Люди и судьбы: братья Головинские... (этот девятнадцатый том...)
"Петр Борисов сберег часть своих соратников для будущей революционной работы"
(из разговоров во время игрового сбора группы Соединенных Славян и Васильковской управы)
13 апреля 1826 года.
Господину главнокомандующему 1-ю армиею...
Находящийся здесь под арестом 8-й артиллерийской бригады подпоручик Горбачевский в показании... называет членом Славянского общества 8-й артиллерийской бригады 4-й парочной батарейной роты юнкера Головинского, к которому писал той же бригады подпоручик Борисов 2-й письмо о склонении нижних чинов к возмущению...
Копия с рапорта г-ну главнокомандующему 1-ю армиею Следственной комиссии, учрежденной при Главной квартире армии, от 17 мая 1826 года.
8-й артиллерийской бригады юнкер Головинский и Саратовского пехотного полка портупей-прапорщик Щеколла при опросах в сей комиссии признались в бытности членами тайного общества.... Причем долгом поставляет доложить, что, не возмущал ли из них Головинский по письму к нему подпоручика Борисова солдат 4-й парочной роты, в чем Головинский не сознается, комиссия не находит никаких средств обнаружить сие без спроса о том нижних чинов... В бумагах же, взятых при арестовании Головинского... ничего подозрительного не найдено, кроме одного письма из них к Головинскому от Борисова...
Из письма Петра Борисова Павлу Головинскому от 21 сентября 1825 года:
"Любезный Павел Казимирович.
На маневрах случился с нами большой переворот; однако не подумайте, чтобы он произошел в мыслях. Сего никогда не случится. Наши мысли все те же, но наши дела приняли другой вид, который не может вас опечалить. Ежели вы принимаете в нас участие, то приезжайте в Житомир, адресуйтесь к Кирееву или Пестову, они объявят вам о наших делах, кои идут как нельзя лучше. Я думаю, что будете довольны..."
1826 года майя 14-го дня... 8-й артиллерийской бригады юнкер Головинский допрашиван и показал:
"Зовут меня Павел Казимиров сын Головинский, от роду 21 год, веры католической, на исповеди и у святого причастия ежегодно бывал. В службу вступил 1823 года... юнкером, из дворян Волынской губернии, крестьян за мною не состоит...
... на другое лето, то есть в 1825 году... пришел ко мне Борисов вместе с Бечасным... продолжая разговоры, наконец припомнил мне о помянутом обществе, назвал его Славянским, уверяя притом, что оно имеет цель истребить все злоупотребления и восстановить в России республику для общего блага, что в сем обществе состоит уже много людей... и что каждый, в оное вступивший, для приведения в действие вышесказанного предположения, к благоденствию отечества стремящегося, должен помогать друг другу, в чем надобность потребует, не щадя ничего, даже до последней капли крови... я из доверенности к нему, коего почитал всегда за человека умного, согласился вступить в общество и дал клятву на словах по чести и совести помогать во всем, чего только будут от меня требовать, полагая, что все это клонилось к добру...
По возвращении из Лещина в Новград-Волынский... Борисов писал ко мне означенное в сем запросе от 21 сентября письмо... насчет большого переворота и что дела их приняли другой вид, он извещал меня потому, что (как я после узнал, о чем сказано будет ниже) в Лещине они успели много других пригласить в общество и что в то время, в которое они располагали произвесть действие, по тогдашним их видам казалось уже сближенным; приглашал он меня в том письме к себе в Новград-Волынск или в Житомир к Кирееву или Пестову, дабы объявить о делах насчет общества... на сие письмо я ничем ему не ответствовал, потому что, обдумав безрассудный свой поступок, я не хотел с ними иметь никакого уже дела..."
