Михалон Литвин о московитах
Михалон Литвин посол Великого княжества Литовского в Крымском ханстве в начале 16 века, это был образованный человек, имевший хорошее представление о жизни в Московском государстве и татарском Крыму. Он оставил интересные записки «О нравах татар, литовцев и москвитян», в которых раскрыл возможные причины падения Великого княжества Литовского, также как описал его противников - татар и русских Московии. Записки "О нравах" Михалона Литвина дают понимание, с помощью каких качеств русские смогли создать крупное централизованное государство.
Я взял из его записок несколько абзацев, посвященных жителям Московии и татарам. Интересно, что почти везде у Литвина "татары и москвитяне" идут в одной связке, он постоянно демонстрирует их определенную культурную схожесть. Существует весьма примитивное современное представление о том, что якобы польско-литовские историки сближали татар и русских Московского гос-ва в своих хрониках исключительно в пропагандистских целях. Но записки Михалона Литвина демонстрируют поверхностность подобных измышлений, безусловно, польско-литовская пропаганда существовала, но значение ее явно преувеличено, литовский посол открыто восторгается своими врагами, в сущности, он считает, что именно культурная общность русских с татарами позволила создать государственную мощь Московского царства.
>>>>Москвитяне (Mosci) и татары намного уступают литвинам (Lituanis) в силах, но превосходят их трудолюбием, любовью к порядку, умеренностью, храбростью и прочими достоинствами, которыми упрочиваются королевства.
Москвитяне хвалятся, что заимствовали у нас Витовтовы законы, которые мы сами теперь оставили. У татар же они заимствовали оружие, одежду и обычай отправляться в военные походы без обозов, нагруженных иноземными яствами и напитками.
Москвитяне (Mosci) каждую весну из татарской Ногайской орды (orda tartarica Nohaiensis) в обмен на одежду и другие дешевые вещи получают многие тысячи коней, наиболее подходящих для войны.
Московские всадники - легкая конница основа войск Московского государства (рисунок с карты Сигизмунда Герберштейна 1556 г.) Можно заметить, что главным оружием московитов был лук и стрелы, вся стратегия и тактика московского войска в 15-16 вв. была заимствованна у татар.
Теперь же нам страшен московский князь, так как он беспрерывно упражняет свой народ в военном искусстве, не дозволяет никому подолгу оставаться дома, но посылает всех поочередно охранять границы государства. Враги наши татары осуждают нашу надменную беспечность и насмехаются над нами, погруженными в сон после пиршеств, следующею распространенною у них бранною поговоркою: «ты спишь, Иван! а я должен трудиться - вязать тебя». - В настоящее время наших воинов больше гибнет в корчмах от взаимных убийств, чем от неприятелей, так часто опустошающих наше отечество.
Подобно москвитянам, и татары, и турки, хотя владеют областями, производящими вино, но сами его не пьют, а продают христианам, получая за него средства для ведения войны, так как они убеждены, что исполняют волю Господню.
Так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их славятся ремесленниками, прилежно изготовляющими различные, изделия; они снабжают нас деревянными чашками и посохами, служащими для опоры немощным старикам и пьяным, также седлами, саблями, конскою сбруею и разного рода оружием, получая за эти предметы наше золото.
У нас очень много московских перебежчиков, которые, разведавши наши дела, средства и финансы и изучив наши нравы, потом свободно возвращаются в свою страну, а пока находятся здесь, тайно передают своим наши планы.
Народ московский хитрый и вероломный, неискренний и непостоянный; возвратившись в свое отечество, люди эти становятся вождями и самоуверенно опустошают наши области. В числе московских перебежчиков, которые в темные ночи убивали людей в Вильне и освобождали из темницы своих пленных соотечественников, был один священник, который, добывая тайно из королевской канцелярии копии договоров, решений и протоколов совещаний, посылал их своему князю.
В настоящее время воины нашего постоянного войска, охраняющая границы, хотя щедро награждаются поместьями, освобождены от всяких повинностей и податей и пользуются разными другими привилегиями военного сословия, но пренебрегают этими льготами и предоставляют и военные упражнения, и защиту отечества перебежчикам москвитянам и татарам.
