Русские скоморохи
Оригинал взят у gorbutovich в Русские скоморохи
Челобитная четырех скоморохов царю Михаилу Федоровичу, 1633 г.
" Царю Государю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руссии, бьют челом и являют твоего Государева боярина, князя Ивана Ивановича Шуйскаго, скоморохи: Павлуша, Кондратьев сын, Зарубин, да Вторышка Михайлов, да Конашка Доментиев, да боярина-ж, князя Дмитрея Михайловича Пожарского, Федька, Степанов сын, Чечотка, твоего-ж Государева дворцоваго села Дунилова, на приказнова на Ондрея, Михайлова сына, Крюкова, да на ево людей.
Маска-личина. Скоморохи надевали такие маски для своих выступлений. IX-XIII вв. Кожа. Государственный исторический музей, Москва. Source
В нынешнем, Государь, во 141 году майя в 25 день, пришли мы, Государь, в твое дворцовое село Дунилово для своево промыслишку и с ходьбы к нему Ондрею явились и того-ж, Государь, числа, он Ондрей нас сирот зазвал к себе на двор, и зазвав запер нас в баню, а заперши вымучил у нас сирот, у Павлушки семь рублев, а у Федьки двадцать пять рублев, да Артюшкиных денег пять рублев. Милосердный Государь, Царь и Великий Князь Михайло Феодорович всея Русии, пожалуй нас сирот, вели Государь нашу челобитную явку записать. Царь Государь смилуся, пожалуй. "
[Впервые опубликовано в кн.: Вл. Борисов. Описание города Шуи и его окрестностей. М., 1851, стр. 451-452]
Из монографии Анатолия Алексеевича Белкина «Русские скоморохи», вышедшей в издательстве «Наука» в 1975 году, из главы «Искусство скоморохов»:
" Все сказанное [в предыдущих главах] дает основания предположить, что существовало несколько категорий русских скоморохов: одни постоянно жили в деревне, это оседлые непрофессиональные скоморохи; другие постоянно жили в городе и, надо думать, были профессионалами; третьи - скоморохи «походные», или бродячие, странствующие, не имеющие хозяйства, безусловно профессионалы.
В деревнях и селах нужда в скоморохах ощущалась главным образом в дни праздников, составной частью которых являлись народные игрища. Скоморохи были также непременными участниками свадеб и общественных пиров-братчин. В остальное время скоморохи мало чем отличались от остальных деревенских жителей.
Какая-то часть скоморохов, живших в городах, вела аналогичный с деревенскими образ жизни, занимаясь в периоды между праздниками свойственными горожанам делами - ремеслами, торговлей и др. Но в то же время условия городской жизни давали больше возможностей для профессионального скоморошества. Для городских скоморохов запретным (да и то до некоторой степени условно) оставалось только время постов, во все же остальные дни они вполне могли, особенно в больших городах, находить применение своим способностям. Свидетельством могут служить «Песня о госте Терентьище» и некоторые документы XVI-XVII вв. Это же подтверждают и наши изыскания относительно наместничьих скоморохов. По-видимому, постоянную работу скоморохам обеспечивали и развлечения в кабаках.
Существование «походных», т. е. бродячих, скоморохов, фиксируется документами начиная с XVI в. В краткой редакции Судебника 1589 г. есть статья, устанавливающая размер «бесчестья» скоморохам. Упрощенно «бесчестье» можно объяснить как денежную компенсацию за оскорбление: «...а скомороху государеву описному бесчестья два рубля, а жене его вдвое; а неописному скомороху бесчестья гривна, а жене его вдвое, а походному скомороху бесчестья две деньги, а жене его вдвое...» [1] Разница, как видим, огромная. «Описной» скоморох «ценился» в 20 раз выше, чем «неописной», а в свою очередь «неописной» - в 20 раз выше, чем «походный». Таким образом, величина бесчестья «походному» скомороху в 400 раз ниже, чем «описному», они приравнивались к «зернщикам», «кабацким ярыжкам» и «бражникам кабацким», т. е. к самым низким категориям населения. Даже городские нищие и калики ценились выше [2].
Несмотря на четкость формулировки, не сразу ясно, какие же категории скоморохов конкретно имеются в виду в этом документе. Комментаторы пытались внести здесь ясность, но только больше, как нам кажется, запутали дело. Они пишут: «Вероятно, скоморох, который жил постоянно в той или иной местности, при описании данной местности заносился в писцовую книгу или в окладную книгу и назывался в Судебнике 1589 г. поэтому «описным»; скоморох странствующий, не имевший постоянного местожительства, не заносился при описании в писцовую книгу и поэтому назван «неописным»» [3].
