Александр Глебович Невзоров: Не стареют душой сельдереи
Патриотизм - это когда вы считаете, что эта страна лучше всех остальных оттого, что вы здесь родились. (Джордж Бе́рнард Шо́у)
*
Патриотизм. Родина или государство
Оригинал взят у http://snob.ru/selected/entry/101266
Алекса́ндр Гле́бович Невзо́ров
К ветеранам ВОВ, а также к любым иным реалиям СССР или РФ данный текст не имеет никакого отношения. Все совпадения случайны.
В 1870-х годах дагерротипы (первые фотографии) перестали быть диковинкой и начали распространяться в Европе. Именно это обстоятельство позволило хозяйкам публичных домов Гамбурга многократно повысить доходность своих заведений. Причём без каких-либо затрат на обновление или улучшение штата.
Каким образом?
Очень просто. Подвыпившим матросам демонстрировалась фотографическая карточка девицы неописуемой соблазнительности. Бандерша клялась в том, что именно это существо и достанется щедрому клиенту.
Матросики раскалялись, выворачивали карманы и занимали очередь. А хозяйка, воспользовавшись сложной системой дверей борделя, куда-то исчезала.
Через некоторое время звучал колокольчик, дверь отворялась, и матрос получал возможность взгромоздиться на «гения чистой красоты». Разумеется, всё происходило в полной темноте. Как правило, роль «совершенства с дагерротипа» играла сама бандерша, успевшая забежать, стащить затхлые панталоны и расположиться в удобной позе. Тьма и краткость контакта спасали её от разоблачения, а матрос до конца своих дней сохранял уверенность, что прожил жизнь не зря.
*
Как вы, вероятно, уже догадались, сценка в лупанарии иллюстрирует схему отношений человека с режимом и «родиной». Иллюстрация корректна. Ведь и у «родины» большая часть скрыта во тьме истории, что даёт власти возможность подсунуть клиенту всё что угодно.
Исторически государство - это именно аппарат принуждения, изъятия прибавочного продукта. (Ю́рий Ива́нович Семёнов)
Режим может быть сколь угодно глуп, злобен и губителен. Он может плескаться в «крови и гное народа», насиловать, унижать и убивать миллионы своих подданных. Но если он умеет показывать один-единственный фокус, то убиваемое и насилуемое население всегда будет ему благодарно.
От режима требуется всего лишь суметь прикинуться «родиной». Сделать это не просто, а очень просто. Дело в том, что понятие «родина» является настолько абстрактным и иллюзорным, что легко трансформируется в любую политическую материю. Образуется забавный конструкт, в котором иллюзия и реальность слиты без всяких видимых швов и переходов. Где кончается 1 и начинается другое, различить почти невозможно.
Конечно, на 99,9% данный конструкт состоит из чистого режима. Однако, не следует преуменьшать и роль иллюзии. У неё важная наркотическая функция, которая позволяет власти резать по живому и мёртвому, творя «от имени отечества» любые дикости.
Практически каждый режим с лёгкостью проделывает эту подмену. Конечно, это жульничество чистой воды, но народ жаждет быть одураченным. Он хочет родину. Отказать ему в этом - ещё большая жестокость, чем гноить в лагерях и расстреливать.
Строго говоря, прекрасное понятие «родина» является чистым надувательством. Никакой «родины» ни у кого никогда не существовало. Была лишь последовательность режимов, которые распоряжались населением к своему собственному благу. Чтобы «жить долго и счастливо», режимы ткали нужную им мифологию и пропитывали её ядом патриотической романтики. Этой паутиной и обволакивалось поколение за поколением.
Когда государство начинает убивать, оно всегда называет себя Родиной. (Август Стриндберг)
Разумеется, иногда такие паутины бывают cотканы виртуозно, хотя чаще встречаются образчики попроще. Лучшим сырьём для их изготовления являются байки о подвигах предков. Как известно, такие сказки можно генерировать в неограниченных количествах. В пределах собственного языка и своей культуры любая нация никак не ограничена в этих фантазиях. Иллюзия «родины», сделанная из таких ингредиентов, обеспечивает прекрасное послушание и должную энергичность одураченных.
Конечно, от режима требуются некоторые усилия для того, чтобы патриотическая паутина была крепкой, клейкой и ядовитой. Но этот труд окупается. Ведь все погибшие «за родину» на самом деле всегда отдавали свою жизнь за режим. За его глупости, ошибки или капризы. (Разумеется, они думали иначе.)
Отметим, что «родины» не ведут войн и не устраивают репрессий. Они бесплотны и существуют только в воображении. Войны и репрессии - это всегда забава режимов.
