«Госдеп-2 РПЦ» и Церковь
Ну что... Посмотрел я передачу Госдеп-2 про РПЦ. Не знаю как другим, а мне совершенно не понравилось поведение и речи «представителей Церкви» - диакона Андрея Кураева и протоиерея Максима Козлова («представители» в кавычках, потому что, с моей точки зрения, они абсолютно не представляли реальной Церкви). Не понравилось с первой же фразы Кураева, в которой он задал стиль дальнейшего общения.
«Представители» паясничали, превращали все возражения в шутку и абсурд, пытались дискредитировать оппонентов по признаку «антицерковности» и «либеральности», видели в каждом вопросе подвох и желание опорочить Церковь, озадачивали собеседников, намекая на их двойные стандарты и нелепо разоблачая «пропаганду», хотя никакой пропаганды не было, и т.д. В результате они вообще не поняли, что именно от них хотят слышать умные и просвещенные люди, их современники, живущие в миру. Подчеркиваю: умные и просвещённые современники, а не враги с иного континента.
Мне понравились два выступления: журналиста Тихона Дзядко и Юрия Шевченко (сына), которые сказали важные вещи. Первый констатировал очевидный факт: общество и Церковь - это две параллельных железнодорожных полосы, пути которых расходятся всё больше и больше. Второй сказал то, чего не сказали представители Церкви: несмотря на все недостатки иерархии, несмотря на явную несправедливость и ложь, нам, простым верующим людям, больше некуда идти - мы пойдём в церковь, потому что как духовное сообщество она свята, и врата адова не одолеют её вовек. И это сказал человек, которого лишили двадцати миллионов за пыль.
Проблема, конечно, в том, что вокруг института Церкви (как организации МП) создаётся непроходимый вакуум, преодолеть который становится всё сложнее. «Представители Церкви» перестают осознавать происходящее вокруг и слышать в голосах людей, не одобряющих действий иерархии, не «внешнюю критику», а внутреннюю нужду. Так называемая либеральная интеллигенция ведь хочет одного: честности и правды. Мы наблюдаем попытку людей освободиться от советского прошлого, от авторитаризма и тотальной лжи, в атмосфере которой формировались поколения русского общества. Сегодня это очевидно каждому. Почему это не очевидно «представителям Церкви»? Почему на вопрос о том, позволительно ли священникам вести себя вопреки евангельской морали, они отвечают, что такого не бывает, и это пропаганда? Неужели сложно понять, что, назвав оппонента, для которого неприемлема ложь, врагом и пропагандистом, ты оказался в невыгодном положении перед истиной?
Честно сказать, мне было жалко отцов Кураева и Козлова: на их лицах читалось тягостное ощущение людей, попавших в логово к хищному зверю, будто бы их пригласили лишь ради того, чтобы, по атеистической традиции, припомнить им грехи инквизиции и обличить в том, чего они не делали. Я уверен, что при этом мнении остались они оба, и теперь, вероятно, в своем кругу обсуждают «несправедливость» либеральной пропаганды и «их методы».
Однако их позиция была изначально двусмысленной: непонятно было, пришли ли они защищать патриарха и его политику, руководствуясь так называемой «корпоративной этикой» (Кураев так и сказал: «грехи начальства не обсуждаю», а на вопрос, зачем пришел, не нашелся ничего лучшего, как ответить: «я не сам пришёл, меня пригласили»), или для того, чтобы говорить об истине, превосходящей человеческое измерение. Смешивание абсолютной истины, хранимой Церковью, с «корпоративной правдой», защищающей интересы ограниченных людей, которая по необходимости является правдой относительной, и есть то, что заводит «представителей Церкви» в тупик. Но это их личный тупик, тупик их сознания, а не проблема общества.
Что в данном случае можно противопоставить этой неуклюжей позиции, результатом которой является всё большее отчуждение нормального общества от Церкви?
