Культура традиционных и первобытных обществ. Часть 1/2

[sergeypilipenko]

История мировых культур. Культуры древности. Лекция 3. 1997 год.



«Первобытными» принято было именовать всех людей, живущих вне цивилизации, хотя и со своей культурой. Так говорили в XIX веке, а в XX веке терминология несколько изменилась. «Первобытными» стали называть общества, до нас не дошедшие и изучаемые методами археологии, а «традиционными» (находя притом очень много пересечений) - существующие ныне, которые изучаются методами этнографии. Потому, например, культура Триполья (неолит России) считается культурой общества первобытного, а культура пигмеев Верхнего Конго и австралийских аборигенов - культурой общества традиционного.

Культура традиционного общества необычайно монолитна. Она характеризуется монистичностью (нерасчлененностью) сознания ее носителей, что не есть недостаток. На протяжении тысячелетий люди с таким сознанием создавали и культуры, и цивилизации. Видимо, в этих системах культура не только выстраивалась от начального культа (вспомним гипотезу П. А. Флоренского, что каждая культура порождается культом; неслучайно это - однокоренные слова), но и составляла с ним (культом) единое целое. То есть, культ был не только стартом, точкой отсчета культуры, как у нас и других, ныне существующих культур, но и остается живым стержнем культуры. Роль искусства в традиционных культурах исключительно высока, а его функции многообразны.

Во-первых, это функция культовая, богослужебная, которую искусство выполняло еще недавно и даже в какой-то степени выполняет и сейчас (так, в настоящее время у нас явно наблюдается расцвет иконописания). Заметим, что большая часть современного искусства вышла из культовой сферы.

Во-вторых, это функция эстетическая. Ее почти все искусство сохранило по сию пору, хотя есть авторы и теоретики антиэстетического искусства. Однако сколь омерзительным ни было бы творение такого художника, оно тоже несет своего рода эстетическую функцию.

В-третьих, это функция дидактическая (т. е. функция образования и воспитания). Ею искусство обладало еще в недавнем прошлом. Необходимость воспитательной функции искусства признавалась еще в XIX веке, а многие даже настаивали на ней. Правда, в XX веке воспитательная функция искусства стала восприниматься негативно (если удается проследить ее в каком-либо произведении искусства, ему тут же отказывают в праве быть оным).

В-четвертых, это функция познавательная. Искусство покрывает собою науку. Философия сложилась, а на самом деле выделилась из искусства не ранее VII века до Р.Х., т. е. уже в «осевое время», согласно К. Ясперсу. Наука же окончательно выделилась из философии только в эпоху Возрождения, а средневековая наука в значительной степени еще представляла собой часть философии, в т. ч. и в сознании ученых. Таким образом, процесс этот был длительным. Сейчас искусство окончательно утратило познавательную функцию, но не удивительно, что оно столь долго ею владело.

В-пятых, это функция производственная - полное или почти полное совпадение искусства и ремесла. Античный или средневековый человек, не говоря уже о человеке более ранних исторических периодов, мог в крайнем случае согласиться, что искусством является не всякое ремесло. Но то, что искусство - это ремесло, для него было совершенно очевидно. Производственная функция искусства сохранялась и в эпоху Возрождения. Даже автономизация ценностей (основной результат этой эпохи) не смогла разрушить эту функцию искусства в силу артистизма Возрождения, т. е. его стремления к виртуозному профессионализму. А уж в чуть более ранний период - в Средневековье - каждый подмастерье, сдавая экзамен на звание мастера, должен был представить образцовое изделие, называемое по-французски просто «шедевр» («chef-d'œuvre»)!

