Конкурсный текст: Офицерская осень
Автор: youri_3
Трудное дело - управлять людьми, невыносимое дело - когда судьба играет тобой.
Я
Случилось это совершенно неожиданно. Так поступать было не принято, и что послужило тому причиной, сейчас, по истечение многих лет, сказать трудно.
А случилось следующее. В одной N-ской воинской части, расположенной в тогда ещё братской союзной республике, славящейся производством дешёвого вина, командиром долгие годы служил некто Шноль Иван Аркадьевич. Служил он долго, и уже, пожалуй, не представлял, что на свете существует гражданская жизнь с другими, разительно отличающимися от уставных, законами и взаимоотношениями. Служил он честно и верно, без страха и упрёка и, как водится, без оглядки на прошлое. Но вот однажды из Центра пришёл приказ об увольнении нашего героя. В приказе сухим казённым языком предписывалось уволить из геройских рядов Ивана Аркадьевича Шноль с такого-то числа, месяца и года, а число это, к слову говоря, должно наступить уже завтра. Ничто не вечно под луной, но с такой скоростью подобные дела всё-таки не делаются. Что явилось причиной столь скоропалительного приказа повторюсь - понять это нынче просто невозможно.
Последний день службы проходил как обычно, не считая того, что документы, секретные и не очень, были переданы вновь назначенным лицам. Передача осуществлялась быстро, в соответствии с требованиями таких же бездушных документов.
В четверть седьмого вечера Иван Аркадьевич вышел из кабинета, закрыл дверь ключом, который оставил у дежурного, покинул корпус, сел в чёрную «Волгу» с гостеприимно открытой передней дверью и велел Николаю, водителю служебной автомашины, ехать домой.
Коля послушно вывел машину из широких ворот воинской части, проехав мимо вытянувшегося по стойке смирно и лихо отдающего честь, дежурного. И уже через двадцать восемь минут, проследовав привычным маршрутом, автомобиль остановился около подъезда дома, где проживал генерал со своей супругой Анастасией Марковной, женщиной худощавой, мягкого и весьма уступчивого, можно даже сказать, покладистого характера, готовой исполнять любые прихоти нашего героя.
И вот наступило утро нового дня. Как всегда по привычке, сложившейся за более чем сорокалетний период службы, Иван Аркадьевич поднялся в шесть утра. Проделав привычные, отточенные за много лет процедуры, генерал даже и не вспомнил, что с сегодняшнего дня он находится в новом качестве. А когда вспомнил - ужаснулся: Николай сегодня за ним не приедет, а ему, Ивану Аркадьевичу, край как необходимо было попасть в часть, ведь там осталась такая близкая его сердцу вещица, сделанная руками Анастасии Марковны, множество лет простоявшая у него на столе, и приносящая, как он сам считал, ему удачу - инкрустированная маленькая фигурка генерала.
А потому с присущей ему генеральской решительностью он взялся за телефонную трубку и не менее решительным генеральским тоном велел дежурному подать машину к его дому. Следует ли говорить о растерянности дежурного по части, услышавшего требование генерала, еще вчера исполнявшего обязанности командира части, а сегодня - сугубо гражданского лица. Тем не менее он предложил бывшему командиру подождать, пока он свяжется с гаражом и узнает, есть ли в настоящее время свободные машины. Дежурный связался с исполняющим обязанности командира части и передал ему просьбу экс-генерала, на что услышал, куда ему следует идти вместе с этим самым Иваном Аркадьевичем. Адрес был незамысловатый, и как человек деликатный, дежурный переиначил пожелание нового командира и сообщил звонившему, что в настоящий момент машин нет, что, мол, некоторые из них на ремонте, некоторые ушли в Одессу, а иные просто заняты, и попросил Ивана Аркадьевича набраться терпения, а часа через три позвонить снова. Вот тогда, быть может, появится свободный транспорт.
Генерал рыкнул что-то нечленораздельное и бросил трубку. Ожидать так долго он не привык, а потому решил проследовать в часть самостоятельно.
Вот тут-то и начинается наша история - история жизни высокопоставленного военного чиновника в новой для него ипостаси.
Чтобы выйти на улицу, необходимо было определиться с одеждой. Дело в том, что на дворе стоял октябрь. Впрочем, для этой южной республики время ещё достаточно тёплое. Несмотря на прохладные ночи, дневная температура превышала двадцатиградусную отметку. Подобная температура позволяла пребывать на улице налегке. И если раньше генерал иногда спрашивал Николая о погоде за окном, то сегодня можно было лишь воспользовался подсказкой Анастасии Марковны. Та же в последнее время редко выходила из дома, но набежавшие тучки, как ей показалось, сулили приближающуюся стужу, и мужу она сказала, что на улице довольно прохладно. И Иван Аркадьевич послушно напялил на себя тёплый свитер, дублёнку, завернул плотно шею в шарф, а голову прикрыл меховой шапкой. В таком зимнем виде он и покинул дом.
