Эссе по специальной психологии: про людей с инвалидностью и российскую печаль
Написала тут зачетное эссе по специальной психологии, и решила его выложить сюда. А то давненько тут у меня тишина.
Основные проблемы, с которыми сталкиваются люди с различными типами инвалидности в нашей стране, и пути их разрешения со стороны государства и общества.
Социальная политика и общественное отношение к людям, отличающимся от большинства, в нашей стране является серьезной, хотя зачастую и малозаметной для невовлеченных проблемой.
Хотелось бы начать с описания доступной среды - а точнее, ее отсутствия в большинстве случаев. Люди с нарушениями опорно-двигательного аппарата и люди с нарушениями зрения нуждаются в особой организации пространства. В этом направлении есть положительные подвижки - многие светофоры сейчас оснащены звуковым сопровождением, в метрополитене и других общественных местах появляются яркие маркеры для слабовидящих, открываются новые станции метро, оснащенные лифтами и запускается наземный общественный транспорт, удобно оборудованный для колясок.
Однако, не все так просто. «Говорящие» светофоры это хорошо, но они есть далеко не везде. Тактильная плитка в большинстве случаев а) положена неправильно; б) испачкана так, что ее цвет далеко не шартрёз; в) разрушена настолько, что на ней скорее люди без нарушений обзаведутся переломами, чем сориентируются слабовидящие. Тестирование волонтерами показало, что подавляющее большинство лифтов на новых станциях не работает - видео того, как их доступность проверяют, легко можно найти в интернете. Оборудованные для инвалидных колясок автобусы и троллейбусы ходят далеко не так часто, как хотелось бы тем, кто в них нуждается. При это надо помнить, что даже такое положение дел - это особенность столиц и некоторых других крупных городов. В Омске, например, даже тротуаров толком нет, какая доступная среда, о чем мы. Громко прозвучала история, когда мужчина, вынужденный передвигаться на инвалидной коляске, собственноручно раздолбил бордюр, который мешал ему ездить в поликлинику.
Бордюры - это вообще отдельная песня. Их ставят везде, даже там, где они совсе мне нужны, потому что ГОСТ. И когда мы говорим о бордюрах, нам необходимо помнить, что они являются проблемой не только для людей с инвалидностью, но и для женщин с колясками, для пожилых людей, которым сложно ходить. Для тех, кто обладает колясками на электрическом приводе, бордюры - это проклятье. Коляски на приводе обладают меньшими колесами, по сравнению с другими моделями, и даже маленький бордюр для них непреодолим. А в отличие от обычных колясок с большими колесами, весят электрические гораздо больше, что делает практически невозможным их передвигание с помощью грубой силы.
Количество интернет-мемов о «прекрасных» пандусах, ведущих вникуда, тоже неплохо демонстрирует ситуацию в этой сфере. Нормальные углы уклона соблюдаются очень, очень редко, что делает большинство пандусов либо бесполезными, либо попросту опасными. Полозья же, призванные облегчить спуск в подземные переходы для тех, кто на колёсах, абсолютно непригодны для людей на колясках, если они совершают поездку не в сопровождении очень физически сильного сопровождающего - иначе скорость спуска под таким углом будет катастрофической.
Говоря о доступной среде, можно отметить так же тот печальный факт, что многие люди, испытывающие сложности с передвижением, не могут зачастую даже выйти из собственной кваритры. Отсутствие адаптированных для этого лифтов, пандусов в подъездах, слишком узкие дверные проёмы - все это зачастую не дает людям элементарно выйти на улицу. И в таких случаях ни о какой социализации, и почти ни о каком трудоустройстве можно даже не говорить.
Вспоминая о социализации и трудоустройстве, как о формах контакта людей с инвалидностью с окружающим миром, хотелось бы перейти к теме стигматизации, непринятия, остракизма, с которыми сталкиваются люди с различными видами инвалидности. Сложно судить, насколько эта гипотеза верна, но она кажется правдивой: на территории стран бывшего СССР куда более сложное отношение к людям с видимой инвалидностью, чем, например, в Европе. В стране молодых и здоровых строителей коммунизма места увечным и больным не было, их ссылали в интернаты, прятали подальше. Такая политика вполне могла привести к усилению негативной социальной реакции на людей с отличиями. Если мы откроем многие классические произведения дореволюционной эпохи, мы найдем там описания «убогоньких» и «дурачков», которые жили в деревнях, о которых часто заботились односельчане, которые воспринимались как нормальная часть жизни, часть общества. В советские времена люди с инвалидностью как будто пропадают. Как реагировать на них сейчас, как приглушить срабатывающую ксенофобию, страх перед непонятным - вопрос, на который многие не знают и не ищут ответа.
