Актуалии гражданского образования в Беларуси
Приходил вчера, так сказать, "с неофициальным визитом", майор из КГБ. Среди прочего очень интересовался концепцией гражданского образования, разработанной В.В. Мацкевичем. В процессе разговора выяснилось, что даже для такого внимательного и вдумчивого читателя многие аспекты концепции остались непроясненными. Учитывая важность решения проблемы трансляции концепции, я решила опубликовать некоторые фрагменты обсуждения на круглом столе "Концепция гражданского образования. Беларусь, начало XXI века", состоявшемся в конце апреля сего года.
Владимир Мацкевич: Мы вынуждены были срочно в течение одного дня переместить проведение круглого стола из бизнес-центра в это здание, здание коровника, в котором сейчас размещается церковь «Новая жизнь». Происходит это потому, что мы не можем реализовать в нашей стране свободу слова, свободу собраний, и это очень символично, когда мы хотим провести круглый стол по проблемам гражданского образования, но не можем реализовать свои гражданские права.
Проблема состоит в том, что мы привыкли употреблять некоторые слова, пожалуй, большинство слов, не придавая им никакого значения. Когда говорится о гражданском образовании, почему-то забывается, что речь идет о подготовке граждан, о воспитании граждан, а граждане составляют содержание и объем понятия государства и гражданского общества. Те, кто учились в ВУЗах, по крайней мере, на гуманитарных специальностях, учились правильно оперировать понятиями «граждане», «гражданство», «гражданственность». Но когда мы приходим на свои места, где мы действуем, мы поступаем буквально по принципу: забудьте про все, чему вас учили, потому что жизнь организована совершенно не так. Тогда мы сталкиваемся с философской проблемой: что является первой реальностью - то, что написано в учебниках, или то, как устроена жизнь. Я нахожусь в постоянной ситуации конфликта, спора с самыми ближайшими коллегами из-за того, что я считаю первой реальностью то, что написано в учебниках. Я не могу и не хочу ориентироваться на то, как устроена окружающая нас жизнь - она устроена неправильно. Если не учитывать эту позицию, то в предлагаемом тексте ничего невозможно понять.
Проблема нашего государства состоит в том, что у нас нет граждан. Население Беларуси не субъективирует эту страну, это государство как свое государство, как свою родину, как социальный институт, учрежденный ими - они не являются учредителями этого государства. Отсутствие граждан делает государство абсолютно произвольным, а гражданское общество или то, что могло бы быть им - абсолютно недееспособным. Концепция, которую мы предлагаем, так и построена - для того, чтобы восстановить первую реальность, чтобы установить понятия о государстве, гражданственности и гражданском обществе. Восстановление этих понятий идет через восстановление исторической памяти, и параллельно с этим восстанавливается историческое видение человеком самого себя и тех институтций, про которые мы говорим. В соответствии с этим построен первый кластер концепции. То, что мы знаем или не знаем про современное гражданство, это то, что гражданство и гражданственность - это исторические явления. Так, как сегодня, не было всегда, и так не будет завтра, или через много веков. Первый кластер текста концепции разворачивает историческую перспективу из четырех этапов - от римского квирита к подданному абсолютистских монархий, затем к установлению национальных государств посредством революций в США и Франции 18 столетия, и через гражданство национальных государств к европейскому гражданству. Оно отличается от гражданства национальных государств. Отличие состоит в том, что гражданские права и права человека гарантированы не национальным государством, как это было вплоть до окончания 2-й мировой войны. В наше время наднациональные институты вынуждают национальные государства соблюдать права человека и права гражданина.
