На работе пить нельзя...
В 2012 году, в экспедиции на Белом море произошёл со мной казус, после которого я зарёкся пить в море. Понятное дело, обещание я своё не сдержал, но с тех пор стал предельно осторожен в выборе напитков и их количестве, всегда держа в уме поправку на волнение.
Шторм заставил нас прекратить работы в Горле, а укрытие от оного мы нашли в Унской губе, причалив к берегу у посёлка Пертоминск. О нём у меня был отдельный пост, ибо посёлок крайне занимательный, часть фотографий оттуда.
Так уж совпало, что именно тогда отмечался день ВМФ, поэтому сразу после экскурсии по посёлку, прямо на берегу из подсобных средств мы соорудили стол и начали подготовку к празднику.
Накрыли стол и пошло-поехало... Стоит отметить, что я был приучен к несколько более благородным напиткам, так что наличие Охоты крепкой, Российского пятилетнего, а вот как водка называлось, я уже и не помню, но тоже что-то бюджетное, оказало на меня печальное воздействие.
Первый тост, ясное дело, был за тех, кто в море. Впрочем, последующие тоже. Лишь один товарищ выдал: «За тех, кто в зюзю!». Периодически приходилось бегать на судно, а причал и на трезвую голову был не самым удобным, а уж на пьяную казался почти непреодолимым препятствием:
Уже хорошенько «накушавшись», начали на спор ловить медуз в море:
Потом любовались закатом:
К этому моменту начальнику экспедиции передали, что шторм прошёл и можно продолжать работы. Погрузили всё на судно и отчалили уже ночью... Но пить продолжили, хотя изначально казалось, что все запасы «топлива» исчерпаны.
Заначка нашлась у судового инженера в виде двух бутылок коньяка и шоколадки. Мы стояли на палубе, а из иллюминатора каюты нам передавали стопки. Профессор, мужичок лет 50-ти, что-то втирал мне про 286-е, на которых работал в юности... Потом разговор плавно перетёк на тему Северной Атлантики. Так мы и встретили предрассветный туман:
До вахты мне оставалось 4 часа, так что я двинул в каюту. Трап встретил меня не дружелюбно, настолько, что по нему я скорее скатился, благо, без последствий. Следующее, что помню, лежу в кроватке, и в каюту вваливается начальник: «Господа, на обработку данных!».
В каюте нас было четыре тела, причём в данную минуту именно тела, по-другому не скажешь. Мы нехотя начали вставать, точнее одни вставать, а другие… Другие честно пытались. К сожалению, я был из первых и под слова начальника: «Давайте быстрее, господа! У меня есть ещё топливо!», моё лицо начало стремительно приближаться к полу. Хорошо ещё, что мусорный пакет стоял чуть-чуть в стороне…
Потом каким-то образом я оказался в лаборатории, лицо саднило, и кажется, даже успел что-то сделать. В смысле работы, естественно. А потом... Потом мне открылось «топливо»:
- О! Он с нами! - показывая на меня, сказал один из коллег-океанологов.
- Налетай! - сказал метеоролог.
- Бля... - ответил я обоим.
Следующая картина. Я уже на корме, перегнувшись через борт, извлекаю из себя издержки производства. «Чтоб я ещё раз так пил!», думаю я. Качка никогда не производила на меня какого-то негативного эффекта, но тут она давит мне на мозг, и я снова перегибаюсь через борт.
На корме, левее от меня лежит на тросах мокрое полуголое туловище, бормочущее что-то во сне и причмокивающее губами. Всегда приято осознавать, что кому-то хуже, чем тебе. Поворачиваюсь и с обречённостью смотрю на СТD-зонд, понимая, что пора проводить измерения. Протягиваю руку…
- Воу-воу, болезный! Прибор утопишь, да и вахта твоя заканчивается через десять минут! - говорит мне подошедший сменщик.
- Ты многим трезвее, что ли? - отвечаю я. Он выглядел, прямо скажем, не ахти как лучше.
- Ну, я хотя бы девушек своих не посылаю - говорит он.
- А? В каком смысле? - постепенно до меня доходит - Так сеть не ловит, только спутник. Или я…
- Видимо, ловит - с улыбкой отвечает он.
Я сел на доску на стыке бортов, нашу импровизированную курилку и достал телефон. Связь ловила, а мне предстоял долгий и очень неприятный разговор…
Также вы можете ознакомится с другими постами из рубрики "Белое море":
Большой Беломорский пост;
Беломорские Небеса;
Соловки и Кемь;
ПертоМинск - странный приморский посёлок;
Архипелаг Кузова.
