Камило Торрес - священник-революционер. Начало теологии освобождения.
Оригинал взят у andp2027 в Камило Торрес - священник-революционер. Начало теологии освобождения.
Песня Виктора Хары о Камило Торресе.
15 февраля исполнилось 50 лет со дня трагической гибели великого латиноамериканца, стоявшего у истоков Теологии освобождения. У нас этот юбилей прошел незамеченным. Чтобы возместить этот пробел, публикую перевод интереснейшей статьи о Камило Торресе. В ней Вы узнаете о его пути в революцию, о его подвигах и свершениях, о связи современной Колумбии с той, далекой, но по-прежнему актуальной Колумбией Камило Торреса:
Оригинальное название статьи: Камило Торрес Рестрепо: наследие и актуальность
Источник: Редакционная статья журнала «Сепа» («Корень») на сайте Ребельон.
Дата публикации: 13-02-2016
15 февраля 1966 года в Патио-Сементо, в провинции Сантандер, пал в бою молодой священник Камило Торрес Рестрепо. Героическая гибель сделала его революционным символом в Латинской Америке и в других частях мира, легендарной личностью, чья мысль и действие питали и продолжают питать народную борьбу в Колумбии на протяжении последнего полувека.
Жизнь Камило Торреса была недолгой, но плодотворной: меньше чем за десять лет он прошел путь радикализации политических концепций, приведший его в итоге к тому, чтобы взяться за оружие и погибнуть, сражаясь с режимом «Национального фронта» (1).
Камило решительно принял сторону угнетенных со времени изучения социологии в Бельгии (1954-1959), когда вступил с контакт с христианскими профсоюзами и с алжирскими группами сопротивления французской оккупации. С этого времени есть свидетельства его исследовательских интересов, в центре которых находилось изучение городских проблем, воплотившееся в его диссертации «Статистическое приближение к социально-экономической реальности Боготы» (2) . По возвращении в Колумбию он был назначен капелланом Национального университета, где вместе с Орландо Фальс Борда (3) в 1959 г. основал факультет социологии. Как часть своей научной работы, он проводил социологические и сопутствующие исследования в бедняцких кварталах Боготы.
Камило интересовался социологией не как академической деятельностью, он мыслил ее как аналитический инструмент для того, чтобы понять реальность страны, что необходимо для осуществления совместно с угнетенными преобразующей практики, основанной на христианском обязательстве действенной любви.
Камило занимал различные посты в таких официальных учреждениях, как Колумбийский институт по аграрной реформе (INCORA) и Высшая школа государственной администрации (ESAP), где он смог изнутри испытать консерватизм господствующих классов, всегда противодействующих проведению аграрной реформы и перераспределению какой-либо части их богатств. По причине своих критических позиций и предложений, направленных на преодоление условий бедности и угнетения, Камило подвергся преследованию со стороны церковной иерархии, вынудившей его вначале уйти с постов в Национальном университете, а затем сложить с себя сан священника . (4)
В 1965 г. Камило стал одним из инициаторов создания Единого фронта и совершил поездки во всей стране. Он собирал полные площади слушателей, агитировал их, отстаивая свои взгляды, направленные к созданию основ новой Колумбии. Задачи Единого фронта были многообразны и остаются весьма актуальными: аграрная реформа, которая демократизировала бы земельную собственность, доступ к кредитам и экспроприировала бы крупные латифундии без возмещения (5); городская реформа с тем, чтобы все люди стали собственниками своего жилья; индустриальное планирование, исходящее из национальных планов развития; налоговая реформа с повышенным обложением высоких доходов; национализация финансовой системы, здравоохранения, коммуникаций, образования, а также естественных богатств недр; установление интернациональных отношений со всеми странами мира; защита женщин и беспризорных детей; равенство женщины с мужчиной на производстве; рационализация бюджета вооруженных сил и защита национального суверенитета народом.
Эта программа требовала единства сил, заинтересованных в том, чтобы покончить с эксплуатацией и нищетой. Поэтому Камило был защитником и пропагандистом единства народа и левых сил как необходимого условия победы любого альтернативного проекта. Но в его время, как и в настоящий момент, возобладали различные формы догматизма и сектантства, помешавшие какому-либо продвижению к единству на благо угнетенных классов (6).
