Лекарство против морщин.
Похоже, это уже становится традицией (вот только я в некотором замешательстве, хорошая это традиция или плохая), что каждый наш выезд в город Подольск не обходится без приключений. aber_deen даже небезосновательно, на мой взгляд, в одном из комментариев предположил, что "подольский район - какая-то аномальная зона"... Год назад мы умудрились заблудиться фактически в трех соснах, весной же этого года калейдоскоп жизни сложился в некую последовательную закономерность случайностей.
В эту ночь я долго не мог заснуть. Все думал о том, как два года назад 4 июля 2006 года мой друг Андрюшка Янкевич проснулся с утра, съел какую-нибудь яичницу, выпил кофе (или не ел яичницы и не пил кофе) и вышел из дома, чтобы больше никогда не вернуться. Этот день стал последним в его жизни. Кто бы мог подумать, что следующую ночь уже мне самому суждено было провести в приемном отделении 67 больницы?!
- Э, брат, сисписька есть? - смачно сплюнув, как закоренелый уголовник, обратился ко мне на перроне Курского вокзала молодой гастарбайтер в оранжевой бейсболке, красной клетчатой рубахе и синих, обильно заляпанных белой краской, штанах. В обязанности его и еще кучки таких же входила полная реконструкция перрона... Перрон выглядел как после хорошей бомбежки, а он с наглыми глазами просил у меня спичку, о чем я догадался только после того, как он повторил свой вопрос в третий раз...
На Калитниках в электричку подсели Толик и Дэн, и мы под пивко продолжили свой путь на Еринское кладбище, что под Подольском, на могилу Андрюхи. На этот раз нам удалось выйти на станции Силикатной, пройти мимо дома, где жил Андрей... Мы купили продуктов, прошли, как обычно, полями к кладбищу... Могила Андрея полностью заросла сорняками. Мы их выкорчевали, как могли. Потом традиционно позаимствовали (с возвратом) у Ивана Тимофеевича Михешкина, умершего в 2000 году, плитку дабы использовать ее в качестве импровизированного столика. Видимо, родственники Ивана Тимофеевича замыслили что-то постороить на его могиле, но работа почему-то не задалась и застопорилась... Мы посидели, выпили... Хорошая погода. Коллеги с Андрюшиной работы привезли венок и уехали... Все, более-менее, как всегда.
...
Долго ли, коротко, все съедено-выпито, слово за слово, и мы тоже потихоньку засобирались в обратный путь. Как всегда, прошли обратно полями, как всегда, решили присесть на лавочке у одного из магазинов попить пиво с чипсами перед тем, как идти на электричку на Москву. Первым нашим нетрадиционным решением, пустившем реальность несколько по-другому пути, - был способ открытия пачки чипсов. Открыта она была громко и с помпой ударом лысой головы Дэна в центр пакета. В результате несколько чипсов в виде салюта полетели в разные стороны. И тут появился Толстый. Толстый - это голубь, который прилетел затем, чтобы склевать упавшие на асфальт чипсы. Нам было не жалко, и мы продолжили кормить птицу. Мало-помалу стали слетаться другие голуби: Хилый, Дохлый, Левый и другие, не удостоенные отдельных кличек. Однако, Толстый вел себя как полное чмо: несмотря на то, что чипсов вроде бы хватало всем, он без устали гонял конкурентов, и склевывал все со скоростью пулемета. Жадность при наблюдении со стороны выглядит очень комично. Ведь плохо же будет от обжорства! - нет, Толстый всерьез вознамерился сожрать все сам, и никому ничего не оставить. Постепенно мы заметили, что все собравшиеся голуби своими действиями чем-то неуловимо напоминает сборную России по футболу: Жирков (Левый), Павлюченко (Хилый), Аршавин (Дохлый)... Светило вечернее солнце, мы смеялись, нам было хорошо... Подошел местный калдырь , попросил денег на опохмелку. Ему было предложено пиво, но он отказался на том основании, что он, видишь ли, пьет водку. А, ну тогда иди дальше, водки у нас нет... Но тут Дэна пробило на благотворительность. Я вообще всегда против таких вещей, но, видимо, Дэну самому приходилось попадать в ситуации, когда денег нет, а похмелится надо. Поэтому он все-таки встал и пошел, купил ему опохмела. Ну и что, - его дело. Мы продолжали кормить голубей, но Толстый, видимо, все-таки обожрался и отсиживался где-то в близлежащих кустах, а без него было как-то не очень весело...