Объединенная Европа приводит к другому положению дел - теперь права человека действительно уравниваются с правами гражданина, и гарантом их соблюдения становится объединенная Европа, а не национальное государство. Отсюда вытекает требование: Беларусь обязательно должна быть в Совете Европы. Объединенная Европа - это совершенно новое явление. Это содержание разворачивается в текстах первого кластера, и здесь возникает еще одна проблема, чисто беларусская. Мы попадаем в поле влияния европейской культуры, когда национальное гражданство еще не сложилось. На нас действуют тенденции четвертого этапа, в то время как мы не освоили еще и третий. Белорусы придумывают те вещи, которые не нужно придумывать, которые уже давно придуманы, то, что существовало даже в Советском Союзе, и мы сочиняем то, что не надо сочинять. Гражданское образование на уровне технологий это очень просто - это выучивание гимнов, воспитание сентиментальности при созерцании государственных символов. Но все эти символы нужно написать, а их никто не пишет, не создает. И мы вступаем в Европу, или подвержены действию новой гражданственности при отсутствии устоявшегося национального гражданства, а в Европе места таким гражданам нет. Там место таким, как мы, только на уровне специально патронируемых, опекаемых меньшинств, с которыми разговаривают как с представителями вымирающих видов животного царства. Их нужно сохранять, но доверять им государственность нельзя. Мы оказываемся на уровне цыган, кашубов, с которыми можно не считаться. Европа и ведет себя с нами соответствующе. И это мы ощущаем. Но такое отношение не случайно. Мы должны двигаться к европейскому гражданству, но мы должны сделать остановку, и зафиксировать национальное гражданство, национальное государство, и гражданское общество в рамках беларусской нации. И после этого можно двигаться к европейскому гражданству. Без этого мы не состоимся в Европе.
Вот, вкратце, все, что я хотел сказать о первом кластере текстов концепции, который еще предстоит наполнить дидактическим содержанием, т.е. сделать его преподаваемым.
Второй кластер текстов концепции методологический. Приступая к проработке гражданского образования, я помнил, как мы работали с реформой образования на уровне государственных институтов, другие наши проекты, когда надо было решать объемные задачи и привлекать к этому много людей. Помня опыт этих работ, я понимаю, что всем участникам надо дать общую методологическую базу. Если на сегодняшний день люди утратили понимание терминов «гражданин», «гражданство» и «гражданственность», то что говорить о таких понятиях как программа, концепция, трансляция и т.д. Второй кластер представляет методологическое оснащение для всех участников больших программ. Тексты второго кластера являются для большинства представителей гражданского общества и НГО чем-то необычным, потому что они привыкли к вторичности, второсортности белорусского интеллекта. Они привыкли, что все самое лучшее к нам идет из Европы. Но на самом деле, все наоборот - из Европы к нам идет вторичное, хлам. Европейцы заняты своими делами, решением своих проблем, и только через лет двадцать результаты их мыслительной работы приходят к нам, да еще и «из третьих рук». Те, кто мыслят в Европе сейчас, не являются еще раскрученными философами, как те французские философы, которые стали лекторами после того, как их мыслительная деятельность закончена. Таким образом, мы питаемся вторичной, третичной мыслью, нас обучают тому, что само самой разумеется, то, что подразумевается по умолчанию. Но у нас разное умолчание. Почему мы не употребляем по отношению к себе термин Европа - потому что все, что по умолчанию, у нас разное, мы не владеем этим на уровне автоматизма, а те, кто владеет этим на уровне автоматизма, не может нас этому обучить. Учить можно только тому, что мы хорошо осознаем, а это часто не нужно обучаемому, у которого отсутствуют фундаментальные представления.
Опыт сотрудничества и с людьми из государственных структур, и с организациями третьего сектора показывает, что в одном они похожи: вместо того чтобы разбираться «по понятиям» с тем, чем должны заниматься те или иные институты, люди начинают отстаивать свои сиюминутные интересы. И я вижу один выход из этой ситуации - то, что мы называем игрой на повышение. Это является моделью и образом той ситуации, в которой мы оказываемся, и тем отношением, с которым я подхожу. Сегодня в Беларуси борются две тенденции: на повышение и на понижение , то есть упрощение, вульгаризацию, сведение к сиюминутным интересам.
Вопрос: Вы ставите знак равенства между патриотизмом и гражданственностью?
ВМ: Нет, но я говорю, что гражданственность в отрыве от национального сознания - это симулякр. А патриотизм - это чувства, которые свойственны некоторой части граждан.
Вопрос: Можно ли говорить о гражданской идее и национальной идее?