Этот великий князь ( Иван III) причтен своими к числу святых подвижников, как монарх, освободивший и расширивший свое отечество. Столицу свою он украсил крепостью, выстроенною из кирпича, а свой дворец каменными изваяниями, подобными Фидиевым, и позолотил в нем некоторые купола часовен. Подобно ему и его сын, Василий, соблюдая трезвость и строгую дисциплину нравов, присоединил к своему наследству укрепленный город Смоленск, отнятый у нас 31 июля 1514 г. коварством Михаила Глинского. - После того он увеличил свою столицу Москву, построив близь нее слободу Налевки трудами наших наемных солдата, и дал ей имя, которое должно служить укором для нашего народа, склонного к пьянству, - имя заимствованное от слова «налей», что значить «infunde»
Московский Кремль при Иване III
Ныне царствующий (Иван Грозный), хотя уступил нам одну крепость, зато выстроил в наших пределах три крепости: Себеж, Велиж и Заволочье. Татарам, рабом которых он был некогда, теперь ни в чем не уступает, потому что заботится о трезвости своего народа; он отстаивает свободу не мягкими тканями и не блестящим золотом, а железом; своих подданных он держит всегда вооруженными и постоянно снабжает крепости гарнизонами; он не выпрашивает мира, но, подражая нашему герою Витовту, отражает силу силою, искусство искусством, воздержанию и трезвости татар противопоставляет воздержание и трезвость своего народа.
(Москвитяне) до такой степени воздерживаются от употребления пряностей, что даже при изготовлении пасхальных яств довольствуются следующими приправами: грязноватою солью, горчицею, чесноком, луком и другими плодами собственной земли; так поступают не только простолюдины, но и вельможи, даже сам великий князь, отнявший у нас много крепостей, которых он, величаясь, насчитывает семьдесят три. На царских пирах ставят на стол отдельно в солонках, среди золотых сосудов и туземных блюд, немного невареного перцу, но к нему никто не прикасается. Между тем литовцы питаются дорогими иноземными яствами и пьют разнообразные вина, отчего происходят различные болезни.
И наши предки также избегали иноземных яств и напитков; трезвые и воздержные, они полагали всю славу в военном деле, все удовольствие в оружии, конях, большом количестве слуг и вообще во всем, что проявляло твердость и храбрость, необходимые для успешного ведения войны. Они не только отражали нападения соседних народов, но раздвинули свои пределы от одного моря до другого и враги называли их «Храбрая Литва». Теперь же в городах литовских самые многочисленные заводы - это бровары и винницы. Литовцы возят с собою пиво и водку и в военные походы и даже тогда, когда съезжаются, чтобы присутствовать при богослужении. Они так привыкают к этим напиткам дома, что если во время похода случится пить воду, они, вследствие непривычки, гибнут от поноса и дизентерии.
Крестьяне, не радея о земледелии, собираются в корчмах, пьянствуют там день и ночь, забавляясь пляскою ученых медведей под звуки волынки. Растратив таким образом свои средства, они испытывают голод и затем обращаются к воровству и разбою. Это случается так часто, что в каждой литовской области в течение месяца подвергается смертной казни за названные преступления более людей, чем в сто или двести лет в областях Московии и Татарии, в которых воспрещено пьянство. Действительно, у татар всякий, кто только отведает вина, подвергается наказанию 80-ю палочными ударами и штрафу в 80 монет. В Московии же нигде нет кабаков, и если у любого домовладельца найдут хоть каплю горячего напитка, жилище его разоряют, имущество конфискуют, домашних и даже соседей подвергают телесному наказанию, а самого хозяина пожизненно заключают в тюрьму; с соседями поступают так жестоко потому, что считают их знающими о мерзком преступлении и потому как бы зараженными его язвою. Между тем как наши люди подвергаются гибели не от начальства, а от невоздержания и от схваток возникающих во время пьянства.
День у нас начинается питьем водки; еще лежа в кровати, кричат: «вина, вина!» и затем пьют этот яд мужчины, женщины и юноши на улицах, на площадях, даже на дорогах; омраченные напитком, они не способны ни к какому занятию и могут только спать; притом кто раз привык к этому излишеству, в том страсть к пьянству постоянно возрастает. Ни иудеи, ни сарацины не допускают кого-либо из своего народа к гибели от нищеты, так сильна в их среде любовь к ближнему. Ни один сарацин не смеет отведать куска пищи, не раздробив ее предварительно и не смешав, для того, чтобы каждому из присутствующих досталась пища в равном количестве.
