val000
in
nad_suetoi
Змеевики и гностическая традиция
От skifos
(Андрей Васильев)
Хорошо известный на Руси в XI-XIX веках тип амулетов-змеевиков представляет собой двусторонние подвески, на одной стороне которых изображена Богородица или святые, на другой - змеевидная композиция, как правило женская голова, окруженная змеями. Греческие надписи вокруг нее указывают на их византийское происхождение.
Проанализировав разные варианты текста, Крузе реконструировал заклинание на черниговской гривне - одном из самых известных амулетов-змеевиков, следующим образом: «Черная родильница очернила себя злом (или лучше яростию), пресмыкалась в прахе, как змея, и шипела, как дракон, и рычала, как лев, и была в ужасе, как ягненок, [когда победил ее архангел Михаил]» Несколько другое чтение дал Дестунис: «Матица [Ύστέρα], черная, почернелая, как змей ты вьешься, и как дракон свищешь, и как лев рычишь, и как ягненок спишь».
На некоторых змеевиках вместо греческого слова Ύστέρα стоит славянское Дъна. Дъна известна по заговорам и заклинаниям как «черная-черная, лютая-прелютая, имеющая 130 (150, 170) ногтей, волосатая, рыкает, как лев, вопит(-яциши) как вол, играет (прыгает), как козел». На человека она насылает болезни, поражая его тело так, что больной вопит от ее мучений. В латышских заговорах эта сущность считается «матерью» человека, обитающей в его теле.
Утилитарная функция змеевиков понятна. Они имели «медицинское» назначение, заклиная дъну-истеру властью Богородицы и святых. Однако их происхождение до сих пор остается предметом многочисленных дискуссий.
В дополнении к заметке Дестуниса архимандрит Леонид утверждал, что «все эти «змеевики» есть не что иное как «богумильские наузы» (амулеты): одно из средств, которыми богумилы старались пропагандировать в народе свои «дуалистические» верования, заимствованные ими у гностиков, преимущественно же у их предшественников манихеев и павликиан. Предназначались эти наузы, очевидно, для ношения ради охранения человека от враждебного влияния, при борьбе двух начал: доброго и злого, от последнего при помощи первого». А. В. Рындина связывала их хождение с манихеями. В. Н. Залесская, критикуя манихейскую версию и указывая на явно византийское происхождение змеевиков, считала их вторичной переработкой гностической традиции. Однако никаких серьезных аргументов в пользу своей точки зрения не привела, поскольку, тем более, что змеевики получили широкое хождение во втором тысячелетии, т.е. спустя несколько столетий после исчезновения исторических гностиков.
В этом отношении несомненный интерес представляет собой обзорная статья Jeffrey Spier Medieval Byzantine Magical Amulets and their Tradition, в которой содержится попытка проследить происхождение и трансформацию образа Истеры со времен античности. В частности, указание на генетическую связь змеевиков с группой бытовавших во II-V веках амулетов, на котором изображен святой всадник, поражающий женскую демоническую фигуру, иногда называемую просто «злом».
Spier ограничился лишь краткой ремаркой о связи Истеры с космологией и творением мира, отметив ее сходство с месопотамской Абзу. Между тем в гностических текстах об это содержатся вполне недвусмысленные свидетельства. Согласно Иринею (Irenaeus, Adv. Haer. 31,1-2), гностики называли материальный космос «творением Матки (Истеры)». В «Парафразе Сима» из библиотеки Наг-Хаммади Чрево или Естество является из темных вод, порождая светила, звезды, животных и людей. Делается это все по воле Спасителя для освобождения удерживаемых Чревом частиц света.
На рынке византийских магических амулетов эти космологические идеи оказались быстро утраченными. Связи с антропологией, учитывая медицинский характер змеевиков, оказались более прочными.
Если мыслить категориями человека как микрокосма, то Истеру можно отождествить со зверем, обитающим в области пупа (в некоторых славянских заговорах вместо слова дъна фигурируют слова «желудок» или «пуп») - представление, которое в античном мире восходит еще к платоновской традиции.
Юрий Шевченко на этом основании пробует реабилитировать Истеру, отказывая ей в демоническом характере и считая охранительной сущностью. По его, слабо аргументированной гипотезе, змеевики использовались не в качестве медицинских амулетов, а для облегчения концентрации на пупе во время исихастского умного делания. Однако говорить о благости Истеры и в этом случае не приходится. Согласно Григорию Паламе, целью этой практики является обуздание, либо изгнание из тела обитающего во чреве «зверя» путем утверждения в нем очищенного молитвенной практикой ума как домоправителя (Триады I.2.2-8). Идея, которая вполне может лежать в основе иконографии образов, используемых на византийских амулетах, сохранивших отдаленный отзвук этих смыслов.