...
Я и не сразу заметил, что Дэн отчего-то помрачнел, занервничал и стал время от времени бросать взгляды исподлобья на двух калдырей и "местного авторитета" в тельняшке. Те и правда как-то не по-доброму смотрели в нашу сторону. И Дэн оказался прав: в один прекрасный момент "авторитет в тельняшке" решительно двинулся в нашу сторону, а за ним и калдыри. То, как они шли, оставляло мало сомнения в их намереньях, а за шагов пять до нашей лавки "авторитет" характерно откинул руку назад для замаха. Мы встали навстречу, типа, чо за нафиг?! Я глянул на Дэна и тоже стал замахиваться, надеясь на то, что наша с Дэном решительность сможет охладить пыл этой швали. Дальше произошло что-то, чего я не запомнил. Такое случается со мной нечасто: я перестаю себя помнить от злости. Зато, я точно знаю, именно в такие мгновения удары мои точны и разящи... Последний такой раз был в 2004 году.
Не-очень-лирическое отступление.
В начале июля 2004 года я ехал в метро: с Театральной до Динамо. Был я, мягко говоря, не очень трезв. Однако причина у меня была более чем уважительна: я встречался с друзьями (кстати, и Андреем Янкевичем, в том числе) перед полуторамесячной коммандировкой на Камчатку. Так или иначе, напротив меня сидели четыре девушки: их ноги, как мне казалось, выстраивались в замысловатый узор.
Надо сфотографировать, - подумал я, - и правда, на хрена ж я с собой фотоаппарат-то таскаю?!
Только я нажал на кнопку, ко мне подошел странный чувак с пиццей в коробке, и не здороваясь, не объясняя, кто он и какого хера, сразу обратился ко мне со следующими словами:
- Ты чо на них дрочишь, что ли, потом?!
Подобное начало беседы однозначно имеет только одно продолжение с легко предсказуемым финалом. Я недолго думал над ответом:
- Тебя ебет, что ли?!
Ну, и дальше, конечно, удар сверху в плечо и фраза, непонятного назначения с лингвической точки зрения:
- Ты чо, бля?!
Удар сходу снизу в челюсть он не ожидал, а напрасно. Далее я увидел что-то такое, что запомнилось мне надолго. Ранее я такое видел только в кино. Удар пришелся так точно, что мой оппонент аж подлетел от удара. Он рухнул на пол вагона, вслед за ним на пол шлепнулась пицца, а коробка полетела в другую сторону... Все, кто был в этом пролете вагона, разбежались в разные концы... У меня от удара слетела индийская тюбитейка, которую я тогда постоянно носил, и которая была мне очень дорога. Парень этот с явно осязаемым страхом в глазах попытался схватить ее и выскочить на Маяковской. Но я успел вырвать тюбитейку обратно и еще добавить ему пинка на дорогу...
Долго я потом пытался вспомнить, как это я так здорово его приложил, - все бесполезно: самого удара я как раз и не помнил...
Снова 4 июля 2008 года.
Сознание вновь включилось обратно, когда мы уже покинули свои позиции на лавке у магазина и ретировались метров на 10. На "нашей" лавке "авторитет в тельняшке" утирал обильно текущую кровь... У меня, вроде, ничего не болит... Я не сразу заметил, что у меня распороты джинсы и довольно глубокий порез на бедре. Характер раны не оставлял сомнений: эта гнида пустила в ход нож... Я, конечно, не специалист по правилам драк, но, по-моему, даже у блатных считается западло бить ниже пояса. Мы вернулись. Я хотел выяснить хотя бы суть претензий этих упырей, из-за чего, собственно, деремся?! Ответа я у них так и не получил, но хотя бы забрал свою кепку, как и тогда в 2004 слетевшую с моей головы при ударе. Мобильника Дэна, увы, ни обнаружить, ни забрать не удалось...
