Кто Вы, генерал Алексеев?
15 ноября (3 ноября старого стиля) 1857 года, 160 лет тому назад родился человек, которому суждено было стать основоположником Белого Движения в русской Гражданской войне. А спустя несколько лет - персонажем самого разнузданного мифотворчества. Я говорю о Михаиле Васильевиче Алексееве.
Когда 31 марта 1918 года шальной большевистский снаряд оборвал жизнь Лавра Георгиевича Корнилова, и в командование белой Добровольческой Армией должен был вступить Деникин, встал вопрос: кто же отдаст приказ об этом назначении? Собственно, вопрос: "Кто?" - решался достаточно просто: никто, кроме Михаила Васильевича Алексеева, не имел ни такой власти, ни такого авторитета в армии, чтобы назначать её командующего. Алексеев был членом Донского белогвардейского триумвирата, олицетворявшего собой белую власть на Юге России. Однако, триумвират к этому времени уже давно не существовал: Дон подпал под власть большевиков, атаман Каледин застрелился, теперь вот не стало и Корнилова... А в Армии никакого официального поста для Алексеева просто не успели придумать. Из положения вышел И.П. Романовский: "Подпишите просто генералом от инфантерии, - сказал он Михаилу Васильевичу. - Армия знает, кто такой генерал Алексеев!"
В том 1918-м году армия действительно прекрасно знала, кто такой Алексеев. Ведь именно он на излёте рокового 1917-го года тайком, через конспиративные контакты с офицерами, с буржуазией, с благотворительными организациями начал практически с нуля формирование новой русской армии взамен рухнувшей Императорской. А те, кто постарше, прекрасно помнили и о том, что именно этот седой старик с пышными усами ещё недавно был начальником штаба у верховного главнокомандующего императора Николая Второго, а потом, после крушения монархии - и полноправным верховным главнокомандующим. С Алексеевым определённо связывали надежды на восстановление дореволюционного величия России и наведение элементарного порядка, он как бы олицетворял собой эту ушедшую в небытие Россию. Но с тех пор утекло слишком много воды, и ответ на вопрос, понятный любому белогвардейцу в 1918-м, стал вдруг представлять непреодолимую трудность в веке XXI. Что ж, настало время расставить все точки над всеми необходимыми буквами, и юбилей основопоположника Белого Движения - прекрасный для этого повод.
"Сфинкс, не разгаданный до гроба", - так когда-то писал об императоре Александре Благословенном Пушкин. Эти слова великого поэта вполне можно отнести и к генералу Алексееву. В случае Алексеева его неразгаданность объясняется не только двойственностью его позиции в революционном 1917-м году, но и его профессиональными особенностями. Алексеев был штабист. И как таковой, к 1914-му году успел приучить себя к скрытности. В его планы сложно было проникнуть. И тем сложнее, что он предпочитал большую часть работы делать сам, не перепоручая её своим подчинённым - таково было его чувство ответственности. Победам над врагом это, безусловно, способствовало. Но на самого Алексеева по окончании Гражданской войны обрушилось волной домыслов и грязных сплетен.
Так кем же он был - этот до сих пор не оценённый по достоинству герой Белого Движения? Прежде всего - о его происхождении. Алексеев родился в семье сверхсрочного унтер-офицера Василия Алексеева, выслужившегося в офицерский чин. То есть - происхождения он был самого демократического. Отец его происходил из т.н. военных кантонистов - солдатских детей, с малолетства в специальных школах проходивших подготовку к будущей военной службе. Этот факт в ХХI веке породил сплетню, будто Алексеев был евреем, ради карьеры принявшим Православие. Автор настоящих строк ничего плохого в еврейском происхождении не видит, но справедливости ради всё-таки вынужден заявить, что никаких доказательств еврейского происхождения будущего начальника штаба Верховного Главнокомандующего его "обличителями" так и не представлено до сих пор. Ни метрик, ни записей о крещении во взрослом состоянии (если уж считать Алексеева выкрестом). Только маловразумительные предположения. Поэтому приходится остановиться на одном бесспорном утверждении: Михаил Васильевич - сын русского солдата, выслужившегося из военных кантонистов (т.е., потомственных солдат) в офицеры. В.Ж Цветков именно влиянием отца объясняет страстную любовь Алексеева к армии, знание армейских проблем, понимание нужд войск. То, что впоследствии пригодилось ему на штабных должностях. Мать будущего генерала Надежда Ивановна, урождённая Галахова, была школьной учительницей грамматики. От неё Михаил Васильевич позаимствовал тягу к знаниям и любовь к науке.
