Ещё немного из жизни волшебных лопат
Вы будете смеяться, но вчера мы опять ездили на участок Деулино-Картаносово, теперь уже из Москвы, а это худо-бедно 250 км в одну сторону и там ещё по местам, ваша покорная слуга за рулём. Вернулись в третьем часу ночи, разбудил меня вот только что звонок из Синодального - спрашивали, что ещё нужно "на район", вот раз уж проснулась, напишу тем, кто про пожары читает, как роман, несколько несерьёзных эпизодов, а о серьёзных вещах буду писать попозже, когда окончательно проснусь. Надеюсь, никого не шокирует, что я о бедственных вещах собираюсь несерьёзное написать? Что бы с нами было, если бы мы всегда сохраняли серьёзное лицо? Я бы сдохла, точно. Потому что спиться не умею.
С трудом удерживаю себя от мыслей, что надо вот то-то и то-то ещё подсобрать и ещё к ребятам прямо сейчас выехать. Всё забываю, что я не в Рязани. В квартире нереальная жопосрань (да, прижилось словечко сумасшедшей, вот спасибо за него, весьма выразительно) и надо хотя бы разобрать вываленные из рюкзаков вещи, но мысль одна, и я её думаю - что ТАМ? Вот влипла!
Помните про "волшебные" лопаты? Ну, те самые, которые теперь у нас называют Ольгами и которыми, по свидетельству очевидцев, стоит махнуть или воткнуть её в землю и огонь гаснет?
Две из этих лопат лежат, вернее, лежали в нашей машине. Возим с собой на экстренный случай.
Вчера мы заехали на нашу знаменитую просеку, там пусть и далеко в глубине всё ещё горит, ребята Фарида там работают. На полпути к торфянику стоит сломанная пожарная машина, вокруг копошатся солдатики, проезжаем - орут: трубки какой-нибудь металлической нет?
Мы - зачем? - Сломался рычаг коробки передач, машина с места не может сдвинуться. Нужна трубка металлическая, насадить на торчаший снизу штырь.
Понимаю, что трубки нет, на всякий случай роюсь в багажнике, попутно мужики разбирают запасы консервов, а особенно конфет, со словами "конфет дольше, чем бабы, не видели", ну нет у меня металлической трубки, откуда ей взяться? И вдруг мне в голову приходит, что лопата на полой металлической ручке. Говорю, что вот, есть лопата, понимая, что ерунду говорю. Но недооценивала я волшебные лопаты!
И что же? Открутили нарядную оранжевую пластмассовую рукоятку, насадили волшебную лопату штыком вверх на оставшееся от рычага - и машина поехала. Кто не верит, вот фото (это чуть ли не единственное фото, которое я не удержалась и сделала на пожарах.
Альбом: пожар
Водитель, на самом деле, бухой, но и умученный. Сам стал позировать, вместе с МЧСником. Ты, говорит, будешь в интернет это выкладывать? Я - нельзя? Он - да можно, мне похуй, тут по другому не получается.
Но я не буду. Фотография лопаты вместо рычага передач - это и так полная характеристика всего того, что там происходит.
Дальше едем, проезжаем лагерь инженерных войск, которые трубы к торфяникам тянут. Я там каждый раз останавливаюсь, сгружаю какую-нибудь еду. Вначале солдаты стеснялись и говорили, что их кормят, потом уже нас как хороших знакомых встречали. Вчера вышел к нам молодой парень со звёздочками на погонах, стал благодарить. " Ваши, говорит, ребята, добровольцы - красавцы! (Так и сказал) Оборудованы, экипированы. Что бы мы без вас делали?
Я нахально (или наивно) его спрашиваю - "Я вот, дескать, в погонах не разбираюсь, вы кто по званию?" - Венталь меня в бок толкает - ты чо, капитан!
Так вот капитан Руслан ( он сказал, что не боится огласки и даже оставил нам номера телефонов, чтобы связывались напрямую с ним и везли, если будет возможность, продовольствие прямо в их лагерь), сказал, что он даже полковнику, приезжавшему накануне, "так и сказал" - "Вот холода настанут (а их там, солдат то есть, могут до ноября продержать), уедут ребята-добровольцы, перестанут ездить сюда - что солдаты есть будут? Они только и живы тем, что каждый день в серьёзном количестве штатские привозят."