Значительно позже, после того, как я спокойно проанализировал события, я могу предположить, почему это произошло (но тогда-то я вообще был ни сном, ни духом). Скорее всего, когда Дэн купил калдырю опохмел, тот поступил также как и Толстый (голубь): вместо того, чтобы поделиться с сородичами по биологическому виду, он просто предпочел под шумок свинтить и самому все выпить. Разумеется, два оставшихся калдыря посчитали такой расклад несправедливым, и подвалили к Дэну, типа, а нам?! Дэн их, разумеется, послал, а те, в свою очередь, не снесли обиды и пошли, пожаловались "местному авторитету" в тельняшке...
Порез у меня на бедре был явно серьезным. Пятница 9 вечера. Работающей аптеки в этой части Подольска, по словам местного населения, не было. Рана совсем не болела... Да меня еще и веселило воспоминание, как мы в детстве завидовали тем, кто ломал себе руку или ногу. Как мальчишки ходили, просили показать гипс и потрогать, как все срослось... Интересно, хоть шрамы и украшают мужчин, но особого интереса в девчонках переломы не вызывали. Они там беззаботно прыгали себе в резиночку или "классики". Мальчишки во дворе жили безрассудно отчаянной жизнью, и поэтому, казалось, что переломы никуда не уйдут, и рано или поздно и тебе "повезет": ты будешь ходить королем и показывать мелюзге свой гипс. А вот мне так и не "повезло". Что я только ни делал: откуда только ни прыгал, куда только ни лазил...
В Москву мы приехали очень уставшими. Я зашел домой, и тут началось... Дело в том, что моя мама - врач. Люди, если довелось родиться парнем, и у тебя мама врач, все, считай, что пол-детства у тебя попросту украдено. Короче, моя мама, увидев рану, втихаря вызвала скорую. Ну ладно, думаю, фиг с ним. Зачем, блин, я дал себя уговорить ехать в больницу, зашивать рану?! Мне и так было стыдно, что я из-за такой фигни отрываю людей от серьезных больных... Я вообще-то думал, что мы поедем в ближайшую больницу. А мне спать хочется, у меня небольшой, но все-таки отходняк. На часах почти пол-первого ночи... Я говорю: "Да вы чего, как я обратно вернусь?! Может, я лучше завтра сам приду?!" Нет, надо быстрее, видишь ли... Ладно. Откуда во мне эта покорность?! Вон мой папа практически с переломом убежал из больницы... Эх, в кого я вообще пошел?! Где мои гены по отцовской линии?!
...
Полчаса мы только ехали до больницы. Далее я тупо сидел на белом стульчике в корридоре, куда меня посадили, и наблюдал за ментами, гастарбайтерами, блюющими на носилках алкоголиками... Один мне очень запомнился. Он спал, ворочался, блевал, но не выпускал из рук черную сумку, которая свешивалась с носилок.
- Что тут у тебя? Селезенка?
- Печень.
- А печень что, не селезень?!
Это разговор двух докторов, выстраивающих очередность приема поступивших пациентов... Нет, я не претендую на внимание, я понимаю, что у меня по сравнению с тем, с чем они обычно здесь сталкиваются, просто фигня, которая может и подождать... Но на фига ж вы тогда меня сюда привезли-то, е-мое?!
- В жопу раненый джигит никуда не убежит, - напевает, проходя мимо, один из докторов. Это совпадение, он не знает, из-за чего я здесь.
Через полчаса у меня взяли паспорт и полис страхования. Через 50 минут у меня взяли анализ крови и спросили, ко всем ли лекарствам я толерантен.
