Ираклий Боратынский о польском восстании 1830 года
Усадьба Боратынских Мара Кирсановского уезда Тамбовской губернии взрастила несколько поколений людей, чьи интересы и профессиональные успехи в свое время не уступали славе поэта Евгения Боратынского. Так, Ираклий Аврамович Боратынский, родной брат поэта, являлся одним из видных представителей рода. Выпускник Пажеского корпуса, участник русско-персидской (1826-1827) и русско-турецкой (1828-1829) войн, он окончил военную карьеру генерал-лейтенантом.
А.И. Клиндер. Портрет Ираклия Аврамовича Боратынского.
1838-1839
Ираклий Боратынский состоял в свите императора Николая I, служил военным и гражданским губернатором Ярославля, военным губернатором Казани, сенатором. Жена Боратынского, Анна Давыдовна (урожд. Абамелек-Лазарева), была известной красавицей петербургского двора и талантливой переводчицей произведений русских поэтов на иностранные языки.
Ираклий Боратынский принимал участие в польской кампании. 2 ноября 1830 года он написал письмо сестре Варваре Рачинской (урожд. Боратынской), в котором упоминал о родственниках и холере, которая свирепствовала в тот в России, но более подробно остановился на польских событиях.
Портрет Варвары Аврамовны Рачинской (Боратынской).
1830-е гг.
Ираклий писал к Варваре в смоленскую усадьбу Рачинских Татево:
"Много виноват перед тобою, милая Варюша, что не писал тебе до сих пор особо; но признаюсь, думал, что письма мои к Наташе были также письмами к тебе. Можешь ли ты думать, чтобы кто-нибудь мог забыть тебя, а ты подумала это даже обо мне! Ты знаешь семейственную нашу лень... Правду сказать: грешно бы было отговариваться занятостию...
До вчерашнего дня я не имел новостей от Евгения; дядя получил письмо от него, в котором он пишет, что болезнь весьма уменьшается и что опасности гораздо меньше, хотя болезнь еще все продолжается, но она потеряла уже свою остроту... Надобно видеть, как дядя обращается с письмами, которые проколоты и следственно из неблагополучных мест. Я был у него при получении письма от Евгения, он ни за что в свете, я думаю, к нему бы не прикоснулся. Обходил даже за несколько шагов стол, на котором оно лежало, и я никак не мог уговорить прочесть его. Впрочем, он приказал еще раз окурить его, и потом Петр Латыш son fac totum, ...распечатал его и прочел ему [письма, отправленные из районов, где распространялась болезнь, накалывали на острый предмет и окуривали серным дымом для дезинфекции]. Теперь скоро и у вас прекратятся разговоры о холере, которые до сих пор составляли здесь всю опору людей, не знающих о чем начать говорить в обществах.
Но, увы, к несчастию, этот разговор заменит происшествие, не менее горестное для всех. Я расскажу тебе это ужасное происшествие, которое вчера сам Государь сообщил нам у развода. 19-го или 20-го числа сего месяца почти вся Варшава превращена в пепел толпами бунтовщиков, которые ворвались во дворец Цесаревича, разграбили его, убили всех бывших в нем генералов и офицеров, которые могли защитить жизнь Вел. Князя. Он спасся, как говорят, но еще ничего вернаго об этом не знаем. Войска, размещенные в разных частях города, не могли подать никакой действительной помощи и вышли в лагерь за город.
Вчера сцена у развода была удивительно достопримечательна и трогательна. Государь подозвал всех офицеров, бывших тут, которые его окружили. Он, рассказав им происшествие в Варшаве, заключил тем, что он не знает даже жив ли еще брат его, и что он надеется на свое русское войско. Надобно было видеть энтузиазм, с которым было принято это воззвание! Все бросились к нему, обнимали его и даже его офицеры - те, которые подали в отставку, просили, чтоб им были возвращены их просьбы. Нет! Ни один камень не должен выпасть из Русской Короны, вставленный в нее кровью наших предков! Итак, война! Государь, призвав вчера генерала графа Гробовского, который здесь депутатом от Царства Польского, сказал ему, что он освобождает всех поляков в России от их присяги, и что они могут ехать, куда хотят и не будут задержаны.
Графа [Дибича] еще нет. Он должен был выехать 21-го из Берлина; дай бог, чтобы он узнал о том произшествии во время, ибо он направлен был ехать на Варшаву...
Прощай, душа моя, скоро ль напишу тебе подробнее о моей будущности..."
(из документа РГАЛИ, опубликованного в моей книге "Край отеческий…" История усадьбы Боратынских" (СПб., 2006)).