ВМ: Нет. Декларация прав человека и гражданина Французской революции говорила о том, что все граждане равны, они становятся членами одной нации. Беларусская национальная идея означает, что мы белорусы, кто бы мы не были по происхождению - татары, евреи, русские…
Это и есть проблема гражданского образования. Нет в паспорте графы происхождение. Это сталинская национальная политика - есть сетка категорий и все люди должны быть рассортированы. Такая система не предполагает самоопределения и самоидентификации… Люди самоопределяются, а для этого должно им помочь гражданское образование. Начинается все с идей, с логики. Пока мы не перестанем делить народ на категории, пока мы не выведем эту сталинскую логику из мозгов - ничего не будет. Поэтому мы говорим про десоветизацию, искоренение сталинской логики из всех мозгов. Человеческие, культурные отношения не совпадают с биологическими. В биологических есть классификация, в человеческих - самоопределение. Человек не рождается беларусом или французом. Он приезжает во Францию из Туниса и либо становится французом, либо нет. В противном случае, столкнув один образ жизни с другим, мы подвергаем опасности не человеческие жизни, а культуру и цивилизацию. Гражданское образование - это не толерантность. В противном случае не будет ни Франции, ни Германии в Европе через 30 лет.
Вопрос: Вопрос к тезису игры на повышение и понижение. Я вспоминаю момент, связанный с массовым гражданским образованием в Беларуси. Как можно стимулировать игру на повышения, решая вопрос массового гражданского образования, избегая упрощения?
ВМ: Массовость не противоречит игре на повышение. Например, со школой это постоянно происходит. Когда моя младшая сестра пошла в школу, она попала на переход к новой дидактике преподавания математике. Вопль был ужасный - что происходит, детей алгебре учат! Ну а что делать, надо учить детей современным знаниям. Не надо «для учащихся» идти на упрощение, нельзя идти на поводу у лени и желания комфорта учащихся. Надо постепенно идти к высотам. Игра на повышения заключается в том, что мы предлагаем учащимся зону ближайшего развития, а не зону комфорта. А вот зона ближайшего развития для разных категорий людей разная.
Вопрос: Так называемый компетентностный подход, который пытаются противопоставить Вашей концепции, является ли игрой на понижение?
ВМ: Нет. Компетентностный подход запускался в Европе 10 лет назад, когда мы занимались функциональной грамотностью. Мы маленькая страна на задворках Европы, поэтому наши идеи не были услышаны там. Европа сейчас стандартизирует образование, чтобы граждане любой страны и любого населенного пункта могли получить специальное образование, подготовку и т.д. Что касается вопросов гражданского образования, то здесь компетентностный подход просто не применим, и попытки его применять являются полной некомпетентностью.
Вопрос: Вот что меня смущает. Любовь к родине - это одно, гражданское образование - это другое. В Америке живут китайцы, у которых любовь к родине Китаю, но они хорошие граждане США. Смущает вопрос, о какой Беларуси мы говорим? Кто будет решать, граждан какой страны мы будем воспитывать на наших песнях, стихах? Я люблю свою страну, но я не люблю свое государство. Государство бывает разное. Это понятие меняющееся. И мы хотим видеть Беларусь другой, и мы будем воспитывать граждан другой Беларуси - тогда какой Беларуси, кто это решить, если у нас сегодня разное видение этой Беларуси?
ВМ: Начнем с китайцев в США. Вообще, я считаю государство США образцом, они строили его как христианский дом на скале. Но оно размазано по большой территории, которая включает в себя разные анклавы, резерваты, которым позволяют жить по-своему. В этом смысле каждый американец свободен от того, чтобы быть гражданином. Китайцы не являются хорошими гражданами США, они принимают условия игры, которые создают им американцы. Через несколько поколений кто-то из них может стать американцем, но они свободны это делать или не делать. Америка - это в первую очередь страна свободы. Европа - страна культуры. В Европе все развивалось по-другому.
Что касается следующей части вопросов про государство - государство любить нельзя, это не то, что нужно любить, и оно не нуждается в любви. Но это институт, созданный волей людей, и оно отражает сознание этих людей. Поэтому гражданское образование нужно начинать с людей. (…)
Можно ли помыслить государство без территории? А без населения? А без единства апперцепции?
Как не любящие свою родину люди могут договориться о создании государства?
От любви становятся нормальные страны, от любви рождаются нормальные дети, без любви ничего этого сделать нельзя.
Я формалист и логик, я говорю только о том, как все это сделать, но я говорю и о том, что без любви ничего нельзя сделать. Сначала любовь к истории и культуре, к отеческим гробам, историческое видение и историческое мышление - затем переговоры и голосование о том, каким должно быть государство.
Нельзя доверять людям, не любящим свою страну, учреждать государство в этой стране. А любовь такая штука - насильно мил не будешь. Французская республика становилась через кровь. А возьмите Данию или Швецию. Надо посмотреть, как это делали Польша, другие государства.