А потом, понимаете ли, френды мои дорогие, этот капитан взял меня двумя руками за руку - и поцеловал мне руку. Блин. Я не знаю, как это описать. Мне стопитьсот тыщ раз мужики руки целовали, но я стою там, возле своей пыльной машины, на раздолбанной лесной дороге, в пыльных штанах, лохматая и усталая, ногти все об эти ящики с консервами обломаны, на обочине солдатики сидят, я раньше с большим смущением около таких стоянок останавливалась, мне казалось, они все думают "Куда ты, баба, лезешь!" - а тут я чуть не разревелась, когда он вот при всех своих подчинённых вдруг это сделал. Так галантно это было, так трогательно и лучше любых комплиментов в те моменты моей жизни, когда я накрашена, наряжена, причёсана и на каблуках.
Вечером, верней, ночью едем, везём одного из добровольцев в Москву. Въехали в Рязань - там, как всегда, девушки, красивые, в юбках, ножками переступают. Я говорю - как всегда странно из леса выезжать и красивых девушек видеть, правда? А он - знаешь, самые красивые девушки - там, в лесу, они все пыльные, в мятой грязной одежде, умученные, но вот вечером приползаешь, она к тебе подходит с тарелкой супа, и краше неё нет.
Но надо сказать для справедливости, что потом он всю дорогу говорил о своей жене, которой пришлось из дымов эвакуироваться с новорождённым ребёнком, как он по ней соскучился, и какая она, и какая дочь, и как у них прекрасно то, и как это, и снова как он по ней соскучился, и... и что она вот-вот приедет уже, вот.
А ещё, смешно - он рассказывал, что в небольшом отряде на четверых - три "русских спасателя рязанской земли" - Айсберг, Вайсберг и (куда без него) Рабинович. Фамилии, конечно, же, изменены, но суть ясна.
Я предложила по старинной народной традиции известно какого народа менять фамилии на более пышные - героям в связи с последними событиями присвоить фамилии Танненбаум, Биркеншток и, самому отличившемуся, Розенблюм.
Вот. Потом напишу про серьёзные вещи, про ту самую бабушку в сарае, про то, какие удивительные люди недавно в ночи дали нам денег, про всяких людей ещё. Надо уже, наконец, про наш сбор в пятницу написать. Следите. Обнимаю.
Да пребудут с вами волшебные лопаты!
С трудом удерживаю себя от мыслей, что надо вот то-то и то-то ещё подсобрать и ещё к ребятам прямо сейчас выехать. Всё забываю, что я не в Рязани. В квартире нереальная жопосрань (да, прижилось словечко сумасшедшей, вот спасибо за него, весьма выразительно) и надо хотя бы разобрать вываленные из рюкзаков вещи, но мысль одна, и я её думаю - что ТАМ? Вот влипла!
Помните про "волшебные" лопаты? Ну, те самые, которые теперь у нас называют Ольгами и которыми, по свидетельству очевидцев, стоит махнуть или воткнуть её в землю и огонь гаснет?
Две из этих лопат лежат, вернее, лежали в нашей машине. Возим с собой на экстренный случай.
Вчера мы заехали на нашу знаменитую просеку, там пусть и далеко в глубине всё ещё горит, ребята Фарида там работают. На полпути к торфянику стоит сломанная пожарная машина, вокруг копошатся солдатики, проезжаем - орут: трубки какой-нибудь металлической нет?
Мы - зачем? - Сломался рычаг коробки передач, машина с места не может сдвинуться. Нужна трубка металлическая, насадить на торчаший снизу штырь.
Понимаю, что трубки нет, на всякий случай роюсь в багажнике, попутно мужики разбирают запасы консервов, а особенно конфет, со словами "конфет дольше, чем бабы, не видели", ну нет у меня металлической трубки, откуда ей взяться? И вдруг мне в голову приходит, что лопата на полой металлической ручке. Говорю, что вот, есть лопата, понимая, что ерунду говорю. Но недооценивала я волшебные лопаты!
