(no subject)
От Почхонбо к Вятскому
Даже в советских источниках 1950-х - 1970-х годов список заслуг Ким Ир Сена со товарищи достаточно скромен . Точнее, в описаниях его действий довольно много пафоса, но маловато фактов. Типичный пример: «В соответствии с решениями совещаний руководящих кадров Корейской Народно-революционной армией были проведены значительные операции: в октябре 1937 г. в уезде Динъюй; в апреле и августе 1938 г. - в уезде Линьцзян. В марте-июне 1939 г. партизаны развернули боевые действия в Корее - в районе Капсана и Мусана. Серьезный урон японской военщине был нанесен партизанами в марте 1940 г. в уезхде Хэлун и в Хунцине» .
Момент этот трактуют по-разному. Те, кто относится к нему неприязненно, говорят, что он не имел никаких заслуг в партизанском движении и отсиживался по углам (выпуская из виду то, что в описываемый период никто из иных партизанских руководителей тоже не прославился). Остальные обращают внимание на то, что партизаны делали, то, что могли, не будучи самоубийцами.
До 1936 года Ким участвует в основном в мелких, незначительных кампаниях в Ляоингоу и Дунгуане, а наиболее прославленный период его партизанской деятельности начинается именно в 1936 году.
4 октября 1936 г. Ким Ир Сен впервые попал на страницы газеты Чосон ильбо., где была опубликована статья о рейде 40 "красных бандитов" во главе с Ким Ир Сеном в деревню Шилюдаогоу в Маньчжурии, в ходе которого был ограблен крестьянин по имени Пак Хун Ян . Прояпонская пресса стремилась выставить его разбойником, жертвами которого являлись, в первую очередь, не японцы, а корейские крестьяне. Однако очень скоро Ким заставил говорить о себе всерьез.
В книге Со Дэ Сока описывается ряд столкновений партизан с отрядами карателей в 1937 году, в которых Ким показывает себя действительно талантливым командиром. Так, в конце февраля 1937 г. неподалеку от горы Пэктусан отряд Ким Ир Сена вместе с китайским отрядом Цао Гоаня в ходе нескольких сражений уничтожили подразделение карателей. Особенно важным и интересным в тактическом плане было сражение 26 февраля 1937 года у города Лиминшуй, в ходе которого небольшому отряду партизан удалось заманить карателей в горную местность, где на одном из заснеженных холмов, укрывшись белыми тряпками, японцев поджидала основная часть партизанского отряда из 250 человек. Партизаны Кима и Цао Гоана убили 13 и ранили 14 японских солдат. Кроме того 17 японцев, включая лейтенанта Мураяма Масасигэ, были взяты в плен .
4 июня 1937 года от 70 до 200 партизан под командованием Кима пересекли корейско-китайскую границу и рано утром внезапно атаковали небольшой городок Почхонбо, уничтожив местный жандармский пост в составе девяти человек .и некоторые японские учреждения .
Отряд Кима находился в захваченном городке до утра следующего дня, «проведя реквизиции» на сумму 4000 йен и причинив ущерба в общей сложности на сумму в 16.000 йен, двинулся в обратную сторону. Ошарашенная подобной наглостью японская полиция бросилась в погоню за партизанами и настигла Кима в тот же день у реки Ялу, однако бой, который закончился для них довольно плачевно: 7 полицейских, включая командира отряда Окаву, были убиты. В японских источниках это событие фигурировало как «инцидент в Хесанчжине».
Через два дня Ким атаковал японский наблюдательный пост в районе горы Пактусан и успешно избежал карательной операции, проведенной японской жандармерией , а 9 июня 1937 года отряд Кима вместе с отрядом другого корейского партизана Чхве Хёна совершили рейд на охранную заставу Йокоямской лесопилки, в результате которого было убито более 10 и взято в плен 9 японских полицейских, не говоря уже об оружии и амуниции .
Хотя военно-тактическая польза от налета была минимальной, эта акция была одной из немногих, совершенных на территории собственно Кореи, причем не в глуши капсанских гор, которая никого не интересовала (в Капсане японскую полицию контрабандисты опиума волновали больше, чем партизаны ), а в «окультуренных регионах». Такого ни до, ни после Кима не делал никто.
