Неизвестное об известном
Судьба всех выдающихся деятелей искусств такова, что их творчество получает неоднозначные оценки и имеет разные последствия. Биография «зодчего всея Сибири», автора проектов десятков памятников архитектуры Новосибирска, Томска, Омска, Красноярска и Кемерово (некоторые из которых - федерального значения) Андрея Крячкова также не обошлась без темных пятен. Ни в коем случае не пытаясь очернить память великого архитектора, я все же покопался в архивных источниках и выяснил несколько малоизвестных фактов об Андрее Дмитриевиче.
Крячков - виновник серости Новосибирска. Да, именно так. «Серым и унылым» наш город сделал тот же человек, который украсил его многими прекрасными зданиями. Как минимум, именно Андрей Крячков задал соответствующую тенденцию. Это утверждает доктор архитектуры Борис Оглы в своей книге «Новосибирск: от прошлого к будущему».
Цитата из книги: «Большинство… зданий <1920-х годов> имеет сдержанную серую цветовую гамму, что явилось и для последующей застройки Новосибирска определенным колористическим решением.
А.Д. Крячков считал, что в суровых климатических условиях Сибири штукатурка такого цвета наиболее практична и выразительна,
она придает необходимый облик общественным сооружениям».
Большинство зданий Крячкова советского периода - серые
Крячков - объект критики. СМИ и книги последних лет сложили буквально «культ личности» Андрея Крячкова. Чего только стоит муссируемое журналистами гран-при Международной выставки искусств и техники в Париже 1937 года, полученное Андреем Дмитриевичем за проект Стоквартирного дома (Новосибирск, Красный пр., 16). При этом мои коллеги обычно забывают упомянуть, что гран-при - это награда не за один, а за несколько проектов Крячкова, представленных на выставке, в том числе за Дома Советов в Иркутске и Красноярске, а «стоквартирник» он создавал совместно с другим архитектором Виталием Масленниковым.
Крячковский диплом гран-при Всемирной выставки 1937 года (подлинник). Написать фамилию русского архитектора латиницей оказалось нелегко
В общем, создается впечатление, что на протяжении нескольких десятилетий работы Крячкова все вокруг только и восхищались его талантом и домами его авторства.
Однако это отнюдь не так. Вот, к примеру, что в 1930 году писал о крячковском здании Сибревкома (ныне - Новосибирский художественный музей) главный рупор региона - газета «Советская Сибирь»: «Вы думаете, эти колонны что-нибудь поддерживают или вообще нужны. Вы глубоко ошибаетесь. Это томский профессор-архитектор показывает свою приверженность вкусам дореволюционных «мастеров» архитектуры <…>
Студенты, не заимствуйте у профессора Крячкова его скверных приемов, чуждых рабочему классу».
Сибревком - художественный музей
"Совсибирь" еще не раз прошлась по зодчему, то его называя "чуждым современности", то его архитектуру - "чуждой пролетариату".
Журнал "Современная архитектура" и вовсе не стеснялся в выражениях, нападая на Андрея Крячкова в 1928 году: "В Сибирском технологическом институте приходится почти ежедневно сталкиваться с тем архитетутрным направлением, которое возглавляется профессором А.Д. Крячковым... творчество этих архитекторов насквозь пропитано характерной самовлюбленностью, оно мелкобуржуазное. Каждый в отдельности стремится удовлетворить свою архитектурную страстишку, которая выражается в нескрываемой погоне за "красивой" внешней формой архитектурного сооружения в ущерб и экономике, и его внутреннему содержанию".
А вот мнение не кого-нибудь, а вице-президента Академии архитектуры СССР, автора проекта боткинской больницы и легендарного «Большого дома» на Литейном Александра Гегелло о все том же Стоквартирном доме: «Мне оно представляется очень сильно эклектичным. Оно дает черты не нашего советского дома, а скорее дома в капиталистическом городе, и основным дефектом я считаю эту архитектуру эклектичного характера. <…> Помимо этого, объемное решение, особенно эти выпадающие углы мне представляются неправильными не только для данного места, но вообще разрушающими простой объемный вид прямоугольника».