Популярность и лидерские способности Камило привлекли внимание «политического сообщества» и «большой прессы», предостерегавшей о потенциальной опасности, какую представляли для них проповеди «священника-революционера». В связи с этим они прибегли к традиционному антикоммунизму как способу заклеймить народное движение, выражая свою боязнь демократии. Тем самым оправдывались травля, преследования и клеветнические ярлыки со стороны гражданских, военных и церковных властей. Это преследование подтолкнуло Камило к решению взяться за оружие после того, как он счел, что нет условий для мирного преобразования существующего порядка. К такому решению он пришел не стихийно, а пройдя за несколько лет путь борьбы, на котором сочетал социальные исследования, христианский долг перед бедняками и работу в правительственных учреждениях. Эта практика привела его к выводу, что «долг всякого христианина - делать революцию» во всех возможных формах. Камило был честным, цельным, шел до конца; он проявлял исключительный дух самоотдачи и долга перед людьми из народа, которые для него олицетворяли подлинное христианство и предвещали иное общество, отличное от олигархической «републикеты» (7) , в которой ему пришлось жить и погибнуть.
Камило был воплощением христианства бедняков; исходя из этого, он противостоял порядкам несправедливости и неравенства, благоприятствовавшим социальному меньшинству, проявляя тем самым свою любовь к ближнему, к обездоленным и нуждающимся. Христианство бедняков как земная практика означает подрыв существующего порядка, и Камило был подлинным представителем этого подрывного антикапитализма, предвещавшего то, что впоследствии станет латиноамериканской «теологией освобождения».
Невозможно и безосновательно предполагать, будто существовали два Камило: один - священник, социолог, университетский профессор и социальный деятель, и другой - партизан. Эти два лика связаны нерасторжимо, поскольку Камило принял на себя нерушимый революционный долг перед «народным классом», не жалея усилий ради своей цели - достичь «структурного преобразования» колумбийского общества.
Можно спросить: так ли уж отличается нынешняя Колумбия от той, которую знал Камило Торрес. По видимости они различны, в силу двух фундаментальных причин: сегодня это - городская страна, где 70 процентов населения живет в городах, а число крестьян все сокращается; и вроде бы произошла экономическая и культурная модернизация, о чем свидетельствует распространение новых технологий, пользование автомобилями и мотоциклами, бурный рост супермаркетов и торговых центров. Но эти перемены до сих пор остаются весьма поверхностными, поскольку крупные проблемы колумбийского общества, за решение которых боролся Камило, все еще налицо, словно страна застряла в 1965-м. В числе этих проблем - перманентная несправедливость, делающая Колумбию одной из трех стран планеты с наибольшим неравенством; концентрация земельной собственности в руках немногих; господство в экономической жизни нескольких монополистических групп («какаос» ) (8), ассоциированных с транснациональным капиталом и являющихся подлинными хозяевами страны; информационный контроль тех же монополий как собственников телеканалов, радиосетей и периодических изданий, распространяемых в масштабе страны. К этому надо прибавить антидемократию, нетерпимость, подавление инакомыслия и структурное (повседневное) насилие, оставляющее за собой тысячи погибших, раненых и искалеченных; все это - результат того же неравенства, усиливаемого неолиберализмом, меркантилизацией жизни и приватизацией общественных благ.
Но как не изменились за последние полвека структурные аспекты олигархического господства в стране - хотя сейчас гегемония в правящем блоке перешла к представителям финансового капитала, - так не изменились в целом и мы, левые, оставаясь в плену того же догматизма, сектантского духа, узости взгляда и отсутствия широкой перспективы власти, способной повести за собой «народный класс», о котором говорил Камило Торрес Рестрепо.
Поскольку эти условия никоим образом не изменились, Камило Торрес остается мыслителем и борцом нашего времени, так как он был борцом своего времени.