В польскую кампанию Ираклий Боратынский воевал в составе корпуса графа Палена: Калушин, Вавра, Каландзин, Гроховские поля, предместье Варшавы - Прага. Те события описываются в письмах и воспоминаниях современников.
Г.Б. Вундер. Николай I объявляет о восстании в Польше. 1830
Примечание: Род Боратынских имел польские корни.
А.И. Клиндер. Портрет Ираклия Аврамовича Боратынского.
1838-1839
Ираклий Боратынский состоял в свите императора Николая I, служил военным и гражданским губернатором Ярославля, военным губернатором Казани, сенатором. Жена Боратынского, Анна Давыдовна (урожд. Абамелек-Лазарева), была известной красавицей петербургского двора и талантливой переводчицей произведений русских поэтов на иностранные языки.
Ираклий Боратынский принимал участие в польской кампании. 2 ноября 1830 года он написал письмо сестре Варваре Рачинской (урожд. Боратынской), в котором упоминал о родственниках и холере, которая свирепствовала в тот в России, но более подробно остановился на польских событиях.
Портрет Варвары Аврамовны Рачинской (Боратынской).
1830-е гг.
Ираклий писал к Варваре в смоленскую усадьбу Рачинских Татево:
"Много виноват перед тобою, милая Варюша, что не писал тебе до сих пор особо; но признаюсь, думал, что письма мои к Наташе были также письмами к тебе. Можешь ли ты думать, чтобы кто-нибудь мог забыть тебя, а ты подумала это даже обо мне! Ты знаешь семейственную нашу лень... Правду сказать: грешно бы было отговариваться занятостию...
До вчерашнего дня я не имел новостей от Евгения; дядя получил письмо от него, в котором он пишет, что болезнь весьма уменьшается и что опасности гораздо меньше, хотя болезнь еще все продолжается, но она потеряла уже свою остроту... Надобно видеть, как дядя обращается с письмами, которые проколоты и следственно из неблагополучных мест. Я был у него при получении письма от Евгения, он ни за что в свете, я думаю, к нему бы не прикоснулся. Обходил даже за несколько шагов стол, на котором оно лежало, и я никак не мог уговорить прочесть его. Впрочем, он приказал еще раз окурить его, и потом Петр Латыш son fac totum, ...распечатал его и прочел ему [письма, отправленные из районов, где распространялась болезнь, накалывали на острый предмет и окуривали серным дымом для дезинфекции]. Теперь скоро и у вас прекратятся разговоры о холере, которые до сих пор составляли здесь всю опору людей, не знающих о чем начать говорить в обществах.
Но, увы, к несчастию, этот разговор заменит происшествие, не менее горестное для всех. Я расскажу тебе это ужасное происшествие, которое вчера сам Государь сообщил нам у развода. 19-го или 20-го числа сего месяца почти вся Варшава превращена в пепел толпами бунтовщиков, которые ворвались во дворец Цесаревича, разграбили его, убили всех бывших в нем генералов и офицеров, которые могли защитить жизнь Вел. Князя. Он спасся, как говорят, но еще ничего вернаго об этом не знаем. Войска, размещенные в разных частях города, не могли подать никакой действительной помощи и вышли в лагерь за город.
Вчера сцена у развода была удивительно достопримечательна и трогательна. Государь подозвал всех офицеров, бывших тут, которые его окружили. Он, рассказав им происшествие в Варшаве, заключил тем, что он не знает даже жив ли еще брат его, и что он надеется на свое русское войско. Надобно было видеть энтузиазм, с которым было принято это воззвание! Все бросились к нему, обнимали его и даже его офицеры - те, которые подали в отставку, просили, чтоб им были возвращены их просьбы. Нет! Ни один камень не должен выпасть из Русской Короны, вставленный в нее кровью наших предков! Итак, война! Государь, призвав вчера генерала графа Гробовского, который здесь депутатом от Царства Польского, сказал ему, что он освобождает всех поляков в России от их присяги, и что они могут ехать, куда хотят и не будут задержаны.
Графа [Дибича] еще нет. Он должен был выехать 21-го из Берлина; дай бог, чтобы он узнал о том произшествии во время, ибо он направлен был ехать на Варшаву...
Прощай, душа моя, скоро ль напишу тебе подробнее о моей будущности..."
(из документа РГАЛИ, опубликованного в моей книге "Край отеческий…" История усадьбы Боратынских" (СПб., 2006)).
В польскую кампанию Ираклий Боратынский воевал в составе корпуса графа Палена: Калушин, Вавра, Каландзин, Гроховские поля, предместье Варшавы - Прага. Те события описываются в письмах и воспоминаниях современников.
Г.Б. Вундер. Николай I объявляет о восстании в Польше. 1830
Примечание: Род Боратынских имел польские корни.