Однако первой настоящей школой жизни будущего основателя Белого Дела стало участие в Русско-Турецкой войне 1877 - 1878 годов. Алексеев выступил на фронт в составе Казанского пехотного полка, который вошёл в дивизию прославленного полководца М.Д. Скобелева. Под командой Скобелева Алексеев участвует во взятии Ловчи, а затем - в неудачном третьем штурме Плевны. Именно тогда Скобелев заметил молодого офицера и назначил своим адъютантом. Служба у Скобелева многое дала Михаилу Васильевичу. Его тёзка-генерал по тылам не отсиживался, любил находиться на передовой, рассматривая себя как последний резерв своих войск, и столь же часто посылал на передовую с распоряжениями своих адъютантов. Когда безрезультатные штурмы Плевны сменились планомерной осадой, изменилась и работа Алексеева: теперь приходилось больше думать не о наступательных операциях, а о снабжении войск продовольствием и боеприпасами, о размещении их, о тёплом обмундировании и ещё о тысячах неотложных и необходимых вещей, отсутствие которых грозило обернуться в лучшем случае - потерей духа войсками, а в худшем - оглушительным поражением. У Скобелева солдаты неизменно были одеты и накормлены, раненые и больные своевременно получали медицинскую помощь, недостатка в боеприпасах не ощущалось. А Алексееву его служба во время осады Плевны позволила на собственном примере постичь нужды армии. Возможно, именно скобелевская школа сыграла свою роль в том, что Михаил Васильевич успешно поступил в Академию Генерального Штаба (при 90%-ном отсеве!!!), столь же успешно окончил её, а потом - и остался там преподавать.
М.Д. Скобелев (сидит в первом ряду в центре) с чинами своей дивизии. 1877 год.
Во втором ряду стоит слева от генерала - его адъютант Михаил Алексеев.
Перед Первой Мировой войной Михаил Васильевич занимал крупные штабные должности. Сперва работал в Главном Управлении Генштаба, затем руководил штабом Киевского военного округа. В его ведении находилось оснащение крепостей в преддверии будущей европейской войны, мобилизационные расписания Русской Армии также проходили через его руки. К этому времени за спиной Алексеева были не только Русско-Турецкая война и Академия, но и Русско-Японская, закончившаяся для России неудачно, но давшая офицерам Русской Армии представление о том, что же будут представлять из себя боевые действия в наступившем ХХ веке. Битая русская армия обновлялась на глазах, видоизменялась структура управления ею, на вооружение поступали современные образцы оружия и боевой техники, крепости вдоль западных рубежей России нуждались в дополнительном усилении, дабы они могли представлять собой действительно серьёзное препятствие для современной армии, располагающей мощной артиллерией и боевой авиацией.
В этот период Алексеев разработал несколько операций против Австро-Венгрии с учётом того, что на стороне её выступит и Германия, рассчитал потребности русской армии в человеческих ресурсах, определил наиболее важные для обороны крепости. С началом Первой Мировой войны его наработки оказались востребованы. В этот же период Алексеев близко сошёлся с Михаилом Константиновичем Дитерихсом, будущим героем Белого Движения на Востоке России, а тогда - офицером штаба Киевского военного округа. Это знакомство впоследствии окажется очень полезным - в 1917 году, когда Алексеев начнёт задумываться о борьбе против революции и собирать для этой борьбы силы.
Чины штаба Киевского военного округа.
В первом ряду в центре - М.В. Алексеев.
Во втором ряду слева - М.К. Дитерихс.
В Первую Мировую войну Алексеев быстро выдвинулся на первые роли в армии. Галицийская битва создала ему популярность. Великое Отступление 1915 года показало, что в лице Алексеева Русская Армия получила умного, энергичного и мужественного военачальника, умевшего, если нужно, и идти на личное самопожертвование, и заставить сражаться подчинённые воинские части. Как результат - назначение начальником штаба Ставки Верховного Главнокомандующего, которым стал император Николай Второй.
