Конкурсный текст: Санёк
Автор: _blader_
- Отец, огоньку не найдется?
Санёк развернулся, привычным движением хлопнул себя по карману... и остолбенел. К нему подходил молодой - тридцатника не наберется - широкоплечий парень в спецовке.
Крепыш всмотрелся Саньку в лицо, потом неверяще выдохнул:
- Санёк?
- Витька?
- Ох, ё... Недавно только тебя вспоминал! - Витька заулыбался и с размаху впечатал тяжёлую ладонь в тщедушное плечо. Санёк покачнулся и чуть отступил.
- Тише ты, чёрт здоровый... Откуда здесь?
- Да вот приехал, устроился недавно... а ты-то как? Из Норильска-то?
Санёк махнул рукой.
- Я ж там на заработках был... а тут семья.
- А... ну да, точно, - Витька прищурился, вспоминая. - Как жена?
- Померла. Три года как...
- А дочки?
- Дочки-то живут, что им. Старшая вон замуж вышла.
- Эх... - Витька ухмыльнулся. - Всех разбирают, оглянуться не успеешь! Сам-то как?
- Да вот, только из больницы вышел, - Санёк показал зелёный листок, зажатый в узкой ладони. - Надо больничный отдать.
Витька оглянулся по сторонам, не зная, что ещё сказать.
- А я тут Лялина ищу, запропал куда-то, туда его по голове - уж обыскался... - он развёл руками и радостно цыкнул зубом. - Нет, ну надо же! Я уж думал - всё, допился, белая горячка, Санёк примерещился...
Санёк хохотнул.
- Не, я живой. Ладно, пойду я. Давай что ль в обед посидим, за жизнь побалакаем?
- Давай...
Санёк зашагал среди грязных глинистых луж, слегка прихрамывая. Витька смотрел ему вслед, вспоминал давнишнюю норильскую стройку и мусолил во рту незажжённую сигарету. Потом спохватился - так и не прикурил! - но махнул рукой и догонять Санька не стал.
- Девочки, здравствуйте! - Санёк вошёл в бухгалтерию и замер, устыдившись обляпанных глиной сапог и грязной куртки в пятнах от извести. - Кому больничный можно отдать?
Фиолетово накрашенная девочка под пятьдесят указала могучей рукой на груду папок на столе:
- Сюда кладите.
Санёк осторожно приблизился и положил листок. Сзади едва слышно захихикали. Он не стал оборачиваться.
Фиолетовая дива взяла листок алыми коготками, поднесла к лицу.
- Три месяца?! Что ж так долго-то?
- Так ведь кости старые уже, плохо срастаются, - Санёк виновато пожал плечами.
- А вы что это сегодня, пили? - Бухгалтерша втянула монументальным носом воздух и с угрожающим подозрением в первый раз взглянула на Санька.
- Нет, что вы! - Санёк испугался и заговорил тихо и невнятно. - Это со вчерашнего... выхлоп... А на работе я не пью, никогда, любого спросите...
- Смотрите! А то уволим по статье. Все равно толку от вас нет - болеете больше, чем работаете.
Сзади хрюкнули. Санёк покраснел, повернулся и вышел.
- Кстати, Ерофеев! Лялин в вашей бригаде работает? Передайте ему, чтоб зашёл! - крикнула ему в спину бухгалтерша. - Слышите?
Санёк ссутулился и похромал быстрее.
В бригаде ему обрадовались.
- Санёк!
- Здорово!
- Тридцать три несчастья вернулся!
- Как ты там?
- Соскучился по работе-то?
Санёк обошёл всех по кругу, пожимая руки. Он растерянно улыбался - так, словно стыдился незаслуженной радости и теплоты.
- Да ничо, ребят, нормально. Скучал за вами, да... В больнице-то ещё ничего, там люди кругом, а вот дома, пока в гипсе торчал - хоть волком вой. До чего дошло - на лавочке перед подъездом сидел, как старуха!
Ворвался Петрович - бригадир.
- Вернулся?.. Вот и отлично. Тебе врачи что сказали - работать можно? На погрузчик пойдешь? Железо привезут, разгрузить надо будет. А на кран я Лялина пошлю.
Санёк застенчиво улыбнулся.
- Уверен? Вот и отлично.
- Не боись, Петрович. Не фарфоровый, не разобьюсь!
- Смотри, Санёк, осторожней, я ж за тебя головой отвечаю. Тебе полтинник уже, а ты все лезешь куда ни попадя. Если не уверен - лучше скажи. И про технику безопасности не забывай, понял? Меня ж посадят, если что! Ладно, отдыхай пока. Позову.
В обед Санёк разыскал Витьку и подсел к нему.
- Здорово! - улыбающийся Витька пододвинул разложенную на газете снедь: хлеб, помидоры, сало и полторы котлеты. - Угощайся!
- Счас, погодь... - Санёк поставил на газету термос, развернул собственный свёрток и выложил бутерброды. - Вот, дочка сделала. Бери.
Витька без долгих уговоров взял бутерброд с колбасой.
