Мастерская художника Николая Шевченко в городской усадьбе Асеева
Главной "культурной" темой 2013 года, проходившего на Тамбовщине как местный Год культуры, была тема асеевского дворца в Тамбове, возведенного по проекту известнейшего московского архитектора Л.Н. Кекушева и являющегося объектом культурного наследия федерального значения. Напомню, как развивались события.
Усадебный комплекс Асеевых с главным особняком (слева) и домом Н.М. Шевченко (справа).
Фото около 1949 года
На реставрационные работы тамбовского здания, которые велись последние годы, было потрачено около 350 млн федеральных рублей и 50 млн рублей областных денег. Когда реставрация близилась к завершению, памятник был выставлен Росимуществом на торги. Его предполагали сдать в аренду на 20 лет, стоимость которой должна была составить 5 млн рублей в год. На информационных сайтах тогда писали, что, скорее всего, в здании начнет действовать ресторан или что-то другое, связанное с общественным питанием, гостиничным бизнесом и т.п.
Однако ранее местная власть устно договорилась с Министерством культуры о том, что отреставрированный дворец отдадут под создание в Тамбове филиала музейного комплекса "Петергоф", но никаких конкретных шагов в этом направлении, видимо, не сделала: не была разработана концепция музея; не были проведены согласования с Минкультом и музеем "Петергоф". Но главное - не был определен источник финансирования учреждения. Возникшая ситуация неопределенности дала повод Росимуществу выставить здание, которое надо было на что-то содержать, на торги. И тут местная власть забила тревогу, заговорив о том, что происходит чуть ли не "рейдерский захват". К борьбе за здание было привлечено движение Народный фронт, которое 29 ноября провело масштабный митинг.
Вчера судьба асеевского особняка более-менее определилась. В нем разместится, как я поняла, никакой не филиал Петергофа, а областное государственное автономное учреждение культуры "Историко-культурный музейный центр "Усадьба Асеевых" (см. Новый Тамбов). Причем характер нового учреждения опять не определен, хотя и подписано постановление о его создании. То есть никакой концепции эксплуатации здания как не было, так, по сути, и нет. Теперь общественности предлагается подумать о том, что же это будет за музейный центр и чем он должен заниматься.
Представители общественности, присутствовавшие на данном мероприятии, как сообщают СМИ, "высказали разные предложения по дальнейшему использованию усадьбы. Архитекторы делают акцент на сохранении особого духа и стилистики особняка. По их мнению, музейные экспозиции не должны нарушать целостности архитектурного ансамбля. Важно создать полноценный музей, а не музей-здание - считают музейные работники. Экологи говорят о сохранении природной целостности, ведь усадьба представляет собой историко-природный заповедник общероссийского значения".
Лично для меня вся эта история имеет пример непрофессионального отношения к делу. Однако, несмотря на ее противоречивый характер, вызывающий множество вопросов, нельзя не признать, что само по себе создание нового учреждения культуры - факт положительный. За последнее десятилетие область культуры на Тамбовщине лишь нещадно "оптимизировалась" (сокращалась), а тут вдруг такое "расширение"! Возможно, данный шаг явился вынужденной мерой, направленной на реабилитацию власти, которая ранее совершала в этом направлении весьма хаотичные действия.
Не буду вдаваться в длительные размышления по поводу того, каким мог бы быть музейный центр в асеевском особняке (это дело неблагодарное), а остановлюсь лишь на нескольких забытых, но немаловажных фактах.
Во-первых, на территории этой городской усадьбы в период ее расцвета существовал художественный центр - дом живописца Николая Михайловича Шевченко, который входил в усадебный комплекс, но потом был утрачен. Может быть, его все-таки следовало бы восстановить?
Во-вторых, не надо забывать, что ассевский особняк - это не только выдающийся образец архитектуры, но, прежде всего, уникальный пример синтеза искусств эпохи модерна: архитектуры, скульптуры, живописи, прикладного искусства. Облик асеевского особняка, а значит и его жизнь, невозможно представить без скульптур, разнообразной лепнины, росписей, кованых и стеклянных изделий, а также многого-много другого (см. 1, 2, 3, 4).