1826 года апреля 9 дня от высочайше учрежденного Комитета подпоручику Борисову 2-му дополнительный вопросный пункт:
"Подпоручик Горбачевский показывает, что вы писали... письму к юнкеру 4-й парочной батарейной роты Головинскому, в кем уговаривали его, чтобы он, ежели может, возмущал бы и бунтовал солдат, и что он слышал от вас, что сей Головинский был членом тайного общества"
Ответ:
"Юнкер Головинский был приглашен в Славянский союз мною в 1825 года, о существовании же Южного общества ничего не знал, ни с кем из членов не имел сношения и не принимал никакого участия в наших действиях...
Причины, побудившие меня писать к Головинскому, были следующие:
когда брат мой поехал в Константинов с приглашением к возмущению офицеров Пензенского полка, то я полагал, что они устоят в данном слове подполковнику Муравьеву-Апостолу и по первому знаку поднимут оружие для введения Конституции, почему и надеялся, что они придут с вверенными им частями войск в Новград-Волынский, откуда... намерен был следовать в Житомир и завладеть корпусною квартирою, из коей, смотря по обстоятельствам, идти к Киеву или в крепость Бобруйск, а как 4-я парочная рота (рота, где служит Головинский - РД) квартирует на дороге, ведущей к сему последнему месту, и я не думал, чтобы все канониры 1-й батарейной роты (рота, где служит Петр Борисов - РД) и 2-й легкой (рота, где служат Горбачевский и Бечаснов - РД) согласились на мое предложение, то предполагал заменить недостающее число солдатами 4-й парочной, коих бы удалось склонить к возмущению, почему я написал к Головинскому, дабы он узнал дух и мысли солдат сей роты, но не писал, чтобы он их возмущал, - просил его также уведомить, какого мнения помещики Овручского повета, Головинский же даже не отвечал на мое письмо, но сказал словесно, что он ничего не знает и ни одного и змоих поручений не может исполнить. Одним словом, Головинский явно отказался принимать участие в моих действиях, цели коих он совершенно не знал...
К сему еще прибавлю, что я не предлагал Головинскому бунтовать 4-й парочной роты, это Горбачевский показывает несправедливо, ибо возмущение помянутой роты не могло принести никакой пользы мятежникам. Солдаты, не имеющие никакого другого оружия, кроме тесаков, не могли бы противиться даже крестьянам, вооруженным дубинками, и, следовательно, таковое намерение было бы противно здравому смыслу.
Подпоручик Борисов 2-й".
Из показаний юнкера Головинского:
"Наконец, около 10-го числа минувшего декабря он же, Борисов, прислал мне чрез неизвестного человека... письмо... уговаривал меня бунтовать и возмущать в роте солдат и, чтоб вернее узнать мысли, употреблять для их водку. Сей человек за подачею мне того письма объявил, что уже 8-я артиллерийская бригада намерена взбунтоваться, что уже многие солдаты об оном знают и что намерены приступить к всеобщему бунту 6 генваря, когда только прибудут к ним гусары, а каких полков, не объявлял, упоминая, что недавно был у Борисова во время проезда неизвестно отколь какой-то офицер... и проехал с 50 руб. ассигнациями в город Старо-Константинов... но как я отозвался ему, что предложения Борисова выполнить я не в состоянии и, будучи один в роте из состоящих в обществе, солдатам о сем объявлять не могу, то тот человек по ночлеге у меня и возвратился в обратным путь..."
(Головинский явно путает даты - посланец от Петра должен был приехать к нему не "около 10-го числа минувшего декабря", а где-то в самом начале января, так как мы уже выясняли в другом месте, что Андрей Борисов выехал от артиллеристов в Пензенский полк около 2 января. Посланец от Борисова - Островский или Невенгловский - эти молодые люди тоже благополучно слились на следствии, но этот эпизод материалами следственных дел зафиксирован. "Прибудут гусары" - еще один явный след ожидания Ахтырского полка - РД)
Из "Записок" Горбачевского:
"Борисов 2-й написал письмо к юнкеру Головинскому, служившему в 4-й парочной роте, квартировавшей тогда в Овручском уезде (в Некорости): он просил помянутого члена приготовить к восстанию солдат и убедить своего брата, занимавшего должность поветового маршала, содействовать им по возможности и, наконец, стараться узнать мнение шляхты Овручского повета и, если можно, склонить их к участию в деле. Славяне думали во время восстания послать Киреева из Житомира в парочную роту для окончательного действия на солдат, которые могли быть полезны 8-й бригаде. С сим письмом к Головинскому двое поляков отправились в Овруч, взяв на себя обязанность действовать там на шляхту; третий поехал в Заслав с тем, чтобы узнать расположение тамошних полков, действовать на них и - при первом известии о начале восстания - поднять оружие".
