Знает ли об этом Путин? Путин ни хрена не знает! / Из караул-вечного!
Ещё о ТВ-манипулировании
Буревестнички
Фельетон в стихах / «Отечественные записки» / декабрь, 2007 ©Ещё в «Отечественных записках»
Одвоение телевизора
«... Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем...»Над гнилой волной эфира гордо реет В.В.Познер,
Либеральных дам любимец, трижды телеакадемик.
То мельком войны касаясь, то о выборах и ценах,
Глаз с лукавинкой прищурив, он экспертов вопрошает.
А кругом родные лица: буничи и дондуреи,
Их спроси, о чём угодно - растолкуют, не собьются.
Потому как в этом мире всё открыто дондуреям,
И у буничей на кухне согласовано, конечно.
Тех - своих, бывает много: человек по шесть,
по восемь,
А чужие здесь не ходят. Разве что зайдёт для хохмы
Бабкина, а может, Дуров - типа «белая ворона».
Девушка споёт частушку, Лёва анекдот расскажет;
Посудачат, посмеются - час долой, и с ним неделя.
Да ещё влетит без спроса с гуслями поэт Проханов,
Чёрной молнии подобный, и затянет «Песнь о Власти»,
Громоздя каскад метафор, инвектив и дифирамбов
(Панегириков, филиппик, аллилуй и епитимий).
Но никто не отзовётся, песнь оставят
без последствий,
Пальцем у виска покрутят: «Невменяемый, однако!».
И махнёт поэт Проханов в отдалённый город Лондон
Пить громокипящий кубок с неудельным олигархом.
Нет, и всё-таки сачкует наш эфирный академик!
Ведь бывали дни иные: люди, что постарше, помнят,
Как на «телемост» сходился молодой тогда Володя
С фирменным американом (имя позабыл) в подтяжках.
Был американ матёрым, но и «рашен» не подарок;
Отлетали пух и перья, звонко лопались подтяжки,
За престиж Страны Советов стойко бился
Познер Вова.
Ловко бегал с микрофоном, ставил каверзно вопросы,
В пот вгоняя оппонентов. Простофили полагали,
Мол, «какая там свобода, да у них и секса нету!».
Дал отпор: свалилась слава, много женщин и вина.
А потом пришло прозренье в возрасте, не самом юном,
Что убогих с панталыку он сбивал все эти годы:
«Что свободы не видали, секс бывал, но по талонам...»
Не тушуйся, академик, это ж весь народ ошибся.
Весь народ! А ты - с народом.
Как прозрел, опять же, слава, много женщин и вина.
Так стараешься быть чистой гимназисткой
в белом платье,
А что пробу ставить негде - уж такие времена!
n
Над второй волною кружит хищный Николай Сванидзе.
Только вовсе не орёл он, этот марабу небритый.
Брось негодные повадки: со спины щипнуть
да клюнуть!
Ты возьми, сойдись открыто с кровожадным
коммунистом,
Вызови на поединок представителя фашизма.
Русского.
(Как нам Швыдкой поведал: тот страшнее,
чем германский).
Размечтались! Тут пинают исключительно лежачих.
Им, сванидзам, недоступно наслажденье
буйством жизни,
Гром ударов их пугает. В студии всё те же слизки,
Жирики да хакамады: не перечат, ходят строем,
С визави не расплюются, за чупрын не оттаскают.
Дрессированно кивают - запугал, видать, их чем-то.
Если ты такой противный, от вранья глаза скосились,
Не побрит, слюною брызжешь - не печалься:
что ж, бывает.
Ты паши, как папа Карло, пробуй быть добрее
к людям,
Меньше ври, тогда, возможно, к пенсии тебя полюбят.
Вот плохой пример ребёнку: будет он курить,
положим,
Говорить слова плохие - вырастет, как это дядя.
n
Кто продвинутый, в натуре, и не любит манной каши,
Окунись в волну покруче!
Там, в районе третьей «кнопки»
Средь аквариумных рыбок и акул из «аппарата»
Водится ба-а-а-льшая птица - «журналюга» Караулов.
Памятуя о харизме, он себя нечасто кажет:
Словно пингвин, робко прячет тело жирное в кулисах.
Зная истину момента, он Зюганова не любит.
(Правда, на дух не выносит;
не подумайте - за деньги!).
Коли где пожар случится, не всплывёт
со дна подлодка,
Стырят сотню миллионов, заморозят целый город,
Дом взорвут иль электричку, расстреляют депутата,
Спешно он пластинку ставит и под музыку Вивальди,
Привлекая Верди, Догу, Герберта фон Караяна,
Космонавтов, Паваротти, Митрофанова
с Хинштейном...
Голосом певца за сценой неизменно исполняет
Свой дивертисмент на тему «Знает ли об этом
Путин?».
(Если кто из любопытства подытожит все вопросы,
У того созреет мненье: «Путин ни хрена не знает!»).
Так орудует маэстро с видео и фонограммой,
Сочетая воедино «Киев, бузину и дядьку»,
Что его назвать бы надо виртуозным диск-жокеем.
Говорят, что в прежней жизни был он
театральный критик.
Это вряд ли: по замашкам, был, скорее, он кидалой.
Разводил людей в «напёрстки», ловко «обувал»
с валютой,
В общем, стриг лохов ушастых, на «бану»
у трёх вокзалов.