Примечания переводчика:
1. «Национальный фронт» - заключенный в 1957 г. пакт между Консервативной и Либеральной партиями, ранее около ста лет противостоявших как на выборах, так и в кровопролитных гражданских войнах. По условиям пакта все выборные должности, при любых итогах голосования, делились в условленной пропорции между обеими партиями. Это лишало всех остальных, прежде всего левые силы, каких-либо шансов на достижение перемен мирным путем.
2. Изучение социальных условий в колумбийской столице было в то время политически злободневным: именно там в 1948 г., в ответ на убийство лидера левых либералов Хорхе Эльесера Гайтана, вспыхнуло стихийное восстание - «Боготасо», подавленное при участии войск США, но ставшее началом общенациональной гражданской войны.
3. Орландо Фальс Борда (1925-2008) - виднейший колумбийский социолог левого направления.
4. Тем не менее, в последние месяцы жизни, уже включившись в вооруженную борьбу, Камило Торрес проводил службы для партизан и крестьян. Очевидно, он считал сложение (или лишение) сана актом, вынужденным угрозой насилия и не властным над его христианской практикой.
5. Латифундии (термин известен со времен Римской империи) - крупные и крупнейшие земельные владения в странах Латинской Америки , которые в большей части не обрабатываются, а используются хозяевами лишь для спекуляции и как «страховой фонд», в меньшей - сдаются крестьянам и батракам в кабальную аренду. Аграрное законодательство, принятое во второй половине XX в. в большинстве стран региона, требует ликвидации латифундий, однако саботируется господствующей олигархией. Экспроприация латифундий без компенсации была проведена только на Кубе.
6. Попытки объединения левых сил, одной из которых был Единый фронт 1965 г., срывались не только по причине догматизма и сектантства некоторых партий, но прежде всего из-за кровавого террора реакции.
7. «Републикета» (уменьшительное от испанского слова, означающего республику) - презрительное название руководимых латифундистами государственных образований, на которые распадалась Новая Гранада (нынешняя Колумбия) в ходе гражданских войн XIX в.
8. «Какаос» - термин, возникший в XVII-XIX в. применительно к латифундистам первой волны, владельцам плантаций какао, имевшего тогда не только большую коммерческую ценность, но и ритуальное значение еще с доколумбовых времен.
Перевод А. Легейды.
Click to viewПесня Виктора Хары о Камило Торресе.
15 февраля исполнилось 50 лет со дня трагической гибели великого латиноамериканца, стоявшего у истоков Теологии освобождения. У нас этот юбилей прошел незамеченным. Чтобы возместить этот пробел, публикую перевод интереснейшей статьи о Камило Торресе. В ней Вы узнаете о его пути в революцию, о его подвигах и свершениях, о связи современной Колумбии с той, далекой, но по-прежнему актуальной Колумбией Камило Торреса:
Оригинальное название статьи: Камило Торрес Рестрепо: наследие и актуальность
Источник: Редакционная статья журнала «Сепа» («Корень») на сайте Ребельон.
Дата публикации: 13-02-2016
15 февраля 1966 года в Патио-Сементо, в провинции Сантандер, пал в бою молодой священник Камило Торрес Рестрепо. Героическая гибель сделала его революционным символом в Латинской Америке и в других частях мира, легендарной личностью, чья мысль и действие питали и продолжают питать народную борьбу в Колумбии на протяжении последнего полувека.
Жизнь Камило Торреса была недолгой, но плодотворной: меньше чем за десять лет он прошел путь радикализации политических концепций, приведший его в итоге к тому, чтобы взяться за оружие и погибнуть, сражаясь с режимом «Национального фронта» (1).
Камило решительно принял сторону угнетенных со времени изучения социологии в Бельгии (1954-1959), когда вступил с контакт с христианскими профсоюзами и с алжирскими группами сопротивления французской оккупации. С этого времени есть свидетельства его исследовательских интересов, в центре которых находилось изучение городских проблем, воплотившееся в его диссертации «Статистическое приближение к социально-экономической реальности Боготы» (2) . По возвращении в Колумбию он был назначен капелланом Национального университета, где вместе с Орландо Фальс Борда (3) в 1959 г. основал факультет социологии. Как часть своей научной работы, он проводил социологические и сопутствующие исследования в бедняцких кварталах Боготы.