(итак, здесь в нашей истории впервые появляется брат Головинского - поветовый маршал в Овручском уезде)
Приговор военно-судной комиссии по делу Павла Головинского:
"Высочайше повелено 15 декабря 1826 года, продержав еще месяц в крепости, определить в полки 3 пехотной дивизии с тем, чтобы служить ему рядовым впредь до высочайшего разрешения".
Справка из "Алфавита декабристов" - "... в 1830 году юнкер в 14 егерском полку..."
Далее... далее Павел Головинский исчезает из нашей истории (кто знает, что с ним случилось после 1830 года?)... зато как раз в этом же самом 1830 году в действие вступает единственный раз упомянутый старший брат - Вильгельм Головинский. Который четыре года назад не был даже привлечен к следствию (и кто знает, что скрывалось за фразой из "Записок" - "убедить своего брата содействовать...")
"... Весной 1832 года пешим этапом отправлена с Украины в Сибирь партия ссыльных, в том числе бывшие ксендзы Ян Сероцинский и Модест Дидковский, доктор Ксаверий Шокальский... все эти лица потом оказалось активными участниками "омского дела"... Известно, что большинство будущих участников заговора подверглись репрессиям за участие в повстанческом отряде Вильгельма Головинского или за содействие ему..."
Головинский, 32 лет, был избран в Овручском уезде предводителем дворянства и стал "главным зачинщиком заговора" в своем уезде. При этом, как показывал на следствии В.Головинский, "главного распорядителя не было, ибо никто и никому не хотел повиноваться". Тем не менее В.Головинский возглавил сформированный в уезде отряд, насчитывавший до 600 человек. После нескольких сражений отряд потерпел поражение и Головинский попал в плен. На вопрос следствия "Какими обольщенриями склоняли вы их к участию в мятеже?" Головинский показывал: "Я им делал разные обольщения, как-то: законы будут исправлены, взяток брать не будут, крестьяне будут вольны, подати будут уравнены, с капиталов и за роскошь будет плата, а что с бедного класса людей, т.е. с земледельцев то уменьшиться подать и они получат облегчение; служба солдат с 25-летнего срока уменьшится на 8 или 10 лет, также будут и все выгоды конституционного правления или хотя правления монархического, но улучшенного..."
В приговоре военного суда о Головинском говорилось, что он "... ни мало не раскаявшись, дерзнул еще злословить многие лица и даже самый Правительственный Сенат, что в оном не одно тяжебное дело не производится без взятки, и объявил, что цель его восстания была восстановить Польшу в ее правах".
(Цит по книге: А.С.Нагаев. "Омское дело 1832-1833". Красноярск, 1991)
Первоначально военный суд вынес смертный приговор, по конфирмации замененный ссылкой в каторжные работы. В Тобольске ссыльных рассортировали по партиям, и часть его бывших соратников осталась в Тобольске, часть была отправлена в Омск, Головинский же был отправлен дальше в Томскую губернию. Между будущими участниками заговора быстро завязалась конспиративная шифрованная переписка...
... Военному судопроизводству в Омске не удалось раскрыть всех нитей заговора ссыльных. Однако, когда в руки попало одно из конспиративных писем с упоминанием имени Головинского, то по особому распоряжению он был отправлен из Томской губернии еще дальше в Восточную Сибирь, в Усть-Кутский солеваренный завод. Вероятно, крах надежд на побег и освобождение привел его к трагическому решению: в 1834 году Вильгельм Головинский покончил с собой.