Через час мне вернули паспорт и полис.
Через час и десять минут одного за другим стали привозить больных на носилках.
- На Народного ополчения, 9 пожар. Был взрыв. Люди выпрыгивают из окон. Слава богу, это только пятиэтажка...
Нормально, - думаю...
Следователь опрашивает родственников пострадавшего. Женщина кричит:
- Да потому что кавказские национальности, 120 человек, сняли квартиру в нашем подъезде...
- А кому принадлежит квартира? - спрашивает следователь.
- Да у нее хозяина как бы нет... - начал было говорить муж этой женщины.
- Антон, - осекает его мадам.
Когда следователь куда-то отлучился, она шепчет ему:
- Антон, соседи же просили молчать...
Блин, что я здесь делаю?! Я уже представил, как красиво этот пост будет смотреться с таким финалом: "В 3 часа утра мне все надоело, и я просто ушел домой". Ага, ушел, сейчас... А где я вообще нахожусь-то?! Где находится 67 больница, я даже и не знаю...
Так или иначе, без пятнадцати три меня, наконец, пригласили в перевязочную, где мне мою рану и зашили. Прямо как в фильмах про ковбоев. ПриКОЛЬно. И больно, сука! Каждый стежок прямо обжигает, и это под новокаином... Когда резали, я вообще ничего не чувствовал.
Через 15 минут все было закончено.
- Как зовут врача, который мне рану зашивал? - спрашиваю у ассистента, который бинтует мне ногу.
- А хрен его знает! Назови Юрой, например. Он, по-моему, Юра и есть.
Идти я сначала практически не мог. Поймать такси в этой глуши явно не представлялось реальным. Да и перспектива общаться с Ахмедом, который сначала требует огромных денег за проезд, потом просит показать дорогу и всю дорогу взрывает твой мозг рассказами, как он трахает русских женщин, мне как-то не улыбалась. Охранник мне позволил полежать на носилках пока не рассветет. В пол-шестого я вышел из зеленого трехэтажного здания приемного отделения 67 больницы, в 6 - в метро "Полежаевская". Сколько я хромал от метро "Динамо" до дома, - не знаю. Наверное, минут 20-30. И сразу спать.
Все фото (кроме 4): Толик Чабанов
В эту ночь я долго не мог заснуть. Все думал о том, как два года назад 4 июля 2006 года мой друг Андрюшка Янкевич проснулся с утра, съел какую-нибудь яичницу, выпил кофе (или не ел яичницы и не пил кофе) и вышел из дома, чтобы больше никогда не вернуться. Этот день стал последним в его жизни. Кто бы мог подумать, что следующую ночь уже мне самому суждено было провести в приемном отделении 67 больницы?!
- Э, брат, сисписька есть? - смачно сплюнув, как закоренелый уголовник, обратился ко мне на перроне Курского вокзала молодой гастарбайтер в оранжевой бейсболке, красной клетчатой рубахе и синих, обильно заляпанных белой краской, штанах. В обязанности его и еще кучки таких же входила полная реконструкция перрона... Перрон выглядел как после хорошей бомбежки, а он с наглыми глазами просил у меня спичку, о чем я догадался только после того, как он повторил свой вопрос в третий раз...
На Калитниках в электричку подсели Толик и Дэн, и мы под пивко продолжили свой путь на Еринское кладбище, что под Подольском, на могилу Андрюхи. На этот раз нам удалось выйти на станции Силикатной, пройти мимо дома, где жил Андрей... Мы купили продуктов, прошли, как обычно, полями к кладбищу... Могила Андрея полностью заросла сорняками. Мы их выкорчевали, как могли. Потом традиционно позаимствовали (с возвратом) у Ивана Тимофеевича Михешкина, умершего в 2000 году, плитку дабы использовать ее в качестве импровизированного столика. Видимо, родственники Ивана Тимофеевича замыслили что-то постороить на его могиле, но работа почему-то не задалась и застопорилась... Мы посидели, выпили... Хорошая погода. Коллеги с Андрюшиной работы привезли венок и уехали... Все, более-менее, как всегда.