- Мужики аккурат на прошлой неделе рассказывали про тебя. Дескать, есть у нас Санёк, по больницам всё валандается, - сказал Витька с набитым ртом. - Вечно в переделки попадает - то с лесов гэпнется, то по башке схлопочет, то под трос полезет... А я слушаю и как раз тебя вспоминаю. Ну и говорю им - когда на Севере работал, у нас тоже такой везунчик был... и тоже Саньком звали. Обмораживался, на ровном месте ноги ломал, в карьер падал...
Санёк слегка усмехнулся, полуотвернулся и посмотрел вдаль, вспоминая прошлое. Витька прикончил бутерброд, разрезал помидор на две половинки и посолил.
- А тут эвона как - один и тот же! - Витька засмеялся. - Сказал бы кто - не поверил.
Санёк взял ломоть хлеба, положил на него Витькину котлету и аккуратно откусил.
- И ведь никто не верит, что все по трезвой! Я сам не верю! Признайся, по пьяни тебя так хреначит, а? Или просто не фартит? А, Санёк?
Санёк долго молчал, жуя, потом решился.
- Эх, Витька... во мне ведь ни одной косточки целой нету. Я и по правде вечно на рожон лезу. Знаешь, почему?
Витька помотал головой и подался вперед.
- Был у меня отец в деревне. Приезжаю к нему как-то, он тогда не старый ещё был, пятьдесят три всего. Мать к тому времени схоронили лет пять как. Болела - ужас, мучалась перед смертью, три года в лёжку лежала - ни встать, ни повернуться... Отец за ней ухаживал.
Ну так вот. Приехал я, посидели, выпили... А потом он лезет в шкаф и достает какую-то бумагу. На, говорит, прочти. Это вроде как завещание моё.
Ну, прочёл я... А написано там вот что. Насмотрелся я, дескать, на Катеринины мучения, и порешил в трезвом уме и твердой памяти: ежели доживу до сто одного года - пусть сын мой Александр возьмёт лопату, выроет мне могилу, да закопает меня в ней живого. Не желаю быть обузой для семьи - чтоб за мной ухаживали, кормили да подмывали.
Не сумел в лицо мне сказать, целую бумагу написал... До сих пор наизусть помню.
Санёк замолчал, вспоминая. Витька сглотнул и тихо спросил:
- Дожил он... до ста одного-то?
- Не, - Санёк мотнул головой. - Раньше помер, слава те. Ровно через год утонул.
Санёк опустил голову и затих.
- Ну а ты-то что? - осторожно подтолкнул его Витька.
- А мне с тех пор невмоготу, Витька. Во мне ж материна кровь, тоже, поди, стариком заболею... Как представлю, что придётся у жены или дочек на шее висеть!.. бревном в квартире валяться! - Санёк поднял голову и надломленно вымолвил: - Им же такое завещание не напишешь, бабам-то... Вот и лезу чёрти куда. Все надеюсь, что раз! - и конец.
- А в больнице? Там же ничего сам не можешь, ведь убирают за тобой?
- Там чужие. Там пусть.
Витька помолчал.
- А не страшно? Помирать-то.
- Страшно, - признался Санёк. - Но не так. Да и пожил я - плохо ли, хорошо, теперь и уйти можно. Сначала за жену боялся - как она одна? - а как померла, так и бояться перестал. Дочек мы вырастили - красавицы, одна уж замуж выскочила, не пропадут теперь. А я - ну кому я нужен? - Санёк отчаянно махнул рукой. - Как младшая в институт или на танцульки пошла - все, хоть вешайся, такая тишина в квартире... Одно время рыбок хотел завести - всё живые твари, пусть под боком плавают. Хорошо хоть, одумался - не хватало на старости лет в посмешища лезть. О могиле думать пора, а я - рыбки...
Санёк потёр перекошенный давним шрамом рот, а затем, словно подводя итог, рубанул воздух ладонью:
- Нет. Не могу я дочкам жизнь переступать... неправильно это!
Витька раскрыл было рот, собираясь спросить: «А если хребет сломаешь?..» - но передумал. Вместо этого протянул широкую ладонь и неуклюже потрепал Санька по худому жилистому плечу.
- Лялин! - Петрович ворвался в подсобку. - Пошли на разгрузку, железо листовое привезли. Рукавицы есть? Вот и отлично. Где Санёк, не видел?
Лялин затушил сигарету в консервной банке, вышел и огляделся. У крана стоял грузовик и рядом с ним - грязно-жёлтый погрузчик. Медленно прошли, цокая каблуками, аппетитные молоденькие девчонки из бухгалтерии. Лялин проводил их взглядом и сплюнул в грязь. Рысцой пробежал Петрович, крича: «Санёк! Где ты есть?»
Лялин поёжился от стылого осеннего ветра и вернулся в подсобку. Работать не хотелось.
- Лялин! - через пять минут раздался снаружи крик бригадира. - Ты где, твою мать? Опять ботву пинаешь? Живо на кран!
Затарахтел дизель погрузчика и тут же заглох. Лялин нехотя поднялся, натягивая ватник.
В этот момент Петрович истерически завопил: «Санёк, язви тя, куда ты лезешь! Берегись!..» Глухо лязгнуло, что-то сдвинулось и с нарастающим грохотом посыпалось вниз. Пронзительно завизжали девчонки.
И наступила тишина.