Во всём этом нет ничего страшного. Это обыденный, всех устраивающий порядок вещей. Погибшие, как правило, довольны, а изувеченные как минимум удовлетворены. Мало того, что трюк подмены срабатывает безотказно, сама по себе война - это редкая и приятная возможность для населения соприкоснуться с величием исторических процессов, подвигом, святостью, жертвенностью и другой белибердой.
Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит. (Арту́р Шопенга́уэр)
Долгое время режимы концентрировали память о своём военном величии в парадных портретах и монументах властителей. Выжившую в сражениях мелкоту бросали гнить в нищете и забвении. Затем пришло осознание, что культ обвешенных побрякушками стареньких солдатиков, отдавших за режим глаза или ноги, может работать на него продуктивнее, чем любые портреты и триумфальные арки.
Сыграло свою роль и гениальное изобретение в виде военных наград. Как известно, эта древняя хитрость позволяет любой власти совершить очень выгодный обмен. Человек отдаёт режиму слух, зрение, годы или конечности, а взамен получает блестящую блямбочку. Как правило, жертва такого мошенничества очень радуется тому, что её надурили, и гордится символом своей глупости.
В лупанариях Рима дряхлых любителей побренчать медалями называли «апиями», то есть сельдереями
(от лат. apium). Возможно, это прозвище возникло из-за традиции украшать веточками апиума гробницы, но скорее по причине сходства ветеранских физиономий с корнем сельдерея.
Со временем сельдерейская составляющая стала важной деталью иллюзии «родины». Началось восторженное почитание апиев, вне зависимости от того, за что именно они уродовались и получали свои блямбочки.
Но!
Мы знаем, что бывают режимы, даже умирать за которые - преступление. Те, что превращают страны в тюрьмы и всё пропитывают рабством, доносами и смертью. Те, что убивают и гноят миллионы своих же граждан, а недобитых и недопосаженых - унижают и насилуют.
Но если возникает внешняя угроза, то и тут идёт в ход старый трюк по имени «родина». И он опять срабатывает. Миллионы строятся и с песнями идут умирать за возможность и дальше жить в смерти.
А, защитив режим и вернувшись, победители покорно залезают обратно в свои кандалы и клетки. И потом ещё долго вспоминают, как спасли «отечество», хотя на самом деле, они отстояли лишь право нищенствовать, строчить друг на друга доносы и дохнуть в расстрельных рвах.
Патриотизм - это тот вазелин, который облегчает власти использование народа.
Этот экзотический выбор мог бы показаться загадкой, если бы мы не знали о всемогуществе 1 старого трюка. Остаётся 1 вопрос: сколь долго, а главное, зачем надо сохранять память об этом выборе?
Алекса́ндр Я́ковлевич Розенба́ум - Я Родину свою люблю
*
Серик Пай
Родина - это место, где я родился. Я могу привыкнуть к этому месту. Однако с чего я должен испытывать к нему трепет и симпатию? Почему географические привычки пытаются обыграть как любовь, которую, зачем-то, необходимо свято беречь?
Нередко пропаганда и агитация делают подтасовку. Слову «родина» придают иные значения, например, ваша страна или, то государство, в котором вы живёте.
Государство - это набор чиновников. Я совершенно никому не должен их любить и восхищаться их действиями. Впрочем, навязывание любви к «родине» пропагандой вполне понятно: «родина» хочет, чтобы вы бесплатно на неё работали, играя на вашем территориальном инстинкте. Но каким образом вы отличите голос «родины» от голоса кремлёвского чиновника? Подумайте, что под соусом защиты «родины» вам предлагается почти бесплатно исполнять распоряжения чужих людей!
Патриотизм - это способ существенно сэкономить на жаловании солдат и при этом получить от них высокую самоотдачу. По сути, идея о родине - это способ уговорить вас бесплатно пойти под пули.
*
Евгений Чернов
Военный (полицейский) это не такая же профессия, как шахтёр или бухгалтер.
Человек, надевающий любые погоны, становится инструментом власти и расходной единицей.
Как патрон: он для того и сделан, чтоб когда-то разрушиться.
Звериный оскал патриотизма
*
Мы гордимся тем, что мы не сдаёмся и не дезертируем. Мы будем голодать и есть ремни в холодном Ленинграде, но мы никогда не сдадимся.
А что если когда-то нам попадутся враги, которые тоже никогда не сдадутся, и мы не сможем победить их в честном бою?