...
Долго ли, коротко, все съедено-выпито, слово за слово, и мы тоже потихоньку засобирались в обратный путь. Как всегда, прошли обратно полями, как всегда, решили присесть на лавочке у одного из магазинов попить пиво с чипсами перед тем, как идти на электричку на Москву. Первым нашим нетрадиционным решением, пустившем реальность несколько по-другому пути, - был способ открытия пачки чипсов. Открыта она была громко и с помпой ударом лысой головы Дэна в центр пакета. В результате несколько чипсов в виде салюта полетели в разные стороны. И тут появился Толстый. Толстый - это голубь, который прилетел затем, чтобы склевать упавшие на асфальт чипсы. Нам было не жалко, и мы продолжили кормить птицу. Мало-помалу стали слетаться другие голуби: Хилый, Дохлый, Левый и другие, не удостоенные отдельных кличек. Однако, Толстый вел себя как полное чмо: несмотря на то, что чипсов вроде бы хватало всем, он без устали гонял конкурентов, и склевывал все со скоростью пулемета. Жадность при наблюдении со стороны выглядит очень комично. Ведь плохо же будет от обжорства! - нет, Толстый всерьез вознамерился сожрать все сам, и никому ничего не оставить. Постепенно мы заметили, что все собравшиеся голуби своими действиями чем-то неуловимо напоминает сборную России по футболу: Жирков (Левый), Павлюченко (Хилый), Аршавин (Дохлый)... Светило вечернее солнце, мы смеялись, нам было хорошо... Подошел местный калдырь , попросил денег на опохмелку. Ему было предложено пиво, но он отказался на том основании, что он, видишь ли, пьет водку. А, ну тогда иди дальше, водки у нас нет... Но тут Дэна пробило на благотворительность. Я вообще всегда против таких вещей, но, видимо, Дэну самому приходилось попадать в ситуации, когда денег нет, а похмелится надо. Поэтому он все-таки встал и пошел, купил ему опохмела. Ну и что, - его дело. Мы продолжали кормить голубей, но Толстый, видимо, все-таки обожрался и отсиживался где-то в близлежащих кустах, а без него было как-то не очень весело...
...
Я и не сразу заметил, что Дэн отчего-то помрачнел, занервничал и стал время от времени бросать взгляды исподлобья на двух калдырей и "местного авторитета" в тельняшке. Те и правда как-то не по-доброму смотрели в нашу сторону. И Дэн оказался прав: в один прекрасный момент "авторитет в тельняшке" решительно двинулся в нашу сторону, а за ним и калдыри. То, как они шли, оставляло мало сомнения в их намереньях, а за шагов пять до нашей лавки "авторитет" характерно откинул руку назад для замаха. Мы встали навстречу, типа, чо за нафиг?! Я глянул на Дэна и тоже стал замахиваться, надеясь на то, что наша с Дэном решительность сможет охладить пыл этой швали. Дальше произошло что-то, чего я не запомнил. Такое случается со мной нечасто: я перестаю себя помнить от злости. Зато, я точно знаю, именно в такие мгновения удары мои точны и разящи... Последний такой раз был в 2004 году.
Не-очень-лирическое отступление.
В начале июля 2004 года я ехал в метро: с Театральной до Динамо. Был я, мягко говоря, не очень трезв. Однако причина у меня была более чем уважительна: я встречался с друзьями (кстати, и Андреем Янкевичем, в том числе) перед полуторамесячной коммандировкой на Камчатку. Так или иначе, напротив меня сидели четыре девушки: их ноги, как мне казалось, выстраивались в замысловатый узор.
Надо сфотографировать, - подумал я, - и правда, на хрена ж я с собой фотоаппарат-то таскаю?!
Только я нажал на кнопку, ко мне подошел странный чувак с пиццей в коробке, и не здороваясь, не объясняя, кто он и какого хера, сразу обратился ко мне со следующими словами:
- Ты чо на них дрочишь, что ли, потом?!