Во-первых, я думаю, противопоставить можно только евангельскую истину, предполагающую отказ от собственной правды. «Никто не может быть моим учеником, если не откажется от матери, и чад, и близких ради Меня и Евангелия», говорит Христос. Отказ от близких ради Евангелия, если его понимать в широком смысле, предполагает способность ясно и открыто отказываться от любых взглядов, любых отношений, любых «этик» и любых «правд» во имя Евангелия и его единственной правды. Божественная правда не нуждается в наших оправданиях. Христа и Его Церковь не надо ни от кого «защищать»: любой человек как творение Божие интуитивно и по природе склоняется перед причиной и смыслом его бытия. Именно поэтому во Христе нет «либерала» и «консерватора», нет «свободного» и «раба», - потому что истина освобождает сущих в узах и разрушает оковы греха и искажённой реальности, созданной нашим воображением.
Во-вторых, говорить с людьми надо так, чтобы они чувствовали, что их понимают и уважают как личностей. Разговор в формате «враги Церкви», «пропаганда» «либерализм» и т.п. - заведомо ложен, порочен и антицерковен по своей сути. Церковь так устроена, что ни один человек в принципе не может быть ей противоположен, противопоставлен: Церкви противоположен только грех и зло, а не люди. Когда ты видишь в собеседнике человека, ищущего истину - которую Церковь уже содержит equivoce (по принципу эквивокации), - твоя задача состоит в том, чтобы перевести эту истину в разряд univoce (существующего по принципу унивокации), то есть, проще говоря, чтобы сказываемое лишь по звучанию приходило в соответствие со сказываемым по смыслу.
В-третьих, надо кристально ясно представлять себе главное: нельзя ни при каких обстоятельствах оправдывать и покрывать (скрывать, забалтывать) грех. Грех противоречит природе Церкви: он ей чужд по своему существу. Кто бы ни совершал грех - пусть это будет патриарх или папа Римский - от этого грех не перестаёт быть грехом и не перестаёт осуждаться Церковью. В данном Церковь, как сообщество верующих, в лице своих «представителей» должна ясно засвидетельствовать то, что является её определяющим сущностным признаком: она не принимает грех, не оправдывает его и не намеревается изменять самой себе ни в чём. Далее идёт выражение личной позиции по конкретному случаю: мы не знаем, что имел в виду святейший патриарх и почему он совершил то, что совершил (ложь о часах, скандальное поведение с квартирой, неприемлемое отторжение критики с попыткой сделать вид, что речь идет не о нем и его поступках, а о «нападках плохих людей» на Церковь и т.д.). Если это правда, то его грех не может быть оправдан никакой корпоративной этикой, и за это он ответит перед Богом и Церковью.
В-четвертых, мне кажется, что нынешняя критика в адрес церковных структур - это глубоко положительное явление, свидетельствующее о том, что в людях начинает что-то меняться в лучшую сторону. Людей уже не удовлетворяет средневековый ложно-патетический пафос Чаплина, безумно вещающего о «необходимой» роскоши иерархии и проч., который основывается на модели вертикальных (по сути авторитарных) отношений «власти» и «народа», копируемых и в церковной среде. Не устраивает это и нашу Церковь. Христианские ценности никогда не потеряют своей актуальности и при любом общественном устройстве они будут светильником горящим, утверждённым высоко на свещнице и видимым миру до скончания века. И тогда священникам не надо будет вести себя как клоунам, приспосабливаться к мнениям мира и по-щенячьи смотреть в рот журналистам, боясь услышать очередную «хулу» в свой адрес.
Надо учиться осознавать, что Церковь - это закваска мира, преображающая его изнутри, а не извне: и насколько более осмысленной и церковной будет позиция верующего, настолько ниже мир будет склоняться перед преображающей тайной Креста и Воскресения. И насколько ниже будет склоняться верующий, обличая грех в самом себе и в своем собственном мирке (церковном, семейном, личном), настолько его голос будет возвышаться среди людей, приобретая, вопреки всем ожиданиям и прогнозам, авторитет в глазах самого «непримиримого» и самого «либерального» общества. Ведь через нисхождение, как поется в одном церковном тропаре, совершается наше восхождение к Богу.