Именно из-за этого слухи о полководце Ким Ир Сене начали расползаться по стране, положив начало последующей мифологизации его образа. Ким Ён Сик приводит несколько легенд о Ким Ир Сене. То он превращается в тигра и убивает 10 японцев в один прием, то становится драконом и обитает на дне озера, то создает 100 своих двойников, которые атакуют японцев в ста разных местах одновременно. В иных «партизанских историях» Ким Ир Сен летает на облаках, добывает из ничего 4000 комплектов военной формы и даже может, написав нечто на листке бумаги и бросив этот листок в реку, превратить его в мост, по которому партизаны переправляются через бурный поток. Когда же по мосту пытаются пройти японцы, он превращается снова в листок бумаги, а враги тонут.
Сверхспособности Ким Ир Сена оказываются весьма похожи на магические способности буддийских монахов или даосских мудрецов, описанные в корейских исторических хрониках типа «Самгук Юса» или повести о Хан Гиль Доне, который тоже был не только благородным разбойником, но и выдающимся колдуном. Однако, как отмечает Ким Ён Сик, такая слава не говорила о массовой поддержке местным населением. Большинство корейцев было скорее довольно жизнью под японцами и карателей боялось больше, чем партизан. Особенно в «более цивилизованной» местности, чем Капсанские горы .
В 1939-1940 гг. Ким был уже командиром оперативного района (точнее « командиром 6-й дивизии 2-й армии 1-й полевой армии Северо-Восточной Объединенной антияпонской армии» ) и командовал всеми партизанскими отрядами в Кандо, так что пассажи северокорейских официальных историков имеют под собой некоторую почву. За одним важным исключением: Ким Ир Сен был не корейским партизаном, а китайским партизаном корейской национальности.
Кстати о корейцах на другой стороне. История о том, что на полях сражений Маньчжурии Ким Ир Сен встречался с лейтенантом Масао Такаги (впоследствии известным под корейским именем Пак Чжон Хи), относится к мифам, но будущий генерал армии РК и яростный сторонник захвата КНДР военной силой Ким Сок Вон (тогда известный как Канаяма Сякугэн) действительно с ним сталкивался, и более того, был неоднократно бит. Ким-Канаяма входил в подразделение Сётоку Нодзоэ, где, занимался непосредственно оперативной работой: точно известно, что именно он убил личного друга Ким Ир Сена и известного китайского партизана Ян Цзинъюя ., а затем, за этот и иные «подвиги» был удостоен ордена за заслуги из рук самого императора Хирохито .
Тем не менее решающий вклад в уничтожение партизан в Маньчжурии внес не он, а иной подчиненный Нодзоэ, полковник Кунио Фукубэ, который разработал комплексную программу борьбы. Кроме собственно карательных экспедиций она включала в себя засылку к партизанам провокаторов и шпионов, принудительное переселение населения из горных и лесных районов в так называемые «объединенные села», введение круговой поруки, паспортизацию населения и введение системы подорожных (при этом на паспортах вместо фотографии ставили отпечатки пальцев). Использовались «отряды самообороны» из числа прояпонски настроенных корейцев и японские переселенцы, поселения которых должны были давать отпор партизанам. Строились наблюдательные пункты, линии обороны и стратегические дороги, позволяющие быстро перебрасывать войска. Помимо экономической войны (японцы скупали все излишки продуктов с тем, чтобы местное население, отдавая продовольствие партизанам, этим обрекало себя на голод), велась идеологическая работа. Руководство партизан сманивали высокими постами в администрации, рядовых партизан - водкой и женщинами, используя для этого молодых проституток, а если их не было - порнографическими открытками .
Параллельно проводились акции устрашения. Чтобы запугать партизан и сочувствующее им население, японцы обезглавливали корейских партизанских лидеров и выставляли их головы напоказ . Деревни часто сжигались вместе с жителями, а судя по данным Ким Ён Сика, применяемые пытки сделали бы честь средневековью. И хотя рассказы северокорейской пропаганды о том, как каратели варили пособников партизан живьем в котлах, а затем заставляли остальных жителей деревни есть это вареное мясо, скорее всего фантазии, менее страшные вещи показательных казней - были.
