Голос России
Такой дискуссии о России не было давно. С каждым днем становится все очевиднее, что скандал вокруг письма Подрабинека стал исторически важным событием. Настолько важным, что его впору включать в учебники. Главным итогом "общественной дискуссии" стала невозможность ее ведения. Масштаб, интенсивность и направленность общественной реакции впечатляют. Подрабинек, конечно, был неточен, показывая, где на теле России главный нарыв, и царапнул скальпелем не совсем там, но в результате вскрылось такое, что теперь о точности можно не беспокоиться.
Сейчас уже не приходится сомневаться в том, что Россия стоит на пороге фашизма. Я говорю вовсе не о т.н. "русском фашизме", у которого в многонациональном государстве нет ни малейшего шанса стать государственной идеологией, а о всеобщем состоянии умов. Фашизм - это не просто крайне правая идеология, не просто реваншизм, а, как верно подметил Роджер Гриффин, пересоздание нации заново. Для такого пересоздания характерна замена исторической памяти памятью мифологической, причем даже там, где "живая ткань" исторической памяти, казалось бы, достаточно прочна. Более того, не "даже там", а именно там.
"Странная перемена, начавшаяся вскоре после перемирия, продолжается. Война, которую почти все солдаты в 1918 году ненавидели, для тех, кто благополучно уцелел, постепенно превратилась в величайшее событие их жизни. Они вернулись к повседневному существованию, которое казалось им, когда они еще лежали в окопах и проклинали войну, каким-то раем. Теперь опять наступили будни с их заботами и неприятностями, а война вспоминается как что-то смутное, далекое, отжитое, и поэтому, помимо их воли и почти без их участия, она выглядит совсем иначе, она подкрашена и подменена". Эти строки Ремарка, которые очень точно подходят для описания нынешней эволюции нашего отношения к советскому прошлому, свидетельствуют не просто о реваншизме. Ключевое слово здесь - "подмена". Именно подмена реальной памяти мифом является важнейшим элементом фашизации.
Эти настроения витают в воздухе еще с XIX века, живут среди творческих элит (вспомним Вагнера и Ницше), а в определенных ситуациях спускаются вниз и заражают народ, ну или "находят отклик в сердцах" - как угодно. Огромной ошибкой будет думать, будто фашизм поддерживают одни негодяи. Насилие существовало всегда, но фашизм - это не просто насилие, и начинается он не с насилия, а со светлой идеи. С чего начинается фашизм? С того, что слова вдруг начинают расплываться, уступая место музыке. "Ублажи гимном того исполина, какой выходит только из русской земли, который вдруг пробуждается от позорного сна, становится вдруг другим", - пишет Гоголь, доводя до белого каления Белинского, и уже никого не слышит за звуками этого почудившегося ему "гимна", ему уже кажется, что "криком кричит настоящее", чудятся задремавшие великаны. В этом полусне рождаются такие конструкты ("Стыдно тратить лирическую силу в виде холостых выстрелов на воздух, тогда как она дана тебе на то, чтобы взрывать камни и ворочать утесы") за которые отдали бы полжизни (не своей, так чужой) будущие нацистские идеологи.
Когда человек перестает чувствовать пульс истории, он начинает активно приписывать ей частоту своего собственного сердцебиения. Вслушивание в этот ритм затягивает, опьяняет (остается только догадываться, какие мучения испытывал Гоголь, пытаясь остановиться на краю бездны), заставляет всю вселенную звучать на одной частоте (отсюда то внимание, которое Ницше уделял музыке, а Вагнер - философии) и уж точно не дает возможности расслышать и рассмотреть что-либо другое (отсюда "смазывание" и исчезновение деталей в национал-социализме и коммунизме: за категориями нации и государства уже невозможно разглядеть человека).
Эти ритмы, подобно голосам в голове маньяка, доводят слышащего их до исступления, и в конце концов человек, если не найдет в себе силы остановиться, обязательно начинает слышать божественную музыку в грррум, грррум, грррум, грррум подкованных сапог. В определенные моменты это состояние охватывает целые нации и континенты. Сложно не услышать отчетливый фашистский призвук лозунга, завершающего опубликованный на сайте "Молодой гвардии Единой России" отзыва на статью Подрабинека: "Смерть фашистам! Позор их пособникам! Слава России!". Формальная антифашистская направленность лозунга ничего не значит. Главное - сама концепция рождения Славы Государства из Смерти. Сам способ соединения этих понятий играет огромную роль, хотя мгеровские стихийные ницшеанцы этого и не осознают.