Стоквартирный дом снаружи и изнутри
Крячков - строитель бань. В одной из библиотек Новосибирска мне попалась в руки книга «Бани и купальни» за авторством профессора Крячкова. В этом солидном фолианте скрупулезно и во всех подробностях описываются виды бань, этапы и каноны их строительства, отделы от прихожей до парилки и т.д. Сейчас кажется забавным, что именитый архитектор столь пристально изучал и описывал такое тривиальное и неэстетичное заведение, как баня, тем более что книга эта издана в 1932 году, когда Андрей Дмитриевич был почти на пике славы.
Но нужно учесть, что в те годы Россия была в прямом смысле немытой. Сам Крячков в предисловии к книге пишет, что по данным на 1929 год «40% малых и средних городов РСФСР не имели общественных бань, а целый ряд областей и рабочих районов показывают ничтожную цифру бане-посещений, например,
Уральская область на 1000 жителей имела 5 посещений в год на человека».
О душах и ваннах в квартирах тогда и речи не было. Проблема омовения трудовых тел стояла для страны крайне остро, и логично, что заняться этим вопросом было поручено человеку опытному, квалифицированному и проверенному.
Помимо бань, знаменитый сибирский архитектор не брезговал проектированием мучных складов, электростанций и даже мебели.
Еще один малоизвестный факт: бюст Крячкова стоит в новосибирском здании Центробанка (Красный пр., 27)...
...построенном по его же проекту
Крячков - неудавшийся проектировщий новосибирского вокзала. Мало кому известно, что Андрей Дмитриевич мог стать автором одного из наиболее знаковых зданий Новосибирска - вокзала Новосибирс-Главный. Изначально правление Омской железной дороги доверило эти работы именно ему, однако подготовленный им проект был отвергнут как "не отвечающий современным запросам". В итоге в историю новосибирского градостроительства с проектом вокзала-провоза вошел другой архитектор. Впрочем, Крячков все же приложил свою руку к возведению Новосибирска-Главного, выступив консультантом по внешнему оформлению здания.
Крячков - пособник репрессий. Ну, и напоследок - самое неприятное. В годы Великой Чистки многим деятелям культуры приходилось выбирать: либо стать невинной жертвой НКВД, либо публично рукоплескать палачам (что, впрочем, ничего не гарантировало). Крячков выбрал второе (и репрессий, к слову, избежал). Так, в июле 1938 года на пленуме правления Союза архитекторов СССР он обрушился на своих бывших коллег, арестованных по ложным обвинениям: «Строительство в Сибири развернулось бы еще больше, если бы этому не помешали враги народа. Фашистские наймиты причинили нам много вреда». Комментарии, кажется, излишни...
[кнопки для репоста]
Крячков - виновник серости Новосибирска. Да, именно так. «Серым и унылым» наш город сделал тот же человек, который украсил его многими прекрасными зданиями. Как минимум, именно Андрей Крячков задал соответствующую тенденцию. Это утверждает доктор архитектуры Борис Оглы в своей книге «Новосибирск: от прошлого к будущему».
Цитата из книги: «Большинство… зданий <1920-х годов> имеет сдержанную серую цветовую гамму, что явилось и для последующей застройки Новосибирска определенным колористическим решением.
А.Д. Крячков считал, что в суровых климатических условиях Сибири штукатурка такого цвета наиболее практична и выразительна,
она придает необходимый облик общественным сооружениям».
Большинство зданий Крячкова советского периода - серые
Крячков - объект критики. СМИ и книги последних лет сложили буквально «культ личности» Андрея Крячкова. Чего только стоит муссируемое журналистами гран-при Международной выставки искусств и техники в Париже 1937 года, полученное Андреем Дмитриевичем за проект Стоквартирного дома (Новосибирск, Красный пр., 16). При этом мои коллеги обычно забывают упомянуть, что гран-при - это награда не за один, а за несколько проектов Крячкова, представленных на выставке, в том числе за Дома Советов в Иркутске и Красноярске, а «стоквартирник» он создавал совместно с другим архитектором Виталием Масленниковым.
Крячковский диплом гран-при Всемирной выставки 1937 года (подлинник). Написать фамилию русского архитектора латиницей оказалось нелегко
В общем, создается впечатление, что на протяжении нескольких десятилетий работы Крячкова все вокруг только и восхищались его талантом и домами его авторства.