(из разговоров во время игрового сбора группы Соединенных Славян и Васильковской управы)
13 апреля 1826 года.
Господину главнокомандующему 1-ю армиею...
Находящийся здесь под арестом 8-й артиллерийской бригады подпоручик Горбачевский в показании... называет членом Славянского общества 8-й артиллерийской бригады 4-й парочной батарейной роты юнкера Головинского, к которому писал той же бригады подпоручик Борисов 2-й письмо о склонении нижних чинов к возмущению...
Копия с рапорта г-ну главнокомандующему 1-ю армиею Следственной комиссии, учрежденной при Главной квартире армии, от 17 мая 1826 года.
8-й артиллерийской бригады юнкер Головинский и Саратовского пехотного полка портупей-прапорщик Щеколла при опросах в сей комиссии признались в бытности членами тайного общества.... Причем долгом поставляет доложить, что, не возмущал ли из них Головинский по письму к нему подпоручика Борисова солдат 4-й парочной роты, в чем Головинский не сознается, комиссия не находит никаких средств обнаружить сие без спроса о том нижних чинов... В бумагах же, взятых при арестовании Головинского... ничего подозрительного не найдено, кроме одного письма из них к Головинскому от Борисова...
Из письма Петра Борисова Павлу Головинскому от 21 сентября 1825 года:
"Любезный Павел Казимирович.
На маневрах случился с нами большой переворот; однако не подумайте, чтобы он произошел в мыслях. Сего никогда не случится. Наши мысли все те же, но наши дела приняли другой вид, который не может вас опечалить. Ежели вы принимаете в нас участие, то приезжайте в Житомир, адресуйтесь к Кирееву или Пестову, они объявят вам о наших делах, кои идут как нельзя лучше. Я думаю, что будете довольны..."
1826 года майя 14-го дня... 8-й артиллерийской бригады юнкер Головинский допрашиван и показал:
"Зовут меня Павел Казимиров сын Головинский, от роду 21 год, веры католической, на исповеди и у святого причастия ежегодно бывал. В службу вступил 1823 года... юнкером, из дворян Волынской губернии, крестьян за мною не состоит...
... на другое лето, то есть в 1825 году... пришел ко мне Борисов вместе с Бечасным... продолжая разговоры, наконец припомнил мне о помянутом обществе, назвал его Славянским, уверяя притом, что оно имеет цель истребить все злоупотребления и восстановить в России республику для общего блага, что в сем обществе состоит уже много людей... и что каждый, в оное вступивший, для приведения в действие вышесказанного предположения, к благоденствию отечества стремящегося, должен помогать друг другу, в чем надобность потребует, не щадя ничего, даже до последней капли крови... я из доверенности к нему, коего почитал всегда за человека умного, согласился вступить в общество и дал клятву на словах по чести и совести помогать во всем, чего только будут от меня требовать, полагая, что все это клонилось к добру...
По возвращении из Лещина в Новград-Волынский... Борисов писал ко мне означенное в сем запросе от 21 сентября письмо... насчет большого переворота и что дела их приняли другой вид, он извещал меня потому, что (как я после узнал, о чем сказано будет ниже) в Лещине они успели много других пригласить в общество и что в то время, в которое они располагали произвесть действие, по тогдашним их видам казалось уже сближенным; приглашал он меня в том письме к себе в Новград-Волынск или в Житомир к Кирееву или Пестову, дабы объявить о делах насчет общества... на сие письмо я ничем ему не ответствовал, потому что, обдумав безрассудный свой поступок, я не хотел с ними иметь никакого уже дела..."
1826 года апреля 9 дня от высочайше учрежденного Комитета подпоручику Борисову 2-му дополнительный вопросный пункт:
"Подпоручик Горбачевский показывает, что вы писали... письму к юнкеру 4-й парочной батарейной роты Головинскому, в кем уговаривали его, чтобы он, ежели может, возмущал бы и бунтовал солдат, и что он слышал от вас, что сей Головинский был членом тайного общества"
Ответ:
"Юнкер Головинский был приглашен в Славянский союз мною в 1825 года, о существовании же Южного общества ничего не знал, ни с кем из членов не имел сношения и не принимал никакого участия в наших действиях...
