Сказка о письмах и почтовых ящиках
Есть на свете одна девочка. Неважно, как её зовут и сколько ей лет. Важно, что девочка эта любит читать письма. Писать письма она тоже любит. Так что все дни её проходят за исписыванием нескольких листов - в первой половине дня и прочитыванием - во второй.
Она любит разглядывать в окно крыши домов и мысленно разговаривать с кошками, оказывающимися там, под самым небом, под самым дождём, или с кошками, крадущимися по карнизам. Ещё эта девочка любит загадывать, что ей напишет тот или иной друг - их много. И когда получит то, что загадывала, очень радуется. Письмо, например, начинается так: «А я знала, что ты сегодня удил бабочек, чтобы подарить мне…» Или так: «Конечно же, ты вырастил для меня целую охапку цветов, ведь я их так люблю…»
Девочка верит, что со всеми своими друзьями непременно встретится. Они приглашают её в прекрасные страны, и она, конечно, соглашается. Она зажмуривается от восторга, когда представляет те луга, где водятся самые прекрасные бабочки; те сады, где растут самые прекрасные розы и лилии; те дали, где плещется самое необъятное во вселенной море, в котором ни за что не утонуть, зато можно без устали плавать и нырять. Впрочем, нет, эта девочка не любит ни плавать, ни нырять. Но она могла бы любоваться морем! Волны бьются о скалы, словно крылья гигантской птицы, когда она готовится взлететь…
Девочка даже отмечает на календаре, когда и к кому она поедет. Но каждый раз волей обстоятельств приходится откладывать поездку - в то самое число, когда она должна отправиться за билетами, приходит новое письмо, а кроме того, девочке следует отвечать на то, что пришло вчера после обеда. И она берет календарь на следующий год, аккуратно обводит фиолетовым фломастером ту же дату, веря - в следующем году всё точно получится. «И ты подаришь мне всех тех бабочек…» или «…все те розы»… На следующий год в назначенный для покупки билетов день снова приходит письмо, и девочке нужно ответить на то, что пришло вчера… Ничего не поделаешь - воля обстоятельств.
Письма, разумеется, не оказываются в ящике сами по себе - их приносит почтальон. В дом девочки ходит этот человек-невидимка. Да, он невидимка, потому что она его никогда не видит. И всё же, думая о нём, она исполняется к нему нежнейшей благодарности. Шутка ли - приносить все эти письма в дурную погоду. А погоды в стране, где живет девочка, мерзейшие. Представить только! С утра и до ночи льют холодные дожди. Солнце, будто забывшись, что его тут быть не должно, иной раз выглянет, обольёт, словно в насмешку, золотым своим теплом - и за тучи. И девочка смотрит в окно грустно, радуясь только тому, что сейчас принесёт этот невидимка письмо, в котором её друг напишет, как поймал он самую прекрасную в мире бабочку - посадит её в большую - с дом - клетку и станет кормить цветочным мёдом, чтобы бабочка не умерла и чтобы жилось ей привольно. А в следующем году, когда девочка приедет, эта бабочка на целую неделю будет её собственная. И девочка - ну конечно! - она перерисует эту бабочку, чтобы та осталась у неё навсегда. А потом - прощай, бабочка, лети в свои новые прекрасные дали, радуй других девочек! И девочка напевает весёлую мелодию, подпрыгивает то на одной ножке, то на другой, чтобы, как только стрелка встанет ровно на цифру 2, сорваться, пересчитав быстрыми шагами все ступеньки - от 9-го этажа до 1-го, а потом - осчастливленная разноцветным упитанным конвертом, - обратно.
Вдруг почтовый ящик оказывается сломан - дверца не закрывается. Девочка теперь прибегает вниз, к почтовым ящикам, точно в ту минуту, когда почтальон успевает опустить конверт - а иногда даже и два, и три - в девочкин ящик и скрыться за ухнувшей подъездной дверью. Так продолжается какое-то время.