Когда в стране с совершенно варварским по европейским меркам отношением к живым ветеранам и к могилам павших взрослые люди вдруг начинают плакать при мыслях о войне - это не хорошо, а ужасно. Это не может не пугать, потому что такая экзальтированная реакция является симптомом тяжелейшего заболевания общества. Фашизм, как заболевание, опасен тем, что кровь начинает литься на позднем его этапе, когда ее уже не остановишь. Сначала обязательно идет наплыв прекрасных чувств, а уже затем стремительно исчезает трезвость разума. Это очень похоже на действие башен с "Обитаемого острова", и совсем не случайно то, что современная российская интеллигенция поспешила объявить социальный пласт ОО поверхностным. Это тоже симптом.
Это пересоздание нации и государства, подмена реальности мечтой о ней, неизбежно приводит к смещению приоритетов от реального к вымышленному, от живых ветеранов - к Памяти о Великой Войне. Поэтому оборотной стороной этой мифологизации закономерно оказывается крайний цинизм. Переход мыслей о высоком в низменную плоскость, перевод чистого в грязное настолько характерны, что эти процессы отразились даже в недавнем художественном опыте главного кремлевского идеолога. Политика - грязное дело, весь мир хитер и расчетлив, мы должны стать такими же - эта сознательная "игра на понижение" является наравне с мечтаниями о Величии характернейшей чертой фашизма. Сплав святости и цинизма рождает фашизм. Важно понимать: в социуме, как и в химии, даже самую жуткую гадость можно составить из совершенно обычных компонентов.
В итоге происходит инверсия реальности, когда миф и реальность в коллективном сознании меняются местами. На днях, читая блоговые записи политолога andrey_perla, который говорит почти исключительно о пользе вещей практичных и приземленных, я вдруг отчетливо понял, что Андрей, как это ни странно, является самым большим идеалистом из всех моих знакомых. Инфраструктура, чистые подъезды, судебные иски - это все идеализм. А страна, поднимающаяся с колен, "Россия должна быть лидером нового дирижаблестроения", победное "Хуй вам!" над стадионом "Миллениум" и "с ним хотела познакомиться Маша Сергеева" - вот это реальность.
Сейчас уже не приходится сомневаться в том, что Россия стоит на пороге фашизма. Я говорю вовсе не о т.н. "русском фашизме", у которого в многонациональном государстве нет ни малейшего шанса стать государственной идеологией, а о всеобщем состоянии умов. Фашизм - это не просто крайне правая идеология, не просто реваншизм, а, как верно подметил Роджер Гриффин, пересоздание нации заново. Для такого пересоздания характерна замена исторической памяти памятью мифологической, причем даже там, где "живая ткань" исторической памяти, казалось бы, достаточно прочна. Более того, не "даже там", а именно там.
"Странная перемена, начавшаяся вскоре после перемирия, продолжается. Война, которую почти все солдаты в 1918 году ненавидели, для тех, кто благополучно уцелел, постепенно превратилась в величайшее событие их жизни. Они вернулись к повседневному существованию, которое казалось им, когда они еще лежали в окопах и проклинали войну, каким-то раем. Теперь опять наступили будни с их заботами и неприятностями, а война вспоминается как что-то смутное, далекое, отжитое, и поэтому, помимо их воли и почти без их участия, она выглядит совсем иначе, она подкрашена и подменена". Эти строки Ремарка, которые очень точно подходят для описания нынешней эволюции нашего отношения к советскому прошлому, свидетельствуют не просто о реваншизме. Ключевое слово здесь - "подмена". Именно подмена реальной памяти мифом является важнейшим элементом фашизации.
