Александр Вертинский - Песня о Сталине
Биографы Александра Вертинского не слишком акцентируют внимание на "Песне о Сталине". В сети, напротив, она пользуется огромной популярностью: запись, сделанную в 1945-ом на концерте в какой-то подмосковной воинской части, снабдили киноплакатным визуальным рядом, на всякого рода коммунистических и державнических сайтах она служит аргументом в пользу признания исторической роли "великого вождя народов" (де, если уж "русский Пьеро", считавшийся белоэмигрантским певцом, написал такой панегирик...), для кого-то она - символ унизительных моральных компромиссов и трагической капитуляции...
Не знаю детальных подробностей относительно обстоятельств рождения текста (у кого-нибудь есть под рукой мемуары А.В.?). Вряд ли Вертинского подталкивал страх ареста, ссылки в ГУЛАГ, поражениях в правах его близких. Разрешение вернуться в СССР он получил еще в 1937-ом (из его письма: "Я удостоился высокой чести - меня, единственного из всей эмиграции, - Родина позвала к себе. Я не просился, не подавал никаких прошений, анкет и пр. Я получил приглашение от ВЦИКа... Это приглашение было результатом просьбы комсомола! Ты поймешь мое волнение - дети моей Родины позвали меня к себе! Я разревелся в кабинете посла, когда меня вызвали в консульство и объявили об этом...").
Тогда в эмигрантских кругах специально засланные агенты рекламировали советскую программу по репатриации. Из факта возвращения знаменитостей государство извлекало максимум пропагандистской пользы как внутри, так и за пределами страны (история с А.И. Куприным и др.). Вертинский, похоже, интуитивно понимал свою роль в этом спектакле и, доведенный до отчаяния ностальгией и материальными трудностями, был согласен на размен. Точно не уверен, но предполагаю, что его мало заботило как воспримет его поступок диаспора беженцев от революции: даже самые непримиримые колебались и допускали, что война с Гитлером оправдывает примирение с большевиками.
Пропуском для въезда в страну Советов певцу служило личное распоряжение Молотова. Условия встречи вообщем-то соответствовали его ожиданиям (номер в "Метрополе", спецпаек, роли аристократов в кино...). В 1951-ом Вертинского одарили Сталинской премией (за роль кардинала Бирнча в фильме "Заговор обреченных"), он ездил с гастролями по стране...
Похоже, "Песней о Сталине" Вертинский хотел вымолить снятие негласного табу со своих ранних лирических песен. Он мечтал, чтобы они звучали на радио, чтобы издавались грампластинки, чтобы цензоры не осмеливались вычеркивать их из программы концертов, чтобы в прессе не звучали издевки в адрес его сценического образа...
В 1956 году он обратился с письмом к зам. министра культуры С.В. Кафтанову:
"... Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну. Я пел везде - и на Сахалине, и в Средней Азии, и в Заполярье, и в Сибири, и на Урале, и в Донбассе, не говоря уже о Петрах. Я заканчиваю уже третью тысячу концертов... все это мне дает право думать, что мое творчество, пусть даже и не очень "советское", нужно кому-то и, может быть, необходимо. А мне уже 68-й год!.. Сколько мне осталось жить?.. Все это мучает меня. Я не тщеславен. У меня мировое имя, и мне к нему никто и ничего добавить не может. Но я русский человек! И советский человек. И я хочу одного - стать советским актером. Для этого я и вернулся на Родину... Вот я и хочу задать Вам ряд вопросов:
1. Почему я не пою по радио? Разве Ив Монтан, языка которого никто не понимает, ближе и нужнее, чем я?
2. Почему нет моих пластинок? Разве песни, скажем, Бернеса, Утесова выше моих по содержанию и качеству?
3. Почему нет моих нот, моих стихов?
4. Почему нет ни одной рецензии на мои концерты? Я получаю тысячи писем, где спрашивают обо всем этом. Я молчу... А годы идут. Сейчас я еще мастер. Я еще могу! Но скоро я брошу все и уйду из театральной жизни. И будет поздно. И у меня останется горький осадок. Меня любит народ и не заметили его правители!...".
Словом, чтобы понять источники вдохновения для строчек о "серебрянном тополе" с "ясными, зоркими очами" стоит обращаться не столько к "Сдаче и гибели советского интеллигента" Аркадия Белинкова, сколько к диагностически беспощадному трактату-памфлету Чеслава Милоша "Порабощенный разум" (глава о Кетмане).
Александр Вертинский - Песня о Сталине
В том же 56-ом году, за год до смерти, Вертинский написал жене: "Ты посмотри эту историю со Сталиным. Все фальшиво, подло, неверно. На съезде Хрущев сказал: "Почтим вставанием память 17 миллионов человек, замученных в лагерях: "Ничего себе?! Кто, когда и чем заплатит за "ошибки" всей этой сволочи?! И доколе будут измываться над нашей Родиной? Доколе?".
Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь!
Сколько стоил ему Сталинград!
И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Эти ясные, зоркие очи
До конца разглядели врага.
В эти чёрные, тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?
Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.
И, когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашёл он таких генералов
И таких легендарных бойцов?
Он взрастил их. Над их воспитаньем
Много думал он ночи и дни.
О, к каким грозовым испытаньям
Подготовлены были они!
И в боях за Отчизну суровых
Шли бесстрашно на смерть за него,
За его справедливое слово,
За великую правду его.