Подобное начало беседы однозначно имеет только одно продолжение с легко предсказуемым финалом. Я недолго думал над ответом:
- Тебя ебет, что ли?!
Ну, и дальше, конечно, удар сверху в плечо и фраза, непонятного назначения с лингвической точки зрения:
- Ты чо, бля?!
Удар сходу снизу в челюсть он не ожидал, а напрасно. Далее я увидел что-то такое, что запомнилось мне надолго. Ранее я такое видел только в кино. Удар пришелся так точно, что мой оппонент аж подлетел от удара. Он рухнул на пол вагона, вслед за ним на пол шлепнулась пицца, а коробка полетела в другую сторону... Все, кто был в этом пролете вагона, разбежались в разные концы... У меня от удара слетела индийская тюбитейка, которую я тогда постоянно носил, и которая была мне очень дорога. Парень этот с явно осязаемым страхом в глазах попытался схватить ее и выскочить на Маяковской. Но я успел вырвать тюбитейку обратно и еще добавить ему пинка на дорогу...
Долго я потом пытался вспомнить, как это я так здорово его приложил, - все бесполезно: самого удара я как раз и не помнил...
Снова 4 июля 2008 года.
Сознание вновь включилось обратно, когда мы уже покинули свои позиции на лавке у магазина и ретировались метров на 10. На "нашей" лавке "авторитет в тельняшке" утирал обильно текущую кровь... У меня, вроде, ничего не болит... Я не сразу заметил, что у меня распороты джинсы и довольно глубокий порез на бедре. Характер раны не оставлял сомнений: эта гнида пустила в ход нож... Я, конечно, не специалист по правилам драк, но, по-моему, даже у блатных считается западло бить ниже пояса. Мы вернулись. Я хотел выяснить хотя бы суть претензий этих упырей, из-за чего, собственно, деремся?! Ответа я у них так и не получил, но хотя бы забрал свою кепку, как и тогда в 2004 слетевшую с моей головы при ударе. Мобильника Дэна, увы, ни обнаружить, ни забрать не удалось...
Значительно позже, после того, как я спокойно проанализировал события, я могу предположить, почему это произошло (но тогда-то я вообще был ни сном, ни духом). Скорее всего, когда Дэн купил калдырю опохмел, тот поступил также как и Толстый (голубь): вместо того, чтобы поделиться с сородичами по биологическому виду, он просто предпочел под шумок свинтить и самому все выпить. Разумеется, два оставшихся калдыря посчитали такой расклад несправедливым, и подвалили к Дэну, типа, а нам?! Дэн их, разумеется, послал, а те, в свою очередь, не снесли обиды и пошли, пожаловались "местному авторитету" в тельняшке...
Порез у меня на бедре был явно серьезным. Пятница 9 вечера. Работающей аптеки в этой части Подольска, по словам местного населения, не было. Рана совсем не болела... Да меня еще и веселило воспоминание, как мы в детстве завидовали тем, кто ломал себе руку или ногу. Как мальчишки ходили, просили показать гипс и потрогать, как все срослось... Интересно, хоть шрамы и украшают мужчин, но особого интереса в девчонках переломы не вызывали. Они там беззаботно прыгали себе в резиночку или "классики". Мальчишки во дворе жили безрассудно отчаянной жизнью, и поэтому, казалось, что переломы никуда не уйдут, и рано или поздно и тебе "повезет": ты будешь ходить королем и показывать мелюзге свой гипс. А вот мне так и не "повезло". Что я только ни делал: откуда только ни прыгал, куда только ни лазил...