Шторм заставил нас прекратить работы в Горле, а укрытие от оного мы нашли в Унской губе, причалив к берегу у посёлка Пертоминск. О нём у меня был отдельный пост, ибо посёлок крайне занимательный, часть фотографий оттуда.
Так уж совпало, что именно тогда отмечался день ВМФ, поэтому сразу после экскурсии по посёлку, прямо на берегу из подсобных средств мы соорудили стол и начали подготовку к празднику.
Накрыли стол и пошло-поехало... Стоит отметить, что я был приучен к несколько более благородным напиткам, так что наличие Охоты крепкой, Российского пятилетнего, а вот как водка называлось, я уже и не помню, но тоже что-то бюджетное, оказало на меня печальное воздействие.
Первый тост, ясное дело, был за тех, кто в море. Впрочем, последующие тоже. Лишь один товарищ выдал: «За тех, кто в зюзю!». Периодически приходилось бегать на судно, а причал и на трезвую голову был не самым удобным, а уж на пьяную казался почти непреодолимым препятствием:
Уже хорошенько «накушавшись», начали на спор ловить медуз в море:
Потом любовались закатом:
К этому моменту начальнику экспедиции передали, что шторм прошёл и можно продолжать работы. Погрузили всё на судно и отчалили уже ночью... Но пить продолжили, хотя изначально казалось, что все запасы «топлива» исчерпаны.
Заначка нашлась у судового инженера в виде двух бутылок коньяка и шоколадки. Мы стояли на палубе, а из иллюминатора каюты нам передавали стопки. Профессор, мужичок лет 50-ти, что-то втирал мне про 286-е, на которых работал в юности... Потом разговор плавно перетёк на тему Северной Атлантики. Так мы и встретили предрассветный туман:
До вахты мне оставалось 4 часа, так что я двинул в каюту. Трап встретил меня не дружелюбно, настолько, что по нему я скорее скатился, благо, без последствий. Следующее, что помню, лежу в кроватке, и в каюту вваливается начальник: «Господа, на обработку данных!».
В каюте нас было четыре тела, причём в данную минуту именно тела, по-другому не скажешь. Мы нехотя начали вставать, точнее одни вставать, а другие… Другие честно пытались. К сожалению, я был из первых и под слова начальника: «Давайте быстрее, господа! У меня есть ещё топливо!», моё лицо начало стремительно приближаться к полу. Хорошо ещё, что мусорный пакет стоял чуть-чуть в стороне…
Потом каким-то образом я оказался в лаборатории, лицо саднило, и кажется, даже успел что-то сделать. В смысле работы, естественно. А потом... Потом мне открылось «топливо»:
- О! Он с нами! - показывая на меня, сказал один из коллег-океанологов.
- Налетай! - сказал метеоролог.
- Бля... - ответил я обоим.
Следующая картина. Я уже на корме, перегнувшись через борт, извлекаю из себя издержки производства. «Чтоб я ещё раз так пил!», думаю я. Качка никогда не производила на меня какого-то негативного эффекта, но тут она давит мне на мозг, и я снова перегибаюсь через борт.
На корме, левее от меня лежит на тросах мокрое полуголое туловище, бормочущее что-то во сне и причмокивающее губами. Всегда приято осознавать, что кому-то хуже, чем тебе. Поворачиваюсь и с обречённостью смотрю на СТD-зонд, понимая, что пора проводить измерения. Протягиваю руку…
- Воу-воу, болезный! Прибор утопишь, да и вахта твоя заканчивается через десять минут! - говорит мне подошедший сменщик.
- Ты многим трезвее, что ли? - отвечаю я. Он выглядел, прямо скажем, не ахти как лучше.
- Ну, я хотя бы девушек своих не посылаю - говорит он.
- А? В каком смысле? - постепенно до меня доходит - Так сеть не ловит, только спутник. Или я…
- Видимо, ловит - с улыбкой отвечает он.
Я сел на доску на стыке бортов, нашу импровизированную курилку и достал телефон. Связь ловила, а мне предстоял долгий и очень неприятный разговор…
Также вы можете ознакомится с другими постами из рубрики "Белое море":
Большой Беломорский пост;
Беломорские Небеса;
Соловки и Кемь;
ПертоМинск - странный приморский посёлок;
Архипелаг Кузова.