Рассказы Изабеллы Юлиановны Люблинской...
...не могу не перепечатать этот кусочек: все это из редких сибирских краеведческих публикаций 1920-х годов - на сей раз не минусинские, а уже иркутские краеведы. Здесь в числе прочего попались записи крайне интересных рассказов: о дальнейшей судьбе семейства Бечасных (рассказы двух невесток Бечасных) и рассказ дочери Люблинского - в 1925 году ей около 90 лет, и на фотографии такая совершенно русская старуха в повязанном под подбородком платочке... О семействе этом вообще мало известно - тем с большим интересом я ловила подробности.
Привожу здесь текст с небольшими сокращениями:
"Член общества Соединенных Славян, Люблинский, по отбытии каторги, был поселен в Тунке, а с 1845 г. переведен на поселение в с.Жилкино, в четырех верстах от Иркутска. В Тунке же он женился на казачке А.Д.Тюменцевой. После амнистии Люблинский с женою и детьми (Христина, Евфросиния, Зенон, Михаил и Изабелла), получив подорожную в Варшаву (место родины его матери), выехал из Иркутства.
"В Варшаву он не доехал. В Волынской губернии, говорит Изабелла Юлиановна, мой отец, встретив князя Сангушко, получил от него предложение остаться в Волынской губернии и вести хозяйство на отведенном князем участке земли в деревне Пузырки. Жили мы все в деревне до конца 60-тых годов, когда отец переехал в Петербург "бороться с царями". На улице с ним случился удар. В бессознательном состоянии его привезли на квартиру к нам, вызвали доктора, он настоял на том, чтобы отправить папу в больницу. На следующий день он в больнице и умер. То был 1872 год. Погребен на Мариинском кладбище. Его друзья (Дубисса-Корчак и др.) поставили на могиле памятник (гранитная плита). После смерти отца мой брат Михаил, по совета своего друга-однокашника, отправлявшегося на службу в Восточную Сибирь, решил возвратиться в Иркутск, в надежде поступить на службу в канцелярию генерал-губернатора Восточной Сибири.
В 1875 г. вместе с братом Михаилом приехали в Иркутск мама, я и сестра Христина; Эфразия же осталась в Петрограде, а Зенон еще до смерти отца отправился на службу в Амурскую область.
В Тунке, где отбыв каторгу, был поселен папа, он занялся хлебопашеством, неурожай 1832 г. чуть было не разорил его. Тогда же приезжал в Тунку ждандармский полковник Кельчевский, был у папы и уверял, что всем декабристам назначат пособие, дадут паек и одежду".
"Агафья Дмитриевна говорила своим детям, что их отец недолюбливал Трубецкого С.П. и при встрече с ним всегда выговаривал ему по-французски, что тот, будучи выбран диктатором, не явился на площадь в день восстания".
(Мне как-то даже на минутку стало жалко Сергея Петровича - представьте себе, уже пятидесятые годы на дворе, и вдруг Юлиан Казимирович, который не был не только на Сенатской площади, но даже, как известно, и в Лещинских лагерях не был :)) - вдруг начинает троллить несчастного Трубецкого - РД)
Здесь же в Иркутстве в 1882 г. умерла Агафья Дмитриевна, в 1907 г. умер и сын ее Михаил Юлианович, служивший в последнее время в интендантстве. Могила жены декабриста огорожена решеткой, на одной из сторон которой прикреплен щит с надписью:
Жена декабриста
казачка села Тунки
Агафия Димитревна Люблинская
Скончалась в 1882 году.
Здесь у могилы Изабелла Юлиановна поделилась тем, что она слышала как от своей матери, так и от отца-декабриста о их жизни в Сибири.
"Уроженец Новоград-Волынска, мой папа получил хорошее образование. Первоначально он мечтал быть врачом, занимался медициной, но потом занялся юридическими науками и запутался в вопросах политики... Он нас и втянул всех в политику...
Он мечтал о единении всех славян от Карпат до Охотского моря, о необходимости просвещения, равноправия. Еще ребенком он возмущался социальным неравенством и задумывался над тем, как могло случиться, что одни люди владеют другими, одни - паны, другие - холопы... Многое, что папа говорил нам, он записывал в свои тетрадки, записывал туда и стихи... Тетрадку стихов в год амнистии взял у него Давыденко, уверив, что поместит их в заграничной прессе. Стихи эти пропали, как пропали и записки, которые вместе с кожаным чемоданом похитили у папы, когда он ехал в Славуту".
Люблинскому с пятью детьми, конечно, не легко было жить. В Петербурге дочери и жена брали с фабрики в Толмазовом переулке материалы, из которых шили на дому белье...
"Шитьем белья занимались мы с сестрой и по приезде в Сибирь, говорит Изабелла Юлиановна. Работали не только в городе, но и в деревнях, где учили грамоте крестьянских ребят. Сестра Христина та и умерла в с.Куде".
