продолжение про математиков
Первый этап закончен. Мы с шефом повидали десять человек. Отобрали троих для второго тура - директорского.
К Магали и Мохамеду прибавился Лионель. Продолжая этническую тему - на этот раз простой француз - из тех, чьи предки галлы из французского учебника истории, которым пользовались и в Алжире, и на Реюньоне. Он начинался, как говорят, с фразы: "Наши предки галлы".
Если б я решала одна, без малейших колебаний я бы выбрала Лионеля.
Длинный такой мальчик, под два метра, из Лозанны. И разговаривает интонационно по-швейцарски. Я крайне изумилась, узнав, что он вырос под Парижем. Но десять лет швейцарской жизни сказались. Он мне радостно сообщил, что говорит "octante" и "nonante ", а мне оставалось только со вздохом пожалеть, что французская манера так утомительна - вечно считаешь в уме : 90 = 20 *4 + 10. Я бы тоже хотела без такой акробатики жить, тем более, что в уме я считаю не лучше наших студентов.
Учился он сначала в потитехнической школе в Нанси, потом поехал делать диссертацию в лозанскую политехническую школу, вполне знаменитую, к конкретному человеку, которого ему посоветовали. Причём в Нанси поступил на факультет механики, потому что уже умел программировать на всех возможных языках и счёл информатику неразумным вложением времени. И одновременно сделал заочно мастера в математике. После защиты получил работу в школе, которая называется крайне непритягательно - école hôtelière - как-то мне сразу захотелось поморщиться - но оказывается, это не школа управителей гостиницами и горничных, а знаменитая в Европе бизнес-школа, которая сохранила название с 19-го века. Естестевенно, науками там не занимаются, но для учёных занятий он продолжает успешно использовать свои контакты в политехнической школе, а ещё чего-то делает с французами, испанцами и американцами - печатает по две статьи в год, к тому же консультирует - преуспевает во всех отношениях. Занимается он численными методами, математическим моделированием, причём работу доводит до конца - сам и программирует. Ну, и человек явно чрезвычайно приятный.
Поболтали мы, и спрашиваю я его, несколько недоумевая, - а чего вы, собственно, ищете. Дескать, понимаете ли, что зарплаты в Швейцарии куда как выше, и мы ничего похожего платить не сможем. И вообще - у нас ему фактически надо будет работать одному, используя уже существующие связи, и немало преподавать.
"Аааа - говорит - всякий раз, когда я прохожу интервью во Франции, меня предупреждают, что зарплаты совсем другие, но я готов получать больше, чем вдвое меньше". Я растерянно спрашиваю, сколько же ему платят сейчас, он мнётся, говорит, что не хочет меня пугать, опять повторяет, что готов на больше чем вдвое меньшую зарплату, - наконец называет невероятную цифру - 90 тысяч в год, если считать в евро. "Дааа -говорю - я, конечно, знала, что в Швейцарии огромные зарплаты, но не ожидала, что настолько". "Ну, - отвечает - это не Швейцария, это знаменитая école hôtelière".
У нас с ним ещё до разговора про зарплату был разговор про студентов, когда он меня невероятно поразил, сказав, что некоторых плохих студентов и не выгонишь - больно важные у них папы.
"В общем, - говорит - я женился летом, а у жены кабинет в Париже, и ей из Парижа уезжать совсем не хочется. А мне надоело отдельно жить. Хочется жить вместе, детей делать".
Подумал ещё и добавил: "И вообще парижанин я, - что ж вы думаете, что я в этой Швейцарии всю жизнь жить собираюсь? Хватит уже".
Оказалось, что жена у него американка, психолог, и работает, в основном, с живущими в Париже американцами. Я тут же сказала, что моя приятельница - русская психологиня - тоже недавно открыла кабинет, работает, в основном, с русскими, живущими в Париже.
Такой вот Лионель.
Надо сказать, что все трое отобранных во второй тур, да и неотобранные тоже, удивительно легко соглашаются на заведомо меньшие зарплаты. Магали и Мохамед - оба из промышленности, где, естественно, платят больше, чем в учебных заведениях. Так что, вроде, понятно, что человек, которому хочется университетской жизни, понимает, что он идёт на меньшие деньги - вроде как с ощущением, что за удовольствия надо платить.