Будем всей нацией маршировать в мясорубку ради того, чтобы какие-то ублюдки-миллиардеры переделили нефтяные скважины? (Юрий Хованский)
*
В тему:
КАК БАНДИТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ГОСУДАРСТВО: http://moygospodin.livejournal.com/9437.html
Манипуляторы. Кто владеет информацией - тот владеет миром!: http://moygospodin.livejournal.com/39021.html
*
Патриотизм. Родина или государство
Оригинал взят у http://snob.ru/selected/entry/101266
Алекса́ндр Гле́бович Невзо́ров
К ветеранам ВОВ, а также к любым иным реалиям СССР или РФ данный текст не имеет никакого отношения. Все совпадения случайны.
В 1870-х годах дагерротипы (первые фотографии) перестали быть диковинкой и начали распространяться в Европе. Именно это обстоятельство позволило хозяйкам публичных домов Гамбурга многократно повысить доходность своих заведений. Причём без каких-либо затрат на обновление или улучшение штата.
Каким образом?
Очень просто. Подвыпившим матросам демонстрировалась фотографическая карточка девицы неописуемой соблазнительности. Бандерша клялась в том, что именно это существо и достанется щедрому клиенту.
Матросики раскалялись, выворачивали карманы и занимали очередь. А хозяйка, воспользовавшись сложной системой дверей борделя, куда-то исчезала.
Через некоторое время звучал колокольчик, дверь отворялась, и матрос получал возможность взгромоздиться на «гения чистой красоты». Разумеется, всё происходило в полной темноте. Как правило, роль «совершенства с дагерротипа» играла сама бандерша, успевшая забежать, стащить затхлые панталоны и расположиться в удобной позе. Тьма и краткость контакта спасали её от разоблачения, а матрос до конца своих дней сохранял уверенность, что прожил жизнь не зря.
*
Как вы, вероятно, уже догадались, сценка в лупанарии иллюстрирует схему отношений человека с режимом и «родиной». Иллюстрация корректна. Ведь и у «родины» большая часть скрыта во тьме истории, что даёт власти возможность подсунуть клиенту всё что угодно.
Исторически государство - это именно аппарат принуждения, изъятия прибавочного продукта. (Ю́рий Ива́нович Семёнов)
Режим может быть сколь угодно глуп, злобен и губителен. Он может плескаться в «крови и гное народа», насиловать, унижать и убивать миллионы своих подданных. Но если он умеет показывать один-единственный фокус, то убиваемое и насилуемое население всегда будет ему благодарно.
От режима требуется всего лишь суметь прикинуться «родиной». Сделать это не просто, а очень просто. Дело в том, что понятие «родина» является настолько абстрактным и иллюзорным, что легко трансформируется в любую политическую материю. Образуется забавный конструкт, в котором иллюзия и реальность слиты без всяких видимых швов и переходов. Где кончается 1 и начинается другое, различить почти невозможно.
Конечно, на 99,9% данный конструкт состоит из чистого режима. Однако, не следует преуменьшать и роль иллюзии. У неё важная наркотическая функция, которая позволяет власти резать по живому и мёртвому, творя «от имени отечества» любые дикости.
Практически каждый режим с лёгкостью проделывает эту подмену. Конечно, это жульничество чистой воды, но народ жаждет быть одураченным. Он хочет родину. Отказать ему в этом - ещё большая жестокость, чем гноить в лагерях и расстреливать.
Строго говоря, прекрасное понятие «родина» является чистым надувательством. Никакой «родины» ни у кого никогда не существовало. Была лишь последовательность режимов, которые распоряжались населением к своему собственному благу. Чтобы «жить долго и счастливо», режимы ткали нужную им мифологию и пропитывали её ядом патриотической романтики. Этой паутиной и обволакивалось поколение за поколением.
Когда государство начинает убивать, оно всегда называет себя Родиной. (Август Стриндберг)
Разумеется, иногда такие паутины бывают cотканы виртуозно, хотя чаще встречаются образчики попроще. Лучшим сырьём для их изготовления являются байки о подвигах предков. Как известно, такие сказки можно генерировать в неограниченных количествах. В пределах собственного языка и своей культуры любая нация никак не ограничена в этих фантазиях. Иллюзия «родины», сделанная из таких ингредиентов, обеспечивает прекрасное послушание и должную энергичность одураченных.
Конечно, от режима требуются некоторые усилия для того, чтобы патриотическая паутина была крепкой, клейкой и ядовитой. Но этот труд окупается. Ведь все погибшие «за родину» на самом деле всегда отдавали свою жизнь за режим. За его глупости, ошибки или капризы. (Разумеется, они думали иначе.)
Отметим, что «родины» не ведут войн и не устраивают репрессий. Они бесплотны и существуют только в воображении. Войны и репрессии - это всегда забава режимов.