Алексеев пользовался доверием императора. Николай Александрович ценил не только военные способности Алексеева, но и его искреннюю религиозность, многократно отмеченную людьми, близко знавшими генерала. В то же время не следует полагать, что влияние Алексеева на царя было определяющим. Заслуги Михаила Васильевича в Первой Мировой войне велики и несомненны. Однако, он не был лишён определённых недостатков и не обладал особым стратегическим кругозором - здесь царь на голову превосходил своего начальника штаба. Алексеев был исправным служакой, умевшим всесторонне просчитать стратегическую операцию, обеспечить снабжение её всеми необходимыми ресурсами и проконтролировать её выполнение. Но для настоящего полководца ему не хватало дерзновения, что отмечается такими крупными специалистами своего дела, как Алексей Брусилов и Антон Керсновский. В частности, Алексеев не сумел должным образом оценить значение Брусиловского прорыва и до самого конца Первой Мировой войны оставался убеждённым противником Босфорской десантной операции (сторонником и разработчиком которой с одобрения императора был адмирал Колчак).
Алексеев и Николай II за работой в Ставке.
О роли Алексеева в роковых событиях февраля - марта 1917 года мне приходилось уже писать неоднократно (см. здесь, здесь и здесь). Добавить к этому можно только то, что ни В.Ж. Цветков, написавший очень подробную и толковую монографию об Алексееве, ни Г.М. Катков, один из крупнейших исследователей революции 1917 года, ни В.Г. Хандорин (64vlad), ни А.С. Кручинин, ни такой безукоризненный монархист, как М.К. Дитерихс, не находят оснований считать Алексеева заговорщиком и главным виновником революции. Революцию готовили другие, Алексеев к этой подготовке ни в малейшей степени не был причастен (все слухи о его участии в антицарском заговоре так и остаются именно слухами).
В послефевральские же дни главной заботой Алексеева становится сохранение армии от распада. Он решительно выступает против проводимой "временными" политики по демократизации армии, требует уничтожения солдатских комитетов и комиссаров, фактически изымающих из рук строевых командиров всякую власть над войсками и вверяющих судьбу военных операций в руки безграмотных политиканов. Столь же безоговорочно Алексеев требует удалить агитаторов из армии, понимая, что слухи, распускаемые этими агитаторами, подрывают дисциплину и боевой дух солдат. "Прикосновение же армии к делу внутренней политики будет знаменовать неизбежный конец войны, позор России, развал её", - предупреждал Михаил Васильевич. Особенное беспокойство у Алексеева вызывают большевистские пропагандисты. Уже в 1916 году он выражал обеспокоенность деятельностью этой партии и её антивоенной пропагандой, фактически игравшей на руку немецким и австро-венгерским захватчикам. Штабная контрразведка регулярно докладывала начальнику штаба Ставки о контактах деятелей РСДРП (б) с вражескими разведками.
Любопытна и ещё одна сторона деятельности Алексеева. "Заводы, работающие на оборону, переживают тяжёлый кризис с рабочими. Забастовочное движение непрерывно растёт. Надёжным средством против забастовок была бы милитаризация заводов, работающих на оборону. Но, кроме того, крайне необходимо устранить основную причину недовольства рабочих - обеспечить их дешёвым питанием", - писал он в 1916 году. Ни то, ни другое так и не было сделано императорским правительством. Результатом стали массовые беспорядки в Петрограде, вызвавшие падение монархии. Но интересно даже не предвидение Алексеевым этой опасности. Интересна его забота о благосостоянии рабочих, его желание выбить почву из-под ног оппозиционных агитаторов путём решения насущных социальных проблем. В советское время пропаганда усиленно рисовала нам образ белогвардейцев - жестоких угнетателей трудового народа. Современные коммунисты до сих пор эксплуатируют этот пропагандистский штамп. Но соприкосновение с реальными биографиями реальных лидеров Белого Движения сполна обнаруживает его несостоятельность.
М.В. Алексеев с членами "временного правительства".
Ещё немного времени - и они его предадут.