В Москву мы приехали очень уставшими. Я зашел домой, и тут началось... Дело в том, что моя мама - врач. Люди, если довелось родиться парнем, и у тебя мама врач, все, считай, что пол-детства у тебя попросту украдено. Короче, моя мама, увидев рану, втихаря вызвала скорую. Ну ладно, думаю, фиг с ним. Зачем, блин, я дал себя уговорить ехать в больницу, зашивать рану?! Мне и так было стыдно, что я из-за такой фигни отрываю людей от серьезных больных... Я вообще-то думал, что мы поедем в ближайшую больницу. А мне спать хочется, у меня небольшой, но все-таки отходняк. На часах почти пол-первого ночи... Я говорю: "Да вы чего, как я обратно вернусь?! Может, я лучше завтра сам приду?!" Нет, надо быстрее, видишь ли... Ладно. Откуда во мне эта покорность?! Вон мой папа практически с переломом убежал из больницы... Эх, в кого я вообще пошел?! Где мои гены по отцовской линии?!
...
Полчаса мы только ехали до больницы. Далее я тупо сидел на белом стульчике в корридоре, куда меня посадили, и наблюдал за ментами, гастарбайтерами, блюющими на носилках алкоголиками... Один мне очень запомнился. Он спал, ворочался, блевал, но не выпускал из рук черную сумку, которая свешивалась с носилок.
- Что тут у тебя? Селезенка?
- Печень.
- А печень что, не селезень?!
Это разговор двух докторов, выстраивающих очередность приема поступивших пациентов... Нет, я не претендую на внимание, я понимаю, что у меня по сравнению с тем, с чем они обычно здесь сталкиваются, просто фигня, которая может и подождать... Но на фига ж вы тогда меня сюда привезли-то, е-мое?!
- В жопу раненый джигит никуда не убежит, - напевает, проходя мимо, один из докторов. Это совпадение, он не знает, из-за чего я здесь.
Через полчаса у меня взяли паспорт и полис страхования. Через 50 минут у меня взяли анализ крови и спросили, ко всем ли лекарствам я толерантен.
Через час мне вернули паспорт и полис.
Через час и десять минут одного за другим стали привозить больных на носилках.
- На Народного ополчения, 9 пожар. Был взрыв. Люди выпрыгивают из окон. Слава богу, это только пятиэтажка...
Нормально, - думаю...
Следователь опрашивает родственников пострадавшего. Женщина кричит:
- Да потому что кавказские национальности, 120 человек, сняли квартиру в нашем подъезде...
- А кому принадлежит квартира? - спрашивает следователь.
- Да у нее хозяина как бы нет... - начал было говорить муж этой женщины.
- Антон, - осекает его мадам.
Когда следователь куда-то отлучился, она шепчет ему:
- Антон, соседи же просили молчать...
Блин, что я здесь делаю?! Я уже представил, как красиво этот пост будет смотреться с таким финалом: "В 3 часа утра мне все надоело, и я просто ушел домой". Ага, ушел, сейчас... А где я вообще нахожусь-то?! Где находится 67 больница, я даже и не знаю...
Так или иначе, без пятнадцати три меня, наконец, пригласили в перевязочную, где мне мою рану и зашили. Прямо как в фильмах про ковбоев. ПриКОЛЬно. И больно, сука! Каждый стежок прямо обжигает, и это под новокаином... Когда резали, я вообще ничего не чувствовал.
Через 15 минут все было закончено.
- Как зовут врача, который мне рану зашивал? - спрашиваю у ассистента, который бинтует мне ногу.
- А хрен его знает! Назови Юрой, например. Он, по-моему, Юра и есть.
Идти я сначала практически не мог. Поймать такси в этой глуши явно не представлялось реальным. Да и перспектива общаться с Ахмедом, который сначала требует огромных денег за проезд, потом просит показать дорогу и всю дорогу взрывает твой мозг рассказами, как он трахает русских женщин, мне как-то не улыбалась. Охранник мне позволил полежать на носилках пока не рассветет. В пол-шестого я вышел из зеленого трехэтажного здания приемного отделения 67 больницы, в 6 - в метро "Полежаевская". Сколько я хромал от метро "Динамо" до дома, - не знаю. Наверное, минут 20-30. И сразу спать.
Все фото (кроме 4): Толик Чабанов