Выйдя из подъезда Иван Аркадьевич в растерянности остановился. Необходимо было определить, в какую сторону идти. Память услужливо подсказала, что Николай всегда выезжал со двора в одну и ту же сторону. Туда и направился Иван Аркадьевич. Обойдя дом, он остановился в полной растерянности. Не идти же по проезжей части пешком. Да и вряд ли он вспомнит весь маршрут. Потому экс-генерал остановил проходящую мимо него девушку и поинтересовался, как можно доехать до воинской части такой-то. Учитывая, что войсковая часть в городе была одна, девушка подробно объяснила, на каком трамвае можно до неё доехать и на какой остановке выходить.
До остановки Иван Аркадьевич добрался без происшествий. Дождался нужного ему маршрута, зашёл в вагон и, примостившись у окошка, стал смотреть на медленно проплывающие и очень скучные серые городские пейзажи.
Отвлёк от размышлений Ивана Аркадьевича кондуктор - примерно такого же возраста, как и сам генерал, худощавый мужичок, со старенькими клееными очками на носу. Он подошёл к пассажиру и попросил оплатить проезд. Но Иван Аркадьевич никак не отреагировал на его, вначале мягкую просьбу, и продолжал созерцать мелькающие машины и пешеходы. Тогда кондуктор положил руку на плечо Ивана Аркадьевича и на повышенных тонах потребовал оплаты проезда. Экс-генерал обернулся, грубо стряхнул руку кондуктора со своего плеча, выдал тираду о том, куда тому следует в следующий раз класть руку, чтобы не случилось того, что сейчас может произойти. Эта речь была обильно сдобрена непечатными словами, коими Иван Аркадьевич овладел в совершенстве за время службы. Впервые оказавшись в общественном транспорте, Иван Аркадьевич просто не знал, что за проезд следует платить деньги, а когда он это понял - весьма подивился этому, однако выудил из кармана чудом оказавшуюся там десятку. Проезд в те времена стоил несколько копеек, а потому сдачи у кондуктора не нашлось, и перепалка приняла новый виток своего развития, пока трамвай не подошёл к нужной остановке, и Иван Аркадьевич покинул злополучный транспорт.
Место на нужной остановке оказалось совсем незнакомым. Как потом выяснилось, Коля подвозил его всегда с противоположной стороны, так сказать, к служебному входу. А здесь неприглядные частные домишки, да выкрашенный голубой краской бетонный забор, просвечивающий через опавшие кусты акации.
Пытаясь определить, куда идти, Иван Аркадьевич разнервничался. Привыкший к порядку во всём, в том числе и во внешнем виде, он никак не решался расстегнуть дублёнку, снять шапку и размотать шарф, как это сделал бы на его месте любой штатский. По спине и лицу сплошным потоком стекал пот. Пытаясь смахнуть с лица очередной ручеёк, он заметил небритого и, похоже, не совсем трезвого мужчину. К нему-то и он направился.
Вместо ответа на вопрос, где находится такая-то воинская часть, мужик махнул рукой в сторону забора и произнёс: «Там…» Раздражённый всеми свалившимися на него обстоятельствами, экс-генерал вспылил и посоветовал мужчине не махать руками, а ответить чётко и ясно, как по Уставу. И его незамедлительно отправили к такой-то и такой-то матери. Пока онемевший от такой наглости Иван Аркадьевич соображал, что в таком случае следует отвечать, мужичка простыл и след. Путём общений с редкими прохожими, наконец-то было установлено, что всё это время он и находился около воинской части, только с другой, тыльной её стороны.
Тяжело и медленно продвигаясь вдоль забора, Иван Аркадьевич наконец-то оказался у родных ворот воинской части и, зайдя внутрь, немедленно потребовал к себе дежурного.
Тот, быстро примчавшись на зов бывшего начальника, увидел странную картину. Иван Аркадьевич Шноль, бывший командир воинской части, в меховой шапке в тёплом вязанном шарфе, с красным и потным лицом, что-то гневно выговаривал солдатику, явно «деду». Тот со скучающим взглядом смотрел в окно и, похоже, никак не реагировал на слова отставника.
Дежурный вежливо поздоровался со своим бывшим командиром, проводил солдатика и, приложив немалые усилия, уговорил Ивана Аркадьевича снять лишнюю одежду. Затем он вскипятил воду и приготовил чаёк, с удивлением выслушал долгую историю о приключениях экс-генерала в первый пенсионный день. Уже на последних аккордах повествования, дежурный нечаянно заметил блеснувшую в глазах боевого генерала слезу, и это тронуло его до глубины души. Это было так удивительно, что немало повидавший на своём веку дежурный офицер, нестерпимо захотел пожалеть Ивана Аркадьевича, внезапно понявшего, насколько далеко человек может быть оторван от жизни.