Заложников тоже брали. Так, 6 апреля 1940 г. отряд Нодзоэ захватил в плен пять раненых корейских партизан, среди которых была Ким Хё Сон, выдавшая себя за жену Ким Ир Сена. Ее пытались использовать как приманку, чтобы заманить Ким Ир Сена в ловушку, однако их постигла неудача. Жена Ким Ир Сена была казнена .
Естественно, тактика Нодзоэ и Фукубэ постепенно давала плоды. Если в наиболее активный период своей деятельности с 1937 по 1940 гг. отряд Ким Ир Сена достигал численности в 300 человек, то начиная с мая 1939 г. он начинает сокращаться. Часть его доверенных лиц оказывается предателями , и за год до разгрома Объединенной Армии, Киму часто приходилось действовать, имея под своим командованием менее полусотни бойцов .
Снова началась полоса лишений и перемещение по тайге. Жизнь отряда того времени была воистину героической и во многом наложила отпечаток на менталитет тех, кто выжил. Камингс приводит достаточно много иллюстраций из «партизанской жизни», в том числе историю их начальника продслужбы, который умер от голода .
Но и в такой ситуации партизаны продолжали борьбу. Не случайно Камингс считает самым важным событием партизанской войны не рейд на Почхонбо, а сражение 13 -25 марта 1940 г., при Даймалугоу, когда 250 партизан под командованием Ким Ир Сена наголову разгромили преследовавший их специальный полицейский отряд Такаси Маэда, состоящий из 150 человек, в числе которых были и корейцы . Двухнедельная погоня японской «ягдкоманды» за партизанским отрядом по тайге, бездорожью и глубокому снегу могла бы стать сюжетом хорошего боевика. В ходе сражения сам Маэда и 58 членов его отряда были убиты, 17 человек перешли на сторону партизан, 13 японцев были взяты Кимом в плен . Помимо всего прочего партизаны получили большое количество оружия и амуниции.
Но время работало на японцев, и почти сразу же после того, как погиб его наставник и лучший друг Вэй Чжэнмин, Ким Ир Сен вместе с небольшой (примерно 25 человек) группой своих бойцов прорывается на север, переходит Амур и оказывается в Советском Союзе. По сведениям Со Дэ Сока, Ким Ир Сен рассказывал Вэй Чжэнмину о своих планах последовать примеру командира Чжоу Баочжуна, который бежал в приграничные с Маньчжурией области Советского Союза, и даже предлагал ему перебраться туда вместе, но Вэй не только отказался от этого предложения, но и пытался отговорить Кима . Поэтому на прорыв Ким пошел только после смерти наставника, так или иначе оказавшись последним активно действующим партизанским командиром.
19 марта 1941 года генерал Нодзоэ объявил окончание войны против партизан в Маньчжурии и распустил свой отряд, ликвидировавший за период 1932 - 1941 гг. 15 тысяч китайских и корейских партизан и подпольщиков .
Капитан Цзинь Жичэн
Точная дата перехода отряда Ким Ир Сена на советскую территорию неизвестна. Западные и южнокорейские авторы обычно указывают март 1941 г., но согласно данным сборника «ВКП (б), Коминтерн и Корея» (с. 739-743), Ким перешел советскую границу в октябре 1940 г., а в январе 1941 г. вместе с другими перебежчиками даже подготовил для советских властей доклад о состоянии дел у маньчжурских партизан .
Кстати, этот доклад ставит точку в дискуссии о партизанском происхождении Ким Ир Сена, упомянутого в документах под именем Цзинь Жичэн (китайское чтение иероглифов, составляющих его имя). Написанный им в соавторстве с другими партизанскими командирами отчет и ряд иных документов однозначно подтверждают тот факт, что партизанский командир с таким именем действительно существовал и является тем же самым лицом, что и руководитель КНДР Ким Ир Сен. Иное дело, что документы развенчивают и северокорейский государственный миф о многочисленной партизанской армии, руководимой товарищем Ким Ир Сеном и никогда не покидавшей пределов Корейского полуострова.
По словам В. Н. Дмитриевой (со ссылкой на человека, который их принимал), когда остатки отряда Ким Ир Сена перешли советскую границу, они были настолько измождены и покрыты болячками, что их первым делом направили в баню на санобработку. Сам Ким Ир Сен еще не говорил по-русски и только повторял: «Я партизан, я партизан».