И вот кто-то решает - ящики так обветшали, иные заржавели, что их стоит поменять на новые. И всё бы хорошо, но ставят новые ящики, закрывают их на замок, а ключ девочке отдать забывают.
Девочка дописывает своё письмо, берёт его и выходит на улицу. Почтовый ящик прямо за углом её дома. Опуская письмо в ящик, она предвкушает, как сейчас нырнёт рукой в железный прямоугольный живот и вытащит оттуда в целости и невредимости упитанный конверт, как откроет его… Оно будет начинаться так: «Море сегодня рокотало, пыталось захватить побольше берега - не выходило, и оно рокотало сильнее. И будто бы надеясь договориться, оно выбрасывало на берег то медуз, то ракушки. Я собрал тебе несколько ракушек, одна - перламутровая…»
Улыбаясь в предвкушении этих строк, девочка с силой, сколько может собрать, открывает подъездную дверь. Она вприпрыжку подбегает к ящику - и… Новый ящик. Закрыт. В шесть глаз - три с одной стороны замка и три с другой - ящик смеётся над ней, в этих узких от смеха щёлках видны два пёстрых конверта. Слёзы досады наворачиваются, руки вцепляются в ящик, в эти узкие смеющиеся глаза. «Отдай! Отдай!» - кричит девочка. Скоро она опоминается, ругая себя за этот плач. «Надо найти способ открыть его». И девочка сторожит ящики. То есть не ящики сторожит - а людей, которые пойдут за письмами. Может быть, чужой ключ отопрёт этот издевательски смеющийся сквозь щёлки глаз пёстрыми конвертами ящик.
Но люди не шли. Как назло. Словно весь Мировой океан оказался в небе и теперь проливался на бедную землю. Люди отсиживаются в тёплых квартирах. По-видимому, писем никто из них не ждёт. Девочка плетётся вверх по ступенькам - ей кажется, она идёт по ним столько, сколько прожила на свете, а это немало, учитывая количество написанных и прочитанных ею писем.
Дома, лёжа на диване и блуждая взглядом по комнате, девочка замечает свой календарь путешествий. Ей думается: а не самое ли время поехать к другу в гости? Может быть, воля обстоятельств…
Назавтра девочка отправляется на вокзал. Смело преодолевает она дождевую бурю, закутанная в непромокаемый плащ, обутая в резиновые сапоги. Очередь в кассу змеится через весь огромный холл. Девочка мужественно стоит три часа. Когда она взглядывает на вокзальные часы, где стрелка отошла уже от отметки «1», девочка невольно кладёт руку на грудь, слева, - сердце бьётся медленно и больно, как если бы девочка уже распознала беду - и та тихо приближается, помогая себе корявой палкой.
Меньше чем через час почтальон поднесёт руку с конвертом к ящику. И девочка, забыв, что её ждёт друг, бросается со всех ног, не замечая ни дождя, ни ветра - бежит, бежит, чтобы конверт упал в её руку - из руки почтальона. И она увидела бы его, этого чудесного невидимку… Она благодарила бы его и даже пригласила выпить чаю. Она рассказала бы, как он её спас, как он благороден, как смел, как она - да, да, конечно! - как она станет писать ему письма: каждый день, каждый день!
Плащ её распахивается, капюшон падает с головы - девочка не поправляет. Она задыхается, но бежит. Когда она открывает тяжеленную подъездную дверь, видит только, как чья-то рука готова вбросить белый конверт с тусклым дрожащим отблеском лампы на нём. Девочка в секунду оказывается у этой руки, схватывает за широкий рукав пальто, конверт падает к девочкиным ногам, и она, в слезах и не веря своему счастью, крепко зажав конверт между обеих ладошек, взбегает на девятый этаж. Она не помнит, чья это была рука, она забыла своё обещание - писать своему спасителю каждый день. Девочка падает на кровать. В следующие две недели девочка лежит в постели - она очень больна и так слаба, что даже не может прочитать своё письмо.