Н.М. Шевченко. Автопортрет. 1924
Николай Михайлович Шевченко (1857-1833), офицер, живописец, окончил Полтавскую военную гимназию и Павловское военное училище. В качестве вольноприходящего ученика занимался живописью в Академии художеств у художника Б. Виллевальде. Участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 годов. С середины 1890-х жил и работал в Тамбове.
В.А. Кученкова в книге "Неизвестный Тамбов" писала об истории асеевского дворца, Асеевых и Шевченко:
«…М.В. Асеев предоставил часть своей усадьбы для строительства дома-студии местному художнику Николаю Михайловичу Шевченко. Он был построен в 1910 году по собственному проекту художника не без помощи близких ему по духу друзей Диаманиди и Фреймана; на первом этаже размещались жилые помещения, на втором - просторная студия. Оригинальный небольшой дом, выполненный в стиле модерн, приветливый и гостеприимный, стал подлинным художественным центром города. Бывал в этом доме и один из ведущих художников «Мира искусства» М.В. Добужинский, посещавший в течение 1890-1915 годов усадьбу матери в с. Семеновка (Инжавинского р-на). Знакомство с провинциальным городом привело Добужинского к созданию иллюстраций к «Тамбовской казначейше» (1913); в художественных заставках к поэме с исторической точностью отразились городские мотивы. В память о встречах с художником Тамбова Добужинский подарил ему одну из своих графических работ.
Н.М. Шевченко. Портрет студента Асеева. 1912
Как и многие интеллигенты Тамбова, став «лишенцами» после революции, Шевченко потерял право на дом и свою студию, где было написано немало лучших его работ. Со временем дом был передан кардиологическому санаторию, а потом незаметно исчез из усадьбы...
Злоключения этой большой усадьбы начались с весны 1918 года, дом Асеева был реквизирован 6 мая 1918 года для открытия детской летней колонии. Ценности стали постепенно исчезать из богатого дворца, вернуть их было невозможно. В ноябре 1918 года во дворце квартировал небольшой отряд «конных солдат», в конце ноября в нем разместился агрономический факультет Тамбовского университета. Предполагалось в доме открыть гидробиологическую станцию и физико-химические кабинеты, создать обсерваторию, ботанический сад, показательную пасеку и огороды.
В конце 1918 года было составлено описание всех асеевских сокровищ и ценных книг, хранившихся в домашней библиотеке. Подробный перечень ценностей был изложен на многочисленных листах, заполненных мелким почерком. Возможно, когда-нибудь эти документы удастся отыскать...
Н.М. Шевченко. Портрет Л. Лунгерсгаузена. 1922
Немилосердная эксплуатация здания за четыре года привела дворец в критическое состояние. Стоимость самых необходимых работ оценивалась в 200 тысяч рублей, которыми город не располагал. После профилактического ремонта в верхнем этаже здания расположился туберкулезный санаторий, в нижнем - детский, переведенный из Арапова; такое опасное соседство по нормам, того времени не казалось противоестественным.
В 1931 году весь дворец официально был передан Курортному управлению. В эти годы над асеевским домам появилась рубиновая звезда, поглотившая немалые суммы из скудного городского бюджета. Санаторий стремился расширить хозяйство за счет пустыря и соседних усадеб. Борьба за земельный передел продолжалась вплоть до 1933 года. Широкая хозяйственная деятельность санатория предусматривала строительство свинарников и коровников, но, к счастью, санитарные службы сумели ограничить это предпринимательство.
С позиций нынешнего времени можно уверено считать, что подобное использование памятников культуры не принесло пользы народу. Разрушительно действует на прекрасный дворец, построенный в соответствии с веяниями модерна, пищеблоки и ванные отделения. От внимательного взгляда не ускользают разрушающиеся фрагменты богатого декора: перила, потерявшие балясины; роскошные плафоны, погибающие под слоем новой краски; световод купол, залатанный железом, зарастающий парк... Поддержание дворца Асеевых в достойном виде стоит огромных денег, которыми не может располагать кардиологический санаторий; состояние дома уже перешагнуло черту, отделяющую от полного разрушения. Предполагаемое строительство лечебного корпуса в усадьбе внесет дисгармонию в этот очаровательный уголок города».