После перехода границы злоключения Ким Ир Сена не кончились. Как и все перебежчики, он был подвергнут интенсивным допросам и проверялся на предмет шпионажа . Но так как имя его к этому времени уже пользовалось определенной известностью благодаря многочисленным слухам о его подвигах и «разоблачительным» статьям японцев, процедура проверки в лагере интернированных не была долгой, и вскоре Ким Ир Сен стал слушателем курсов при Хабаровском пехотном училище, на которых он учился до весны 1942 г. .
По окончании училища в Хабаровске, он и его «однокашники» (Ким Ир, Ким Чхэк, Пак Чон Э) стали офицерами Красной Армии все в той же 88-й бригаде. Ким Ир Сен стал командиром одного из четырех батальонов, состоящего в основном из партизан-корейцев, и к 1945 г. дослужился до звания капитана советской армии и помощника начальника политотдела дивизии по комсомолу.
Те, кто сталкивался с Кимом в этот период, отмечают его усердие и коммуникабельность. Являясь самым старшим по воинскому званию среди корейцев 88-й бригады, Ким Ир Сен стал своеобразным центром, вокруг которого сгруппировались остальные офицеры-корейцы . Его неоднократно отмечали в приказах за успехи в овладении русским языком , а единственное известное нарекание было связано с жалобой одного из русских офицеров на то что солдаты из числа бывших маньчжурских партизан не выполняют его приказания без санкции Ким Ир Сена .
По данным японской разведки, Ким прошел специальное обучение в местечке Океанское возле Владивостока и дважды посещал Москву для координации действий антияпонских партизан в Маньчжурии. Однако среди корейцев, направленных в Маньчжурию для организации партизанской войны Ким Ир Сена не было .
Об участии Ким Ир Сена в Великой Отечественной войне сведения обычно не приводятся, однако существуют две версии. Согласно одной (ее придерживается А. Ланьков), во время войны Ким Ир Сен не покидал расположение бригады и не выезжал за рубеж.
Согласно еще одной, наиболее интересной, версии, Ким Ир Сен воевал и принимал участие в Сталинградской битве, где находился в подчинении генерала И. М. Чистякова, который командовал там 21-ой дивизией во время битвы на Волге, а затем 25-ой во время операции в Северной Корее после объявления Советским Союзом войны Японии. Считается, что именно будучи под командованием Чистякова Ким познакомился с генералом П. Л. Романенко, который впоследствии принимал активное участие в строительстве северокорейского режима. Этой версии придерживаются некоторые южнокорейские историки, в том числе Со Дэ Сок и Ким Ён Сик. Г. Хендерсон тоже поддерживает «сталинградскую версию», ссылаясь на книгу японского историка Цубоэ Сэнги «10 лет освобожденной Северной Кореи», Токио, 1956 г. .
Интересная деталь: 29 августа 1945 за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с японскими агрессорами и проявленные при этом доблесть и мужество» 257 офицеров и солдат 88-й бригады были награждены орденами и медалями СССР. 10 офицеров бригады во главе с комбригом Чжоу Баочжуном удостоились ордена Красного Знамени, в том числе три корейца: командир 1-го батальона капитан Ким Ир Сен, замполит 2-го батальона капитан Ким Чхэк, замполит 3-го батальона капитан Ан Гиль .
В приказе, правда, все они проходили под своими китайскими именами . Это говорит о том, что в то время и сам Ким Ир Сен, и советские власти, воспринимали его не как руководителя корейских партизан, а как представителя партизанских сил, действовавших на территории Китая и вытесненных из Маньчжурии в СССР, - этнического корейца, сражающегося в рядах китайского антияпонского сопротивления и командующего отрядом, состоящим из представителей одной с ним национальности.
Этот момент можно было бы истолковать в пользу сталинградской версии, однако все-таки не очень понятно, идет ли речь о своего рода «плановом» награждении, которое было характерно не для военных, а скорее - для послевоенных лет, о награждении за заслуги, совершенные Кимом непосредственно в период его пребывания в Советском Союзе, или для обоснования столь высокой награды были учтены все его заслуги, в т. ч. - и партизанские.
В связи с этим вопрошаю знающих: насколько в то время была распространена практика награждения высокими боевыми орденами и медалями тех, кто воевал против фашизма, но не непосредственно под флагом СССР?