Когда она выздоравливает, первое, что делает,- читает письмо, открывающееся словами: «Море сегодня рокотало, пыталось захватить побольше берега - не выходило, и оно рокотало сильнее…» А потом она пишет ответ на это письмо - что наверное скоро приедет. Очень скоро: ей так хочется поскорее взять в руки перламутровую ракушку. И смотреть на море тоже хочется. И писать потом письмо, где она бы рассказала, как это было здорово - смотреть на море, держать в зажатой ладони ракушку, которую он ей подарил ещё тогда, в том, помнит ли он, письме… И как она обязательно пообещает приехать снова.
К 2 часам девочка бежит к ящику. Она надеется, что почтальон не успеет опустить письмо в ящик и она, как тогда, получит свой конверт - или два, или три - прямо в руки. Почтальона у ящиков не было. Не пришёл он и через 10 минут, и через полчаса. Девочка, до того только краем глаза посмотревшая на свой ящик, теперь подошла к нему вплотную. Не увидеть этого было невозможно - ящик был так полон, что верхнее письмо углом вылезало наружу. Девочка совсем не знала, что болезнь захватила её так надолго, что столько писем оказалось без ответа, что она сама не прочла такую кучу посланий от друзей. Это снова - воля обстоятельств. Но сейчас тем более нужно найти способ открыть ящик.
Она вставляет ключ от квартиры, ключ от старого почтового ящика, который всё ещё прицеплен к брелоку; потом ключ от своего детского блокнота. Затем девочка пускает в ход шпильку - она вынимает её прямо из своих волос, - булавку, стержень от авторучки, гвоздь, шуруп, даже вилку. Каждый раз девочка бежит на девятый этаж, подхваченная мыслью, что вот это-то (булавка, стержень, гвоздь, шуруп, вилка) точно поможет, что сейчас всего какое-то движение - полуповорот - и ящик откроется, и она получит все письма, которые, пока она болела, каждый день писали ей друзья.
И каждый раз девочка терпит поражение в этом поединке, где её противник имел только броню, а все её копья летели прочь за негодностью. Когда детская трезубая (с длинными зубьями) вилка отказывается совершать волшебный полуповорот, девочка в отчаянии и в том бессилии найти выход, когда находятся силы физические, совершает резкий и совсем не девочкин удар по ящику. Тот от неожиданности, застигнутый врасплох, больше сужает свои глаза, ещё пестреющие тайной, которая, впрочем, никакая не тайна. Сужает глаза - и открывает пасть. До самого верхнего нёба набит его рот.
Девочка в исступлении скидывает письма на цементный пол - только бы больше не оставались они в этом ненавистном ящике. Она выгребает и выгребает конверты - пёстрые, и желтоватые, и совсем белые, с разнообразными марками, с различными адресами. Целый мир падает к её ногам. Все эти букеты, бабочки и ракушки; моря, горы, луга - всё, всё падает к её ногам с тем шелестом, который открывает каждый день девочки, который убаюкивает её ночью. Вся её - сколько же листов! - недожитая в 14 дней жизнь. Её заспанная жизнь, сейчас пробуждённая.
Последнее письмо - его особенно приятно вынуть. И девочка бережно достаёт его со дна. Конверт производит шуршащий звук, соприкоснувшись с железным дном, за которым следует другой - более острый, скрежещущий, так что кожа на голове девочки натягивается, и кажется, голова мала для причёски. Звяк. Капелька железа у ног. Всё равно что ключик от её детского блокнота с замочком. Точь-в-точь, только чуть толще. Девочка смотрит на дверцу ящика - больше никакой ключ не нужен. Девочка берёт ключик, открывает махом подъездную дверь - и бросает ключик, прицелившись, в самую глубокую у подъезда лужу.
Девочка собирает конверты в подол, поднимается по лестнице - не бегом, как обычно, а размышляя, что она напишет в ответ на это письмо, в пёстром конверте; что - на это, в желтоватом. «Там идут дожди, как у нас, или нет, там идут грибные дожди, сквозь солнце, и в такой дождь совсем не страшно гулять. Зато здесь можно писать письма, и читать, и снова писать. А на следующий год я наверное поеду к морю».