Кардиологический санаторий в бывшем дворце Асеева. Тамбов
Дочь тамбовского художника Алексея Ивановича Левшина, Юлия Алексеевна, в своей книге мемуаров вспоминает о 1930-х годах:
«А вот мы уже у цели нашего похода - Асеевского парка и дворца-здравницы, как тогда назывался санаторий. Во всяком случае, в каталоге одной из первых выставок тамбовских художников пейзаж А.И. Левшина, изображающий Асеевский дворец, значится под названием «Тамбовская здравница»... Папа любил писать в Асеевском парке голубые ели и пышные клены. И эту любовь пронес через все творчество. Часто после этюдов отец заходил к художнику Николаю Михайловичу Шевченко. Его дом-мастерская находились рядом с Асеевским дворцом.
Николай Михайлович частенько бывал у нас дома. Отец относился к нему с большим уважением, любил слушать его рассказы о прожитом, о его наставниках по искусству… Этих двух разных по возрасту художников - молодого начинающего живописца и очень пожилого, с большим профессиональным и жизненным опытом мастера - объединяли истинная любовь к искусству, преклонение перед русской реалистической школой живописи.
Вот и теперь, только мы вошли в просторное ателье, как сразу же после первых приветствий началась их беседа. Мы же с братом были предоставлены самим себе, и с удовольствием бегали по деревянной лестнице с первого на второй этаж, подходили к огромному - от пола до потолка - окну и смотрели в раскинувшееся перед глазами заречье. Какой, на век запавший в душу, вид открывался нашему взору! Светлое голубое небо, зеленые луга, тогда еще не засаженные деревьями, с пасущимся городским стадом, едва обозначенным светло-коричневым пятном, темно синяя кромка леса на горизонте. Точно готовая картина в рамке-окне!
[…] И уж, конечно, больно и стыдно, что для города оказался потерянным дом-мастерская Шевченко.
К чести тамбовских художников, они не раз просили городские власти отдать им шевченковский дом. Но… Пока велись бюрократические переговоры о судьбе дома, беспощадное время (при попустительстве и беззаботности людской) сделало свое дело: дома не стало, он попросту разрушился. А ведь если бы в свое время его отдали в ведение тамбовского отделения Союза художников, была бы сохранена и память об интересном русском художнике, и могли бы быть устроены там творческие мастерские, или можно было бы открыть там постоянную экспозицию тамбовских живописцев, как своеобразный филиал тамбовской областной картинной галереи».
Н.М. Шевченко. Набережная Тамбова.
Вид из окна мастерской художника в усадьбе М. Асеева
Усадебный комплекс Асеевых с главным особняком (слева) и домом Н.М. Шевченко (справа).
Фото около 1949 года
На реставрационные работы тамбовского здания, которые велись последние годы, было потрачено около 350 млн федеральных рублей и 50 млн рублей областных денег. Когда реставрация близилась к завершению, памятник был выставлен Росимуществом на торги. Его предполагали сдать в аренду на 20 лет, стоимость которой должна была составить 5 млн рублей в год. На информационных сайтах тогда писали, что, скорее всего, в здании начнет действовать ресторан или что-то другое, связанное с общественным питанием, гостиничным бизнесом и т.п.
Однако ранее местная власть устно договорилась с Министерством культуры о том, что отреставрированный дворец отдадут под создание в Тамбове филиала музейного комплекса "Петергоф", но никаких конкретных шагов в этом направлении, видимо, не сделала: не была разработана концепция музея; не были проведены согласования с Минкультом и музеем "Петергоф". Но главное - не был определен источник финансирования учреждения. Возникшая ситуация неопределенности дала повод Росимуществу выставить здание, которое надо было на что-то содержать, на торги. И тут местная власть забила тревогу, заговорив о том, что происходит чуть ли не "рейдерский захват". К борьбе за здание было привлечено движение Народный фронт, которое 29 ноября провело масштабный митинг.
Вчера судьба асеевского особняка более-менее определилась. В нем разместится, как я поняла, никакой не филиал Петергофа, а областное государственное автономное учреждение культуры "Историко-культурный музейный центр "Усадьба Асеевых" (см. Новый Тамбов). Причем характер нового учреждения опять не определен, хотя и подписано постановление о его создании. То есть никакой концепции эксплуатации здания как не было, так, по сути, и нет. Теперь общественности предлагается подумать о том, что же это будет за музейный центр и чем он должен заниматься.