Здесь за критерий оценки принимается оседлость, что безусловно имело значение, однако не решающее. Столь значительная величина бесчестья описному скомороху (она равнялась бесчестью сотского) определялась не тем, что он был оседлый и попал в писцовую или окладную книгу, а тем, что человек, попавший в такую книгу, тянул тягло, т. е. платил подати. Неописные скоморохи не попадали в книги не потому, что они были неоседлыми, странствующими, а потому что их не было смысла записывать, они не могли тянуть тягло. Таким образом, неописные вполне могли быть и оседлыми. Странствующие, бродячие скоморохи составляли третью категорию - походных, о которых комментаторы Судебника вообще ничего не говорят. Если неописные скоморохи имели все-таки свой дом и, может быть, какое-то хозяйство, то походные вообще не имели ничего, кроме своих музыкальных инструментов. «Гудки да рожок - (все наше богатство», - так характеризовали свой быт сами скоморохи.
В Судебнике совсем не отражены скоморохи, жившие «за господами». Они, наравне со всем остальным окружением своего господина, не попадали ни в какие книги и не платили никаких податей. Вспомнить о них надо потому, что они, как раньше наместничьи, могли «ходить» по окрестным селам и деревням группами в несколько человек для дополнительных заработков. Только если раньше наместничьи имели возможность
играть «сильно», то господские скоморохи конца XVI - XVII в. действовали уже на иной основе, сами подчас терпя притеснения [4].
Первое документальное свидетельство о походных скоморохах относится к концу XVI в., но не следует думать, что они появились только около этого времени. Они существовали издавна: уже былины Владимирова цикла говорят о скоморохе, который, никому не знакомый, мог появиться на княжеском пиру, играть и петь о том, что видел и знает. "
Примечания:
[1] «Судебники XV-XVI веков». М.- Л., 1952, стр. 353.
[2] Между прочим, в «Слове о вере...» есть персонаж, обозначенный как «скоморох», пьяница, «голыш кабацкий» («Летописи русской литературы и древности, издаваемые Н. Тихонравовым», т. III,
отд. II. М., 1861, стр. 73).
[3] «Судебники XV-XVI веков». М.- Л., 1952, стр. 473.
[4] Говорить о таких притеснениях дает основание челобитная царю Михаилу Федоровичу скоморохов князей Шуйского и Пожарского, поданная в 1633 г. - см. начало поста.
Текст:
Белкин Анатолий Алексеевич. Русские скоморохи: монография / А. А. Белкин; АН СССР, Институт истории искусств Министерства культуры СССР. - Москва: Наука, 1975. - Cтр. 110-112, 168.
Челобитная четырех скоморохов царю Михаилу Федоровичу, 1633 г.
" Царю Государю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руссии, бьют челом и являют твоего Государева боярина, князя Ивана Ивановича Шуйскаго, скоморохи: Павлуша, Кондратьев сын, Зарубин, да Вторышка Михайлов, да Конашка Доментиев, да боярина-ж, князя Дмитрея Михайловича Пожарского, Федька, Степанов сын, Чечотка, твоего-ж Государева дворцоваго села Дунилова, на приказнова на Ондрея, Михайлова сына, Крюкова, да на ево людей.
Маска-личина. Скоморохи надевали такие маски для своих выступлений. IX-XIII вв. Кожа. Государственный исторический музей, Москва. Source
В нынешнем, Государь, во 141 году майя в 25 день, пришли мы, Государь, в твое дворцовое село Дунилово для своево промыслишку и с ходьбы к нему Ондрею явились и того-ж, Государь, числа, он Ондрей нас сирот зазвал к себе на двор, и зазвав запер нас в баню, а заперши вымучил у нас сирот, у Павлушки семь рублев, а у Федьки двадцать пять рублев, да Артюшкиных денег пять рублев. Милосердный Государь, Царь и Великий Князь Михайло Феодорович всея Русии, пожалуй нас сирот, вели Государь нашу челобитную явку записать. Царь Государь смилуся, пожалуй. "
[Впервые опубликовано в кн.: Вл. Борисов. Описание города Шуи и его окрестностей. М., 1851, стр. 451-452]
Из монографии Анатолия Алексеевича Белкина «Русские скоморохи», вышедшей в издательстве «Наука» в 1975 году, из главы «Искусство скоморохов»:
" Все сказанное [в предыдущих главах] дает основания предположить, что существовало несколько категорий русских скоморохов: одни постоянно жили в деревне, это оседлые непрофессиональные скоморохи; другие постоянно жили в городе и, надо думать, были профессионалами; третьи - скоморохи «походные», или бродячие, странствующие, не имеющие хозяйства, безусловно профессионалы.
В деревнях и селах нужда в скоморохах ощущалась главным образом в дни праздников, составной частью которых являлись народные игрища. Скоморохи были также непременными участниками свадеб и общественных пиров-братчин. В остальное время скоморохи мало чем отличались от остальных деревенских жителей.