«Представители» паясничали, превращали все возражения в шутку и абсурд, пытались дискредитировать оппонентов по признаку «антицерковности» и «либеральности», видели в каждом вопросе подвох и желание опорочить Церковь, озадачивали собеседников, намекая на их двойные стандарты и нелепо разоблачая «пропаганду», хотя никакой пропаганды не было, и т.д. В результате они вообще не поняли, что именно от них хотят слышать умные и просвещенные люди, их современники, живущие в миру. Подчеркиваю: умные и просвещённые современники, а не враги с иного континента.
Мне понравились два выступления: журналиста Тихона Дзядко и Юрия Шевченко (сына), которые сказали важные вещи. Первый констатировал очевидный факт: общество и Церковь - это две параллельных железнодорожных полосы, пути которых расходятся всё больше и больше. Второй сказал то, чего не сказали представители Церкви: несмотря на все недостатки иерархии, несмотря на явную несправедливость и ложь, нам, простым верующим людям, больше некуда идти - мы пойдём в церковь, потому что как духовное сообщество она свята, и врата адова не одолеют её вовек. И это сказал человек, которого лишили двадцати миллионов за пыль.
Проблема, конечно, в том, что вокруг института Церкви (как организации МП) создаётся непроходимый вакуум, преодолеть который становится всё сложнее. «Представители Церкви» перестают осознавать происходящее вокруг и слышать в голосах людей, не одобряющих действий иерархии, не «внешнюю критику», а внутреннюю нужду. Так называемая либеральная интеллигенция ведь хочет одного: честности и правды. Мы наблюдаем попытку людей освободиться от советского прошлого, от авторитаризма и тотальной лжи, в атмосфере которой формировались поколения русского общества. Сегодня это очевидно каждому. Почему это не очевидно «представителям Церкви»? Почему на вопрос о том, позволительно ли священникам вести себя вопреки евангельской морали, они отвечают, что такого не бывает, и это пропаганда? Неужели сложно понять, что, назвав оппонента, для которого неприемлема ложь, врагом и пропагандистом, ты оказался в невыгодном положении перед истиной?
Честно сказать, мне было жалко отцов Кураева и Козлова: на их лицах читалось тягостное ощущение людей, попавших в логово к хищному зверю, будто бы их пригласили лишь ради того, чтобы, по атеистической традиции, припомнить им грехи инквизиции и обличить в том, чего они не делали. Я уверен, что при этом мнении остались они оба, и теперь, вероятно, в своем кругу обсуждают «несправедливость» либеральной пропаганды и «их методы».
Однако их позиция была изначально двусмысленной: непонятно было, пришли ли они защищать патриарха и его политику, руководствуясь так называемой «корпоративной этикой» (Кураев так и сказал: «грехи начальства не обсуждаю», а на вопрос, зачем пришел, не нашелся ничего лучшего, как ответить: «я не сам пришёл, меня пригласили»), или для того, чтобы говорить об истине, превосходящей человеческое измерение. Смешивание абсолютной истины, хранимой Церковью, с «корпоративной правдой», защищающей интересы ограниченных людей, которая по необходимости является правдой относительной, и есть то, что заводит «представителей Церкви» в тупик. Но это их личный тупик, тупик их сознания, а не проблема общества.
Что в данном случае можно противопоставить этой неуклюжей позиции, результатом которой является всё большее отчуждение нормального общества от Церкви?