Сейчас другие условия, мы это уже обсуждали. Когда созданию национального государства мешает глобализация и масс-культура. Латвия становилась через общенациональные певческие праздники. Посмотрите на любую международную встречу - когда все начинают петь национальные песни, беларусы в полной растерянности. Все это надо делать быстро, иначе мы не выживем.
Владимир Мацкевич: Мы вынуждены были срочно в течение одного дня переместить проведение круглого стола из бизнес-центра в это здание, здание коровника, в котором сейчас размещается церковь «Новая жизнь». Происходит это потому, что мы не можем реализовать в нашей стране свободу слова, свободу собраний, и это очень символично, когда мы хотим провести круглый стол по проблемам гражданского образования, но не можем реализовать свои гражданские права.
Проблема состоит в том, что мы привыкли употреблять некоторые слова, пожалуй, большинство слов, не придавая им никакого значения. Когда говорится о гражданском образовании, почему-то забывается, что речь идет о подготовке граждан, о воспитании граждан, а граждане составляют содержание и объем понятия государства и гражданского общества. Те, кто учились в ВУЗах, по крайней мере, на гуманитарных специальностях, учились правильно оперировать понятиями «граждане», «гражданство», «гражданственность». Но когда мы приходим на свои места, где мы действуем, мы поступаем буквально по принципу: забудьте про все, чему вас учили, потому что жизнь организована совершенно не так. Тогда мы сталкиваемся с философской проблемой: что является первой реальностью - то, что написано в учебниках, или то, как устроена жизнь. Я нахожусь в постоянной ситуации конфликта, спора с самыми ближайшими коллегами из-за того, что я считаю первой реальностью то, что написано в учебниках. Я не могу и не хочу ориентироваться на то, как устроена окружающая нас жизнь - она устроена неправильно. Если не учитывать эту позицию, то в предлагаемом тексте ничего невозможно понять.
Проблема нашего государства состоит в том, что у нас нет граждан. Население Беларуси не субъективирует эту страну, это государство как свое государство, как свою родину, как социальный институт, учрежденный ими - они не являются учредителями этого государства. Отсутствие граждан делает государство абсолютно произвольным, а гражданское общество или то, что могло бы быть им - абсолютно недееспособным. Концепция, которую мы предлагаем, так и построена - для того, чтобы восстановить первую реальность, чтобы установить понятия о государстве, гражданственности и гражданском обществе. Восстановление этих понятий идет через восстановление исторической памяти, и параллельно с этим восстанавливается историческое видение человеком самого себя и тех институтций, про которые мы говорим. В соответствии с этим построен первый кластер концепции. То, что мы знаем или не знаем про современное гражданство, это то, что гражданство и гражданственность - это исторические явления. Так, как сегодня, не было всегда, и так не будет завтра, или через много веков. Первый кластер текста концепции разворачивает историческую перспективу из четырех этапов - от римского квирита к подданному абсолютистских монархий, затем к установлению национальных государств посредством революций в США и Франции 18 столетия, и через гражданство национальных государств к европейскому гражданству. Оно отличается от гражданства национальных государств. Отличие состоит в том, что гражданские права и права человека гарантированы не национальным государством, как это было вплоть до окончания 2-й мировой войны. В наше время наднациональные институты вынуждают национальные государства соблюдать права человека и права гражданина.
Объединенная Европа приводит к другому положению дел - теперь права человека действительно уравниваются с правами гражданина, и гарантом их соблюдения становится объединенная Европа, а не национальное государство. Отсюда вытекает требование: Беларусь обязательно должна быть в Совете Европы. Объединенная Европа - это совершенно новое явление. Это содержание разворачивается в текстах первого кластера, и здесь возникает еще одна проблема, чисто беларусская. Мы попадаем в поле влияния европейской культуры, когда национальное гражданство еще не сложилось. На нас действуют тенденции четвертого этапа, в то время как мы не освоили еще и третий. Белорусы придумывают те вещи, которые не нужно придумывать, которые уже давно придуманы, то, что существовало даже в Советском Союзе, и мы сочиняем то, что не надо сочинять. Гражданское образование на уровне технологий это очень просто - это выучивание гимнов, воспитание сентиментальности при созерцании государственных символов. Но все эти символы нужно написать, а их никто не пишет, не создает. И мы вступаем в Европу, или подвержены действию новой гражданственности при отсутствии устоявшегося национального гражданства, а в Европе места таким гражданам нет. Там место таким, как мы, только на уровне специально патронируемых, опекаемых меньшинств, с которыми разговаривают как с представителями вымирающих видов животного царства. Их нужно сохранять, но доверять им государственность нельзя. Мы оказываемся на уровне цыган, кашубов, с которыми можно не считаться. Европа и ведет себя с нами соответствующе. И это мы ощущаем. Но такое отношение не случайно. Мы должны двигаться к европейскому гражданству, но мы должны сделать остановку, и зафиксировать национальное гражданство, национальное государство, и гражданское общество в рамках беларусской нации. И после этого можно двигаться к европейскому гражданству. Без этого мы не состоимся в Европе.