Какая-то часть скоморохов, живших в городах, вела аналогичный с деревенскими образ жизни, занимаясь в периоды между праздниками свойственными горожанам делами - ремеслами, торговлей и др. Но в то же время условия городской жизни давали больше возможностей для профессионального скоморошества. Для городских скоморохов запретным (да и то до некоторой степени условно) оставалось только время постов, во все же остальные дни они вполне могли, особенно в больших городах, находить применение своим способностям. Свидетельством могут служить «Песня о госте Терентьище» и некоторые документы XVI-XVII вв. Это же подтверждают и наши изыскания относительно наместничьих скоморохов. По-видимому, постоянную работу скоморохам обеспечивали и развлечения в кабаках.
Существование «походных», т. е. бродячих, скоморохов, фиксируется документами начиная с XVI в. В краткой редакции Судебника 1589 г. есть статья, устанавливающая размер «бесчестья» скоморохам. Упрощенно «бесчестье» можно объяснить как денежную компенсацию за оскорбление: «...а скомороху государеву описному бесчестья два рубля, а жене его вдвое; а неописному скомороху бесчестья гривна, а жене его вдвое, а походному скомороху бесчестья две деньги, а жене его вдвое...» [1] Разница, как видим, огромная. «Описной» скоморох «ценился» в 20 раз выше, чем «неописной», а в свою очередь «неописной» - в 20 раз выше, чем «походный». Таким образом, величина бесчестья «походному» скомороху в 400 раз ниже, чем «описному», они приравнивались к «зернщикам», «кабацким ярыжкам» и «бражникам кабацким», т. е. к самым низким категориям населения. Даже городские нищие и калики ценились выше [2].
Несмотря на четкость формулировки, не сразу ясно, какие же категории скоморохов конкретно имеются в виду в этом документе. Комментаторы пытались внести здесь ясность, но только больше, как нам кажется, запутали дело. Они пишут: «Вероятно, скоморох, который жил постоянно в той или иной местности, при описании данной местности заносился в писцовую книгу или в окладную книгу и назывался в Судебнике 1589 г. поэтому «описным»; скоморох странствующий, не имевший постоянного местожительства, не заносился при описании в писцовую книгу и поэтому назван «неописным»» [3].
Здесь за критерий оценки принимается оседлость, что безусловно имело значение, однако не решающее. Столь значительная величина бесчестья описному скомороху (она равнялась бесчестью сотского) определялась не тем, что он был оседлый и попал в писцовую или окладную книгу, а тем, что человек, попавший в такую книгу, тянул тягло, т. е. платил подати. Неописные скоморохи не попадали в книги не потому, что они были неоседлыми, странствующими, а потому что их не было смысла записывать, они не могли тянуть тягло. Таким образом, неописные вполне могли быть и оседлыми. Странствующие, бродячие скоморохи составляли третью категорию - походных, о которых комментаторы Судебника вообще ничего не говорят. Если неописные скоморохи имели все-таки свой дом и, может быть, какое-то хозяйство, то походные вообще не имели ничего, кроме своих музыкальных инструментов. «Гудки да рожок - (все наше богатство», - так характеризовали свой быт сами скоморохи.
В Судебнике совсем не отражены скоморохи, жившие «за господами». Они, наравне со всем остальным окружением своего господина, не попадали ни в какие книги и не платили никаких податей. Вспомнить о них надо потому, что они, как раньше наместничьи, могли «ходить» по окрестным селам и деревням группами в несколько человек для дополнительных заработков. Только если раньше наместничьи имели возможность
играть «сильно», то господские скоморохи конца XVI - XVII в. действовали уже на иной основе, сами подчас терпя притеснения [4].
Первое документальное свидетельство о походных скоморохах относится к концу XVI в., но не следует думать, что они появились только около этого времени. Они существовали издавна: уже былины Владимирова цикла говорят о скоморохе, который, никому не знакомый, мог появиться на княжеском пиру, играть и петь о том, что видел и знает. "
Примечания:
[1] «Судебники XV-XVI веков». М.- Л., 1952, стр. 353.
[2] Между прочим, в «Слове о вере...» есть персонаж, обозначенный как «скоморох», пьяница, «голыш кабацкий» («Летописи русской литературы и древности, издаваемые Н. Тихонравовым», т. III,
отд. II. М., 1861, стр. 73).
[3] «Судебники XV-XVI веков». М.- Л., 1952, стр. 473.
[4] Говорить о таких притеснениях дает основание челобитная царю Михаилу Федоровичу скоморохов князей Шуйского и Пожарского, поданная в 1633 г. - см. начало поста.
Текст:
Белкин Анатолий Алексеевич. Русские скоморохи: монография / А. А. Белкин; АН СССР, Институт истории искусств Министерства культуры СССР. - Москва: Наука, 1975. - Cтр. 110-112, 168.