Ни татаре, ни москвитяне не дают воли своим женам. У них есть поговорка: «кто дает свободу жене, тот отымает ее у себя». Их женщины не имеют личной правоспособности, между тем как у нас иные господствуют над многими мужчинами, владея селами, городами и волостями, одни на правах временного пользования, другие потомственно. Объятые страстью господствовать, они живут разнузданно под видом девства или вдовства; обременяют своих подданных, одних преследуя ненавистью, других возвышая и истощая слепою любовью. Как сказано в Екклезиасте (гл. VІІ, ст. 27): «реку: горчайшу паче смерти жену» и точно, нет ничего злее ее гнева.
Татары превосходят нас не только воздержанием и благоразумием, но и любовью к ближнему. В сношениях между собою они сохраняют сознание солидарности и взаимно помогают друг другу. Они справедливо поступают с рабами, хотя эти последние бывают у них всегда иноземцы, приобретенные путем войны или покупки, и не удерживают их в рабстве долее семи лет, согласно предписанию библии (Исход, глава. 21). А мы держим в бессрочном рабстве людей, добытых не на войне и не куплею, не иноземцев, но людей одной с нами народности и вероисповедания, закабаленных вследствие сиротства, нищеты, или брака с рабынею. Мы злоупотребляем нашею властью над ними: мучим их, уродуем, убиваем без законного суда, по случайному подозрению. Напротив того, у татар и москвитян ни одному чиновнику, кроме главных судий в столицах, не дозволяется убивать человека даже в случае очевидного преступления; между тем как у нас во всех селах и деревнях произносят смертные приговоры.
Колпаки у них (татар) белые, остроконечные, сделаны не для парада; во время битвы от их высоты и блеска татары имеют более представительный и грозный для врагов вид, хотя и не имеют обыкновения надевать шлемы. Этот прием усвоили себе и москвитяне - они делают шапки из войлока, сбитого из овечьей шерсти, которые стоят грош, часто моются и служат очень долго. Хотя москвитяне имеют множество соболей и других пушных зверей, но обыкновенно сами дорогих соболей не носят - они отсылают этот нежный мех изнеженным литовцам и получают за него золото.
Торговец, чтобы повысить цену, громогласно возвещает, [что это] новые невольники, простые, бесхитростные, только что пойманные, из королевского народа (из Литвы), не московского (Moscovitico). Ибо род москвитян (Moschorum), как хитрый и лживый, весьма дешево ценится там на невольничьем рынке.
Русские и татары. Рисунок из книги Сигизмунда Герберштейна 1556 г. Слева два русских аристократа, а справа два воина - московский и крайний справа татарский. Одеяние и вооружение воинов практически не отличается, основное оружие у них лук со стрелами.
Я взял из его записок несколько абзацев, посвященных жителям Московии и татарам. Интересно, что почти везде у Литвина "татары и москвитяне" идут в одной связке, он постоянно демонстрирует их определенную культурную схожесть. Существует весьма примитивное современное представление о том, что якобы польско-литовские историки сближали татар и русских Московского гос-ва в своих хрониках исключительно в пропагандистских целях. Но записки Михалона Литвина демонстрируют поверхностность подобных измышлений, безусловно, польско-литовская пропаганда существовала, но значение ее явно преувеличено, литовский посол открыто восторгается своими врагами, в сущности, он считает, что именно культурная общность русских с татарами позволила создать государственную мощь Московского царства.
>>>>Москвитяне (Mosci) и татары намного уступают литвинам (Lituanis) в силах, но превосходят их трудолюбием, любовью к порядку, умеренностью, храбростью и прочими достоинствами, которыми упрочиваются королевства.
Москвитяне хвалятся, что заимствовали у нас Витовтовы законы, которые мы сами теперь оставили. У татар же они заимствовали оружие, одежду и обычай отправляться в военные походы без обозов, нагруженных иноземными яствами и напитками.
Москвитяне (Mosci) каждую весну из татарской Ногайской орды (orda tartarica Nohaiensis) в обмен на одежду и другие дешевые вещи получают многие тысячи коней, наиболее подходящих для войны.
Московские всадники - легкая конница основа войск Московского государства (рисунок с карты Сигизмунда Герберштейна 1556 г.) Можно заметить, что главным оружием московитов был лук и стрелы, вся стратегия и тактика московского войска в 15-16 вв. была заимствованна у татар.
Теперь же нам страшен московский князь, так как он беспрерывно упражняет свой народ в военном искусстве, не дозволяет никому подолгу оставаться дома, но посылает всех поочередно охранять границы государства. Враги наши татары осуждают нашу надменную беспечность и насмехаются над нами, погруженными в сон после пиршеств, следующею распространенною у них бранною поговоркою: «ты спишь, Иван! а я должен трудиться - вязать тебя». - В настоящее время наших воинов больше гибнет в корчмах от взаимных убийств, чем от неприятелей, так часто опустошающих наше отечество.