Как высоко вознёс он державу,
Вождь советских народов-друзей,
И какую всемирную славу
Создал он для Отчизны своей!
… Тот же взгляд. Те же речи простые.
Так же скупы и мудры слова…
Над военною картой России
Поседела его голова.
Не знаю детальных подробностей относительно обстоятельств рождения текста (у кого-нибудь есть под рукой мемуары А.В.?). Вряд ли Вертинского подталкивал страх ареста, ссылки в ГУЛАГ, поражениях в правах его близких. Разрешение вернуться в СССР он получил еще в 1937-ом (из его письма: "Я удостоился высокой чести - меня, единственного из всей эмиграции, - Родина позвала к себе. Я не просился, не подавал никаких прошений, анкет и пр. Я получил приглашение от ВЦИКа... Это приглашение было результатом просьбы комсомола! Ты поймешь мое волнение - дети моей Родины позвали меня к себе! Я разревелся в кабинете посла, когда меня вызвали в консульство и объявили об этом...").
Тогда в эмигрантских кругах специально засланные агенты рекламировали советскую программу по репатриации. Из факта возвращения знаменитостей государство извлекало максимум пропагандистской пользы как внутри, так и за пределами страны (история с А.И. Куприным и др.). Вертинский, похоже, интуитивно понимал свою роль в этом спектакле и, доведенный до отчаяния ностальгией и материальными трудностями, был согласен на размен. Точно не уверен, но предполагаю, что его мало заботило как воспримет его поступок диаспора беженцев от революции: даже самые непримиримые колебались и допускали, что война с Гитлером оправдывает примирение с большевиками.
Пропуском для въезда в страну Советов певцу служило личное распоряжение Молотова. Условия встречи вообщем-то соответствовали его ожиданиям (номер в "Метрополе", спецпаек, роли аристократов в кино...). В 1951-ом Вертинского одарили Сталинской премией (за роль кардинала Бирнча в фильме "Заговор обреченных"), он ездил с гастролями по стране...
Похоже, "Песней о Сталине" Вертинский хотел вымолить снятие негласного табу со своих ранних лирических песен. Он мечтал, чтобы они звучали на радио, чтобы издавались грампластинки, чтобы цензоры не осмеливались вычеркивать их из программы концертов, чтобы в прессе не звучали издевки в адрес его сценического образа...
В 1956 году он обратился с письмом к зам. министра культуры С.В. Кафтанову:
"... Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну. Я пел везде - и на Сахалине, и в Средней Азии, и в Заполярье, и в Сибири, и на Урале, и в Донбассе, не говоря уже о Петрах. Я заканчиваю уже третью тысячу концертов... все это мне дает право думать, что мое творчество, пусть даже и не очень "советское", нужно кому-то и, может быть, необходимо. А мне уже 68-й год!.. Сколько мне осталось жить?.. Все это мучает меня. Я не тщеславен. У меня мировое имя, и мне к нему никто и ничего добавить не может. Но я русский человек! И советский человек. И я хочу одного - стать советским актером. Для этого я и вернулся на Родину... Вот я и хочу задать Вам ряд вопросов:
1. Почему я не пою по радио? Разве Ив Монтан, языка которого никто не понимает, ближе и нужнее, чем я?
2. Почему нет моих пластинок? Разве песни, скажем, Бернеса, Утесова выше моих по содержанию и качеству?
3. Почему нет моих нот, моих стихов?
4. Почему нет ни одной рецензии на мои концерты? Я получаю тысячи писем, где спрашивают обо всем этом. Я молчу... А годы идут. Сейчас я еще мастер. Я еще могу! Но скоро я брошу все и уйду из театральной жизни. И будет поздно. И у меня останется горький осадок. Меня любит народ и не заметили его правители!...".
Словом, чтобы понять источники вдохновения для строчек о "серебрянном тополе" с "ясными, зоркими очами" стоит обращаться не столько к "Сдаче и гибели советского интеллигента" Аркадия Белинкова, сколько к диагностически беспощадному трактату-памфлету Чеслава Милоша "Порабощенный разум" (глава о Кетмане).
Александр Вертинский - Песня о Сталине
Click to viewВ том же 56-ом году, за год до смерти, Вертинский написал жене: "Ты посмотри эту историю со Сталиным. Все фальшиво, подло, неверно. На съезде Хрущев сказал: "Почтим вставанием память 17 миллионов человек, замученных в лагерях: "Ничего себе?! Кто, когда и чем заплатит за "ошибки" всей этой сволочи?! И доколе будут измываться над нашей Родиной? Доколе?".
Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь!
Сколько стоил ему Сталинград!
И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Эти ясные, зоркие очи
До конца разглядели врага.
В эти чёрные, тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?
Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.
И, когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашёл он таких генералов
И таких легендарных бойцов?
Он взрастил их. Над их воспитаньем
Много думал он ночи и дни.
О, к каким грозовым испытаньям
Подготовлены были они!
И в боях за Отчизну суровых
Шли бесстрашно на смерть за него,
За его справедливое слово,
За великую правду его.
Как высоко вознёс он державу,
Вождь советских народов-друзей,
И какую всемирную славу
Создал он для Отчизны своей!
… Тот же взгляд. Те же речи простые.
Так же скупы и мудры слова…
Над военною картой России
Поседела его голова.