Однако это отнюдь не так. Вот, к примеру, что в 1930 году писал о крячковском здании Сибревкома (ныне - Новосибирский художественный музей) главный рупор региона - газета «Советская Сибирь»: «Вы думаете, эти колонны что-нибудь поддерживают или вообще нужны. Вы глубоко ошибаетесь. Это томский профессор-архитектор показывает свою приверженность вкусам дореволюционных «мастеров» архитектуры <…>
Студенты, не заимствуйте у профессора Крячкова его скверных приемов, чуждых рабочему классу».
Сибревком - художественный музей
"Совсибирь" еще не раз прошлась по зодчему, то его называя "чуждым современности", то его архитектуру - "чуждой пролетариату".
Журнал "Современная архитектура" и вовсе не стеснялся в выражениях, нападая на Андрея Крячкова в 1928 году: "В Сибирском технологическом институте приходится почти ежедневно сталкиваться с тем архитетутрным направлением, которое возглавляется профессором А.Д. Крячковым... творчество этих архитекторов насквозь пропитано характерной самовлюбленностью, оно мелкобуржуазное. Каждый в отдельности стремится удовлетворить свою архитектурную страстишку, которая выражается в нескрываемой погоне за "красивой" внешней формой архитектурного сооружения в ущерб и экономике, и его внутреннему содержанию".
А вот мнение не кого-нибудь, а вице-президента Академии архитектуры СССР, автора проекта боткинской больницы и легендарного «Большого дома» на Литейном Александра Гегелло о все том же Стоквартирном доме: «Мне оно представляется очень сильно эклектичным. Оно дает черты не нашего советского дома, а скорее дома в капиталистическом городе, и основным дефектом я считаю эту архитектуру эклектичного характера. <…> Помимо этого, объемное решение, особенно эти выпадающие углы мне представляются неправильными не только для данного места, но вообще разрушающими простой объемный вид прямоугольника».
Стоквартирный дом снаружи и изнутри
Крячков - строитель бань. В одной из библиотек Новосибирска мне попалась в руки книга «Бани и купальни» за авторством профессора Крячкова. В этом солидном фолианте скрупулезно и во всех подробностях описываются виды бань, этапы и каноны их строительства, отделы от прихожей до парилки и т.д. Сейчас кажется забавным, что именитый архитектор столь пристально изучал и описывал такое тривиальное и неэстетичное заведение, как баня, тем более что книга эта издана в 1932 году, когда Андрей Дмитриевич был почти на пике славы.
Но нужно учесть, что в те годы Россия была в прямом смысле немытой. Сам Крячков в предисловии к книге пишет, что по данным на 1929 год «40% малых и средних городов РСФСР не имели общественных бань, а целый ряд областей и рабочих районов показывают ничтожную цифру бане-посещений, например,
Уральская область на 1000 жителей имела 5 посещений в год на человека».
О душах и ваннах в квартирах тогда и речи не было. Проблема омовения трудовых тел стояла для страны крайне остро, и логично, что заняться этим вопросом было поручено человеку опытному, квалифицированному и проверенному.
Помимо бань, знаменитый сибирский архитектор не брезговал проектированием мучных складов, электростанций и даже мебели.
Еще один малоизвестный факт: бюст Крячкова стоит в новосибирском здании Центробанка (Красный пр., 27)...
...построенном по его же проекту
Крячков - неудавшийся проектировщий новосибирского вокзала. Мало кому известно, что Андрей Дмитриевич мог стать автором одного из наиболее знаковых зданий Новосибирска - вокзала Новосибирс-Главный. Изначально правление Омской железной дороги доверило эти работы именно ему, однако подготовленный им проект был отвергнут как "не отвечающий современным запросам". В итоге в историю новосибирского градостроительства с проектом вокзала-провоза вошел другой архитектор. Впрочем, Крячков все же приложил свою руку к возведению Новосибирска-Главного, выступив консультантом по внешнему оформлению здания.
Крячков - пособник репрессий. Ну, и напоследок - самое неприятное. В годы Великой Чистки многим деятелям культуры приходилось выбирать: либо стать невинной жертвой НКВД, либо публично рукоплескать палачам (что, впрочем, ничего не гарантировало). Крячков выбрал второе (и репрессий, к слову, избежал). Так, в июле 1938 года на пленуме правления Союза архитекторов СССР он обрушился на своих бывших коллег, арестованных по ложным обвинениям: «Строительство в Сибири развернулось бы еще больше, если бы этому не помешали враги народа. Фашистские наймиты причинили нам много вреда». Комментарии, кажется, излишни...
[кнопки для репоста]