Подобно москвитянам, и татары, и турки, хотя владеют областями, производящими вино, но сами его не пьют, а продают христианам, получая за него средства для ведения войны, так как они убеждены, что исполняют волю Господню.
Так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их славятся ремесленниками, прилежно изготовляющими различные, изделия; они снабжают нас деревянными чашками и посохами, служащими для опоры немощным старикам и пьяным, также седлами, саблями, конскою сбруею и разного рода оружием, получая за эти предметы наше золото.
У нас очень много московских перебежчиков, которые, разведавши наши дела, средства и финансы и изучив наши нравы, потом свободно возвращаются в свою страну, а пока находятся здесь, тайно передают своим наши планы.
Народ московский хитрый и вероломный, неискренний и непостоянный; возвратившись в свое отечество, люди эти становятся вождями и самоуверенно опустошают наши области. В числе московских перебежчиков, которые в темные ночи убивали людей в Вильне и освобождали из темницы своих пленных соотечественников, был один священник, который, добывая тайно из королевской канцелярии копии договоров, решений и протоколов совещаний, посылал их своему князю.
В настоящее время воины нашего постоянного войска, охраняющая границы, хотя щедро награждаются поместьями, освобождены от всяких повинностей и податей и пользуются разными другими привилегиями военного сословия, но пренебрегают этими льготами и предоставляют и военные упражнения, и защиту отечества перебежчикам москвитянам и татарам.
Этот великий князь ( Иван III) причтен своими к числу святых подвижников, как монарх, освободивший и расширивший свое отечество. Столицу свою он украсил крепостью, выстроенною из кирпича, а свой дворец каменными изваяниями, подобными Фидиевым, и позолотил в нем некоторые купола часовен. Подобно ему и его сын, Василий, соблюдая трезвость и строгую дисциплину нравов, присоединил к своему наследству укрепленный город Смоленск, отнятый у нас 31 июля 1514 г. коварством Михаила Глинского. - После того он увеличил свою столицу Москву, построив близь нее слободу Налевки трудами наших наемных солдата, и дал ей имя, которое должно служить укором для нашего народа, склонного к пьянству, - имя заимствованное от слова «налей», что значить «infunde»
Московский Кремль при Иване III
Ныне царствующий (Иван Грозный), хотя уступил нам одну крепость, зато выстроил в наших пределах три крепости: Себеж, Велиж и Заволочье. Татарам, рабом которых он был некогда, теперь ни в чем не уступает, потому что заботится о трезвости своего народа; он отстаивает свободу не мягкими тканями и не блестящим золотом, а железом; своих подданных он держит всегда вооруженными и постоянно снабжает крепости гарнизонами; он не выпрашивает мира, но, подражая нашему герою Витовту, отражает силу силою, искусство искусством, воздержанию и трезвости татар противопоставляет воздержание и трезвость своего народа.
(Москвитяне) до такой степени воздерживаются от употребления пряностей, что даже при изготовлении пасхальных яств довольствуются следующими приправами: грязноватою солью, горчицею, чесноком, луком и другими плодами собственной земли; так поступают не только простолюдины, но и вельможи, даже сам великий князь, отнявший у нас много крепостей, которых он, величаясь, насчитывает семьдесят три. На царских пирах ставят на стол отдельно в солонках, среди золотых сосудов и туземных блюд, немного невареного перцу, но к нему никто не прикасается. Между тем литовцы питаются дорогими иноземными яствами и пьют разнообразные вина, отчего происходят различные болезни.
И наши предки также избегали иноземных яств и напитков; трезвые и воздержные, они полагали всю славу в военном деле, все удовольствие в оружии, конях, большом количестве слуг и вообще во всем, что проявляло твердость и храбрость, необходимые для успешного ведения войны. Они не только отражали нападения соседних народов, но раздвинули свои пределы от одного моря до другого и враги называли их «Храбрая Литва». Теперь же в городах литовских самые многочисленные заводы - это бровары и винницы. Литовцы возят с собою пиво и водку и в военные походы и даже тогда, когда съезжаются, чтобы присутствовать при богослужении. Они так привыкают к этим напиткам дома, что если во время похода случится пить воду, они, вследствие непривычки, гибнут от поноса и дизентерии.
