшем такая возможность должна была улетучиться. Иными словами, первая схема блокады должна была, видимо, в дальнейшем трансформироваться. Однако трансформировалась она достаточно быстро, поскольку возникла
Новая проблема
Не будем здесь пересказывать обросшую мифами историю главной победы русского флота в русско-японской войне - присутствующим детали известны хорошо. Подчеркнём ещё раз главное - принявший командование эскадрой контр-адмирал В.К. Витгефт 2/15 мая 1904 г. утопил сразу два первокласнных броненосца японского флота, войдя в исторический клуб избранных. Кроме того, Витгефт вписал своё имя и в историю "блокадного вопроса": организованная им операция стала практическом доказательством тезиса о том, что в эпоху "подводного оружия" даже модифицированная в соответствии с последними веяниями ближняя блокада чрезвычайно опасна для блокирующих.
Первая схема блокады Порт-Артура прожила совсем недолго. Отряд Насиба успел трижды сходить в дозор (4-6 мая, 6-9 мая, 10-13 мая н.ст.), на четвёртый раз случилась катастрофа. Того использовал своё единственное право на ошибку. Удар был сильным. Однако, по-настоящему великие флотоводцы отличаются ещё и тем, что умеют переживать удары и решать новые проблемы. И Того - да, был таким.
Решение №2
Сразу после гибели "Хацусэ" и "Ясима" начальник МГШ, адмирал Ито, написал Того примерно следующее: "если в результате последней атаки наших брандеров мы можем не бояться выхода в море крупных кораблей противника, я почтеннейше прошу, чтобы Вы вели наблюдение за выходом из порта с помощью лёгких кораблей, поддерживающих связь с флотом". Того с этим согласился - отныне его броненосцы оставались в оперативной базе, а наблюдение за Порт-Артуром вели миноносцы и истребители (ночью) и крейсера 3-го отряда (днём). Таким образом, как замечает Корбетт, японцы должны были перейти от ближней блокады к т.н. "открытой блокаде". Такое решение позволяло обезопасить броненосцы, но, при занятой японским флотом позиции на Эллиотах, не позволяло надёжно рассчитывать на перехват нашей эскадры в том случае, если бы она решила выйти в море.
И здесь Того решил использовать то самое оружие, которое помешало ему поддерживать тесную блокаду - мины. Здесь стоит заметить, что до середины мая первой и единственной минной постановкой японцев у Порт-Артура была операция в ночь с 12 на 13 апреля (с 30 на 31 марта). Причины, по которым японцы не использовали мины на протяжении следующего месяца, автору доподлинно неизвестны, однако этот факт является весьма примечательным - ещё и потому, что наши моряки считали, что японцы мины ставят. Так же примечательно, что Того распорядился начать подготовку к наступательной минной войне у Порт-Артура ещё до катастрофы с "Ясима" и "Хацусэ". Поэтому трудно сказать, была ли введённая им новая схема блокады разработана заранее, или же она стала прямым результатом событий 2/15 мая.
Так, или иначе, японцы смогли среагировать очень быстро: 4/17 мая контр-адмирал Хосоя доложил Того, что четыре вспомогательных канонерских лодки подготовлены к проведению минных постановок, а уже 6/17 мая на внешнем рейде Порт-Артура были поставлены первые две линии, 56 мин. Любопытно, что эти мины были поставлены с углублением в 5 сяку, т.е. примерно 1,5 метра - в то время как в большинстве других случаев мины ставились с углублением 10-12 сяку (3-3,5 метра). Иными словами, первые японские мины были поставлены против лёгких кораблей. При этом одна линия была выставлена строго к югу от выхода из Порт-Артура, а вторая - к юго-востоку. Следующие две постановки - по 60 мин - состоялись 16/29 мая и 24 мая/6 июня.
Так началось минное наступление на Порт-Артур, ставшее ключевым элементом новой схемы блокады. Подразумевавшей, помимо прочего, длительную и упорную борьбу. Японцы с самого начала понимали, что противник мины будет вытраливать - и поэтому оказались готовы и к непрерывной постановке новых минных заграждений, и к борьбе с нашими миносноцами для обеспечения этих постановок. При этом следует особо подчеркнуть, что Того не пытался наглухо "замуровать" Порт-Артур минами. Идея минной блокады была иной: Того хотел вынудить противника выходить из базы за тралами и, тем самым выиграть время, необходимое для того, чтобы его броненосцы подоспели к Порт-Артуру от островов Эллиот.
Предложенное Того и его штабом решение №2 было совершенно новым. Корбетт по поводу минной идеи говорит следующее: "It was a new factor in the strategy of blockade which went far to obliterate any practical distinction between the close and the open form". Степень японской креативности не стоит недооцениквать. Для британцев проблема блокады в то время была ключевой. И вот в том же 1904 г. британский RUSI наградил золотой медалью лейтенанта Алана Дьюара, автора эссе по этой проблеме. Так вот, в тексте Дьюара мины вообще не упоминаются. Среди новых факторов, влияющих на блокаду, названы пар и скорость; уголь; миноносцы и подводные лодки; телеграф; радио.
Да, здесь самое время вспомнить про радио, с которого и начался разговор. Радио было необходимым элементом предложенной Того схемы. Японские броненосцы могли прибыть к Порт-Артуру не ранее чем через 5-6 часов после получения известия. Время, требовавшееся нашей эскадре на то, чтобы выбраться в море, было сравнимым. Таким образом, только немедленное сообщение о противнике позволяло Того успеть к месту действий. Радио и только радио давало ему такую возможность. При этом расстояние от Порт-Артура до островов Эллиот было сравнимо с предельной паспортной дальностьбю действия новейших японских радиостанций (79 миль). Без наличия таких радиостанций японцам потребовалось бы ещё 2-3 часа на передачу известий, и такая задержка могла оказаться критической.
Предложенная Того схема зависела от использования сразу двух новых технических средств. Поэтому перед нами - прекрасный пример синтеза. Причём синтеза не только технического, но и тактического, и оперативного. Позволившего на новом уровне решить важнейшую стратегическую проблему морской войны.