Николай Чернов
«Советская Россия», 6 декабря 2007
Буревестнички
Фельетон в стихах / «Отечественные записки» / декабрь, 2007 ©Ещё в «Отечественных записках»
Одвоение телевизора
«... Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем...»Над гнилой волной эфира гордо реет В.В.Познер,
Либеральных дам любимец, трижды телеакадемик.
То мельком войны касаясь, то о выборах и ценах,
Глаз с лукавинкой прищурив, он экспертов вопрошает.
А кругом родные лица: буничи и дондуреи,
Их спроси, о чём угодно - растолкуют, не собьются.
Потому как в этом мире всё открыто дондуреям,
И у буничей на кухне согласовано, конечно.
Тех - своих, бывает много: человек по шесть,
по восемь,
А чужие здесь не ходят. Разве что зайдёт для хохмы
Бабкина, а может, Дуров - типа «белая ворона».
Девушка споёт частушку, Лёва анекдот расскажет;
Посудачат, посмеются - час долой, и с ним неделя.
Да ещё влетит без спроса с гуслями поэт Проханов,
Чёрной молнии подобный, и затянет «Песнь о Власти»,
Громоздя каскад метафор, инвектив и дифирамбов
(Панегириков, филиппик, аллилуй и епитимий).
Но никто не отзовётся, песнь оставят
без последствий,
Пальцем у виска покрутят: «Невменяемый, однако!».
И махнёт поэт Проханов в отдалённый город Лондон
Пить громокипящий кубок с неудельным олигархом.
Нет, и всё-таки сачкует наш эфирный академик!
Ведь бывали дни иные: люди, что постарше, помнят,
Как на «телемост» сходился молодой тогда Володя
С фирменным американом (имя позабыл) в подтяжках.
Был американ матёрым, но и «рашен» не подарок;
Отлетали пух и перья, звонко лопались подтяжки,
За престиж Страны Советов стойко бился
Познер Вова.
Ловко бегал с микрофоном, ставил каверзно вопросы,
В пот вгоняя оппонентов. Простофили полагали,
Мол, «какая там свобода, да у них и секса нету!».
Дал отпор: свалилась слава, много женщин и вина.
А потом пришло прозренье в возрасте, не самом юном,
Что убогих с панталыку он сбивал все эти годы:
«Что свободы не видали, секс бывал, но по талонам...»
Не тушуйся, академик, это ж весь народ ошибся.
Весь народ! А ты - с народом.
Как прозрел, опять же, слава, много женщин и вина.
Так стараешься быть чистой гимназисткой
в белом платье,
А что пробу ставить негде - уж такие времена!
n
Над второй волною кружит хищный Николай Сванидзе.
Только вовсе не орёл он, этот марабу небритый.
Брось негодные повадки: со спины щипнуть
да клюнуть!
Ты возьми, сойдись открыто с кровожадным
коммунистом,
Вызови на поединок представителя фашизма.
Русского.
(Как нам Швыдкой поведал: тот страшнее,
чем германский).
Размечтались! Тут пинают исключительно лежачих.
Им, сванидзам, недоступно наслажденье
буйством жизни,
Гром ударов их пугает. В студии всё те же слизки,
Жирики да хакамады: не перечат, ходят строем,
С визави не расплюются, за чупрын не оттаскают.
Дрессированно кивают - запугал, видать, их чем-то.
Если ты такой противный, от вранья глаза скосились,
Не побрит, слюною брызжешь - не печалься:
что ж, бывает.
Ты паши, как папа Карло, пробуй быть добрее
к людям,
Меньше ври, тогда, возможно, к пенсии тебя полюбят.
Вот плохой пример ребёнку: будет он курить,
положим,
Говорить слова плохие - вырастет, как это дядя.
n
Кто продвинутый, в натуре, и не любит манной каши,
Окунись в волну покруче!
Там, в районе третьей «кнопки»
Средь аквариумных рыбок и акул из «аппарата»
Водится ба-а-а-льшая птица - «журналюга» Караулов.
Памятуя о харизме, он себя нечасто кажет:
Словно пингвин, робко прячет тело жирное в кулисах.
Зная истину момента, он Зюганова не любит.
(Правда, на дух не выносит;
не подумайте - за деньги!).
Коли где пожар случится, не всплывёт
со дна подлодка,
Стырят сотню миллионов, заморозят целый город,
Дом взорвут иль электричку, расстреляют депутата,
Спешно он пластинку ставит и под музыку Вивальди,
Привлекая Верди, Догу, Герберта фон Караяна,
Космонавтов, Паваротти, Митрофанова
с Хинштейном...
Голосом певца за сценой неизменно исполняет
Свой дивертисмент на тему «Знает ли об этом
Путин?».
(Если кто из любопытства подытожит все вопросы,
У того созреет мненье: «Путин ни хрена не знает!»).
Так орудует маэстро с видео и фонограммой,
Сочетая воедино «Киев, бузину и дядьку»,
Что его назвать бы надо виртуозным диск-жокеем.
Говорят, что в прежней жизни был он
театральный критик.
Это вряд ли: по замашкам, был, скорее, он кидалой.
Разводил людей в «напёрстки», ловко «обувал»
с валютой,
В общем, стриг лохов ушастых, на «бану»
у трёх вокзалов.
Николай Чернов
«Советская Россия», 6 декабря 2007