Трудоустройство людей с инавлидностью зачастую ограничивается сразу и физическим фактором, и социальным. Вид дефекта может достаточно жестко очерчивать круг возможных для человека с инвалидностью занятий, однако нет никакой гарантии, что внутри этого круга все-таки удастся найти работу. Многие работодатели не готовы брать таких работников - из-за собственой неприязни, из опасений, что человек будет, например, все время уходить на больничный, из незнания особенностей заболевания - например, не брать на удаленную «компьютерную» работу человека с ДЦП и сохранным интеллектом из-за сложившегося стереотипа, что люди с ДЦП обязательно обладают умственной отсталостью.
Отдельным пунктом хочется выделить проблемы образования для детей с особыми потребностями. Опыт взаимодействия с учебными заведениями для таких детей показывает, что часто государственные планы и стандарты находятся далеко от реальности. Во многих случаях детей со сложными дефектами учат - но не тому, что может быть им хоть как-то полезным, а тому, что положено по программам. Учебные заведения для оособенных детей закрываются - как закрывали интернаты для слабослышащих и слабовидящих. Существующей системы особого образования не хватает, людей и учреждений слишком мало, в них слишком сложно попасть.
В заглавии эссе выделен пункт о путях разрешения проблем, с которыми сталкиваются люди с инвалидностью. Такая глобальная задача требует не менее глобальных действий - причем на разных уровнях. На институциональном уровне, если мы говорим о доступной среде, многие проблемы решились бы сами собой, если бы те, кто занимаются планированием строительства, пользовались бы мировым опытом в сфере урбанистики. Город, толково построенный для людей, в принципе не создает таких огромных препятствий. Когда пространство организовано эргономично, во многих случаях не возникает даже необходимости в его специальном оборудовании для людей с инвалидностью - в нем и так удобно всем. То, что для нас маленькое препятствие, а для людей с отдельными видами инвалидности - непреодолимая преграда, в ситуации с хорошим урбанистическим планированием зачастую просто не существует, не создавая сложностей никому. Если мы говорим об образовании - нужны индивидуальны программы, нужна армия тьюторов, нужно снижение бессмысленных требований к заведениям и учителям. Если мы говорим о трудоустройстве - нужна государственная поддержка социально-ориентированного бизнеса, государственные программы нормального, настоящего трудоустройства. Возможно нужен осторожный и поддерживающий, неинвазивный мониторинг социальной ситуации людей с особенностями, позволяющий вовремя выявить проблемы и помочь в их решении. И так же, на всех уровнях и по всем этим пунктам необходимо просвещение - просвещение для «типичных» людей. Люди с инвалидностью часто невидимы, поэтому коогда они все-таки попадают в наше поле зрения- они вызывают удивление, отторжение, страх. Сколько невероятных легенд и заблуждений существует вокруг них! Сколько нетолератности, а подчас и жестокости рождают эти заблуждения! Моё глубокое убеждение, что чуть ли не самое важное с точки зрения снижения стигматизации - это говорить. Говорить о существующих проблемах, говорить о толерантности и принятии, просвещать и развеивать мифы, прикладывать усилия для того, чтобы люди с особенностями в общественном сознании стали полноценными членами общества, не вызывающими страх, отвращение или жалость. Говоря глобально, решение проблем людей с особенностями лежит в плоскости общей гуманизации, человекоориентированости государственных институтов и бизнеса, бОльшей человечности в самих людях. Пока мы не научимся видеть человека, личность, того, кто достоин уважения и человеческого отношения в каждом, вне зависимости от его пола, расы, секусальной ориентации, гендерной идентичности, цвета кожи, вероисповедания, национальности, политических взглядов, особенностей, болезней, внешнего вида - проблемы, которые были затронуты в этом эссе, и многие другие, которые тут не упоминалиь, будут возникать снова и снова, раз за разом. До техпор, пока мы не научимся по-настоящему быть людьми.