Она любит разглядывать в окно крыши домов и мысленно разговаривать с кошками, оказывающимися там, под самым небом, под самым дождём, или с кошками, крадущимися по карнизам. Ещё эта девочка любит загадывать, что ей напишет тот или иной друг - их много. И когда получит то, что загадывала, очень радуется. Письмо, например, начинается так: «А я знала, что ты сегодня удил бабочек, чтобы подарить мне…» Или так: «Конечно же, ты вырастил для меня целую охапку цветов, ведь я их так люблю…»
Девочка верит, что со всеми своими друзьями непременно встретится. Они приглашают её в прекрасные страны, и она, конечно, соглашается. Она зажмуривается от восторга, когда представляет те луга, где водятся самые прекрасные бабочки; те сады, где растут самые прекрасные розы и лилии; те дали, где плещется самое необъятное во вселенной море, в котором ни за что не утонуть, зато можно без устали плавать и нырять. Впрочем, нет, эта девочка не любит ни плавать, ни нырять. Но она могла бы любоваться морем! Волны бьются о скалы, словно крылья гигантской птицы, когда она готовится взлететь…
Девочка даже отмечает на календаре, когда и к кому она поедет. Но каждый раз волей обстоятельств приходится откладывать поездку - в то самое число, когда она должна отправиться за билетами, приходит новое письмо, а кроме того, девочке следует отвечать на то, что пришло вчера после обеда. И она берет календарь на следующий год, аккуратно обводит фиолетовым фломастером ту же дату, веря - в следующем году всё точно получится. «И ты подаришь мне всех тех бабочек…» или «…все те розы»… На следующий год в назначенный для покупки билетов день снова приходит письмо, и девочке нужно ответить на то, что пришло вчера… Ничего не поделаешь - воля обстоятельств.
Письма, разумеется, не оказываются в ящике сами по себе - их приносит почтальон. В дом девочки ходит этот человек-невидимка. Да, он невидимка, потому что она его никогда не видит. И всё же, думая о нём, она исполняется к нему нежнейшей благодарности. Шутка ли - приносить все эти письма в дурную погоду. А погоды в стране, где живет девочка, мерзейшие. Представить только! С утра и до ночи льют холодные дожди. Солнце, будто забывшись, что его тут быть не должно, иной раз выглянет, обольёт, словно в насмешку, золотым своим теплом - и за тучи. И девочка смотрит в окно грустно, радуясь только тому, что сейчас принесёт этот невидимка письмо, в котором её друг напишет, как поймал он самую прекрасную в мире бабочку - посадит её в большую - с дом - клетку и станет кормить цветочным мёдом, чтобы бабочка не умерла и чтобы жилось ей привольно. А в следующем году, когда девочка приедет, эта бабочка на целую неделю будет её собственная. И девочка - ну конечно! - она перерисует эту бабочку, чтобы та осталась у неё навсегда. А потом - прощай, бабочка, лети в свои новые прекрасные дали, радуй других девочек! И девочка напевает весёлую мелодию, подпрыгивает то на одной ножке, то на другой, чтобы, как только стрелка встанет ровно на цифру 2, сорваться, пересчитав быстрыми шагами все ступеньки - от 9-го этажа до 1-го, а потом - осчастливленная разноцветным упитанным конвертом, - обратно.
Вдруг почтовый ящик оказывается сломан - дверца не закрывается. Девочка теперь прибегает вниз, к почтовым ящикам, точно в ту минуту, когда почтальон успевает опустить конверт - а иногда даже и два, и три - в девочкин ящик и скрыться за ухнувшей подъездной дверью. Так продолжается какое-то время.
И вот кто-то решает - ящики так обветшали, иные заржавели, что их стоит поменять на новые. И всё бы хорошо, но ставят новые ящики, закрывают их на замок, а ключ девочке отдать забывают.
