Россия воскреснет, и образумившийся русский народ воздаст губителям по делам их.
Наиболее кратко и ёмко суть царствования Императора Николая II Александровича выразил в 1926 году в своих воспоминаниях о Государе Флигель-адъютант Императора и контр-адмирал Императорского Флота Симеон Симеонович Фабрицкий:
«Настанет время, когда безпристрастная история воздаст должное Величайшему из Русских Царей Дома Романовых, в царствование коего, несмотря на полное отсутствие способных помощников и на ведение двух кровопролитнейших войн, Россия шла колоссальными шагами по пути прогресса и обогащения.
Теперь ни для кого не секрет, что Россия была накануне полной победы и, не будь измены ближайших к Трону лиц, Европейская война была бы закончена блестяще, и Россия была бы первой державой мира и народ её самым богатым.
Доведением войны до конца Россия была бы обязана одному лишь Государю Императору.
Он единственный до последнего дня не терял присутствия духа, не знал усталости или упадка энергии. Всё с той же неизменной улыбкой, всегда ласковый и бесконечно добрый, Государь, приняв на Себя всю ответственность, окруженный сплошь недоброжелателями или зазнавшимися рабами, спокойно делал своё дело, как часовой на посту.
Можно смело сказать, что Государь был единственным человеком в России, который упорно желал довести войну до победного конца, что и было одной из причин Его гибели…
22½ года процарствовал Государь Император Николай II, ведя страну к неизменному процветанию, и подданных своих к обогащению на зависть всем соседям.
Несмотря на тяжелую политическую обстановку внешнюю и внутреннюю, … на отсутствие преданных лиц с государственным опытом, на зловредное поведение Государственной Думы, приносившей гораздо более вреда, чем пользы, на разрушительную работу кадетской партии, на усиленную подпольную работу революционных организаций, Россия благоденствовала под Державным Скипетром Высокомилостивого Царя, обезоруживавшего всех Своей добротой и снисходительностью.
С чувством искреннего восторга и гордости вспоминается колоссальный рост промышленности, такое быстрое развитие техники, великолепные железные дороги, огромный вывоз за границу, широкие внутренние и внешние кредиты, высокое качество зерна и муки, легко конкурирующих на рынке, всё улучшающийся административный аппарат, образцовая армия и прекрасно оборудованный флот.
Всем этим Россия обязана не безталанным министрам или Государственной Думе, проводящей время в пустых разговорах, а исключительно Государю Императору, шедшему наравне с веком и вкладывавшему в Своё служение Родине всю Свою душу, все Свои помыслы и энергию.
Заканчиваю свои воспоминания с глубокой верой в то, что настанет, наконец, час возрождения многострадальной Родины нашей, и образумившийся народ русский воздаст должное каждому по делам его, вознесет горячие молитвы к Всевышнему о злодейски убиенном Царе-Мученике и причислит Его к лику Святых».
В словах адмирала нет ни малейшей неправды или преувеличения. Два десятилетия правления Царя Николая II, предшествовавшие Первой мировой войне, знаменовались крупнейшими достижениями Российской Империи во всех сферах её государственного бытия. [...]
Во время Царствования Николая II Россия прочно вошла в пятёрку наиболее развитых стран в отношении уровня развития науки, научно-технического образования и высокотехнологичных отраслей промышленности, будучи заведомым лидером среди них по темпам развития всего перечисленного. Что и обезпечило бы нам при безмятежном развитии абсолютно лидирующее место в мире к середине XX века.
Рывок в развитии российской промышленности произошел в 1885-1913 гг. За эти годы промышленная продукция России выросла в пять раз, превысив темпы промышленного роста наиболее развитых стран мира. Произошли качественные изменения в технике и технологии. Качество русских промышленных товаров было таково, что, например, покупателей русского Дальнего Востока перед Первой мировой войной газеты предупреждали «остерегаться дешевых японских подделок, на которые ставятся русские клейма».
В годы, предшествующие Первой мировой войне, значительно возрос экономический потенциал России. По уровню развития производительных сил Россия к 1914 году стояла в одном ряду с Францией и Японией и отставала лишь от США, Англии и Германии. По степени концентрации производства Россия вышла на первое место в мире.
В предвоенное пятилетие 1909-1913 годов продукция всей промышленности по стоимости возросла на 54%, обороты внешней торговли на 23%. При этом продукция тяжёлой промышленности увеличилась на 76%, т.е. годовой прирост составил 17,1%.
Расширялись посевные площади, особенно под технические культуры: в 1910 году под посевами были заняты 92,1 млн. десятин, а в 1913 - 97,6 млн. десятин.
Возросла товарность сельского хозяйства. Россия становилась мировым экспортёром хлеба, готовилась потеснить Канаду и США.
Во время войны Россия оставалась единственной из воюющих стран, в которой к началу 1917 года не ощущалось недостатка продовольствия. Напротив, в стране скопились излишки сельскохозяйственных продуктов в связи с некоторым сокращением хлебного экспорта.
Отметим также, что вопреки широко распространённым представлениям Россия уже между 1904 и 1914 годами стала мировым лидером в области технического образования, обойдя Германию.