Основные проблемы, с которыми сталкиваются люди с различными типами инвалидности в нашей стране, и пути их разрешения со стороны государства и общества.
Социальная политика и общественное отношение к людям, отличающимся от большинства, в нашей стране является серьезной, хотя зачастую и малозаметной для невовлеченных проблемой.
Хотелось бы начать с описания доступной среды - а точнее, ее отсутствия в большинстве случаев. Люди с нарушениями опорно-двигательного аппарата и люди с нарушениями зрения нуждаются в особой организации пространства. В этом направлении есть положительные подвижки - многие светофоры сейчас оснащены звуковым сопровождением, в метрополитене и других общественных местах появляются яркие маркеры для слабовидящих, открываются новые станции метро, оснащенные лифтами и запускается наземный общественный транспорт, удобно оборудованный для колясок.
Однако, не все так просто. «Говорящие» светофоры это хорошо, но они есть далеко не везде. Тактильная плитка в большинстве случаев а) положена неправильно; б) испачкана так, что ее цвет далеко не шартрёз; в) разрушена настолько, что на ней скорее люди без нарушений обзаведутся переломами, чем сориентируются слабовидящие. Тестирование волонтерами показало, что подавляющее большинство лифтов на новых станциях не работает - видео того, как их доступность проверяют, легко можно найти в интернете. Оборудованные для инвалидных колясок автобусы и троллейбусы ходят далеко не так часто, как хотелось бы тем, кто в них нуждается. При это надо помнить, что даже такое положение дел - это особенность столиц и некоторых других крупных городов. В Омске, например, даже тротуаров толком нет, какая доступная среда, о чем мы. Громко прозвучала история, когда мужчина, вынужденный передвигаться на инвалидной коляске, собственноручно раздолбил бордюр, который мешал ему ездить в поликлинику.
Бордюры - это вообще отдельная песня. Их ставят везде, даже там, где они совсе мне нужны, потому что ГОСТ. И когда мы говорим о бордюрах, нам необходимо помнить, что они являются проблемой не только для людей с инвалидностью, но и для женщин с колясками, для пожилых людей, которым сложно ходить. Для тех, кто обладает колясками на электрическом приводе, бордюры - это проклятье. Коляски на приводе обладают меньшими колесами, по сравнению с другими моделями, и даже маленький бордюр для них непреодолим. А в отличие от обычных колясок с большими колесами, весят электрические гораздо больше, что делает практически невозможным их передвигание с помощью грубой силы.
Количество интернет-мемов о «прекрасных» пандусах, ведущих вникуда, тоже неплохо демонстрирует ситуацию в этой сфере. Нормальные углы уклона соблюдаются очень, очень редко, что делает большинство пандусов либо бесполезными, либо попросту опасными. Полозья же, призванные облегчить спуск в подземные переходы для тех, кто на колёсах, абсолютно непригодны для людей на колясках, если они совершают поездку не в сопровождении очень физически сильного сопровождающего - иначе скорость спуска под таким углом будет катастрофической.
Говоря о доступной среде, можно отметить так же тот печальный факт, что многие люди, испытывающие сложности с передвижением, не могут зачастую даже выйти из собственной кваритры. Отсутствие адаптированных для этого лифтов, пандусов в подъездах, слишком узкие дверные проёмы - все это зачастую не дает людям элементарно выйти на улицу. И в таких случаях ни о какой социализации, и почти ни о каком трудоустройстве можно даже не говорить.
Вспоминая о социализации и трудоустройстве, как о формах контакта людей с инвалидностью с окружающим миром, хотелось бы перейти к теме стигматизации, непринятия, остракизма, с которыми сталкиваются люди с различными видами инвалидности. Сложно судить, насколько эта гипотеза верна, но она кажется правдивой: на территории стран бывшего СССР куда более сложное отношение к людям с видимой инвалидностью, чем, например, в Европе. В стране молодых и здоровых строителей коммунизма места увечным и больным не было, их ссылали в интернаты, прятали подальше. Такая политика вполне могла привести к усилению негативной социальной реакции на людей с отличиями. Если мы откроем многие классические произведения дореволюционной эпохи, мы найдем там описания «убогоньких» и «дурачков», которые жили в деревнях, о которых часто заботились односельчане, которые воспринимались как нормальная часть жизни, часть общества. В советские времена люди с инвалидностью как будто пропадают. Как реагировать на них сейчас, как приглушить срабатывающую ксенофобию, страх перед непонятным - вопрос, на который многие не знают и не ищут ответа.