Причины, побудившие меня писать к Головинскому, были следующие:
когда брат мой поехал в Константинов с приглашением к возмущению офицеров Пензенского полка, то я полагал, что они устоят в данном слове подполковнику Муравьеву-Апостолу и по первому знаку поднимут оружие для введения Конституции, почему и надеялся, что они придут с вверенными им частями войск в Новград-Волынский, откуда... намерен был следовать в Житомир и завладеть корпусною квартирою, из коей, смотря по обстоятельствам, идти к Киеву или в крепость Бобруйск, а как 4-я парочная рота (рота, где служит Головинский - РД) квартирует на дороге, ведущей к сему последнему месту, и я не думал, чтобы все канониры 1-й батарейной роты (рота, где служит Петр Борисов - РД) и 2-й легкой (рота, где служат Горбачевский и Бечаснов - РД) согласились на мое предложение, то предполагал заменить недостающее число солдатами 4-й парочной, коих бы удалось склонить к возмущению, почему я написал к Головинскому, дабы он узнал дух и мысли солдат сей роты, но не писал, чтобы он их возмущал, - просил его также уведомить, какого мнения помещики Овручского повета, Головинский же даже не отвечал на мое письмо, но сказал словесно, что он ничего не знает и ни одного и змоих поручений не может исполнить. Одним словом, Головинский явно отказался принимать участие в моих действиях, цели коих он совершенно не знал...
К сему еще прибавлю, что я не предлагал Головинскому бунтовать 4-й парочной роты, это Горбачевский показывает несправедливо, ибо возмущение помянутой роты не могло принести никакой пользы мятежникам. Солдаты, не имеющие никакого другого оружия, кроме тесаков, не могли бы противиться даже крестьянам, вооруженным дубинками, и, следовательно, таковое намерение было бы противно здравому смыслу.
Подпоручик Борисов 2-й".
Из показаний юнкера Головинского:
"Наконец, около 10-го числа минувшего декабря он же, Борисов, прислал мне чрез неизвестного человека... письмо... уговаривал меня бунтовать и возмущать в роте солдат и, чтоб вернее узнать мысли, употреблять для их водку. Сей человек за подачею мне того письма объявил, что уже 8-я артиллерийская бригада намерена взбунтоваться, что уже многие солдаты об оном знают и что намерены приступить к всеобщему бунту 6 генваря, когда только прибудут к ним гусары, а каких полков, не объявлял, упоминая, что недавно был у Борисова во время проезда неизвестно отколь какой-то офицер... и проехал с 50 руб. ассигнациями в город Старо-Константинов... но как я отозвался ему, что предложения Борисова выполнить я не в состоянии и, будучи один в роте из состоящих в обществе, солдатам о сем объявлять не могу, то тот человек по ночлеге у меня и возвратился в обратным путь..."
(Головинский явно путает даты - посланец от Петра должен был приехать к нему не "около 10-го числа минувшего декабря", а где-то в самом начале января, так как мы уже выясняли в другом месте, что Андрей Борисов выехал от артиллеристов в Пензенский полк около 2 января. Посланец от Борисова - Островский или Невенгловский - эти молодые люди тоже благополучно слились на следствии, но этот эпизод материалами следственных дел зафиксирован. "Прибудут гусары" - еще один явный след ожидания Ахтырского полка - РД)
Из "Записок" Горбачевского:
"Борисов 2-й написал письмо к юнкеру Головинскому, служившему в 4-й парочной роте, квартировавшей тогда в Овручском уезде (в Некорости): он просил помянутого члена приготовить к восстанию солдат и убедить своего брата, занимавшего должность поветового маршала, содействовать им по возможности и, наконец, стараться узнать мнение шляхты Овручского повета и, если можно, склонить их к участию в деле. Славяне думали во время восстания послать Киреева из Житомира в парочную роту для окончательного действия на солдат, которые могли быть полезны 8-й бригаде. С сим письмом к Головинскому двое поляков отправились в Овруч, взяв на себя обязанность действовать там на шляхту; третий поехал в Заслав с тем, чтобы узнать расположение тамошних полков, действовать на них и - при первом известии о начале восстания - поднять оружие".