После собственной отставки и особенно после провала Корниловского выступления Алексеев начинает задумываться над возможностью падения временного правительства. Ему отчётливо видится близкая победа капитулянтов с последующим неминуемым поражением России в Отечественной войне. А предвидя такой поворот событий, Алексеев начинает задумываться над возможностью перехода на нелегальное положение во имя спасения страны от окончательной гибели. Связи, приобретённые им в период руководства штабом Ставки, дают ему для этого средства. Алексеев начинает собирать вокруг себя верных офицеров. Возникает Алексеевская организация, ставшая ядром будущей Добровольческой Армии. Связи Михаила Васильевича с промышленными кругами и политическими деятелями дают ему, пусть небольшие, но всё же средства для того, чтобы начать формирования армии, если сползание страны к большевизму сделается неизбежным. Кроме того, по должности начальника штаба Ставки, а впоследствии - и верховного главнокомандующего, Алексеев имеет связи в благотворительных организациях, занимающихся сбором средств на лечение раненых воинов и их распределением по госпиталям и санаториям. На Дону атаманствует Алексей Максимович Каледин, полный единомышленник Михаила Васильевича. Соответственно, именно Дон видится Алексееву плацдармом для начала борьбы за возрождение России. А благотворительные организации вполне могут выхлопотать для нужных людей документы о направлении на лечение минеральными водами. Первые белые добровольцы ехали на Дон под видом раненых и контуженных солдат. А продумал этот механизм Алексеев. Не будь его конспиративной схемы, большевики без проблем снимали бы добровольцев с поездов и уничтожали по одному.
Так кто же такой генерал Алексеев? Если в нескольких словах, он был одним из немногих трезвомыслящих политиков посреди охватившего Россию революционного безумия. Как всякий человек, он был несовершенен, как всякий человек, мог заблуждаться, и заблуждаться по-крупному. Не всегда ему хватало силы воли, чтобы настоять на решениях, которые он считал правильными. Но в конечном итоге, чёткое понимание национальных интересов России и путей защиты этих интересов привело его в стан Белого Движения. И сделало основателем этого движения.
Помолимся, да помянет Господь раба Своего Михаила во Царствии Своем и да простит ему все прегрешения, многократно искупленные подвигами в рядах Белой Армии.
Тема, несомненно, будет продолжена.
Когда 31 марта 1918 года шальной большевистский снаряд оборвал жизнь Лавра Георгиевича Корнилова, и в командование белой Добровольческой Армией должен был вступить Деникин, встал вопрос: кто же отдаст приказ об этом назначении? Собственно, вопрос: "Кто?" - решался достаточно просто: никто, кроме Михаила Васильевича Алексеева, не имел ни такой власти, ни такого авторитета в армии, чтобы назначать её командующего. Алексеев был членом Донского белогвардейского триумвирата, олицетворявшего собой белую власть на Юге России. Однако, триумвират к этому времени уже давно не существовал: Дон подпал под власть большевиков, атаман Каледин застрелился, теперь вот не стало и Корнилова... А в Армии никакого официального поста для Алексеева просто не успели придумать. Из положения вышел И.П. Романовский: "Подпишите просто генералом от инфантерии, - сказал он Михаилу Васильевичу. - Армия знает, кто такой генерал Алексеев!"
В том 1918-м году армия действительно прекрасно знала, кто такой Алексеев. Ведь именно он на излёте рокового 1917-го года тайком, через конспиративные контакты с офицерами, с буржуазией, с благотворительными организациями начал практически с нуля формирование новой русской армии взамен рухнувшей Императорской. А те, кто постарше, прекрасно помнили и о том, что именно этот седой старик с пышными усами ещё недавно был начальником штаба у верховного главнокомандующего императора Николая Второго, а потом, после крушения монархии - и полноправным верховным главнокомандующим. С Алексеевым определённо связывали надежды на восстановление дореволюционного величия России и наведение элементарного порядка, он как бы олицетворял собой эту ушедшую в небытие Россию. Но с тех пор утекло слишком много воды, и ответ на вопрос, понятный любому белогвардейцу в 1918-м, стал вдруг представлять непреодолимую трудность в веке XXI. Что ж, настало время расставить все точки над всеми необходимыми буквами, и юбилей основопоположника Белого Движения - прекрасный для этого повод.