Директор пообщается со всеми тремя на следующей неделе, а когда я вернусь из Бретани в самом начале июля примем окончательное решение. И побежим дальше.
И всё-таки, всё-таки, мне отчасти обидно, что не возьмут совсем другого мальчика - молоденького - он только защитится в январе, и я с ним ещё раньше познакомилась, когда искала временного преподавателя. Этот страшно симпатичный мальчик, Мануэль, пишет диссертацию в алгебраической геометрии, но хочет заниматься чем-нибудь более непосредственно применимым - чем-нибудь, связанным со сложностью алгоритмов, криптографией, потому что удовлетворение от решения задач у него недостаточное, хочется ему использовать свои результаты. Первые четыре года он учился математике заочно в университете Paris 6, потому что одновременно заканчивал консерваторию по классу скрипки в Женеве, где жил с родителями с детства - мама в Женеве в лицее преподаёт. Потом решил, что профессионального скрипача из него не получится и лучше он математикой займётся. Переехал по каким-то личным причинам в Лион. За год подготовил очень важный и престижный конкурсный экзамен на специальное лицейское учительское звание - agrégation, сдал его 57-м из примерно трёхсот, которым в год это звание дают, одновременно продолжал заочно учиться математике и получил мастера. Ну, и уже после этого переехал в Париж и стал писать диссертацию. Принимает участие в разработке бесплатных софтов - всяких там Linux'ов - из любви к искусству.
Жаль-жаль-жаль, что место у нас одно... Понятно, что у всех четверых ребят всё будет в порядке, но вот так вот поговоришь с кем-нибудь, за полчаса срастёшься с мыслью, что будешь с ним работать, а потом - плюх - кто-то новый, и ещё лучше. Нет, выбор - страшное дело...
И заведомая его несправедливость - по определению - тоже отчасти мучает - правда, эти наши трое - все сильно лучше остальных, неотобранных, если, конечно, не считать Мануэля, у которого единственный недостаток - то, что он начинающий...
К Магали и Мохамеду прибавился Лионель. Продолжая этническую тему - на этот раз простой француз - из тех, чьи предки галлы из французского учебника истории, которым пользовались и в Алжире, и на Реюньоне. Он начинался, как говорят, с фразы: "Наши предки галлы".
Если б я решала одна, без малейших колебаний я бы выбрала Лионеля.
Длинный такой мальчик, под два метра, из Лозанны. И разговаривает интонационно по-швейцарски. Я крайне изумилась, узнав, что он вырос под Парижем. Но десять лет швейцарской жизни сказались. Он мне радостно сообщил, что говорит "octante" и "nonante ", а мне оставалось только со вздохом пожалеть, что французская манера так утомительна - вечно считаешь в уме : 90 = 20 *4 + 10. Я бы тоже хотела без такой акробатики жить, тем более, что в уме я считаю не лучше наших студентов.
Учился он сначала в потитехнической школе в Нанси, потом поехал делать диссертацию в лозанскую политехническую школу, вполне знаменитую, к конкретному человеку, которого ему посоветовали. Причём в Нанси поступил на факультет механики, потому что уже умел программировать на всех возможных языках и счёл информатику неразумным вложением времени. И одновременно сделал заочно мастера в математике. После защиты получил работу в школе, которая называется крайне непритягательно - école hôtelière - как-то мне сразу захотелось поморщиться - но оказывается, это не школа управителей гостиницами и горничных, а знаменитая в Европе бизнес-школа, которая сохранила название с 19-го века. Естестевенно, науками там не занимаются, но для учёных занятий он продолжает успешно использовать свои контакты в политехнической школе, а ещё чего-то делает с французами, испанцами и американцами - печатает по две статьи в год, к тому же консультирует - преуспевает во всех отношениях. Занимается он численными методами, математическим моделированием, причём работу доводит до конца - сам и программирует. Ну, и человек явно чрезвычайно приятный.