Даже в советских источниках 1950-х - 1970-х годов список заслуг Ким Ир Сена со товарищи достаточно скромен . Точнее, в описаниях его действий довольно много пафоса, но маловато фактов. Типичный пример: «В соответствии с решениями совещаний руководящих кадров Корейской Народно-революционной армией были проведены значительные операции: в октябре 1937 г. в уезде Динъюй; в апреле и августе 1938 г. - в уезде Линьцзян. В марте-июне 1939 г. партизаны развернули боевые действия в Корее - в районе Капсана и Мусана. Серьезный урон японской военщине был нанесен партизанами в марте 1940 г. в уезхде Хэлун и в Хунцине» .
Момент этот трактуют по-разному. Те, кто относится к нему неприязненно, говорят, что он не имел никаких заслуг в партизанском движении и отсиживался по углам (выпуская из виду то, что в описываемый период никто из иных партизанских руководителей тоже не прославился). Остальные обращают внимание на то, что партизаны делали, то, что могли, не будучи самоубийцами.
До 1936 года Ким участвует в основном в мелких, незначительных кампаниях в Ляоингоу и Дунгуане, а наиболее прославленный период его партизанской деятельности начинается именно в 1936 году.
4 октября 1936 г. Ким Ир Сен впервые попал на страницы газеты Чосон ильбо., где была опубликована статья о рейде 40 "красных бандитов" во главе с Ким Ир Сеном в деревню Шилюдаогоу в Маньчжурии, в ходе которого был ограблен крестьянин по имени Пак Хун Ян . Прояпонская пресса стремилась выставить его разбойником, жертвами которого являлись, в первую очередь, не японцы, а корейские крестьяне. Однако очень скоро Ким заставил говорить о себе всерьез.
В книге Со Дэ Сока описывается ряд столкновений партизан с отрядами карателей в 1937 году, в которых Ким показывает себя действительно талантливым командиром. Так, в конце февраля 1937 г. неподалеку от горы Пэктусан отряд Ким Ир Сена вместе с китайским отрядом Цао Гоаня в ходе нескольких сражений уничтожили подразделение карателей. Особенно важным и интересным в тактическом плане было сражение 26 февраля 1937 года у города Лиминшуй, в ходе которого небольшому отряду партизан удалось заманить карателей в горную местность, где на одном из заснеженных холмов, укрывшись белыми тряпками, японцев поджидала основная часть партизанского отряда из 250 человек. Партизаны Кима и Цао Гоана убили 13 и ранили 14 японских солдат. Кроме того 17 японцев, включая лейтенанта Мураяма Масасигэ, были взяты в плен .
4 июня 1937 года от 70 до 200 партизан под командованием Кима пересекли корейско-китайскую границу и рано утром внезапно атаковали небольшой городок Почхонбо, уничтожив местный жандармский пост в составе девяти человек .и некоторые японские учреждения .
Отряд Кима находился в захваченном городке до утра следующего дня, «проведя реквизиции» на сумму 4000 йен и причинив ущерба в общей сложности на сумму в 16.000 йен, двинулся в обратную сторону. Ошарашенная подобной наглостью японская полиция бросилась в погоню за партизанами и настигла Кима в тот же день у реки Ялу, однако бой, который закончился для них довольно плачевно: 7 полицейских, включая командира отряда Окаву, были убиты. В японских источниках это событие фигурировало как «инцидент в Хесанчжине».
Через два дня Ким атаковал японский наблюдательный пост в районе горы Пактусан и успешно избежал карательной операции, проведенной японской жандармерией , а 9 июня 1937 года отряд Кима вместе с отрядом другого корейского партизана Чхве Хёна совершили рейд на охранную заставу Йокоямской лесопилки, в результате которого было убито более 10 и взято в плен 9 японских полицейских, не говоря уже об оружии и амуниции .
Хотя военно-тактическая польза от налета была минимальной, эта акция была одной из немногих, совершенных на территории собственно Кореи, причем не в глуши капсанских гор, которая никого не интересовала (в Капсане японскую полицию контрабандисты опиума волновали больше, чем партизаны ), а в «окультуренных регионах». Такого ни до, ни после Кима не делал никто.