Вот, вкратце, все, что я хотел сказать о первом кластере текстов концепции, который еще предстоит наполнить дидактическим содержанием, т.е. сделать его преподаваемым.
Второй кластер текстов концепции методологический. Приступая к проработке гражданского образования, я помнил, как мы работали с реформой образования на уровне государственных институтов, другие наши проекты, когда надо было решать объемные задачи и привлекать к этому много людей. Помня опыт этих работ, я понимаю, что всем участникам надо дать общую методологическую базу. Если на сегодняшний день люди утратили понимание терминов «гражданин», «гражданство» и «гражданственность», то что говорить о таких понятиях как программа, концепция, трансляция и т.д. Второй кластер представляет методологическое оснащение для всех участников больших программ. Тексты второго кластера являются для большинства представителей гражданского общества и НГО чем-то необычным, потому что они привыкли к вторичности, второсортности белорусского интеллекта. Они привыкли, что все самое лучшее к нам идет из Европы. Но на самом деле, все наоборот - из Европы к нам идет вторичное, хлам. Европейцы заняты своими делами, решением своих проблем, и только через лет двадцать результаты их мыслительной работы приходят к нам, да еще и «из третьих рук». Те, кто мыслят в Европе сейчас, не являются еще раскрученными философами, как те французские философы, которые стали лекторами после того, как их мыслительная деятельность закончена. Таким образом, мы питаемся вторичной, третичной мыслью, нас обучают тому, что само самой разумеется, то, что подразумевается по умолчанию. Но у нас разное умолчание. Почему мы не употребляем по отношению к себе термин Европа - потому что все, что по умолчанию, у нас разное, мы не владеем этим на уровне автоматизма, а те, кто владеет этим на уровне автоматизма, не может нас этому обучить. Учить можно только тому, что мы хорошо осознаем, а это часто не нужно обучаемому, у которого отсутствуют фундаментальные представления.
Опыт сотрудничества и с людьми из государственных структур, и с организациями третьего сектора показывает, что в одном они похожи: вместо того чтобы разбираться «по понятиям» с тем, чем должны заниматься те или иные институты, люди начинают отстаивать свои сиюминутные интересы. И я вижу один выход из этой ситуации - то, что мы называем игрой на повышение. Это является моделью и образом той ситуации, в которой мы оказываемся, и тем отношением, с которым я подхожу. Сегодня в Беларуси борются две тенденции: на повышение и на понижение , то есть упрощение, вульгаризацию, сведение к сиюминутным интересам.
Вопрос: Вы ставите знак равенства между патриотизмом и гражданственностью?
ВМ: Нет, но я говорю, что гражданственность в отрыве от национального сознания - это симулякр. А патриотизм - это чувства, которые свойственны некоторой части граждан.
Вопрос: Можно ли говорить о гражданской идее и национальной идее?
ВМ: Нет. Декларация прав человека и гражданина Французской революции говорила о том, что все граждане равны, они становятся членами одной нации. Беларусская национальная идея означает, что мы белорусы, кто бы мы не были по происхождению - татары, евреи, русские…
Это и есть проблема гражданского образования. Нет в паспорте графы происхождение. Это сталинская национальная политика - есть сетка категорий и все люди должны быть рассортированы. Такая система не предполагает самоопределения и самоидентификации… Люди самоопределяются, а для этого должно им помочь гражданское образование. Начинается все с идей, с логики. Пока мы не перестанем делить народ на категории, пока мы не выведем эту сталинскую логику из мозгов - ничего не будет. Поэтому мы говорим про десоветизацию, искоренение сталинской логики из всех мозгов. Человеческие, культурные отношения не совпадают с биологическими. В биологических есть классификация, в человеческих - самоопределение. Человек не рождается беларусом или французом. Он приезжает во Францию из Туниса и либо становится французом, либо нет. В противном случае, столкнув один образ жизни с другим, мы подвергаем опасности не человеческие жизни, а культуру и цивилизацию. Гражданское образование - это не толерантность. В противном случае не будет ни Франции, ни Германии в Европе через 30 лет.