Во-первых, я думаю, противопоставить можно только евангельскую истину, предполагающую отказ от собственной правды. «Никто не может быть моим учеником, если не откажется от матери, и чад, и близких ради Меня и Евангелия», говорит Христос. Отказ от близких ради Евангелия, если его понимать в широком смысле, предполагает способность ясно и открыто отказываться от любых взглядов, любых отношений, любых «этик» и любых «правд» во имя Евангелия и его единственной правды. Божественная правда не нуждается в наших оправданиях. Христа и Его Церковь не надо ни от кого «защищать»: любой человек как творение Божие интуитивно и по природе склоняется перед причиной и смыслом его бытия. Именно поэтому во Христе нет «либерала» и «консерватора», нет «свободного» и «раба», - потому что истина освобождает сущих в узах и разрушает оковы греха и искажённой реальности, созданной нашим воображением.
Во-вторых, говорить с людьми надо так, чтобы они чувствовали, что их понимают и уважают как личностей. Разговор в формате «враги Церкви», «пропаганда» «либерализм» и т.п. - заведомо ложен, порочен и антицерковен по своей сути. Церковь так устроена, что ни один человек в принципе не может быть ей противоположен, противопоставлен: Церкви противоположен только грех и зло, а не люди. Когда ты видишь в собеседнике человека, ищущего истину - которую Церковь уже содержит equivoce (по принципу эквивокации), - твоя задача состоит в том, чтобы перевести эту истину в разряд univoce (существующего по принципу унивокации), то есть, проще говоря, чтобы сказываемое лишь по звучанию приходило в соответствие со сказываемым по смыслу.
В-третьих, надо кристально ясно представлять себе главное: нельзя ни при каких обстоятельствах оправдывать и покрывать (скрывать, забалтывать) грех. Грех противоречит природе Церкви: он ей чужд по своему существу. Кто бы ни совершал грех - пусть это будет патриарх или папа Римский - от этого грех не перестаёт быть грехом и не перестаёт осуждаться Церковью. В данном Церковь, как сообщество верующих, в лице своих «представителей» должна ясно засвидетельствовать то, что является её определяющим сущностным признаком: она не принимает грех, не оправдывает его и не намеревается изменять самой себе ни в чём. Далее идёт выражение личной позиции по конкретному случаю: мы не знаем, что имел в виду святейший патриарх и почему он совершил то, что совершил (ложь о часах, скандальное поведение с квартирой, неприемлемое отторжение критики с попыткой сделать вид, что речь идет не о нем и его поступках, а о «нападках плохих людей» на Церковь и т.д.). Если это правда, то его грех не может быть оправдан никакой корпоративной этикой, и за это он ответит перед Богом и Церковью.
В-четвертых, мне кажется, что нынешняя критика в адрес церковных структур - это глубоко положительное явление, свидетельствующее о том, что в людях начинает что-то меняться в лучшую сторону. Людей уже не удовлетворяет средневековый ложно-патетический пафос Чаплина, безумно вещающего о «необходимой» роскоши иерархии и проч., который основывается на модели вертикальных (по сути авторитарных) отношений «власти» и «народа», копируемых и в церковной среде. Не устраивает это и нашу Церковь. Христианские ценности никогда не потеряют своей актуальности и при любом общественном устройстве они будут светильником горящим, утверждённым высоко на свещнице и видимым миру до скончания века. И тогда священникам не надо будет вести себя как клоунам, приспосабливаться к мнениям мира и по-щенячьи смотреть в рот журналистам, боясь услышать очередную «хулу» в свой адрес.
Надо учиться осознавать, что Церковь - это закваска мира, преображающая его изнутри, а не извне: и насколько более осмысленной и церковной будет позиция верующего, настолько ниже мир будет склоняться перед преображающей тайной Креста и Воскресения. И насколько ниже будет склоняться верующий, обличая грех в самом себе и в своем собственном мирке (церковном, семейном, личном), настолько его голос будет возвышаться среди людей, приобретая, вопреки всем ожиданиям и прогнозам, авторитет в глазах самого «непримиримого» и самого «либерального» общества. Ведь через нисхождение, как поется в одном церковном тропаре, совершается наше восхождение к Богу.