(Записки Люблинского попали к Герцену, но он не успел опубликовать их, а потом текст был утрачен. Сохранилась только краткая автобиография, опубликованная в Лит.наследстве - РД)
Привожу здесь текст с небольшими сокращениями:
"Член общества Соединенных Славян, Люблинский, по отбытии каторги, был поселен в Тунке, а с 1845 г. переведен на поселение в с.Жилкино, в четырех верстах от Иркутска. В Тунке же он женился на казачке А.Д.Тюменцевой. После амнистии Люблинский с женою и детьми (Христина, Евфросиния, Зенон, Михаил и Изабелла), получив подорожную в Варшаву (место родины его матери), выехал из Иркутства.
"В Варшаву он не доехал. В Волынской губернии, говорит Изабелла Юлиановна, мой отец, встретив князя Сангушко, получил от него предложение остаться в Волынской губернии и вести хозяйство на отведенном князем участке земли в деревне Пузырки. Жили мы все в деревне до конца 60-тых годов, когда отец переехал в Петербург "бороться с царями". На улице с ним случился удар. В бессознательном состоянии его привезли на квартиру к нам, вызвали доктора, он настоял на том, чтобы отправить папу в больницу. На следующий день он в больнице и умер. То был 1872 год. Погребен на Мариинском кладбище. Его друзья (Дубисса-Корчак и др.) поставили на могиле памятник (гранитная плита). После смерти отца мой брат Михаил, по совета своего друга-однокашника, отправлявшегося на службу в Восточную Сибирь, решил возвратиться в Иркутск, в надежде поступить на службу в канцелярию генерал-губернатора Восточной Сибири.
В 1875 г. вместе с братом Михаилом приехали в Иркутск мама, я и сестра Христина; Эфразия же осталась в Петрограде, а Зенон еще до смерти отца отправился на службу в Амурскую область.
В Тунке, где отбыв каторгу, был поселен папа, он занялся хлебопашеством, неурожай 1832 г. чуть было не разорил его. Тогда же приезжал в Тунку ждандармский полковник Кельчевский, был у папы и уверял, что всем декабристам назначат пособие, дадут паек и одежду".
"Агафья Дмитриевна говорила своим детям, что их отец недолюбливал Трубецкого С.П. и при встрече с ним всегда выговаривал ему по-французски, что тот, будучи выбран диктатором, не явился на площадь в день восстания".
(Мне как-то даже на минутку стало жалко Сергея Петровича - представьте себе, уже пятидесятые годы на дворе, и вдруг Юлиан Казимирович, который не был не только на Сенатской площади, но даже, как известно, и в Лещинских лагерях не был :)) - вдруг начинает троллить несчастного Трубецкого - РД)
Здесь же в Иркутстве в 1882 г. умерла Агафья Дмитриевна, в 1907 г. умер и сын ее Михаил Юлианович, служивший в последнее время в интендантстве. Могила жены декабриста огорожена решеткой, на одной из сторон которой прикреплен щит с надписью:
Жена декабриста
казачка села Тунки
Агафия Димитревна Люблинская
Скончалась в 1882 году.
Здесь у могилы Изабелла Юлиановна поделилась тем, что она слышала как от своей матери, так и от отца-декабриста о их жизни в Сибири.
"Уроженец Новоград-Волынска, мой папа получил хорошее образование. Первоначально он мечтал быть врачом, занимался медициной, но потом занялся юридическими науками и запутался в вопросах политики... Он нас и втянул всех в политику...
Он мечтал о единении всех славян от Карпат до Охотского моря, о необходимости просвещения, равноправия. Еще ребенком он возмущался социальным неравенством и задумывался над тем, как могло случиться, что одни люди владеют другими, одни - паны, другие - холопы... Многое, что папа говорил нам, он записывал в свои тетрадки, записывал туда и стихи... Тетрадку стихов в год амнистии взял у него Давыденко, уверив, что поместит их в заграничной прессе. Стихи эти пропали, как пропали и записки, которые вместе с кожаным чемоданом похитили у папы, когда он ехал в Славуту".
Люблинскому с пятью детьми, конечно, не легко было жить. В Петербурге дочери и жена брали с фабрики в Толмазовом переулке материалы, из которых шили на дому белье...
"Шитьем белья занимались мы с сестрой и по приезде в Сибирь, говорит Изабелла Юлиановна. Работали не только в городе, но и в деревнях, где учили грамоте крестьянских ребят. Сестра Христина та и умерла в с.Куде".
(Записки Люблинского попали к Герцену, но он не успел опубликовать их, а потом текст был утрачен. Сохранилась только краткая автобиография, опубликованная в Лит.наследстве - РД)