Наконец, в демографии: население Империи увеличилось за двадцать лет в полтора раза. Причем рост его не прекратился даже во время Мировой войны.
И никогда, ни до, ни после не увеличивалось так быстро, и не становилось на прочный фундамент социальных гарантий и льгот материальное благосостояние самых широких народных масс. Не говоря уж о так называемом «образованном обществе».
Достаточно сказать, что «согласно закону 1912 года оклад учителя высших начальных училищ (то есть типа учебного заведения наиболее точно соответствующего семиклассным советским школам) составлял 960 золотых рублей (то есть около 1 миллиона рублей в ценах 2008 года) в год». Оклад профессора даже отнюдь не столичного университета был соответственно в 6-7 раз больше.
При этом и зарплата квалифицированного рабочего в Российской Империи превысила в последние годы перед Мировой войной зарплату обер-офицера Императорских армии и флота.
Этому подъёму, этим успехам и достижениям Россия обязана была в первую, если не единственную очередь, своему Государю. Что и естественно в условиях строя, именуемого Православным Самодержавием.
Были, конечно, и у Государя верные слуги, на не слишком заметных, в массе своей ролях, понимавшие или чувствовавшие масштаб совершаемых деяний, и масштаб личности Того, кто за этими деяниями стоял.
Но уже тогда остро чувствующие люди ощущали витающее в самом воздухе на вид благополучной Империи предчувствие катастрофы. Так еще 16 февраля 1906 года, за двенадцать лет до Ипатьевского подвала, в письме к своему другу, отставному флотскому офицеру барону Максимилиану Рудольфовичу фон Энгельгардту, непонятый герой Цусимы адмирал Зиновий Петрович Рожественский, написал буквально вещие строки: «Жаль мне Государя нашего, мученика, который лихорадочно ищет людей правды и совета и не находит их, который оклеветан, который остается заслоненным от этого народа мелкой интригой, корыстью и злобой, который изверился во всех имеющих доступ к Престолу Его и страдает больше, чем мог бы страдать заключенный в подземелье, лишённом света и воздуха».
Непонятая трагедия русской истории состоит в том, что на протяжении более чем столетия перед национальной катастрофой 1917 года войну с наступающим антихристианским интернационалом русское Православное Самодержавие в лице русских Государей вело при острой нехватке верных кадров.
Неудивительно, что доказанная смерть от руки врага среди последних шести русских Самодержцев составила 50%, что в несколько раз превышает процент гибели русских солдат первой линии не то что в японскую, но и в Первую мировую войну.
А наш Царь при всём желании своём уже практически не имел шансов найти людей правды и совета и тем более ввести их на соответствующие должности в своё окружение. Исключения типа Петра Аркадьевича Столыпина, только подтверждают общее правило. Да и судьба Столыпина достаточно характерна.
«Серебряный век» русской культуры, сопровождался падением моральных устоев во всех слоях русского общества. И бельмом на глазу этого общества, этой общественности, была православная Царская Семья.
Чтобы достигнуть психологического комфорта, русскому «верхнему слою» необходимо было погасить моральный и сакральный облик Царской Семьи, понизить его до своего. Пусть в собственном воображении, и за счёт любой выдумки и клеветы.
Вот что пишет об этом наш современник, заставший в детстве остаточное действие этого фактора в среде родных и знакомых: «…в России начала нынешнего века уже не было монархистов. Какие-то белые вороны могли остаться, но они погоды не делали. Монархистом был, скажем, Сергей Нилус, но на него так и смотрели, как на белую ворону, и многие не подавали ему руки. А большинство спало и видело, как бы скорее свергнуть "проклятый царизм". Дворянский потомок рассказывал мне, что его бабушка была дружна с Императрицей, но скрывала эту дружбу от своих знакомых, как что-то неприличное. Художник Серов написал много портретов Романовых, но в письмах друзьям оправдывался: много платят, не могу устоять.
Верноподданнические чувства были позором, их подымали на смех, и если кто-то ещё хранил их в душе, то, чтобы не подвергнуться обструкциям, был вынужден прикрывать их внешним фрондированием…
Почему же нашим дедам и прадедам так отчаянно не хотелось быть монархистами? Подоплека здесь очень проста и очень неприглядна. Конечно, это было следствием моральной деградации.
Тогдашнее общество широкими вратами шествовало к погибели. Общепринятой нормой становилось не просто потакание страстям, но и изощрённое их разжигание…
Монархическая идея стала ему (обществу) совершенно чуждой. Тем более что её олицетворял Монарх, собравший в себе лучшие черты рода Романовых − благородство, порядочность, честность, самоотверженность в служении России, постоянное памятование о заветах Святой Руси и глубокую Православную веру.
Жить той жизнью, какой жил тогда верхний слой нации, и иметь перед глазами такого Царя было вещами плохо совместимыми.
А поскольку менять жизнь никто не собирался, надо было что-то делать с Царем».
Последняя фраза объясняет внутренние причины февральской катастрофы 1917 и цареубийства июля 1918 года лучше и точнее, чем толстые тома псевдонаучных толкований. ©