Представители общественности, присутствовавшие на данном мероприятии, как сообщают СМИ, "высказали разные предложения по дальнейшему использованию усадьбы. Архитекторы делают акцент на сохранении особого духа и стилистики особняка. По их мнению, музейные экспозиции не должны нарушать целостности архитектурного ансамбля. Важно создать полноценный музей, а не музей-здание - считают музейные работники. Экологи говорят о сохранении природной целостности, ведь усадьба представляет собой историко-природный заповедник общероссийского значения".
Лично для меня вся эта история имеет пример непрофессионального отношения к делу. Однако, несмотря на ее противоречивый характер, вызывающий множество вопросов, нельзя не признать, что само по себе создание нового учреждения культуры - факт положительный. За последнее десятилетие область культуры на Тамбовщине лишь нещадно "оптимизировалась" (сокращалась), а тут вдруг такое "расширение"! Возможно, данный шаг явился вынужденной мерой, направленной на реабилитацию власти, которая ранее совершала в этом направлении весьма хаотичные действия.
Не буду вдаваться в длительные размышления по поводу того, каким мог бы быть музейный центр в асеевском особняке (это дело неблагодарное), а остановлюсь лишь на нескольких забытых, но немаловажных фактах.
Во-первых, на территории этой городской усадьбы в период ее расцвета существовал художественный центр - дом живописца Николая Михайловича Шевченко, который входил в усадебный комплекс, но потом был утрачен. Может быть, его все-таки следовало бы восстановить?
Во-вторых, не надо забывать, что ассевский особняк - это не только выдающийся образец архитектуры, но, прежде всего, уникальный пример синтеза искусств эпохи модерна: архитектуры, скульптуры, живописи, прикладного искусства. Облик асеевского особняка, а значит и его жизнь, невозможно представить без скульптур, разнообразной лепнины, росписей, кованых и стеклянных изделий, а также многого-много другого (см. 1, 2, 3, 4).
Н.М. Шевченко. Автопортрет. 1924
Николай Михайлович Шевченко (1857-1833), офицер, живописец, окончил Полтавскую военную гимназию и Павловское военное училище. В качестве вольноприходящего ученика занимался живописью в Академии художеств у художника Б. Виллевальде. Участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 годов. С середины 1890-х жил и работал в Тамбове.
В.А. Кученкова в книге "Неизвестный Тамбов" писала об истории асеевского дворца, Асеевых и Шевченко:
«…М.В. Асеев предоставил часть своей усадьбы для строительства дома-студии местному художнику Николаю Михайловичу Шевченко. Он был построен в 1910 году по собственному проекту художника не без помощи близких ему по духу друзей Диаманиди и Фреймана; на первом этаже размещались жилые помещения, на втором - просторная студия. Оригинальный небольшой дом, выполненный в стиле модерн, приветливый и гостеприимный, стал подлинным художественным центром города. Бывал в этом доме и один из ведущих художников «Мира искусства» М.В. Добужинский, посещавший в течение 1890-1915 годов усадьбу матери в с. Семеновка (Инжавинского р-на). Знакомство с провинциальным городом привело Добужинского к созданию иллюстраций к «Тамбовской казначейше» (1913); в художественных заставках к поэме с исторической точностью отразились городские мотивы. В память о встречах с художником Тамбова Добужинский подарил ему одну из своих графических работ.
Н.М. Шевченко. Портрет студента Асеева. 1912
Как и многие интеллигенты Тамбова, став «лишенцами» после революции, Шевченко потерял право на дом и свою студию, где было написано немало лучших его работ. Со временем дом был передан кардиологическому санаторию, а потом незаметно исчез из усадьбы...
Злоключения этой большой усадьбы начались с весны 1918 года, дом Асеева был реквизирован 6 мая 1918 года для открытия детской летней колонии. Ценности стали постепенно исчезать из богатого дворца, вернуть их было невозможно. В ноябре 1918 года во дворце квартировал небольшой отряд «конных солдат», в конце ноября в нем разместился агрономический факультет Тамбовского университета. Предполагалось в доме открыть гидробиологическую станцию и физико-химические кабинеты, создать обсерваторию, ботанический сад, показательную пасеку и огороды.
В конце 1918 года было составлено описание всех асеевских сокровищ и ценных книг, хранившихся в домашней библиотеке. Подробный перечень ценностей был изложен на многочисленных листах, заполненных мелким почерком. Возможно, когда-нибудь эти документы удастся отыскать...