Трудоустройство людей с инавлидностью зачастую ограничивается сразу и физическим фактором, и социальным. Вид дефекта может достаточно жестко очерчивать круг возможных для человека с инвалидностью занятий, однако нет никакой гарантии, что внутри этого круга все-таки удастся найти работу. Многие работодатели не готовы брать таких работников - из-за собственой неприязни, из опасений, что человек будет, например, все время уходить на больничный, из незнания особенностей заболевания - например, не брать на удаленную «компьютерную» работу человека с ДЦП и сохранным интеллектом из-за сложившегося стереотипа, что люди с ДЦП обязательно обладают умственной отсталостью.
Отдельным пунктом хочется выделить проблемы образования для детей с особыми потребностями. Опыт взаимодействия с учебными заведениями для таких детей показывает, что часто государственные планы и стандарты находятся далеко от реальности. Во многих случаях детей со сложными дефектами учат - но не тому, что может быть им хоть как-то полезным, а тому, что положено по программам. Учебные заведения для оособенных детей закрываются - как закрывали интернаты для слабослышащих и слабовидящих. Существующей системы особого образования не хватает, людей и учреждений слишком мало, в них слишком сложно попасть.
В заглавии эссе выделен пункт о путях разрешения проблем, с которыми сталкиваются люди с инвалидностью. Такая глобальная задача требует не менее глобальных действий - причем на разных уровнях. На институциональном уровне, если мы говорим о доступной среде, многие проблемы решились бы сами собой, если бы те, кто занимаются планированием строительства, пользовались бы мировым опытом в сфере урбанистики. Город, толково построенный для людей, в принципе не создает таких огромных препятствий. Когда пространство организовано эргономично, во многих случаях не возникает даже необходимости в его специальном оборудовании для людей с инвалидностью - в нем и так удобно всем. То, что для нас маленькое препятствие, а для людей с отдельными видами инвалидности - непреодолимая преграда, в ситуации с хорошим урбанистическим планированием зачастую просто не существует, не создавая сложностей никому. Если мы говорим об образовании - нужны индивидуальны программы, нужна армия тьюторов, нужно снижение бессмысленных требований к заведениям и учителям. Если мы говорим о трудоустройстве - нужна государственная поддержка социально-ориентированного бизнеса, государственные программы нормального, настоящего трудоустройства. Возможно нужен осторожный и поддерживающий, неинвазивный мониторинг социальной ситуации людей с особенностями, позволяющий вовремя выявить проблемы и помочь в их решении. И так же, на всех уровнях и по всем этим пунктам необходимо просвещение - просвещение для «типичных» людей. Люди с инвалидностью часто невидимы, поэтому коогда они все-таки попадают в наше поле зрения- они вызывают удивление, отторжение, страх. Сколько невероятных легенд и заблуждений существует вокруг них! Сколько нетолератности, а подчас и жестокости рождают эти заблуждения! Моё глубокое убеждение, что чуть ли не самое важное с точки зрения снижения стигматизации - это говорить. Говорить о существующих проблемах, говорить о толерантности и принятии, просвещать и развеивать мифы, прикладывать усилия для того, чтобы люди с особенностями в общественном сознании стали полноценными членами общества, не вызывающими страх, отвращение или жалость. Говоря глобально, решение проблем людей с особенностями лежит в плоскости общей гуманизации, человекоориентированости государственных институтов и бизнеса, бОльшей человечности в самих людях. Пока мы не научимся видеть человека, личность, того, кто достоин уважения и человеческого отношения в каждом, вне зависимости от его пола, расы, секусальной ориентации, гендерной идентичности, цвета кожи, вероисповедания, национальности, политических взглядов, особенностей, болезней, внешнего вида - проблемы, которые были затронуты в этом эссе, и многие другие, которые тут не упоминалиь, будут возникать снова и снова, раз за разом. До техпор, пока мы не научимся по-настоящему быть людьми.