"Сфинкс, не разгаданный до гроба", - так когда-то писал об императоре Александре Благословенном Пушкин. Эти слова великого поэта вполне можно отнести и к генералу Алексееву. В случае Алексеева его неразгаданность объясняется не только двойственностью его позиции в революционном 1917-м году, но и его профессиональными особенностями. Алексеев был штабист. И как таковой, к 1914-му году успел приучить себя к скрытности. В его планы сложно было проникнуть. И тем сложнее, что он предпочитал большую часть работы делать сам, не перепоручая её своим подчинённым - таково было его чувство ответственности. Победам над врагом это, безусловно, способствовало. Но на самого Алексеева по окончании Гражданской войны обрушилось волной домыслов и грязных сплетен.
Так кем же он был - этот до сих пор не оценённый по достоинству герой Белого Движения? Прежде всего - о его происхождении. Алексеев родился в семье сверхсрочного унтер-офицера Василия Алексеева, выслужившегося в офицерский чин. То есть - происхождения он был самого демократического. Отец его происходил из т.н. военных кантонистов - солдатских детей, с малолетства в специальных школах проходивших подготовку к будущей военной службе. Этот факт в ХХI веке породил сплетню, будто Алексеев был евреем, ради карьеры принявшим Православие. Автор настоящих строк ничего плохого в еврейском происхождении не видит, но справедливости ради всё-таки вынужден заявить, что никаких доказательств еврейского происхождения будущего начальника штаба Верховного Главнокомандующего его "обличителями" так и не представлено до сих пор. Ни метрик, ни записей о крещении во взрослом состоянии (если уж считать Алексеева выкрестом). Только маловразумительные предположения. Поэтому приходится остановиться на одном бесспорном утверждении: Михаил Васильевич - сын русского солдата, выслужившегося из военных кантонистов (т.е., потомственных солдат) в офицеры. В.Ж Цветков именно влиянием отца объясняет страстную любовь Алексеева к армии, знание армейских проблем, понимание нужд войск. То, что впоследствии пригодилось ему на штабных должностях. Мать будущего генерала Надежда Ивановна, урождённая Галахова, была школьной учительницей грамматики. От неё Михаил Васильевич позаимствовал тягу к знаниям и любовь к науке.
Однако первой настоящей школой жизни будущего основателя Белого Дела стало участие в Русско-Турецкой войне 1877 - 1878 годов. Алексеев выступил на фронт в составе Казанского пехотного полка, который вошёл в дивизию прославленного полководца М.Д. Скобелева. Под командой Скобелева Алексеев участвует во взятии Ловчи, а затем - в неудачном третьем штурме Плевны. Именно тогда Скобелев заметил молодого офицера и назначил своим адъютантом. Служба у Скобелева многое дала Михаилу Васильевичу. Его тёзка-генерал по тылам не отсиживался, любил находиться на передовой, рассматривая себя как последний резерв своих войск, и столь же часто посылал на передовую с распоряжениями своих адъютантов. Когда безрезультатные штурмы Плевны сменились планомерной осадой, изменилась и работа Алексеева: теперь приходилось больше думать не о наступательных операциях, а о снабжении войск продовольствием и боеприпасами, о размещении их, о тёплом обмундировании и ещё о тысячах неотложных и необходимых вещей, отсутствие которых грозило обернуться в лучшем случае - потерей духа войсками, а в худшем - оглушительным поражением. У Скобелева солдаты неизменно были одеты и накормлены, раненые и больные своевременно получали медицинскую помощь, недостатка в боеприпасах не ощущалось. А Алексееву его служба во время осады Плевны позволила на собственном примере постичь нужды армии. Возможно, именно скобелевская школа сыграла свою роль в том, что Михаил Васильевич успешно поступил в Академию Генерального Штаба (при 90%-ном отсеве!!!), столь же успешно окончил её, а потом - и остался там преподавать.
М.Д. Скобелев (сидит в первом ряду в центре) с чинами своей дивизии. 1877 год.
Во втором ряду стоит слева от генерала - его адъютант Михаил Алексеев.
