Рецензия на мою статью. 2
Как и обещал, рассказываю про вторую рецензию на мою статью.
Вторая рецензия, как сообщил мне главный редактор журнала «Вопросы теоретической экономики» Ореховский Пётр Александрович, написана была очень известным марксистом. Эта рецензия оказалась не меньшим фуфлом, туфтой, фигнёй, халтурой, поделкой и позором, чем первая.
Жаль, конечно, что существует дурацкое правило не открывать имя рецензента. Это правило понятно, если рецензент и автор анонимны во время написания рецензии - для большей объективности оценки, чтобы исключить влияние автора и рецензента друг на друга. Но после того, как рецензия уже написана, сокрытие имени рецензента только вредит делу объективности научного рецензирования, т. к. способствует такому вот халтурному рецензированию. Рецензент, зная, что его имя никогда не будет раскрыто, под маской анонимности может написать любую чушь, глупость, т. к. не чувствует своей ответственности, не боится всеобщего позора, не боится потерять авторитет в глазах научного сообщества и даже может сознательно поступать недобросовестно, давая отрицательный отзыв на заведомо хорошую статью.
Итак, разберём эту рецензию очень известного марксиста (толку от этой «известности», если рецензент анонимен!). У меня есть предположение, кто рецензировал мою статью, но т. к. это всего лишь предположение, которое, как всякое предположение, может оказаться не верным, я не могу (пока) его обнародовать.
В рецензии 12 строк, если не считать выставленных баллов в специально отведённых клеточках. Эти оценки (единицы и двойки) мы разбирать не будем. Разбирают аргументы, с помощью которых даются оценки, а не сами оценки.
Рецензент: «Сильных сторон статьи не обнаружено».
Это лишь голое оценочное суждение, поэтому нет ни необходимости, ни возможности эту голую оценку разбирать (рецензент мог бы в соответствующей графе под названием «Сильные стороны статьи (2-3 элемента)» просто поставить оценку 0). Итак, одну строчку из рецензии вычёркиваем.
Рецензент: «Автор путается в определении товара. Он отбрасывает все определения, где присутствует оборот «продукт труда, произведенный для обмена» и предлагает собственное определение «Товаром называется продукт труда, идущий в потребление через обмен». Но эта лингвистическая особенность ничего не меняет в существе вопроса».
Откуда взялось у рецензента, что я «путаюсь» в определении товара? Я привёл существующее в марксистской политэкономии определение товара (в разных формулировках, но это всё одно определение - с одинаковым содержанием, выражающим одно и то же: товар - продукт труда, произведённый для обмена) - тут нет никакой путаницы. Далее я УТОЧНЯЮ стандартное определение товара: заменяю слова «произведённый для обмена» на «идущий в потребление через обмен». Не «отбрасываю» определение, а уточняю. Нужно отличать одно от другого! Потом говорю, что это уточнённое определение непротиворечиво. По сути оно не идёт в противоречие со стандартным определением со словом «для», т. к. условие обмена в определении товара сохраняется: быть продуктом труда и обмениваться - эти два условия остаются. И привожу в подтверждение из современной научной политэкономической литературы следующие слова доктора экономических наук, профессора, ведущего научного сотрудника Центра институтов социально-экономического развития Николая Васильевича Сычёва (умершего несколько лет назад): «Как известно, в условиях товарного производства создаются полезные вещи - товары, т. е. продукты труда, которые удовлетворяют общественные потребности путём обмена, т. е. купли-продажи на рынке» (Сычёв Н.В. Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1. Алисторус, 2020., С. 27). Как все видят, тут нет слов «произведённые для обмена». Он тоже «путается»? У упомянутой книги рецензентами являются: доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и финансов Международного славянского института И.М. Братищев; доктор экономических наук, профессор кафедры политической экономии экономического факультета МГУ К.А. Хубиев. Они тоже «путаются»?