Девочка дописывает своё письмо, берёт его и выходит на улицу. Почтовый ящик прямо за углом её дома. Опуская письмо в ящик, она предвкушает, как сейчас нырнёт рукой в железный прямоугольный живот и вытащит оттуда в целости и невредимости упитанный конверт, как откроет его… Оно будет начинаться так: «Море сегодня рокотало, пыталось захватить побольше берега - не выходило, и оно рокотало сильнее. И будто бы надеясь договориться, оно выбрасывало на берег то медуз, то ракушки. Я собрал тебе несколько ракушек, одна - перламутровая…»
Улыбаясь в предвкушении этих строк, девочка с силой, сколько может собрать, открывает подъездную дверь. Она вприпрыжку подбегает к ящику - и… Новый ящик. Закрыт. В шесть глаз - три с одной стороны замка и три с другой - ящик смеётся над ней, в этих узких от смеха щёлках видны два пёстрых конверта. Слёзы досады наворачиваются, руки вцепляются в ящик, в эти узкие смеющиеся глаза. «Отдай! Отдай!» - кричит девочка. Скоро она опоминается, ругая себя за этот плач. «Надо найти способ открыть его». И девочка сторожит ящики. То есть не ящики сторожит - а людей, которые пойдут за письмами. Может быть, чужой ключ отопрёт этот издевательски смеющийся сквозь щёлки глаз пёстрыми конвертами ящик.
Но люди не шли. Как назло. Словно весь Мировой океан оказался в небе и теперь проливался на бедную землю. Люди отсиживаются в тёплых квартирах. По-видимому, писем никто из них не ждёт. Девочка плетётся вверх по ступенькам - ей кажется, она идёт по ним столько, сколько прожила на свете, а это немало, учитывая количество написанных и прочитанных ею писем.
Дома, лёжа на диване и блуждая взглядом по комнате, девочка замечает свой календарь путешествий. Ей думается: а не самое ли время поехать к другу в гости? Может быть, воля обстоятельств…
Назавтра девочка отправляется на вокзал. Смело преодолевает она дождевую бурю, закутанная в непромокаемый плащ, обутая в резиновые сапоги. Очередь в кассу змеится через весь огромный холл. Девочка мужественно стоит три часа. Когда она взглядывает на вокзальные часы, где стрелка отошла уже от отметки «1», девочка невольно кладёт руку на грудь, слева, - сердце бьётся медленно и больно, как если бы девочка уже распознала беду - и та тихо приближается, помогая себе корявой палкой.
Меньше чем через час почтальон поднесёт руку с конвертом к ящику. И девочка, забыв, что её ждёт друг, бросается со всех ног, не замечая ни дождя, ни ветра - бежит, бежит, чтобы конверт упал в её руку - из руки почтальона. И она увидела бы его, этого чудесного невидимку… Она благодарила бы его и даже пригласила выпить чаю. Она рассказала бы, как он её спас, как он благороден, как смел, как она - да, да, конечно! - как она станет писать ему письма: каждый день, каждый день!
Плащ её распахивается, капюшон падает с головы - девочка не поправляет. Она задыхается, но бежит. Когда она открывает тяжеленную подъездную дверь, видит только, как чья-то рука готова вбросить белый конверт с тусклым дрожащим отблеском лампы на нём. Девочка в секунду оказывается у этой руки, схватывает за широкий рукав пальто, конверт падает к девочкиным ногам, и она, в слезах и не веря своему счастью, крепко зажав конверт между обеих ладошек, взбегает на девятый этаж. Она не помнит, чья это была рука, она забыла своё обещание - писать своему спасителю каждый день. Девочка падает на кровать. В следующие две недели девочка лежит в постели - она очень больна и так слаба, что даже не может прочитать своё письмо.