Перед Первой Мировой войной Михаил Васильевич занимал крупные штабные должности. Сперва работал в Главном Управлении Генштаба, затем руководил штабом Киевского военного округа. В его ведении находилось оснащение крепостей в преддверии будущей европейской войны, мобилизационные расписания Русской Армии также проходили через его руки. К этому времени за спиной Алексеева были не только Русско-Турецкая война и Академия, но и Русско-Японская, закончившаяся для России неудачно, но давшая офицерам Русской Армии представление о том, что же будут представлять из себя боевые действия в наступившем ХХ веке. Битая русская армия обновлялась на глазах, видоизменялась структура управления ею, на вооружение поступали современные образцы оружия и боевой техники, крепости вдоль западных рубежей России нуждались в дополнительном усилении, дабы они могли представлять собой действительно серьёзное препятствие для современной армии, располагающей мощной артиллерией и боевой авиацией.
В этот период Алексеев разработал несколько операций против Австро-Венгрии с учётом того, что на стороне её выступит и Германия, рассчитал потребности русской армии в человеческих ресурсах, определил наиболее важные для обороны крепости. С началом Первой Мировой войны его наработки оказались востребованы. В этот же период Алексеев близко сошёлся с Михаилом Константиновичем Дитерихсом, будущим героем Белого Движения на Востоке России, а тогда - офицером штаба Киевского военного округа. Это знакомство впоследствии окажется очень полезным - в 1917 году, когда Алексеев начнёт задумываться о борьбе против революции и собирать для этой борьбы силы.
Чины штаба Киевского военного округа.
В первом ряду в центре - М.В. Алексеев.
Во втором ряду слева - М.К. Дитерихс.
В Первую Мировую войну Алексеев быстро выдвинулся на первые роли в армии. Галицийская битва создала ему популярность. Великое Отступление 1915 года показало, что в лице Алексеева Русская Армия получила умного, энергичного и мужественного военачальника, умевшего, если нужно, и идти на личное самопожертвование, и заставить сражаться подчинённые воинские части. Как результат - назначение начальником штаба Ставки Верховного Главнокомандующего, которым стал император Николай Второй.
Алексеев пользовался доверием императора. Николай Александрович ценил не только военные способности Алексеева, но и его искреннюю религиозность, многократно отмеченную людьми, близко знавшими генерала. В то же время не следует полагать, что влияние Алексеева на царя было определяющим. Заслуги Михаила Васильевича в Первой Мировой войне велики и несомненны. Однако, он не был лишён определённых недостатков и не обладал особым стратегическим кругозором - здесь царь на голову превосходил своего начальника штаба. Алексеев был исправным служакой, умевшим всесторонне просчитать стратегическую операцию, обеспечить снабжение её всеми необходимыми ресурсами и проконтролировать её выполнение. Но для настоящего полководца ему не хватало дерзновения, что отмечается такими крупными специалистами своего дела, как Алексей Брусилов и Антон Керсновский. В частности, Алексеев не сумел должным образом оценить значение Брусиловского прорыва и до самого конца Первой Мировой войны оставался убеждённым противником Босфорской десантной операции (сторонником и разработчиком которой с одобрения императора был адмирал Колчак).
Алексеев и Николай II за работой в Ставке.
О роли Алексеева в роковых событиях февраля - марта 1917 года мне приходилось уже писать неоднократно (см. здесь, здесь и здесь). Добавить к этому можно только то, что ни В.Ж. Цветков, написавший очень подробную и толковую монографию об Алексееве, ни Г.М. Катков, один из крупнейших исследователей революции 1917 года, ни В.Г. Хандорин (64vlad), ни А.С. Кручинин, ни такой безукоризненный монархист, как М.К. Дитерихс, не находят оснований считать Алексеева заговорщиком и главным виновником революции. Революцию готовили другие, Алексеев к этой подготовке ни в малейшей степени не был причастен (все слухи о его участии в антицарском заговоре так и остаются именно слухами).