Поболтали мы, и спрашиваю я его, несколько недоумевая, - а чего вы, собственно, ищете. Дескать, понимаете ли, что зарплаты в Швейцарии куда как выше, и мы ничего похожего платить не сможем. И вообще - у нас ему фактически надо будет работать одному, используя уже существующие связи, и немало преподавать.
"Аааа - говорит - всякий раз, когда я прохожу интервью во Франции, меня предупреждают, что зарплаты совсем другие, но я готов получать больше, чем вдвое меньше". Я растерянно спрашиваю, сколько же ему платят сейчас, он мнётся, говорит, что не хочет меня пугать, опять повторяет, что готов на больше чем вдвое меньшую зарплату, - наконец называет невероятную цифру - 90 тысяч в год, если считать в евро. "Дааа -говорю - я, конечно, знала, что в Швейцарии огромные зарплаты, но не ожидала, что настолько". "Ну, - отвечает - это не Швейцария, это знаменитая école hôtelière".
У нас с ним ещё до разговора про зарплату был разговор про студентов, когда он меня невероятно поразил, сказав, что некоторых плохих студентов и не выгонишь - больно важные у них папы.
"В общем, - говорит - я женился летом, а у жены кабинет в Париже, и ей из Парижа уезжать совсем не хочется. А мне надоело отдельно жить. Хочется жить вместе, детей делать".
Подумал ещё и добавил: "И вообще парижанин я, - что ж вы думаете, что я в этой Швейцарии всю жизнь жить собираюсь? Хватит уже".
Оказалось, что жена у него американка, психолог, и работает, в основном, с живущими в Париже американцами. Я тут же сказала, что моя приятельница - русская психологиня - тоже недавно открыла кабинет, работает, в основном, с русскими, живущими в Париже.
Такой вот Лионель.
Надо сказать, что все трое отобранных во второй тур, да и неотобранные тоже, удивительно легко соглашаются на заведомо меньшие зарплаты. Магали и Мохамед - оба из промышленности, где, естественно, платят больше, чем в учебных заведениях. Так что, вроде, понятно, что человек, которому хочется университетской жизни, понимает, что он идёт на меньшие деньги - вроде как с ощущением, что за удовольствия надо платить.
Директор пообщается со всеми тремя на следующей неделе, а когда я вернусь из Бретани в самом начале июля примем окончательное решение. И побежим дальше.
И всё-таки, всё-таки, мне отчасти обидно, что не возьмут совсем другого мальчика - молоденького - он только защитится в январе, и я с ним ещё раньше познакомилась, когда искала временного преподавателя. Этот страшно симпатичный мальчик, Мануэль, пишет диссертацию в алгебраической геометрии, но хочет заниматься чем-нибудь более непосредственно применимым - чем-нибудь, связанным со сложностью алгоритмов, криптографией, потому что удовлетворение от решения задач у него недостаточное, хочется ему использовать свои результаты. Первые четыре года он учился математике заочно в университете Paris 6, потому что одновременно заканчивал консерваторию по классу скрипки в Женеве, где жил с родителями с детства - мама в Женеве в лицее преподаёт. Потом решил, что профессионального скрипача из него не получится и лучше он математикой займётся. Переехал по каким-то личным причинам в Лион. За год подготовил очень важный и престижный конкурсный экзамен на специальное лицейское учительское звание - agrégation, сдал его 57-м из примерно трёхсот, которым в год это звание дают, одновременно продолжал заочно учиться математике и получил мастера. Ну, и уже после этого переехал в Париж и стал писать диссертацию. Принимает участие в разработке бесплатных софтов - всяких там Linux'ов - из любви к искусству.
Жаль-жаль-жаль, что место у нас одно... Понятно, что у всех четверых ребят всё будет в порядке, но вот так вот поговоришь с кем-нибудь, за полчаса срастёшься с мыслью, что будешь с ним работать, а потом - плюх - кто-то новый, и ещё лучше. Нет, выбор - страшное дело...
И заведомая его несправедливость - по определению - тоже отчасти мучает - правда, эти наши трое - все сильно лучше остальных, неотобранных, если, конечно, не считать Мануэля, у которого единственный недостаток - то, что он начинающий...