Конкурсный текст: Пока мы живы
Автор: karetu
Сегодня дом занесен снегом по самое крыльцо. Все валит и валит, и, наверно, никогда не перестанет.
Юзеф, кряхтя, берет лопату, натягивает валенки и неуверенно открывает дверь. Надо, наверное, очистить хотя бы подъезд к дому, хотя никто ведь не придет. Никто не приходит уже который год.
***
Сначала Юзек не понимал, почему перестал приезжать почтальон, впрочем, кому нужны они, одинокие старики, что толку слать им открытки или рекламу - все равно ничего не купят. Газеты? Ну да, у Юзефа до сих пор есть одна газета, и, если не стараться запомнить новости, можно притвориться, что она совершенно свежая, и даже почитать ее вслух Каролине.
Жене не надо знать, что почты больше нет, и что внешний мир как-то неожиданно закончился. Может быть, она догадывается, что их Газета - единственная газета в доме, возможно даже, совсем единственная сохранившаяся Газета во всем белом свете, но, даже если и так, Каролина умеет отлично притворяться. Каждый раз, когда он читает вытертый почти до дыр раздел анекдотов, Каролька всплескивает своими маленькими, худыми ладонями и так заливисто хохочет, будто ей 18, а не 80.
Потом кончились продукты, и пришлось вылезти в город. Хотя и страшновато было оставить Каролину, она же совсем беспомощна, ничего не видит. Сначала Юзеф паниковал, глядя на ряды опустевших, мертвых домов, потом устал бояться, да и супруга дома одна, голодная. Магазины так и остались стоять забитыми до отказа всякой снедью и, если раньше Юзеф по привычке расплачивался, оставляя деньги на пустых прилавках, на третий месяц делать он это перестал. Свет включался и выключался автоматически, как будто люди там все еще были, но Юзек их не видел, как не видел он больше жителей заброшенных домов, как не видел он почтальона. Его, конечно, занимало, куда это все подевались, а потом вошло в привычку: есть еда для себя, Каролины, и ладно, да есть силы волочь салазки с продуктами по этому снегу. Пока мы живы... Юзеф старался не думать о том, что там дальше. Дальше был только снег, сыпавший уже который год.
Впрочем, холод в доме им не грозил: в ставшем белым и безлюдным мире Юзеф обнаружил, что электричество каким-то чудом продолжает работать, что вода все так же течет из-под крана. Однако Юзек больше терзался отсутствием следов на снегу, любых следов - кажется, снег затирал следы даже за ним, даже за его салазками, с которыми старик плелся в магазин.
Довольно трудно было привыкнуть к тому, что нет больше ни весны, ни лета. Юзек высчитывал календарь, однако, когда даже в июне днем продолжал падать, тая по ночам, все тот же снег, он перестал верить в лето Впрочем, сложно перестать верить в лето - скорее можно рисовать его себе на снегу, да, у всех лето с травой, и у нас трава, Каролька, а то, что она белая - так это вижу я, а ты не видишь, какое же счастье иногда ничего не видеть.
Каролине не нужно было объяснять, что что-то случилось. И до Изменения она давно уже не выходила из дому - зрение не позволяло. Тогда она все ждала, пока пришлют собаку-поводыря, золотистого ретривера, теплого и чтоб глядел за них двоих, а теперь ждать не приходится, хотя она все ждет. Какая забавная ситуация - все исчезли, и остались мы одни, новые Адам и Ева - 80-летний старик и моя слепая... нет, не слепая, маловидящая жена. Юзеф смеется. Мир странен, выбор странен, но все есть, так как есть, и пока мы с Каролькой живы, мы есть друг у друга - этого достаточно. Соседи, почтальон, город, мир - все это неважно, когда Каролина сидит у окнаи оживляет собой этот белый свет.
***
Сейчас она спросит, и я, наконец, скажу Карольке всю правду, - привычно думает Юзеф, - скажу ей, что мир кончился, или что мы кончились, и что завтра будет опять этот снег и слепящий белый свет. Мы заслужили свет. И заслужили покой. Но за что же так много покоя?
- Что там сейчас, снаружи, - тихо спрашивает Каролина, делая вид, что всматривается в слепящую белизну окна.
- Осень, - глядит на календарь Юзек, - самая ранняя и золотистая осень, такая же, как собака, которую тебе привезут совсем скоро, может, на следующей неделе, а может, завтра, через день, а может...
- Через час? - смеется Каролина, встряхивает длинными каштаново-рыжими волосами. По всем законам природы, волосы должны бы быть давно уже белыми, а они рыжие, и, значит, законы природы больше не действуют и не существуют - есть только он и Каролина. Когда она улыбается, как сейчас, Юзефу совершенно наплевать, что, пожалуй, они вместе умерли той, давней, снежной, прошедшей зимой.
- Через час начнется листопад, - уверенно врет Юзеф, поглядывая в окно. Ничего страшного, что там давно кружатся белые хлопья снега. Каролине это знать совсем не обязательно.