Именно из-за этого слухи о полководце Ким Ир Сене начали расползаться по стране, положив начало последующей мифологизации его образа. Ким Ён Сик приводит несколько легенд о Ким Ир Сене. То он превращается в тигра и убивает 10 японцев в один прием, то становится драконом и обитает на дне озера, то создает 100 своих двойников, которые атакуют японцев в ста разных местах одновременно. В иных «партизанских историях» Ким Ир Сен летает на облаках, добывает из ничего 4000 комплектов военной формы и даже может, написав нечто на листке бумаги и бросив этот листок в реку, превратить его в мост, по которому партизаны переправляются через бурный поток. Когда же по мосту пытаются пройти японцы, он превращается снова в листок бумаги, а враги тонут.
Сверхспособности Ким Ир Сена оказываются весьма похожи на магические способности буддийских монахов или даосских мудрецов, описанные в корейских исторических хрониках типа «Самгук Юса» или повести о Хан Гиль Доне, который тоже был не только благородным разбойником, но и выдающимся колдуном. Однако, как отмечает Ким Ён Сик, такая слава не говорила о массовой поддержке местным населением. Большинство корейцев было скорее довольно жизнью под японцами и карателей боялось больше, чем партизан. Особенно в «более цивилизованной» местности, чем Капсанские горы .
В 1939-1940 гг. Ким был уже командиром оперативного района (точнее « командиром 6-й дивизии 2-й армии 1-й полевой армии Северо-Восточной Объединенной антияпонской армии» ) и командовал всеми партизанскими отрядами в Кандо, так что пассажи северокорейских официальных историков имеют под собой некоторую почву. За одним важным исключением: Ким Ир Сен был не корейским партизаном, а китайским партизаном корейской национальности.
Кстати о корейцах на другой стороне. История о том, что на полях сражений Маньчжурии Ким Ир Сен встречался с лейтенантом Масао Такаги (впоследствии известным под корейским именем Пак Чжон Хи), относится к мифам, но будущий генерал армии РК и яростный сторонник захвата КНДР военной силой Ким Сок Вон (тогда известный как Канаяма Сякугэн) действительно с ним сталкивался, и более того, был неоднократно бит. Ким-Канаяма входил в подразделение Сётоку Нодзоэ, где, занимался непосредственно оперативной работой: точно известно, что именно он убил личного друга Ким Ир Сена и известного китайского партизана Ян Цзинъюя ., а затем, за этот и иные «подвиги» был удостоен ордена за заслуги из рук самого императора Хирохито .
Тем не менее решающий вклад в уничтожение партизан в Маньчжурии внес не он, а иной подчиненный Нодзоэ, полковник Кунио Фукубэ, который разработал комплексную программу борьбы. Кроме собственно карательных экспедиций она включала в себя засылку к партизанам провокаторов и шпионов, принудительное переселение населения из горных и лесных районов в так называемые «объединенные села», введение круговой поруки, паспортизацию населения и введение системы подорожных (при этом на паспортах вместо фотографии ставили отпечатки пальцев). Использовались «отряды самообороны» из числа прояпонски настроенных корейцев и японские переселенцы, поселения которых должны были давать отпор партизанам. Строились наблюдательные пункты, линии обороны и стратегические дороги, позволяющие быстро перебрасывать войска. Помимо экономической войны (японцы скупали все излишки продуктов с тем, чтобы местное население, отдавая продовольствие партизанам, этим обрекало себя на голод), велась идеологическая работа. Руководство партизан сманивали высокими постами в администрации, рядовых партизан - водкой и женщинами, используя для этого молодых проституток, а если их не было - порнографическими открытками .
Параллельно проводились акции устрашения. Чтобы запугать партизан и сочувствующее им население, японцы обезглавливали корейских партизанских лидеров и выставляли их головы напоказ . Деревни часто сжигались вместе с жителями, а судя по данным Ким Ён Сика, применяемые пытки сделали бы честь средневековью. И хотя рассказы северокорейской пропаганды о том, как каратели варили пособников партизан живьем в котлах, а затем заставляли остальных жителей деревни есть это вареное мясо, скорее всего фантазии, менее страшные вещи показательных казней - были.
