Неверленд, который не повторится (часть 2)
Когда кто-нибудь спрашивает меня, как бы я кратко охарактеризовала Майкла как человека, говорю о его абсолютной вежливости и уважении к другим. Как у детей строгой матери, слова "пожалуйста" и "спасибо" вошли в нашу плоть и кровь. Но каждый раз, когда мы благодарили Майкла за что-нибудь, он возражал: "Нет, спасибо вам", и мы считали это очень забавным. Кроме того, он был невероятно щедрым, с удовольствием делился своими игрушками, сладостями и знаниями, что он дал нам почувствовать прежде всего при посещении его ранчо Неверленд.
В день, когда он приехал к нам впервые, я едва могла дождаться, когда же вернусь из школы. Мы всегда обедали в столовой, заполненной фарфором и столовым серебром. Нам неизменно подавали обед и, хотя мы привыкли, все-таки это казалось немного чопорным. Только в дни рождения нам позволялось выбирать блюда и торт, что, конечно, гораздо больше было по душе для детей. День, когда пришел Майкл, стал лучше любого дня рождения.
Повсюду были разложены сладости: между цветами и фарфоровой посудой на столе валялись жевательный мармелад, шоколадки и зефир. К нашему большому неудовольствию мама заставила нас, девочек, одеть традиционные платья, а моего брата - кожаные брюки. Она полагала, что американцам это обязательно понравится. Майкл прибыл с небольшой свитой, я уже не могу точно вспомнить, кто там был. Но я определенно помню, что догадка мамы про традиционные костюмы была верной. Майкл был в восторге. Он воскликнул с улыбкой: "Вы выглядите прямо как семья Трапп!" Оказалось, что ему нравится фильм "Звуки музыки" (The Sound of Music). Его очень интересовала история нашей семьи, и мы устроили ему экскурсию по замку, которая, казалось, очень ему понравилась. Он был разговорчивым и расслабленным и задавал много вопросов. А еще он был невероятно остроумным, - я помню, что много смеялась.
В нашей совместной поездке в парижский Диснейленд было уже по-другому. Хотя мы и провели немало времени вместе, Майкла часто отвлекали. Как и при всей суматохе на каждом концерте, здесь были сотни обезумевших поклонников, где бы он ни появился, и толпа журналистов. Конечно, это влияло на поведение Майкла: он, как всегда, улыбался и был вежлив, но я заметила, что внутренне он все больше и больше замыкался.
Поездка в Неверленд определенно стала главным событием за все время нашей дружбы. У Майкла было все, чего только могло пожелать сердце ребенка: там была огромная ярмарка со всеми возможными видами аттракционов, за которые не нужно было платить или стоять к ним в очереди. Там были киоски с шоколадом, сахарной ватой и мороженым, к которым можно было просто подходить, и мы не должны были спрашивать для этого разрешения! Разумеется, мы ездили туда с Региной. Еще помню, что лимузин, который ждал нас в аэропорту, был заставлен сладостями и лимонадом. Также там был телевизор, но мы были слишком взволнованы, чтобы смотреть фильм. В Неверленде мы много времени проводили с Майклом - за исключением завтрака, куда он никогда не появлялся. Мы осваивали окрестности на квадроциклах. А еще играли с шимпанзе Бабблзом и другими животными в зоопарке. Когда Майкла там не было, мы веселились без него, в конце концов, целое ранчо было в нашем распоряжении. Там был кинотеатр, где стояла огромная кровать, мы смотрели "Звуки музыки" и объедались попкорном. После фильма Майкл отвел нас в комнату со множеством зеркал, которая медленно заполнилась туманом. Когда туман рассеялся, Майкл вдруг как под землю провалился, а несколько мгновений спустя появился ниоткуда. Этот трюк показался мне настоящим волшебством. Майкл наслаждался нашими изумлением и доверчивостью и повторял представление снова и снова.
Еще помню, как мы все время сидели вместе на качелях в виде корабля, а из огромных колонок играла Black or White. В отличие от большинства взрослых, Майклу никогда не было достаточно игр. Он с удовольствием оставался на качелях до тех пор, пока мы продолжали радоваться. Также мне особенно запомнился его обширный водный парк аттракционов, в котором мы веселились вместе часами. Сооружение было построено полностью из дерева и имело множество дополнений - например, там были горки и канаты, по которым можно было ползать, а еще две высокие башни, на которые можно было подняться и "атаковать" оттуда неприятеля. Майкл был большим поклонником сражений водяными бомбами. Тогда он сам превращался в ребенка. Ему было все равно, что намокли волосы или испортился макияж, пока он веселился.
К сожалению, с годами мы потеряли друг друга из виду, и, как это часто бывает, дружба сошла на нет. Я с удовольствием вспоминаю большого ребенка, друга и суперзвезду. Казалось, я готова была услышать, что его жизнь все больше разлеталась на обломки. Когда я узнала о его смерти, с одной стороны, была совершенно потрясена, а с другой мне это казалось абсолютно нереальным. Только несколько недель спустя ощутила огромную печаль, что такой особенный человек ушел навсегда. Чем больше думаю о нем, тем больше возникает прекрасных воспоминаний о MJ.
Надеюсь, что мир запомнит его как одного из величайших музыкантов нашего времени. И как грустно, что ему довелось умереть молодым. В конце концов, он никогда и не хотел взрослеть.
Иногда у меня есть чувство, что наше общество хотело бы держать людей, прежде всего знаменитостей, засунутыми в ящик, чтобы иметь их под рукой. Тогда их можно вынуть в любое время и насладиться, словно куском пиццы, который нам по вкусу, пока горячий и только вынут из печи. Но через некоторое время вкусная пицца становится жирным тянущимся комком, который выбрасывают в мусор. Майкл Джексон не позволял поймать себя в такую ловушку, но его борьба за ограждение своей жизни стала в итоге еще более опасной тюрьмой. Для меня он навсегда останется настоящим Питером Пэном, необыкновенным, непостижимым и из другого мира.