Во всём этом нет ничего страшного. Это обыденный, всех устраивающий порядок вещей. Погибшие, как правило, довольны, а изувеченные как минимум удовлетворены. Мало того, что трюк подмены срабатывает безотказно, сама по себе война - это редкая и приятная возможность для населения соприкоснуться с величием исторических процессов, подвигом, святостью, жертвенностью и другой белибердой.
Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит. (Арту́р Шопенга́уэр)
Долгое время режимы концентрировали память о своём военном величии в парадных портретах и монументах властителей. Выжившую в сражениях мелкоту бросали гнить в нищете и забвении. Затем пришло осознание, что культ обвешенных побрякушками стареньких солдатиков, отдавших за режим глаза или ноги, может работать на него продуктивнее, чем любые портреты и триумфальные арки.
Сыграло свою роль и гениальное изобретение в виде военных наград. Как известно, эта древняя хитрость позволяет любой власти совершить очень выгодный обмен. Человек отдаёт режиму слух, зрение, годы или конечности, а взамен получает блестящую блямбочку. Как правило, жертва такого мошенничества очень радуется тому, что её надурили, и гордится символом своей глупости.
В лупанариях Рима дряхлых любителей побренчать медалями называли «апиями», то есть сельдереями
(от лат. apium). Возможно, это прозвище возникло из-за традиции украшать веточками апиума гробницы, но скорее по причине сходства ветеранских физиономий с корнем сельдерея.
Со временем сельдерейская составляющая стала важной деталью иллюзии «родины». Началось восторженное почитание апиев, вне зависимости от того, за что именно они уродовались и получали свои блямбочки.
Но!
Мы знаем, что бывают режимы, даже умирать за которые - преступление. Те, что превращают страны в тюрьмы и всё пропитывают рабством, доносами и смертью. Те, что убивают и гноят миллионы своих же граждан, а недобитых и недопосаженых - унижают и насилуют.
Но если возникает внешняя угроза, то и тут идёт в ход старый трюк по имени «родина». И он опять срабатывает. Миллионы строятся и с песнями идут умирать за возможность и дальше жить в смерти.
А, защитив режим и вернувшись, победители покорно залезают обратно в свои кандалы и клетки. И потом ещё долго вспоминают, как спасли «отечество», хотя на самом деле, они отстояли лишь право нищенствовать, строчить друг на друга доносы и дохнуть в расстрельных рвах.
Патриотизм - это тот вазелин, который облегчает власти использование народа.
Этот экзотический выбор мог бы показаться загадкой, если бы мы не знали о всемогуществе 1 старого трюка. Остаётся 1 вопрос: сколь долго, а главное, зачем надо сохранять память об этом выборе?
Click to viewАлекса́ндр Я́ковлевич Розенба́ум - Я Родину свою люблю
*
Серик Пай
Родина - это место, где я родился. Я могу привыкнуть к этому месту. Однако с чего я должен испытывать к нему трепет и симпатию? Почему географические привычки пытаются обыграть как любовь, которую, зачем-то, необходимо свято беречь?
Нередко пропаганда и агитация делают подтасовку. Слову «родина» придают иные значения, например, ваша страна или, то государство, в котором вы живёте.
Государство - это набор чиновников. Я совершенно никому не должен их любить и восхищаться их действиями. Впрочем, навязывание любви к «родине» пропагандой вполне понятно: «родина» хочет, чтобы вы бесплатно на неё работали, играя на вашем территориальном инстинкте. Но каким образом вы отличите голос «родины» от голоса кремлёвского чиновника? Подумайте, что под соусом защиты «родины» вам предлагается почти бесплатно исполнять распоряжения чужих людей!
Патриотизм - это способ существенно сэкономить на жаловании солдат и при этом получить от них высокую самоотдачу. По сути, идея о родине - это способ уговорить вас бесплатно пойти под пули.
*
Евгений Чернов
Военный (полицейский) это не такая же профессия, как шахтёр или бухгалтер.
Человек, надевающий любые погоны, становится инструментом власти и расходной единицей.
Как патрон: он для того и сделан, чтоб когда-то разрушиться.
Звериный оскал патриотизма
*
Мы гордимся тем, что мы не сдаёмся и не дезертируем. Мы будем голодать и есть ремни в холодном Ленинграде, но мы никогда не сдадимся.
А что если когда-то нам попадутся враги, которые тоже никогда не сдадутся, и мы не сможем победить их в честном бою?
Будем всей нацией маршировать в мясорубку ради того, чтобы какие-то ублюдки-миллиардеры переделили нефтяные скважины? (Юрий Хованский)
*
В тему:
КАК БАНДИТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ГОСУДАРСТВО: http://moygospodin.livejournal.com/9437.html
Манипуляторы. Кто владеет информацией - тот владеет миром!: http://moygospodin.livejournal.com/39021.html