Крестьяне, не радея о земледелии, собираются в корчмах, пьянствуют там день и ночь, забавляясь пляскою ученых медведей под звуки волынки. Растратив таким образом свои средства, они испытывают голод и затем обращаются к воровству и разбою. Это случается так часто, что в каждой литовской области в течение месяца подвергается смертной казни за названные преступления более людей, чем в сто или двести лет в областях Московии и Татарии, в которых воспрещено пьянство. Действительно, у татар всякий, кто только отведает вина, подвергается наказанию 80-ю палочными ударами и штрафу в 80 монет. В Московии же нигде нет кабаков, и если у любого домовладельца найдут хоть каплю горячего напитка, жилище его разоряют, имущество конфискуют, домашних и даже соседей подвергают телесному наказанию, а самого хозяина пожизненно заключают в тюрьму; с соседями поступают так жестоко потому, что считают их знающими о мерзком преступлении и потому как бы зараженными его язвою. Между тем как наши люди подвергаются гибели не от начальства, а от невоздержания и от схваток возникающих во время пьянства.
День у нас начинается питьем водки; еще лежа в кровати, кричат: «вина, вина!» и затем пьют этот яд мужчины, женщины и юноши на улицах, на площадях, даже на дорогах; омраченные напитком, они не способны ни к какому занятию и могут только спать; притом кто раз привык к этому излишеству, в том страсть к пьянству постоянно возрастает. Ни иудеи, ни сарацины не допускают кого-либо из своего народа к гибели от нищеты, так сильна в их среде любовь к ближнему. Ни один сарацин не смеет отведать куска пищи, не раздробив ее предварительно и не смешав, для того, чтобы каждому из присутствующих досталась пища в равном количестве.
Ни татаре, ни москвитяне не дают воли своим женам. У них есть поговорка: «кто дает свободу жене, тот отымает ее у себя». Их женщины не имеют личной правоспособности, между тем как у нас иные господствуют над многими мужчинами, владея селами, городами и волостями, одни на правах временного пользования, другие потомственно. Объятые страстью господствовать, они живут разнузданно под видом девства или вдовства; обременяют своих подданных, одних преследуя ненавистью, других возвышая и истощая слепою любовью. Как сказано в Екклезиасте (гл. VІІ, ст. 27): «реку: горчайшу паче смерти жену» и точно, нет ничего злее ее гнева.
Татары превосходят нас не только воздержанием и благоразумием, но и любовью к ближнему. В сношениях между собою они сохраняют сознание солидарности и взаимно помогают друг другу. Они справедливо поступают с рабами, хотя эти последние бывают у них всегда иноземцы, приобретенные путем войны или покупки, и не удерживают их в рабстве долее семи лет, согласно предписанию библии (Исход, глава. 21). А мы держим в бессрочном рабстве людей, добытых не на войне и не куплею, не иноземцев, но людей одной с нами народности и вероисповедания, закабаленных вследствие сиротства, нищеты, или брака с рабынею. Мы злоупотребляем нашею властью над ними: мучим их, уродуем, убиваем без законного суда, по случайному подозрению. Напротив того, у татар и москвитян ни одному чиновнику, кроме главных судий в столицах, не дозволяется убивать человека даже в случае очевидного преступления; между тем как у нас во всех селах и деревнях произносят смертные приговоры.
Колпаки у них (татар) белые, остроконечные, сделаны не для парада; во время битвы от их высоты и блеска татары имеют более представительный и грозный для врагов вид, хотя и не имеют обыкновения надевать шлемы. Этот прием усвоили себе и москвитяне - они делают шапки из войлока, сбитого из овечьей шерсти, которые стоят грош, часто моются и служат очень долго. Хотя москвитяне имеют множество соболей и других пушных зверей, но обыкновенно сами дорогих соболей не носят - они отсылают этот нежный мех изнеженным литовцам и получают за него золото.
Торговец, чтобы повысить цену, громогласно возвещает, [что это] новые невольники, простые, бесхитростные, только что пойманные, из королевского народа (из Литвы), не московского (Moscovitico). Ибо род москвитян (Moschorum), как хитрый и лживый, весьма дешево ценится там на невольничьем рынке.
Русские и татары. Рисунок из книги Сигизмунда Герберштейна 1556 г. Слева два русских аристократа, а справа два воина - московский и крайний справа татарский. Одеяние и вооружение воинов практически не отличается, основное оружие у них лук со стрелами.