В послефевральские же дни главной заботой Алексеева становится сохранение армии от распада. Он решительно выступает против проводимой "временными" политики по демократизации армии, требует уничтожения солдатских комитетов и комиссаров, фактически изымающих из рук строевых командиров всякую власть над войсками и вверяющих судьбу военных операций в руки безграмотных политиканов. Столь же безоговорочно Алексеев требует удалить агитаторов из армии, понимая, что слухи, распускаемые этими агитаторами, подрывают дисциплину и боевой дух солдат. "Прикосновение же армии к делу внутренней политики будет знаменовать неизбежный конец войны, позор России, развал её", - предупреждал Михаил Васильевич. Особенное беспокойство у Алексеева вызывают большевистские пропагандисты. Уже в 1916 году он выражал обеспокоенность деятельностью этой партии и её антивоенной пропагандой, фактически игравшей на руку немецким и австро-венгерским захватчикам. Штабная контрразведка регулярно докладывала начальнику штаба Ставки о контактах деятелей РСДРП (б) с вражескими разведками.
Любопытна и ещё одна сторона деятельности Алексеева. "Заводы, работающие на оборону, переживают тяжёлый кризис с рабочими. Забастовочное движение непрерывно растёт. Надёжным средством против забастовок была бы милитаризация заводов, работающих на оборону. Но, кроме того, крайне необходимо устранить основную причину недовольства рабочих - обеспечить их дешёвым питанием", - писал он в 1916 году. Ни то, ни другое так и не было сделано императорским правительством. Результатом стали массовые беспорядки в Петрограде, вызвавшие падение монархии. Но интересно даже не предвидение Алексеевым этой опасности. Интересна его забота о благосостоянии рабочих, его желание выбить почву из-под ног оппозиционных агитаторов путём решения насущных социальных проблем. В советское время пропаганда усиленно рисовала нам образ белогвардейцев - жестоких угнетателей трудового народа. Современные коммунисты до сих пор эксплуатируют этот пропагандистский штамп. Но соприкосновение с реальными биографиями реальных лидеров Белого Движения сполна обнаруживает его несостоятельность.
М.В. Алексеев с членами "временного правительства".
Ещё немного времени - и они его предадут.
После собственной отставки и особенно после провала Корниловского выступления Алексеев начинает задумываться над возможностью падения временного правительства. Ему отчётливо видится близкая победа капитулянтов с последующим неминуемым поражением России в Отечественной войне. А предвидя такой поворот событий, Алексеев начинает задумываться над возможностью перехода на нелегальное положение во имя спасения страны от окончательной гибели. Связи, приобретённые им в период руководства штабом Ставки, дают ему для этого средства. Алексеев начинает собирать вокруг себя верных офицеров. Возникает Алексеевская организация, ставшая ядром будущей Добровольческой Армии. Связи Михаила Васильевича с промышленными кругами и политическими деятелями дают ему, пусть небольшие, но всё же средства для того, чтобы начать формирования армии, если сползание страны к большевизму сделается неизбежным. Кроме того, по должности начальника штаба Ставки, а впоследствии - и верховного главнокомандующего, Алексеев имеет связи в благотворительных организациях, занимающихся сбором средств на лечение раненых воинов и их распределением по госпиталям и санаториям. На Дону атаманствует Алексей Максимович Каледин, полный единомышленник Михаила Васильевича. Соответственно, именно Дон видится Алексееву плацдармом для начала борьбы за возрождение России. А благотворительные организации вполне могут выхлопотать для нужных людей документы о направлении на лечение минеральными водами. Первые белые добровольцы ехали на Дон под видом раненых и контуженных солдат. А продумал этот механизм Алексеев. Не будь его конспиративной схемы, большевики без проблем снимали бы добровольцев с поездов и уничтожали по одному.
Так кто же такой генерал Алексеев? Если в нескольких словах, он был одним из немногих трезвомыслящих политиков посреди охватившего Россию революционного безумия. Как всякий человек, он был несовершенен, как всякий человек, мог заблуждаться, и заблуждаться по-крупному. Не всегда ему хватало силы воли, чтобы настоять на решениях, которые он считал правильными. Но в конечном итоге, чёткое понимание национальных интересов России и путей защиты этих интересов привело его в стан Белого Движения. И сделало основателем этого движения.
Помолимся, да помянет Господь раба Своего Михаила во Царствии Своем и да простит ему все прегрешения, многократно искупленные подвигами в рядах Белой Армии.
Тема, несомненно, будет продолжена.