* Оригинальный пост
Содержание
(Андрей Васильев)
Хорошо известный на Руси в XI-XIX веках тип амулетов-змеевиков представляет собой двусторонние подвески, на одной стороне которых изображена Богородица или святые, на другой - змеевидная композиция, как правило женская голова, окруженная змеями. Греческие надписи вокруг нее указывают на их византийское происхождение.
Проанализировав разные варианты текста, Крузе реконструировал заклинание на черниговской гривне - одном из самых известных амулетов-змеевиков, следующим образом: «Черная родильница очернила себя злом (или лучше яростию), пресмыкалась в прахе, как змея, и шипела, как дракон, и рычала, как лев, и была в ужасе, как ягненок, [когда победил ее архангел Михаил]» Несколько другое чтение дал Дестунис: «Матица [Ύστέρα], черная, почернелая, как змей ты вьешься, и как дракон свищешь, и как лев рычишь, и как ягненок спишь».
На некоторых змеевиках вместо греческого слова Ύστέρα стоит славянское Дъна. Дъна известна по заговорам и заклинаниям как «черная-черная, лютая-прелютая, имеющая 130 (150, 170) ногтей, волосатая, рыкает, как лев, вопит(-яциши) как вол, играет (прыгает), как козел». На человека она насылает болезни, поражая его тело так, что больной вопит от ее мучений. В латышских заговорах эта сущность считается «матерью» человека, обитающей в его теле.
Утилитарная функция змеевиков понятна. Они имели «медицинское» назначение, заклиная дъну-истеру властью Богородицы и святых. Однако их происхождение до сих пор остается предметом многочисленных дискуссий.
В дополнении к заметке Дестуниса архимандрит Леонид утверждал, что «все эти «змеевики» есть не что иное как «богумильские наузы» (амулеты): одно из средств, которыми богумилы старались пропагандировать в народе свои «дуалистические» верования, заимствованные ими у гностиков, преимущественно же у их предшественников манихеев и павликиан. Предназначались эти наузы, очевидно, для ношения ради охранения человека от враждебного влияния, при борьбе двух начал: доброго и злого, от последнего при помощи первого». А. В. Рындина связывала их хождение с манихеями. В. Н. Залесская, критикуя манихейскую версию и указывая на явно византийское происхождение змеевиков, считала их вторичной переработкой гностической традиции. Однако никаких серьезных аргументов в пользу своей точки зрения не привела, поскольку, тем более, что змеевики получили широкое хождение во втором тысячелетии, т.е. спустя несколько столетий после исчезновения исторических гностиков.
В этом отношении несомненный интерес представляет собой обзорная статья Jeffrey Spier Medieval Byzantine Magical Amulets and their Tradition, в которой содержится попытка проследить происхождение и трансформацию образа Истеры со времен античности. В частности, указание на генетическую связь змеевиков с группой бытовавших во II-V веках амулетов, на котором изображен святой всадник, поражающий женскую демоническую фигуру, иногда называемую просто «злом».
Spier ограничился лишь краткой ремаркой о связи Истеры с космологией и творением мира, отметив ее сходство с месопотамской Абзу. Между тем в гностических текстах об это содержатся вполне недвусмысленные свидетельства. Согласно Иринею (Irenaeus, Adv. Haer. 31,1-2), гностики называли материальный космос «творением Матки (Истеры)». В «Парафразе Сима» из библиотеки Наг-Хаммади Чрево или Естество является из темных вод, порождая светила, звезды, животных и людей. Делается это все по воле Спасителя для освобождения удерживаемых Чревом частиц света.
На рынке византийских магических амулетов эти космологические идеи оказались быстро утраченными. Связи с антропологией, учитывая медицинский характер змеевиков, оказались более прочными.
Если мыслить категориями человека как микрокосма, то Истеру можно отождествить со зверем, обитающим в области пупа (в некоторых славянских заговорах вместо слова дъна фигурируют слова «желудок» или «пуп») - представление, которое в античном мире восходит еще к платоновской традиции.
Юрий Шевченко на этом основании пробует реабилитировать Истеру, отказывая ей в демоническом характере и считая охранительной сущностью. По его, слабо аргументированной гипотезе, змеевики использовались не в качестве медицинских амулетов, а для облегчения концентрации на пупе во время исихастского умного делания. Однако говорить о благости Истеры и в этом случае не приходится. Согласно Григорию Паламе, целью этой практики является обуздание, либо изгнание из тела обитающего во чреве «зверя» путем утверждения в нем очищенного молитвенной практикой ума как домоправителя (Триады I.2.2-8). Идея, которая вполне может лежать в основе иконографии образов, используемых на византийских амулетах, сохранивших отдаленный отзвук этих смыслов.
* Оригинальный пост
Содержание