Н.М. Шевченко. Портрет Л. Лунгерсгаузена. 1922
Немилосердная эксплуатация здания за четыре года привела дворец в критическое состояние. Стоимость самых необходимых работ оценивалась в 200 тысяч рублей, которыми город не располагал. После профилактического ремонта в верхнем этаже здания расположился туберкулезный санаторий, в нижнем - детский, переведенный из Арапова; такое опасное соседство по нормам, того времени не казалось противоестественным.
В 1931 году весь дворец официально был передан Курортному управлению. В эти годы над асеевским домам появилась рубиновая звезда, поглотившая немалые суммы из скудного городского бюджета. Санаторий стремился расширить хозяйство за счет пустыря и соседних усадеб. Борьба за земельный передел продолжалась вплоть до 1933 года. Широкая хозяйственная деятельность санатория предусматривала строительство свинарников и коровников, но, к счастью, санитарные службы сумели ограничить это предпринимательство.
С позиций нынешнего времени можно уверено считать, что подобное использование памятников культуры не принесло пользы народу. Разрушительно действует на прекрасный дворец, построенный в соответствии с веяниями модерна, пищеблоки и ванные отделения. От внимательного взгляда не ускользают разрушающиеся фрагменты богатого декора: перила, потерявшие балясины; роскошные плафоны, погибающие под слоем новой краски; световод купол, залатанный железом, зарастающий парк... Поддержание дворца Асеевых в достойном виде стоит огромных денег, которыми не может располагать кардиологический санаторий; состояние дома уже перешагнуло черту, отделяющую от полного разрушения. Предполагаемое строительство лечебного корпуса в усадьбе внесет дисгармонию в этот очаровательный уголок города».
Кардиологический санаторий в бывшем дворце Асеева. Тамбов
Дочь тамбовского художника Алексея Ивановича Левшина, Юлия Алексеевна, в своей книге мемуаров вспоминает о 1930-х годах:
«А вот мы уже у цели нашего похода - Асеевского парка и дворца-здравницы, как тогда назывался санаторий. Во всяком случае, в каталоге одной из первых выставок тамбовских художников пейзаж А.И. Левшина, изображающий Асеевский дворец, значится под названием «Тамбовская здравница»... Папа любил писать в Асеевском парке голубые ели и пышные клены. И эту любовь пронес через все творчество. Часто после этюдов отец заходил к художнику Николаю Михайловичу Шевченко. Его дом-мастерская находились рядом с Асеевским дворцом.
Николай Михайлович частенько бывал у нас дома. Отец относился к нему с большим уважением, любил слушать его рассказы о прожитом, о его наставниках по искусству… Этих двух разных по возрасту художников - молодого начинающего живописца и очень пожилого, с большим профессиональным и жизненным опытом мастера - объединяли истинная любовь к искусству, преклонение перед русской реалистической школой живописи.
Вот и теперь, только мы вошли в просторное ателье, как сразу же после первых приветствий началась их беседа. Мы же с братом были предоставлены самим себе, и с удовольствием бегали по деревянной лестнице с первого на второй этаж, подходили к огромному - от пола до потолка - окну и смотрели в раскинувшееся перед глазами заречье. Какой, на век запавший в душу, вид открывался нашему взору! Светлое голубое небо, зеленые луга, тогда еще не засаженные деревьями, с пасущимся городским стадом, едва обозначенным светло-коричневым пятном, темно синяя кромка леса на горизонте. Точно готовая картина в рамке-окне!
[…] И уж, конечно, больно и стыдно, что для города оказался потерянным дом-мастерская Шевченко.
К чести тамбовских художников, они не раз просили городские власти отдать им шевченковский дом. Но… Пока велись бюрократические переговоры о судьбе дома, беспощадное время (при попустительстве и беззаботности людской) сделало свое дело: дома не стало, он попросту разрушился. А ведь если бы в свое время его отдали в ведение тамбовского отделения Союза художников, была бы сохранена и память об интересном русском художнике, и могли бы быть устроены там творческие мастерские, или можно было бы открыть там постоянную экспозицию тамбовских живописцев, как своеобразный филиал тамбовской областной картинной галереи».
Н.М. Шевченко. Набережная Тамбова.
Вид из окна мастерской художника в усадьбе М. Асеева