Камило интересовался социологией не как академической деятельностью, он мыслил ее как аналитический инструмент для того, чтобы понять реальность страны, что необходимо для осуществления совместно с угнетенными преобразующей практики, основанной на христианском обязательстве действенной любви.
Камило занимал различные посты в таких официальных учреждениях, как Колумбийский институт по аграрной реформе (INCORA) и Высшая школа государственной администрации (ESAP), где он смог изнутри испытать консерватизм господствующих классов, всегда противодействующих проведению аграрной реформы и перераспределению какой-либо части их богатств. По причине своих критических позиций и предложений, направленных на преодоление условий бедности и угнетения, Камило подвергся преследованию со стороны церковной иерархии, вынудившей его вначале уйти с постов в Национальном университете, а затем сложить с себя сан священника . (4)
В 1965 г. Камило стал одним из инициаторов создания Единого фронта и совершил поездки во всей стране. Он собирал полные площади слушателей, агитировал их, отстаивая свои взгляды, направленные к созданию основ новой Колумбии. Задачи Единого фронта были многообразны и остаются весьма актуальными: аграрная реформа, которая демократизировала бы земельную собственность, доступ к кредитам и экспроприировала бы крупные латифундии без возмещения (5); городская реформа с тем, чтобы все люди стали собственниками своего жилья; индустриальное планирование, исходящее из национальных планов развития; налоговая реформа с повышенным обложением высоких доходов; национализация финансовой системы, здравоохранения, коммуникаций, образования, а также естественных богатств недр; установление интернациональных отношений со всеми странами мира; защита женщин и беспризорных детей; равенство женщины с мужчиной на производстве; рационализация бюджета вооруженных сил и защита национального суверенитета народом.
Эта программа требовала единства сил, заинтересованных в том, чтобы покончить с эксплуатацией и нищетой. Поэтому Камило был защитником и пропагандистом единства народа и левых сил как необходимого условия победы любого альтернативного проекта. Но в его время, как и в настоящий момент, возобладали различные формы догматизма и сектантства, помешавшие какому-либо продвижению к единству на благо угнетенных классов (6).
Популярность и лидерские способности Камило привлекли внимание «политического сообщества» и «большой прессы», предостерегавшей о потенциальной опасности, какую представляли для них проповеди «священника-революционера». В связи с этим они прибегли к традиционному антикоммунизму как способу заклеймить народное движение, выражая свою боязнь демократии. Тем самым оправдывались травля, преследования и клеветнические ярлыки со стороны гражданских, военных и церковных властей. Это преследование подтолкнуло Камило к решению взяться за оружие после того, как он счел, что нет условий для мирного преобразования существующего порядка. К такому решению он пришел не стихийно, а пройдя за несколько лет путь борьбы, на котором сочетал социальные исследования, христианский долг перед бедняками и работу в правительственных учреждениях. Эта практика привела его к выводу, что «долг всякого христианина - делать революцию» во всех возможных формах. Камило был честным, цельным, шел до конца; он проявлял исключительный дух самоотдачи и долга перед людьми из народа, которые для него олицетворяли подлинное христианство и предвещали иное общество, отличное от олигархической «републикеты» (7) , в которой ему пришлось жить и погибнуть.
Камило был воплощением христианства бедняков; исходя из этого, он противостоял порядкам несправедливости и неравенства, благоприятствовавшим социальному меньшинству, проявляя тем самым свою любовь к ближнему, к обездоленным и нуждающимся. Христианство бедняков как земная практика означает подрыв существующего порядка, и Камило был подлинным представителем этого подрывного антикапитализма, предвещавшего то, что впоследствии станет латиноамериканской «теологией освобождения».
Невозможно и безосновательно предполагать, будто существовали два Камило: один - священник, социолог, университетский профессор и социальный деятель, и другой - партизан. Эти два лика связаны нерасторжимо, поскольку Камило принял на себя нерушимый революционный долг перед «народным классом», не жалея усилий ради своей цели - достичь «структурного преобразования» колумбийского общества.