И что же? Открутили нарядную оранжевую пластмассовую рукоятку, насадили волшебную лопату штыком вверх на оставшееся от рычага - и машина поехала. Кто не верит, вот фото (это чуть ли не единственное фото, которое я не удержалась и сделала на пожарах.
Альбом: пожар
Водитель, на самом деле, бухой, но и умученный. Сам стал позировать, вместе с МЧСником. Ты, говорит, будешь в интернет это выкладывать? Я - нельзя? Он - да можно, мне похуй, тут по другому не получается.
Но я не буду. Фотография лопаты вместо рычага передач - это и так полная характеристика всего того, что там происходит.
Дальше едем, проезжаем лагерь инженерных войск, которые трубы к торфяникам тянут. Я там каждый раз останавливаюсь, сгружаю какую-нибудь еду. Вначале солдаты стеснялись и говорили, что их кормят, потом уже нас как хороших знакомых встречали. Вчера вышел к нам молодой парень со звёздочками на погонах, стал благодарить. " Ваши, говорит, ребята, добровольцы - красавцы! (Так и сказал) Оборудованы, экипированы. Что бы мы без вас делали?
Я нахально (или наивно) его спрашиваю - "Я вот, дескать, в погонах не разбираюсь, вы кто по званию?" - Венталь меня в бок толкает - ты чо, капитан!
Так вот капитан Руслан ( он сказал, что не боится огласки и даже оставил нам номера телефонов, чтобы связывались напрямую с ним и везли, если будет возможность, продовольствие прямо в их лагерь), сказал, что он даже полковнику, приезжавшему накануне, "так и сказал" - "Вот холода настанут (а их там, солдат то есть, могут до ноября продержать), уедут ребята-добровольцы, перестанут ездить сюда - что солдаты есть будут? Они только и живы тем, что каждый день в серьёзном количестве штатские привозят."
А потом, понимаете ли, френды мои дорогие, этот капитан взял меня двумя руками за руку - и поцеловал мне руку. Блин. Я не знаю, как это описать. Мне стопитьсот тыщ раз мужики руки целовали, но я стою там, возле своей пыльной машины, на раздолбанной лесной дороге, в пыльных штанах, лохматая и усталая, ногти все об эти ящики с консервами обломаны, на обочине солдатики сидят, я раньше с большим смущением около таких стоянок останавливалась, мне казалось, они все думают "Куда ты, баба, лезешь!" - а тут я чуть не разревелась, когда он вот при всех своих подчинённых вдруг это сделал. Так галантно это было, так трогательно и лучше любых комплиментов в те моменты моей жизни, когда я накрашена, наряжена, причёсана и на каблуках.
Вечером, верней, ночью едем, везём одного из добровольцев в Москву. Въехали в Рязань - там, как всегда, девушки, красивые, в юбках, ножками переступают. Я говорю - как всегда странно из леса выезжать и красивых девушек видеть, правда? А он - знаешь, самые красивые девушки - там, в лесу, они все пыльные, в мятой грязной одежде, умученные, но вот вечером приползаешь, она к тебе подходит с тарелкой супа, и краше неё нет.
Но надо сказать для справедливости, что потом он всю дорогу говорил о своей жене, которой пришлось из дымов эвакуироваться с новорождённым ребёнком, как он по ней соскучился, и какая она, и какая дочь, и как у них прекрасно то, и как это, и снова как он по ней соскучился, и... и что она вот-вот приедет уже, вот.
А ещё, смешно - он рассказывал, что в небольшом отряде на четверых - три "русских спасателя рязанской земли" - Айсберг, Вайсберг и (куда без него) Рабинович. Фамилии, конечно, же, изменены, но суть ясна.
Я предложила по старинной народной традиции известно какого народа менять фамилии на более пышные - героям в связи с последними событиями присвоить фамилии Танненбаум, Биркеншток и, самому отличившемуся, Розенблюм.
Вот. Потом напишу про серьёзные вещи, про ту самую бабушку в сарае, про то, какие удивительные люди недавно в ночи дали нам денег, про всяких людей ещё. Надо уже, наконец, про наш сбор в пятницу написать. Следите. Обнимаю.
Да пребудут с вами волшебные лопаты!