Эти настроения витают в воздухе еще с XIX века, живут среди творческих элит (вспомним Вагнера и Ницше), а в определенных ситуациях спускаются вниз и заражают народ, ну или "находят отклик в сердцах" - как угодно. Огромной ошибкой будет думать, будто фашизм поддерживают одни негодяи. Насилие существовало всегда, но фашизм - это не просто насилие, и начинается он не с насилия, а со светлой идеи. С чего начинается фашизм? С того, что слова вдруг начинают расплываться, уступая место музыке. "Ублажи гимном того исполина, какой выходит только из русской земли, который вдруг пробуждается от позорного сна, становится вдруг другим", - пишет Гоголь, доводя до белого каления Белинского, и уже никого не слышит за звуками этого почудившегося ему "гимна", ему уже кажется, что "криком кричит настоящее", чудятся задремавшие великаны. В этом полусне рождаются такие конструкты ("Стыдно тратить лирическую силу в виде холостых выстрелов на воздух, тогда как она дана тебе на то, чтобы взрывать камни и ворочать утесы") за которые отдали бы полжизни (не своей, так чужой) будущие нацистские идеологи.
Когда человек перестает чувствовать пульс истории, он начинает активно приписывать ей частоту своего собственного сердцебиения. Вслушивание в этот ритм затягивает, опьяняет (остается только догадываться, какие мучения испытывал Гоголь, пытаясь остановиться на краю бездны), заставляет всю вселенную звучать на одной частоте (отсюда то внимание, которое Ницше уделял музыке, а Вагнер - философии) и уж точно не дает возможности расслышать и рассмотреть что-либо другое (отсюда "смазывание" и исчезновение деталей в национал-социализме и коммунизме: за категориями нации и государства уже невозможно разглядеть человека).
Эти ритмы, подобно голосам в голове маньяка, доводят слышащего их до исступления, и в конце концов человек, если не найдет в себе силы остановиться, обязательно начинает слышать божественную музыку в грррум, грррум, грррум, грррум подкованных сапог. В определенные моменты это состояние охватывает целые нации и континенты. Сложно не услышать отчетливый фашистский призвук лозунга, завершающего опубликованный на сайте "Молодой гвардии Единой России" отзыва на статью Подрабинека: "Смерть фашистам! Позор их пособникам! Слава России!". Формальная антифашистская направленность лозунга ничего не значит. Главное - сама концепция рождения Славы Государства из Смерти. Сам способ соединения этих понятий играет огромную роль, хотя мгеровские стихийные ницшеанцы этого и не осознают.
Когда в стране с совершенно варварским по европейским меркам отношением к живым ветеранам и к могилам павших взрослые люди вдруг начинают плакать при мыслях о войне - это не хорошо, а ужасно. Это не может не пугать, потому что такая экзальтированная реакция является симптомом тяжелейшего заболевания общества. Фашизм, как заболевание, опасен тем, что кровь начинает литься на позднем его этапе, когда ее уже не остановишь. Сначала обязательно идет наплыв прекрасных чувств, а уже затем стремительно исчезает трезвость разума. Это очень похоже на действие башен с "Обитаемого острова", и совсем не случайно то, что современная российская интеллигенция поспешила объявить социальный пласт ОО поверхностным. Это тоже симптом.
Это пересоздание нации и государства, подмена реальности мечтой о ней, неизбежно приводит к смещению приоритетов от реального к вымышленному, от живых ветеранов - к Памяти о Великой Войне. Поэтому оборотной стороной этой мифологизации закономерно оказывается крайний цинизм. Переход мыслей о высоком в низменную плоскость, перевод чистого в грязное настолько характерны, что эти процессы отразились даже в недавнем художественном опыте главного кремлевского идеолога. Политика - грязное дело, весь мир хитер и расчетлив, мы должны стать такими же - эта сознательная "игра на понижение" является наравне с мечтаниями о Величии характернейшей чертой фашизма. Сплав святости и цинизма рождает фашизм. Важно понимать: в социуме, как и в химии, даже самую жуткую гадость можно составить из совершенно обычных компонентов.
В итоге происходит инверсия реальности, когда миф и реальность в коллективном сознании меняются местами. На днях, читая блоговые записи политолога andrey_perla, который говорит почти исключительно о пользе вещей практичных и приземленных, я вдруг отчетливо понял, что Андрей, как это ни странно, является самым большим идеалистом из всех моих знакомых. Инфраструктура, чистые подъезды, судебные иски - это все идеализм. А страна, поднимающаяся с колен, "Россия должна быть лидером нового дирижаблестроения", победное "Хуй вам!" над стадионом "Миллениум" и "с ним хотела познакомиться Маша Сергеева" - вот это реальность.