Фома Аквинский sub specie palamitica (раунд 2)
Продолжение (начало см. здесь).
2.5. Атрибуты и имена. Рассмотрим, как Фома решает вопрос о множественности относимых к Богу имен в ST I, q. 39, a. 3. Фома говорит, что единство сущности и троичность ипостасей зависит от логической дистинкции между относимыми к Богу именами: одни из них сказываются о Нем субстантивно, а другие - адъективно.Субстантивные термины обозначают нечто по способу субстанции, поэтому единственность или множественность субстантивного термина происходит от формы, обозначаемой именем, а адъективные термины обозначают нечто по способу акциденции, поэтому перенимают единство или множественность от подлежащего, указываемого в субъекте. Из этого Фома делает вывод о том, что имя, относимое к Богу в единственном числе, сказывается субстантивно и подразумевает единую сущность, а имена, относимые к Богу во множественном числе, сказываются адъективно и подразумевают троичность ипостасей. При этом важно отметить две основополагающие предпосылки, из которых исходит Фома и которые понадобятся для наших целей: 1) в Боге нет акциденций, поэтому сказываемое о Боге адъективно сказывается не как об акциденции, а по способу акциденции (понятно, что в вопросе об ипостасях Фома исходит из определения ипостаси как «отношения»: учитывая, что отношение не есть сущность, а принадлежит к группе акциденций, становится понятным, почему сказываемое об ипостаси не нарушает единства сущности при том, что допускает множественность); 2) поскольку к Богу нельзя отнести в полной мере аристотелевское разделение индивида на сущность и акциденции, так как в Боге нет и не может быть акциденций, поэтому сказываемое по способу акциденций, хотя и знаменует собой некую«вещь», тем не менее не может рассматриваться в рамках категориальной системы Аристотеля (т.е. в рамках десяти категорий): когда речь идет о Боге, то «имя вещь, - говорит Фома, - относится к трансценденталиям». Эти две посылки можно обобщить следующим образом: сказываемое о Боге во множественном числе а) сказывается по способу акциденций, но акциденцией не является, б) знаменует собой «вещь», но не является отдельной сущностью, в) принадлежит к числу трансценденталий (т.е. проще говоря, «вещь» в данном случае означает не сущность в аристотелевском смысле, а некую реальность), г) не нарушает простоты и единства божественной сущности. Надо ли говорить, что данная концепция логически обосновывает то, что Григорий Палама утверждал относительно множественности имен, относимых к божественным свойствам? Ведь Палама говорил об энергиях в той же самой терминологии (с небольшими отличиями) - т.е. как а) о «как бы акциденции» (за неимением более разработанной логики он вынужден был ограничиваться формулировкой св. Кирилла), что по сути тождественно выражению «по способу акциденции», б) как о «вещи» (πρᾶγμα), в) как о реальности, превосходящей рамки категориальной системы Аристотеля, г) как о такой реальности, которая хотя и различается по способу акциденции и представляет собой «вещь», тем не менее не нарушает единства и простоты в Боге. Если при этом учитывать, что и сам Фома в комментарии к Дионисию Ареопагиту и в Сумме теологии напрямую относит атрибуты Бога, соответствующие рассматриваемым у Ареопагита именам к разряду трансценденталий (такие как «бытие», «благость», ««истинность» и т.д.), то следует признать, что с точки зрения логики Фомы постулируемое тождество атрибутов и сущности Бога никоим образом не означает, что невозможно в то же время их «реальное» различение, понимаемое не как различие двух вещей, а как различие в вещи, имеющее основанием действительную, а не мнимую реальность относимых к Богу свойств (а в позднейшей философии, т.е. у Дунса Скотта и у томистов XV - XVI вв. это еще более очевидно).
Продолжение следует.
2.5. Атрибуты и имена. Рассмотрим, как Фома решает вопрос о множественности относимых к Богу имен в ST I, q. 39, a. 3. Фома говорит, что единство сущности и троичность ипостасей зависит от логической дистинкции между относимыми к Богу именами: одни из них сказываются о Нем субстантивно, а другие - адъективно.Субстантивные термины обозначают нечто по способу субстанции, поэтому единственность или множественность субстантивного термина происходит от формы, обозначаемой именем, а адъективные термины обозначают нечто по способу акциденции, поэтому перенимают единство или множественность от подлежащего, указываемого в субъекте. Из этого Фома делает вывод о том, что имя, относимое к Богу в единственном числе, сказывается субстантивно и подразумевает единую сущность, а имена, относимые к Богу во множественном числе, сказываются адъективно и подразумевают троичность ипостасей. При этом важно отметить две основополагающие предпосылки, из которых исходит Фома и которые понадобятся для наших целей: 1) в Боге нет акциденций, поэтому сказываемое о Боге адъективно сказывается не как об акциденции, а по способу акциденции (понятно, что в вопросе об ипостасях Фома исходит из определения ипостаси как «отношения»: учитывая, что отношение не есть сущность, а принадлежит к группе акциденций, становится понятным, почему сказываемое об ипостаси не нарушает единства сущности при том, что допускает множественность); 2) поскольку к Богу нельзя отнести в полной мере аристотелевское разделение индивида на сущность и акциденции, так как в Боге нет и не может быть акциденций, поэтому сказываемое по способу акциденций, хотя и знаменует собой некую«вещь», тем не менее не может рассматриваться в рамках категориальной системы Аристотеля (т.е. в рамках десяти категорий): когда речь идет о Боге, то «имя вещь, - говорит Фома, - относится к трансценденталиям». Эти две посылки можно обобщить следующим образом: сказываемое о Боге во множественном числе а) сказывается по способу акциденций, но акциденцией не является, б) знаменует собой «вещь», но не является отдельной сущностью, в) принадлежит к числу трансценденталий (т.е. проще говоря, «вещь» в данном случае означает не сущность в аристотелевском смысле, а некую реальность), г) не нарушает простоты и единства божественной сущности. Надо ли говорить, что данная концепция логически обосновывает то, что Григорий Палама утверждал относительно множественности имен, относимых к божественным свойствам? Ведь Палама говорил об энергиях в той же самой терминологии (с небольшими отличиями) - т.е. как а) о «как бы акциденции» (за неимением более разработанной логики он вынужден был ограничиваться формулировкой св. Кирилла), что по сути тождественно выражению «по способу акциденции», б) как о «вещи» (πρᾶγμα), в) как о реальности, превосходящей рамки категориальной системы Аристотеля, г) как о такой реальности, которая хотя и различается по способу акциденции и представляет собой «вещь», тем не менее не нарушает единства и простоты в Боге. Если при этом учитывать, что и сам Фома в комментарии к Дионисию Ареопагиту и в Сумме теологии напрямую относит атрибуты Бога, соответствующие рассматриваемым у Ареопагита именам к разряду трансценденталий (такие как «бытие», «благость», ««истинность» и т.д.), то следует признать, что с точки зрения логики Фомы постулируемое тождество атрибутов и сущности Бога никоим образом не означает, что невозможно в то же время их «реальное» различение, понимаемое не как различие двух вещей, а как различие в вещи, имеющее основанием действительную, а не мнимую реальность относимых к Богу свойств (а в позднейшей философии, т.е. у Дунса Скотта и у томистов XV - XVI вв. это еще более очевидно).
Продолжение следует.