Конкурсный текст: Стокгольмский синдром
Автор: malica_dee
Я пришла в себя в полной темноте. Попробовала заорать, но получился какой-то сдавленный хрип, быстро перешедший в кашель. Болело горло.
- Как хорошо, что ты проснулась - сказал радостный и мелодичный женский голос - я принесла тебе поесть. - Ах да, совсем забыла...
Щелкнул выключатель, и у меня появился повод заорать по-серьезнее, чем темнота и полное отсутствие понимания, где я и как тут оказалась. Красивый голос принадлежал настоящему чудовищу: она была высока и скелетообразна, кожа ее была синевато-серой и туго обтягивала череп, огромные глаза горели алым. Должно быть, мой страх отразился на моем лице.
- Я Вийерде. Не надо меня бояться. Мы будем сестрами. Вот смотри, я принесла тебе еду, я буду заботиться о тебе. И мы будем очень счастливы все вместе.- Она явно пыталась меня успокоить, но с каждой фразой паника все туже сжималась в комок где-то внутри.
Я закрыла глаза и досчитала до десяти, потом ущипнула себя и открыла глаза. Лучше б я этого не делала, теперь я смотрела прямо в красные глаза монстра. Тонкие руки оказались неожиданно сильными, меня подняли, шесть-семь быстрых шагов и я уже сижу на стуле перед подносом.
- Какая ты красивая...- Скелетообразная рука с жуткими черными когтями нежно убирает назад прядь, упавшую мне на глаза. - Вот увидишь, мы подружимся и все будет просто замечательно.
“Это сон, это просто кошмарный сон, это не может быть правдой”, - мысль билась в мозгу как пойманная в кулачок муха.
Но этот сон все длился, и длился, и длился...
На третий день я все-таки смирилась с тем, что мне это вовсе не снится. Синяки на теле выглядели пугающе реальными, комната выглядела реальной до отвращения, Вийерде была реальной до жути. Какое-то время я рассматривала мысль о том, что, наверно, я сошла с ума и все происходящее просто на диво подробный глюк, но где-то через неделю я отказалась и от этой гипотезы.
Все это время Вийерде регулярно появлялась с подносами еды и попытками поболтать о девичьем, постепенно я начала к ней привыкать. Мне по-прежнему было страшно, когда она до меня дотрагивалась, но я перестала вздрагивать каждый раз, когда дверь в мою комнату открывалась. Из ее болтовни я узнала, что теперь Король-Лих наш общий супруг и господин, что ее очень огорчает то, что я мало улыбаюсь, что она без ума от рубинов в белом золоте, потому что они подходят к ее глазам, что мы живем в подземном дворце (хм...), что я должна быть очень рада, что Король-Лих выбрал меня, что она считает нынешнюю человеческую моду очень забавной, но Супругу она не нравится, и множество других сведений, частью бесценных, частью бессмысленных. Кроме того, я стала обладательницей нескольких варварски роскошных гарнитуров с изумрудами и топазами и вороха одежды. Впрочем, по размеру подошло не все.
Ее король появился на третий день, посмотрел на меня с минуту, потом кивнул сам себе и ушел. С тех пор он появлялся редко. Обычно он спрашивал, всем ли я довольна, и, получив утвердительный ответ, снова исчезал на несколько дней. Очень быстро я потеряла счет времени.
Как-то Вийерде прибежала с журналом “Ногтевая эстетика” и целым чемоданчиком лаков и маникюрного инструмента и потребовала немедленно разрисовать ей когти “как вот на этой картинке”. Кажется, именно в этот момент я перестала ее бояться. Синие губы улыбались, алые глаза горели детским восторгом, когда «маникюр» был закончен, она вскочила на ноги, и закружилась, глядя на свои руки. Длинные серебристые волосы, ее легкая шелковая одежда и тяжелая цепь на поясе, все это тоже кружилась, а ее смех звенел как рассыпавшееся серебро. Это было как в сказке - неправдоподобно прекрасно. А мысль «откуда она взяла все это?» я выбросила из головы.
Вийе притащила нетбук. Рассказала ей, что такое компьютеры, компьютерные игры и интернет, она обещала достать 3G модем и пару ноутов по-мощнее.
Йес! Не знаю, где она их взяла, но машинки очень и очень. Показала ей сайты со шмотками, поставила несколько игрушек. Это сплошной фан!
Она обыгрывает меня в любой real-time игре, а стратегии, где у меня есть все шансы, ее не очень-то интересуют.