Когда она выздоравливает, первое, что делает,- читает письмо, открывающееся словами: «Море сегодня рокотало, пыталось захватить побольше берега - не выходило, и оно рокотало сильнее…» А потом она пишет ответ на это письмо - что наверное скоро приедет. Очень скоро: ей так хочется поскорее взять в руки перламутровую ракушку. И смотреть на море тоже хочется. И писать потом письмо, где она бы рассказала, как это было здорово - смотреть на море, держать в зажатой ладони ракушку, которую он ей подарил ещё тогда, в том, помнит ли он, письме… И как она обязательно пообещает приехать снова.
К 2 часам девочка бежит к ящику. Она надеется, что почтальон не успеет опустить письмо в ящик и она, как тогда, получит свой конверт - или два, или три - прямо в руки. Почтальона у ящиков не было. Не пришёл он и через 10 минут, и через полчаса. Девочка, до того только краем глаза посмотревшая на свой ящик, теперь подошла к нему вплотную. Не увидеть этого было невозможно - ящик был так полон, что верхнее письмо углом вылезало наружу. Девочка совсем не знала, что болезнь захватила её так надолго, что столько писем оказалось без ответа, что она сама не прочла такую кучу посланий от друзей. Это снова - воля обстоятельств. Но сейчас тем более нужно найти способ открыть ящик.
Она вставляет ключ от квартиры, ключ от старого почтового ящика, который всё ещё прицеплен к брелоку; потом ключ от своего детского блокнота. Затем девочка пускает в ход шпильку - она вынимает её прямо из своих волос, - булавку, стержень от авторучки, гвоздь, шуруп, даже вилку. Каждый раз девочка бежит на девятый этаж, подхваченная мыслью, что вот это-то (булавка, стержень, гвоздь, шуруп, вилка) точно поможет, что сейчас всего какое-то движение - полуповорот - и ящик откроется, и она получит все письма, которые, пока она болела, каждый день писали ей друзья.
И каждый раз девочка терпит поражение в этом поединке, где её противник имел только броню, а все её копья летели прочь за негодностью. Когда детская трезубая (с длинными зубьями) вилка отказывается совершать волшебный полуповорот, девочка в отчаянии и в том бессилии найти выход, когда находятся силы физические, совершает резкий и совсем не девочкин удар по ящику. Тот от неожиданности, застигнутый врасплох, больше сужает свои глаза, ещё пестреющие тайной, которая, впрочем, никакая не тайна. Сужает глаза - и открывает пасть. До самого верхнего нёба набит его рот.
Девочка в исступлении скидывает письма на цементный пол - только бы больше не оставались они в этом ненавистном ящике. Она выгребает и выгребает конверты - пёстрые, и желтоватые, и совсем белые, с разнообразными марками, с различными адресами. Целый мир падает к её ногам. Все эти букеты, бабочки и ракушки; моря, горы, луга - всё, всё падает к её ногам с тем шелестом, который открывает каждый день девочки, который убаюкивает её ночью. Вся её - сколько же листов! - недожитая в 14 дней жизнь. Её заспанная жизнь, сейчас пробуждённая.
Последнее письмо - его особенно приятно вынуть. И девочка бережно достаёт его со дна. Конверт производит шуршащий звук, соприкоснувшись с железным дном, за которым следует другой - более острый, скрежещущий, так что кожа на голове девочки натягивается, и кажется, голова мала для причёски. Звяк. Капелька железа у ног. Всё равно что ключик от её детского блокнота с замочком. Точь-в-точь, только чуть толще. Девочка смотрит на дверцу ящика - больше никакой ключ не нужен. Девочка берёт ключик, открывает махом подъездную дверь - и бросает ключик, прицелившись, в самую глубокую у подъезда лужу.
Девочка собирает конверты в подол, поднимается по лестнице - не бегом, как обычно, а размышляя, что она напишет в ответ на это письмо, в пёстром конверте; что - на это, в желтоватом. «Там идут дожди, как у нас, или нет, там идут грибные дожди, сквозь солнце, и в такой дождь совсем не страшно гулять. Зато здесь можно писать письма, и читать, и снова писать. А на следующий год я наверное поеду к морю».