Заложников тоже брали. Так, 6 апреля 1940 г. отряд Нодзоэ захватил в плен пять раненых корейских партизан, среди которых была Ким Хё Сон, выдавшая себя за жену Ким Ир Сена. Ее пытались использовать как приманку, чтобы заманить Ким Ир Сена в ловушку, однако их постигла неудача. Жена Ким Ир Сена была казнена .
Естественно, тактика Нодзоэ и Фукубэ постепенно давала плоды. Если в наиболее активный период своей деятельности с 1937 по 1940 гг. отряд Ким Ир Сена достигал численности в 300 человек, то начиная с мая 1939 г. он начинает сокращаться. Часть его доверенных лиц оказывается предателями , и за год до разгрома Объединенной Армии, Киму часто приходилось действовать, имея под своим командованием менее полусотни бойцов .
Снова началась полоса лишений и перемещение по тайге. Жизнь отряда того времени была воистину героической и во многом наложила отпечаток на менталитет тех, кто выжил. Камингс приводит достаточно много иллюстраций из «партизанской жизни», в том числе историю их начальника продслужбы, который умер от голода .
Но и в такой ситуации партизаны продолжали борьбу. Не случайно Камингс считает самым важным событием партизанской войны не рейд на Почхонбо, а сражение 13 -25 марта 1940 г., при Даймалугоу, когда 250 партизан под командованием Ким Ир Сена наголову разгромили преследовавший их специальный полицейский отряд Такаси Маэда, состоящий из 150 человек, в числе которых были и корейцы . Двухнедельная погоня японской «ягдкоманды» за партизанским отрядом по тайге, бездорожью и глубокому снегу могла бы стать сюжетом хорошего боевика. В ходе сражения сам Маэда и 58 членов его отряда были убиты, 17 человек перешли на сторону партизан, 13 японцев были взяты Кимом в плен . Помимо всего прочего партизаны получили большое количество оружия и амуниции.
Но время работало на японцев, и почти сразу же после того, как погиб его наставник и лучший друг Вэй Чжэнмин, Ким Ир Сен вместе с небольшой (примерно 25 человек) группой своих бойцов прорывается на север, переходит Амур и оказывается в Советском Союзе. По сведениям Со Дэ Сока, Ким Ир Сен рассказывал Вэй Чжэнмину о своих планах последовать примеру командира Чжоу Баочжуна, который бежал в приграничные с Маньчжурией области Советского Союза, и даже предлагал ему перебраться туда вместе, но Вэй не только отказался от этого предложения, но и пытался отговорить Кима . Поэтому на прорыв Ким пошел только после смерти наставника, так или иначе оказавшись последним активно действующим партизанским командиром.
19 марта 1941 года генерал Нодзоэ объявил окончание войны против партизан в Маньчжурии и распустил свой отряд, ликвидировавший за период 1932 - 1941 гг. 15 тысяч китайских и корейских партизан и подпольщиков .
Капитан Цзинь Жичэн
Точная дата перехода отряда Ким Ир Сена на советскую территорию неизвестна. Западные и южнокорейские авторы обычно указывают март 1941 г., но согласно данным сборника «ВКП (б), Коминтерн и Корея» (с. 739-743), Ким перешел советскую границу в октябре 1940 г., а в январе 1941 г. вместе с другими перебежчиками даже подготовил для советских властей доклад о состоянии дел у маньчжурских партизан .
Кстати, этот доклад ставит точку в дискуссии о партизанском происхождении Ким Ир Сена, упомянутого в документах под именем Цзинь Жичэн (китайское чтение иероглифов, составляющих его имя). Написанный им в соавторстве с другими партизанскими командирами отчет и ряд иных документов однозначно подтверждают тот факт, что партизанский командир с таким именем действительно существовал и является тем же самым лицом, что и руководитель КНДР Ким Ир Сен. Иное дело, что документы развенчивают и северокорейский государственный миф о многочисленной партизанской армии, руководимой товарищем Ким Ир Сеном и никогда не покидавшей пределов Корейского полуострова.
По словам В. Н. Дмитриевой (со ссылкой на человека, который их принимал), когда остатки отряда Ким Ир Сена перешли советскую границу, они были настолько измождены и покрыты болячками, что их первым делом направили в баню на санобработку. Сам Ким Ир Сен еще не говорил по-русски и только повторял: «Я партизан, я партизан».