Наше веселье чуть было не закончилось плохо. Когда наш король понял, что я все это время вполне могла выйти на связь с внешним миром, мы были на волоске, я думала, он сделает с нами что-то ужасное, но все обошлось. Он говорил кошмарные вещи, про то, что будет со мной, если я посмею их предать, но я правда даже не думала об этом, я просто хотела, чтобы нам с Вийерде было весело.
Ха... теперь у нас три ноутбука и файловый сервер.
Он стал по-настоящему нежен со мной, я боялась, что Вийе начнет ревновать, но она почему-то светится от счастья.
Они на самом деле такие красивые... Как я только не видела этого раньше?
Сегодня я получила очень странный подарок от нашего короля. Зачем мне нужен страховидный старый нож?
Теперь я знаю. Крики этой несчастной до сих пор стоят у меня в ушах, но у меня не было выбора. Они должны это делать, они должны поглощать души, чтобы жить, и мне придется участвовать в ритуале, если я хочу жить. Или я уже не хочу? Ведь через месяц все повторится снова.
Мой король пришел ко мне этой ночью, поглощенная душа придала ему жизни. Теперь мы воистину супруги.
Забирала в городе заказы, думала не дотащу все это, Вийе определенно что-то затевает.
Никак не получается выбрать достойный подарок нашему супругу на 925-летие. Это должен быть кто-то особенный, но как назло ничего толкового не придумывается.
Сегодня я умерла. Их было трое, и они накинулись на меня одновременно. Я не успела даже пискнуть, как оказалась в их микроавтобусе. Но они меня недооценили, за те три года, что я прожила с лихами, я кое-чему научилась. Не стоило этим уродам говорить, что они покажут мне по-настоящему жаркую любовь с помощью паяльника в анальном отверстии, потому что только так и нужно обращаться с теми, кто сотрудничает с лихами. Знали бы они... Впрочем, может и догадывались... Как бы там ни было, но в момент аварии центральный замок разблокируется автоматически, а водитель со сломанной шеей вписаться в крутой поворот не способен. Я удачно выскочила наружу, я бежала быстро, но брошенный нож оказался быстрее.
Я умерла сразу.
Я убила их очень меньше, чем за минуту. Кровь, трупы и обломки лезвия, тонущие в снегу. Лихи намного быстрее и сильнее людей, даже если трансформация не завершена. Кроме того, на моей стороне был эффект неожиданности. Первый из них не успел ничего понять. Остальные успели, и в их глазах отразился ужас. Когда я посмотрелась в боковое зеркало разбитого бусика, чтобы немного привести себя в порядок, я увидела пламя, начинающее разгораться в моих глазах.
Я торопилась, я очень торопилась, но все равно опоздала. Я чуть не кинулась в огонь, туда, где нелепо суетились люди. Но мой король остановил меня, он меня спас, мой любимый.
Это было волшебно - обнять его. Как будто прохладный ласковый ветер гулял внутри/между нами. Ветер, в котором была сила. Мы были равны и мы делали друг друга сильнее. Однако лицо его было печально.
- Вийе умерла. Люди убили ее так, как они убили тебя. Но мертвые не могут вернуться.
Если бы я могла, я бы заплакала. Она была мне ближе, чем родная сестра.
Мой король обнял меня крепче.
И это удивительно, но когда он сказал о ее смерти, я вдруг поняла, что я это уже знала, где-то глубоко внутри. Я знала, что стала лихой, потому что она умерла. Знала, что лихи всегда существуют парами. Поэтому те, кто займет место убитого или убитой, всегда живут рядом с ними или бродят где-то между людьми. Если бы они убили меня до того, как убили ее, умер бы и он тоже.
- Ты знаешь, никак не могу перестать дышать. Я знаю, что мне это больше не нужно, но я так привыкла...
- Не надо переставать. Мне нравится, что ты дышишь.
Потом он скажет мне:
- Ты должна найти консорта, я не хочу, чтобы ты умерла окончательно, если...
Потом он принесет в наш дом испуганную девушку, почти подростка. Похожую на меня. Похожую на Вийерде, когда она была жива. И я буду таскать ей еду и отдавать вещи жертв. Внимательно осмотрев на предмет того, чтобы на них не было пятен. Мы с ней подружимся. Обязательно.
Стокгольмский синдром - термин популярной психологии, защитно-подсознательная травматическая связь, взаимная или односторонняя симпатия, возникающая между жертвой и агрессором в процессе захвата и применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном итоге отождествлять себя с ними. Известны случаи, когда жертвы активно сотрудничали с захватившими их лицами, вплоть до участия в противоправной деятельности последних.