Можно спросить: так ли уж отличается нынешняя Колумбия от той, которую знал Камило Торрес. По видимости они различны, в силу двух фундаментальных причин: сегодня это - городская страна, где 70 процентов населения живет в городах, а число крестьян все сокращается; и вроде бы произошла экономическая и культурная модернизация, о чем свидетельствует распространение новых технологий, пользование автомобилями и мотоциклами, бурный рост супермаркетов и торговых центров. Но эти перемены до сих пор остаются весьма поверхностными, поскольку крупные проблемы колумбийского общества, за решение которых боролся Камило, все еще налицо, словно страна застряла в 1965-м. В числе этих проблем - перманентная несправедливость, делающая Колумбию одной из трех стран планеты с наибольшим неравенством; концентрация земельной собственности в руках немногих; господство в экономической жизни нескольких монополистических групп («какаос» ) (8), ассоциированных с транснациональным капиталом и являющихся подлинными хозяевами страны; информационный контроль тех же монополий как собственников телеканалов, радиосетей и периодических изданий, распространяемых в масштабе страны. К этому надо прибавить антидемократию, нетерпимость, подавление инакомыслия и структурное (повседневное) насилие, оставляющее за собой тысячи погибших, раненых и искалеченных; все это - результат того же неравенства, усиливаемого неолиберализмом, меркантилизацией жизни и приватизацией общественных благ.
Но как не изменились за последние полвека структурные аспекты олигархического господства в стране - хотя сейчас гегемония в правящем блоке перешла к представителям финансового капитала, - так не изменились в целом и мы, левые, оставаясь в плену того же догматизма, сектантского духа, узости взгляда и отсутствия широкой перспективы власти, способной повести за собой «народный класс», о котором говорил Камило Торрес Рестрепо.
Поскольку эти условия никоим образом не изменились, Камило Торрес остается мыслителем и борцом нашего времени, так как он был борцом своего времени.
Примечания переводчика:
1. «Национальный фронт» - заключенный в 1957 г. пакт между Консервативной и Либеральной партиями, ранее около ста лет противостоявших как на выборах, так и в кровопролитных гражданских войнах. По условиям пакта все выборные должности, при любых итогах голосования, делились в условленной пропорции между обеими партиями. Это лишало всех остальных, прежде всего левые силы, каких-либо шансов на достижение перемен мирным путем.
2. Изучение социальных условий в колумбийской столице было в то время политически злободневным: именно там в 1948 г., в ответ на убийство лидера левых либералов Хорхе Эльесера Гайтана, вспыхнуло стихийное восстание - «Боготасо», подавленное при участии войск США, но ставшее началом общенациональной гражданской войны.
3. Орландо Фальс Борда (1925-2008) - виднейший колумбийский социолог левого направления.
4. Тем не менее, в последние месяцы жизни, уже включившись в вооруженную борьбу, Камило Торрес проводил службы для партизан и крестьян. Очевидно, он считал сложение (или лишение) сана актом, вынужденным угрозой насилия и не властным над его христианской практикой.
5. Латифундии (термин известен со времен Римской империи) - крупные и крупнейшие земельные владения в странах Латинской Америки , которые в большей части не обрабатываются, а используются хозяевами лишь для спекуляции и как «страховой фонд», в меньшей - сдаются крестьянам и батракам в кабальную аренду. Аграрное законодательство, принятое во второй половине XX в. в большинстве стран региона, требует ликвидации латифундий, однако саботируется господствующей олигархией. Экспроприация латифундий без компенсации была проведена только на Кубе.
6. Попытки объединения левых сил, одной из которых был Единый фронт 1965 г., срывались не только по причине догматизма и сектантства некоторых партий, но прежде всего из-за кровавого террора реакции.
7. «Републикета» (уменьшительное от испанского слова, означающего республику) - презрительное название руководимых латифундистами государственных образований, на которые распадалась Новая Гранада (нынешняя Колумбия) в ходе гражданских войн XIX в.
8. «Какаос» - термин, возникший в XVII-XIX в. применительно к латифундистам первой волны, владельцам плантаций какао, имевшего тогда не только большую коммерческую ценность, но и ритуальное значение еще с доколумбовых времен.
Перевод А. Легейды.