После перехода границы злоключения Ким Ир Сена не кончились. Как и все перебежчики, он был подвергнут интенсивным допросам и проверялся на предмет шпионажа . Но так как имя его к этому времени уже пользовалось определенной известностью благодаря многочисленным слухам о его подвигах и «разоблачительным» статьям японцев, процедура проверки в лагере интернированных не была долгой, и вскоре Ким Ир Сен стал слушателем курсов при Хабаровском пехотном училище, на которых он учился до весны 1942 г. .
По окончании училища в Хабаровске, он и его «однокашники» (Ким Ир, Ким Чхэк, Пак Чон Э) стали офицерами Красной Армии все в той же 88-й бригаде. Ким Ир Сен стал командиром одного из четырех батальонов, состоящего в основном из партизан-корейцев, и к 1945 г. дослужился до звания капитана советской армии и помощника начальника политотдела дивизии по комсомолу.
Те, кто сталкивался с Кимом в этот период, отмечают его усердие и коммуникабельность. Являясь самым старшим по воинскому званию среди корейцев 88-й бригады, Ким Ир Сен стал своеобразным центром, вокруг которого сгруппировались остальные офицеры-корейцы . Его неоднократно отмечали в приказах за успехи в овладении русским языком , а единственное известное нарекание было связано с жалобой одного из русских офицеров на то что солдаты из числа бывших маньчжурских партизан не выполняют его приказания без санкции Ким Ир Сена .
По данным японской разведки, Ким прошел специальное обучение в местечке Океанское возле Владивостока и дважды посещал Москву для координации действий антияпонских партизан в Маньчжурии. Однако среди корейцев, направленных в Маньчжурию для организации партизанской войны Ким Ир Сена не было .
Об участии Ким Ир Сена в Великой Отечественной войне сведения обычно не приводятся, однако существуют две версии. Согласно одной (ее придерживается А. Ланьков), во время войны Ким Ир Сен не покидал расположение бригады и не выезжал за рубеж.
Согласно еще одной, наиболее интересной, версии, Ким Ир Сен воевал и принимал участие в Сталинградской битве, где находился в подчинении генерала И. М. Чистякова, который командовал там 21-ой дивизией во время битвы на Волге, а затем 25-ой во время операции в Северной Корее после объявления Советским Союзом войны Японии. Считается, что именно будучи под командованием Чистякова Ким познакомился с генералом П. Л. Романенко, который впоследствии принимал активное участие в строительстве северокорейского режима. Этой версии придерживаются некоторые южнокорейские историки, в том числе Со Дэ Сок и Ким Ён Сик. Г. Хендерсон тоже поддерживает «сталинградскую версию», ссылаясь на книгу японского историка Цубоэ Сэнги «10 лет освобожденной Северной Кореи», Токио, 1956 г. .
Интересная деталь: 29 августа 1945 за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с японскими агрессорами и проявленные при этом доблесть и мужество» 257 офицеров и солдат 88-й бригады были награждены орденами и медалями СССР. 10 офицеров бригады во главе с комбригом Чжоу Баочжуном удостоились ордена Красного Знамени, в том числе три корейца: командир 1-го батальона капитан Ким Ир Сен, замполит 2-го батальона капитан Ким Чхэк, замполит 3-го батальона капитан Ан Гиль .
В приказе, правда, все они проходили под своими китайскими именами . Это говорит о том, что в то время и сам Ким Ир Сен, и советские власти, воспринимали его не как руководителя корейских партизан, а как представителя партизанских сил, действовавших на территории Китая и вытесненных из Маньчжурии в СССР, - этнического корейца, сражающегося в рядах китайского антияпонского сопротивления и командующего отрядом, состоящим из представителей одной с ним национальности.
Этот момент можно было бы истолковать в пользу сталинградской версии, однако все-таки не очень понятно, идет ли речь о своего рода «плановом» награждении, которое было характерно не для военных, а скорее - для послевоенных лет, о награждении за заслуги, совершенные Кимом непосредственно в период его пребывания в Советском Союзе, или для обоснования столь высокой награды были учтены все его заслуги, в т. ч. - и партизанские.
В связи с этим вопрошаю знающих: насколько в то время была распространена практика награждения высокими боевыми орденами и медалями тех, кто воевал против фашизма, но не непосредственно под флагом СССР?