(итак, здесь в нашей истории впервые появляется брат Головинского - поветовый маршал в Овручском уезде)
Приговор военно-судной комиссии по делу Павла Головинского:
"Высочайше повелено 15 декабря 1826 года, продержав еще месяц в крепости, определить в полки 3 пехотной дивизии с тем, чтобы служить ему рядовым впредь до высочайшего разрешения".
Справка из "Алфавита декабристов" - "... в 1830 году юнкер в 14 егерском полку..."
Далее... далее Павел Головинский исчезает из нашей истории (кто знает, что с ним случилось после 1830 года?)... зато как раз в этом же самом 1830 году в действие вступает единственный раз упомянутый старший брат - Вильгельм Головинский. Который четыре года назад не был даже привлечен к следствию (и кто знает, что скрывалось за фразой из "Записок" - "убедить своего брата содействовать...")
"... Весной 1832 года пешим этапом отправлена с Украины в Сибирь партия ссыльных, в том числе бывшие ксендзы Ян Сероцинский и Модест Дидковский, доктор Ксаверий Шокальский... все эти лица потом оказалось активными участниками "омского дела"... Известно, что большинство будущих участников заговора подверглись репрессиям за участие в повстанческом отряде Вильгельма Головинского или за содействие ему..."
Головинский, 32 лет, был избран в Овручском уезде предводителем дворянства и стал "главным зачинщиком заговора" в своем уезде. При этом, как показывал на следствии В.Головинский, "главного распорядителя не было, ибо никто и никому не хотел повиноваться". Тем не менее В.Головинский возглавил сформированный в уезде отряд, насчитывавший до 600 человек. После нескольких сражений отряд потерпел поражение и Головинский попал в плен. На вопрос следствия "Какими обольщенриями склоняли вы их к участию в мятеже?" Головинский показывал: "Я им делал разные обольщения, как-то: законы будут исправлены, взяток брать не будут, крестьяне будут вольны, подати будут уравнены, с капиталов и за роскошь будет плата, а что с бедного класса людей, т.е. с земледельцев то уменьшиться подать и они получат облегчение; служба солдат с 25-летнего срока уменьшится на 8 или 10 лет, также будут и все выгоды конституционного правления или хотя правления монархического, но улучшенного..."
В приговоре военного суда о Головинском говорилось, что он "... ни мало не раскаявшись, дерзнул еще злословить многие лица и даже самый Правительственный Сенат, что в оном не одно тяжебное дело не производится без взятки, и объявил, что цель его восстания была восстановить Польшу в ее правах".
(Цит по книге: А.С.Нагаев. "Омское дело 1832-1833". Красноярск, 1991)
Первоначально военный суд вынес смертный приговор, по конфирмации замененный ссылкой в каторжные работы. В Тобольске ссыльных рассортировали по партиям, и часть его бывших соратников осталась в Тобольске, часть была отправлена в Омск, Головинский же был отправлен дальше в Томскую губернию. Между будущими участниками заговора быстро завязалась конспиративная шифрованная переписка...
... Военному судопроизводству в Омске не удалось раскрыть всех нитей заговора ссыльных. Однако, когда в руки попало одно из конспиративных писем с упоминанием имени Головинского, то по особому распоряжению он был отправлен из Томской губернии еще дальше в Восточную Сибирь, в Усть-Кутский солеваренный завод. Вероятно, крах надежд на побег и освобождение привел его к трагическому решению: в 1834 году Вильгельм Головинский покончил с собой.