О русофобе Трумэне, здравом смысле и катастрофе Рейха
Битва за Берлин.
Советские войска на фоне разбитой бронетехники гитлеровцев
Военный историк И.Б. Мощанский в своей книге "У стен Берлина", свидетельствует, что руководство Третьего Рейха накануне Битвы за Берлин в апреле-мая 1945 года поразили апатия и фатализм. Те, кто был поумней, начали судорожно прощупывать почву на предмет возможности перебежать на сторону западных союзников - чтобы избежать справедливого возмездия за совершённые ими военные преступления. Другие пытались вести сепаратные переговоры о мире, обещая англичанам и американцам единый фронт против "большевиков". К этому склонялся сам Гитлер. "На востоке можно по крайней мере, ещё 2 месяца оказывать русским сопротивление, - говорил он. - За это время дело дойдёт до разрыва коалиции между русскими и англо-саксами". Пропаганда Геббельса, до недавнего времени работавшая как часы, начала давать сбои и противоречить самой себе: с одной стороны, немцам внушалась мысль о необходимости биться до последней капли крови на занимаемых рубежах, не уступая ни нашим, ни англо-американским войскам, в надежде на скорое создание пресловутого "оружия возмездия" (что оно из себя будет представлять, рядовые бойцы и офицеры вермахта вряд ли догадывались, однако, Германия активно вела разработки, направленные на создание ядерного оружия и ракетной техники; в последней сфере она даже добилась значительных успехов). С другой - этим же солдатам и офицерам обещался скорый распад антигитлеровской коалиции и создание единого фронта с англосаксами против большевиков.
Тот же И.Б. Мощанский свидетельствует и о том, что накануне битвы за Берлин Гитлер неожиданно увлёкся историей Семилетней войны, повесил в своём кабинете портрет короля Фридриха Великого и с тех пор часто вспоминал о 1762 годе, когда Пруссию, стоявшую накануне катастрофы, спасла неожиданная смерть русской императрицы Елизаветы Петровны.
Императрица Елизавета I Петровна.
Её армия успешно воевала против прусского короля Фридриха Великого
и даже взяла Берлин. Но покончить с чудовищем прусского милитаризма навсегда
помешала неожиданная смерть императрицы.
"Геббельс посетил расположенный в окрестностях Берлина штаб командующего 9-й армией генерала Буссе, - указывает Мощанский, - где разглагольствовал перед офицерами о том, что за свое стойкое поведение король Фридрих II был вознагражден смертью его врага - императрицы Елизаветы, а взошедший после нее на престол Петр III заключил с Пруссией союз. Один из офицеров осмелился спросить: на смерть какой же императрицы следует рассчитывать теперь? Геббельс промолчал. Однако вернувшись вечером в Берлин и получив сообщение о смерти Рузвельта, он немедленно бросился к телефону и позвонил в штаб Буссе: «Чудо свершилось. Императрица умерла!»".
Ф.Д. Рузвельт, единственный пожизненный президент США.
Смерть американского президента Ф.Д. Рузвельта, активного сторонника сближения с СССР, воспоследовала 12 апреля 1945 года, временно исполняющим обязанности президента стал Гарри Трумэн. Трумэн был известен в нацистских кругах как завзятый русофоб. Известна была и его знаменитая фраза, сказанная в 1941 году, о том, что если в войне будет побеждать Германия - надо помогать России, а если будет побеждать Россия - надо помогать Германии. Пусть, дескать, убивают как можно больше. Война действительно была выгодна американцам: рост производства военной техники, оружия и боеприпасов (которыми американцы снабжали не только свою армию, но и своих союзников - Англию и СССР) позволял открыть тысячи новых рабочих мест, а военные поставки приносили немалые доходы. Таким образом, нацистская верхушка всерьёз рассчитывала на поворот в американской внешней политике после смены президентов. Этого, однако, не произошло.
Мощанский объясняет, почему. Даже если бы у Трумэна и были планы сепаратного соглашения с Германией (во что Илья Борисович категорически не верит), он не смог бы привести их в исполнение. Обстановка с 1941 года радикально изменилась. США - демократическая страна, а общественное мнение в ней уже привыкло считать русских друзьями. Отчасти это было заслугой не только подвигов наших бойцов и офицеров, но и официальной американской пропаганды, подчёркивавшей эти подвиги. Народ надо было мобилизовать на работу в военной промышленности - а для этого рассказывать о героизме русских друзей и об их лишениях как можно чаще. Кроме того, не стоит забывать и о том, что американская армия уже вела бои с немцами - а у солдат этой армии оставались родственники по ту сторону Атлантики. Если бы Рузвельт, никогда не отличавшийся богатырским здоровьем (а попросту - инвалид) скончался бы до открытия Второго Фронта в Европе, то этот самый Второй Фронт, возможно, так и не был бы открыт. Но (промыслом Божиим? - М.М.) Рузвельт умер в то самое время, когда русские войска стояли под стенами Берлина. То есть - уже после катастрофы в Арденнах и после того, как Сталин, решившись начать наступление на неделю раньше намеченного срока, спас западных союзников от окончательного уничтожения. Какие массовые протесты в таких условиях вызвала бы переориентация на нацистскую Германию, можно себе представить.
Встреча на Эльбе была уже при Трумэне. Видно, что русские и американские военные
ведут себя как старые друзья. Что бы сказали Трумэну эти ребята со скрещёнными шпагами
в петлицах, если бы он приказал им повернуть оружие против Красной Армии, я предоставляю
домыслить читателям.
Был и ещё один фактор, которого нацистское руководство, впавшее в прострацию и мистицизм, напрочь не учитывало. Когда Трумэн разглагольствовал о "пусть убивают как можно больше", Америка была ещё вне войны. Но с декабря 1941 года США подверглись японской агрессии и втянулись в затяжную войну на Дальнем Востоке. Бои шли с переменным успехом, а окончательной победы американцы не планировали добиться раньше 1954 (!!!) года. Америка была заинтересована в затягивании войны, пока эта война не касалась её непосредственно. Но на Тихоокеанском ТВД гибли её солдаты - те самые бравые парни со скрещёнными шпагами в петлицах - которых ждали матери и невесты в американских городах. И этим матерям и невестам говорить о новых рабочих местах и колоссальных прибылях было бы не только безнравственно, но и бесполезно. Так что противостояние с Японией нужно было заканчивать. И в этом противостоянии миллионы штыков Красной Армии оказывались очень весомым аргументом, который Трумэн категорически не хотел терять.
Стоит также принять во внимание и мнение Комитета начальников штабов США, доведённое до сведения Трумэна (Мощанский в своей монографии приводит его полностью). Согласно этому мнению, Великая Отечественная война радикально изменила соотношение сил в мире, выведя СССР и США на уровень единственных по-настоящему великих держав, способных нанести поражение любой третьей державе, но не способных одержать решительную победу друг над другом, даже если одна из держав выступит в союзе с Великобританией.
В общем, здравый смысл подсказывал Трумэну единственно верное решение - засунуть себе свою русофобию пополам с антикоммунизмом в самый дальний карман до лучших времён и продолжать войну до победного конца. Как показала практика, агония гитлеровского режима долго не продлилась.