Вопрос: Вопрос к тезису игры на повышение и понижение. Я вспоминаю момент, связанный с массовым гражданским образованием в Беларуси. Как можно стимулировать игру на повышения, решая вопрос массового гражданского образования, избегая упрощения?
ВМ: Массовость не противоречит игре на повышение. Например, со школой это постоянно происходит. Когда моя младшая сестра пошла в школу, она попала на переход к новой дидактике преподавания математике. Вопль был ужасный - что происходит, детей алгебре учат! Ну а что делать, надо учить детей современным знаниям. Не надо «для учащихся» идти на упрощение, нельзя идти на поводу у лени и желания комфорта учащихся. Надо постепенно идти к высотам. Игра на повышения заключается в том, что мы предлагаем учащимся зону ближайшего развития, а не зону комфорта. А вот зона ближайшего развития для разных категорий людей разная.
Вопрос: Так называемый компетентностный подход, который пытаются противопоставить Вашей концепции, является ли игрой на понижение?
ВМ: Нет. Компетентностный подход запускался в Европе 10 лет назад, когда мы занимались функциональной грамотностью. Мы маленькая страна на задворках Европы, поэтому наши идеи не были услышаны там. Европа сейчас стандартизирует образование, чтобы граждане любой страны и любого населенного пункта могли получить специальное образование, подготовку и т.д. Что касается вопросов гражданского образования, то здесь компетентностный подход просто не применим, и попытки его применять являются полной некомпетентностью.
Вопрос: Вот что меня смущает. Любовь к родине - это одно, гражданское образование - это другое. В Америке живут китайцы, у которых любовь к родине Китаю, но они хорошие граждане США. Смущает вопрос, о какой Беларуси мы говорим? Кто будет решать, граждан какой страны мы будем воспитывать на наших песнях, стихах? Я люблю свою страну, но я не люблю свое государство. Государство бывает разное. Это понятие меняющееся. И мы хотим видеть Беларусь другой, и мы будем воспитывать граждан другой Беларуси - тогда какой Беларуси, кто это решить, если у нас сегодня разное видение этой Беларуси?
ВМ: Начнем с китайцев в США. Вообще, я считаю государство США образцом, они строили его как христианский дом на скале. Но оно размазано по большой территории, которая включает в себя разные анклавы, резерваты, которым позволяют жить по-своему. В этом смысле каждый американец свободен от того, чтобы быть гражданином. Китайцы не являются хорошими гражданами США, они принимают условия игры, которые создают им американцы. Через несколько поколений кто-то из них может стать американцем, но они свободны это делать или не делать. Америка - это в первую очередь страна свободы. Европа - страна культуры. В Европе все развивалось по-другому.
Что касается следующей части вопросов про государство - государство любить нельзя, это не то, что нужно любить, и оно не нуждается в любви. Но это институт, созданный волей людей, и оно отражает сознание этих людей. Поэтому гражданское образование нужно начинать с людей. (…)
Можно ли помыслить государство без территории? А без населения? А без единства апперцепции?
Как не любящие свою родину люди могут договориться о создании государства?
От любви становятся нормальные страны, от любви рождаются нормальные дети, без любви ничего этого сделать нельзя.
Я формалист и логик, я говорю только о том, как все это сделать, но я говорю и о том, что без любви ничего нельзя сделать. Сначала любовь к истории и культуре, к отеческим гробам, историческое видение и историческое мышление - затем переговоры и голосование о том, каким должно быть государство.
Нельзя доверять людям, не любящим свою страну, учреждать государство в этой стране. А любовь такая штука - насильно мил не будешь. Французская республика становилась через кровь. А возьмите Данию или Швецию. Надо посмотреть, как это делали Польша, другие государства.
Сейчас другие условия, мы это уже обсуждали. Когда созданию национального государства мешает глобализация и масс-культура. Латвия становилась через общенациональные певческие праздники. Посмотрите на любую международную встречу - когда все начинают петь национальные песни, беларусы в полной растерянности. Все это надо делать быстро, иначе мы не выживем.