Рецензент правильно заметил, что «эта лингвистическая особенность ничего не меняет в существе вопроса». Ни в существе вопроса, что называть товаром, ни в главном вопросе статьи, является ли рабочая сила товаром. Раз не меняет, то зачем о ней упоминать? Моё доказательство того, что РАБОЧАЯ СИЛА НЕ ТОВАР, не основывается на этом уточнении определения. Без этого уточнения можно было бы обойтись - и ничего в моём доказательстве не изменилось бы. Я просто не мог пройти мимо и не уточнить имеющееся определение, т. к. увидел в нём недостаток, о котором и написал, показал, что стандартное определение неудовлетворительно - не удовлетворяет требованию к любому определению, заключающееся в обязательном совпадении объёмов определяющего и определяемого понятий (Dfn и Dfd). Мой рецензент ничего не смог возразить против этого уточнения определения, а лишь написал оценочное слово «путается», и логику спутал с лингвистикой. Самое главное во всей статье, в моём доказательстве (два доказываемых мною положения: 1) рабочая сила не продукт труда и 2) не принимает участие в обмене) рецензент обошёл вниманием, зато затронул второстепенное.
Ещё пять строчек вычёркиваем.
Рецензент: «Так же автор путается в определении сущности понятия стоимость рабочей силы. Он пытается лингвистически описать эту категорию, отбрасывая ее теоретическую сущность».
В каких конкретных моих словах (цитату в студию!) рецензент увидел путаницу? Я привёл МАРКСОВО определение стоимости рабочей силы, в каковом сказано, что она есть «стоимость жизненных средств, необходимых для поддержания жизни её владельца». И ничего от себя я не добавлял, никакого «лингвистического» описания стоимости рабочей силы не делал и никакую «теоретическую сущность» не отбрасывал. В противном случае покажите мне и всем наглядно, конкретно, воочию, в каких именно словах у меня «лингвистическое описание» и «отброшена теоретическая сущность»! Если критик говорит общими словами, голыми оценками, не подтверждая их фактами (а конкретики - хоть с лупой, хоть с помощью микроскопа - вы не найдёте в рецензии), то цена такому голословию - ноль. Ещё две с половиной строчки вычёркиваем.
Рецензент: «И вообще, автор старается политэкономическую сущность известных категорий заменить лингвистикой. Но это разные науки. Для экономтеоретического журнала такая статья не годится»:.
Рецензент, по всей видимости, не видит разницы между лингвистикой и логикой. У меня в статье не язык анализируется, не экономические понятия с точки зрения языка, а сами понятия, выражаемые языком (ничем другим, кроме как языком, они не могут выражаться), связь понятий тоже выражается языком, причём связь понятий не должна нарушать естественную логику вещей, т. е., описывая явления с помощью языка, мы не должны нарушать законы формальной логики, не допускать логических противоречий. Ничем другим мысли не выражаются, кроме как словами - это не значит, что мы все занимаемся наукой лингвистикой, когда рассуждаем, доказываем, пишем научный текст. Описывая научно изучаемые явления мира, мы должны точно использовать слова - это общенаучное требование, а рецензент из этого естественного требования родил обвинение. С точки зрения рецензента, в научной работе нельзя делать терминологические уточнения, исправлять имеющиеся формулировки определений, правил, законов, т. к. это всё лингвистика! Повторю, что никакого конкретного примера, показывающего, что я на самом деле заменил какую-то политэкономическую сущность лингвистикой, рецензент не привёл, его обвинение голословно, и это очевидный факт. (Замечу также, что рецензент говорит о двух разных науках. «Но это разные науки». Что «это»? Одна из них - лингвистика, а другая? Судя по его тексту, он называет наукой «сущность»; он неаккуратно, т. е. ошибочно, сравнивает разнородные понятия.)
Ещё две с половиной строчки вычёркиваем.
Рецензент (в графе "Если статья может быть опубликована после доработки, что именно следует доработать"): «Дорабатывать такую статью нет резона».
Это голое оценочное суждение. Вычёркиваем последнюю строчку.
И ничего от рецензии не осталось. Один пшик.
Посылал я свою статью и в журнал «Вопросы политической экономии», об этом расскажу в третьей части.
Альберт Тарасов
2024.08.16