Например, великий скульптор Раннего Возрождения Донателло делал не только статуи, но и «кассоне», т. е. свадебные сундуки (такова была итальянская традиция - у порядочной невесты должен был быть красивый сундук с приданым). Бывали живописные кассоне, бывали резные с потрясающим скульптурным рельефом. Сейчас они - достояние лучших коллекций и крупнейших музеев, в т. ч. Эрмитажа. В то время мастеру-живописцу самого высокого класса было не зазорно за соответствующий его мастерству гонорар расписать кассоне, а мастеру-скульптору сделать рельефный кассоне.

Ремесло и искусство окончательно разошлись в Западной Европе в XVII веке, а у нас в XVIII веке, что вызывало значительную скорбь. Например, выдающийся английский эстетик и теоретик искусства Вильям Моррис в середине XIX века призывал к развернутому движению против промышленности, против стандартизации вещей, выстраивая свою эстетику от жизни средневекового человека, который был реально окружен произведениями искусства, потому что тогда вся продукция была уникальна.

В России очень мощный импульс пафоса Морриса ощущался в эпоху бурного промышленного подъема - в эпоху модерна (в предреволюционные годы). Например, Абрамцевские мастерские выпускали майоликовые серии работ М. А. Врубеля, придерживаясь принципа: не делать больше определенного числа экземпляров. Потому, хотя тиражировать майолику можно было (формы ведь есть), делали только 6-8 копий. Конечно, то были произведения прикладного искусства, но также и элементы ремесла. Врубель изменял цвет глазури, и каждая следующая серия выпускалась по той же форме, однако в совершенно другом цветовом решении. В итоге вещей было выпущено немного, и сейчас они стали достоянием лучших коллекций.

То, что искусство включало в себя ремесло, видно по орудиям труда, которые находят археологи. Я видел довольно много красивых древних орудий труда из различных материалов, в т. ч. из полированного камня, но мне навсегда запомнилась неолитическая пешня, найденная археологами в верховьях Волги. Этим инструментом пробивают дырки во льду при подледном лове рыбы. Нижняя рабочая часть пешни была сточена - ею работали, а потом бросили, потому что она раскололась. Но обломки лежали рядом, ее легко удалось собрать. Форма верхней части пешни была столь совершенна, что удовлетворила бы любого искусствоведа. Кроме того, пешня была покрыта виртуозным орнаментом, который мог иметь, а мог и не иметь магического значения. Хотя вообще любой орнамент имеет культовое происхождение, в обыденном же сознании владельца данной пешни он мог уже не сохранить своего значения и восприниматься просто как украшение.

Применительно к некоторым ремесленным изделиям требование красивого внешнего вида оставалось неизменным почти во все эпохи. Оружие, например, очень редко бывало антиэстетичным.

Монотеизм или политеизм. Вопрос первичности

Итак, человек традиционного общества обладал целостным сознанием. На чем оно строилось? Надо сказать, что позитивистская наука XIX века еще с эпохи Просвещения по инерции считала, что первоначальный человек представлял собой tabula rasa (белый лист), на котором в процессе эволюции было все нарисовано, в т. ч. и религия. Отсюда явилась необходимость в религиоведении. И положить ряд концепций возникновения религии в основу религиоведения поторопились гораздо раньше, чем в основу этнографии.

Первая более или менее научная концепция происхождения религии - концепция Тайлора. Эдуард Бернетт Тайлор (1832-1917) - автор огромного труда «Первобытная культура». Но, несмотря на то, что труд опирается на фактический материал, концепция в нем бежит впереди факта, что вообще характерно для позитивистской науки, обычно вопреки стремлению ученых. Данная тенденция вытекает из эволюционизма Просвещения и присуща отнюдь не только гуманитарным наукам, но и естественным в значительной степени. Например, Чарлз Дарвин написал более чем 1000-страничную книгу «Происхождение видов путем естественного отбора»… и не описал в ней происхождения хотя бы одного биологического вида, демонстрируя тем самым чистейшей воды идеологический подход.

Тайлоровская концепция анимизма (от латинского «anima» - «душа») предполагает, что человек под воздействием страха перед стихиями анимировал, т. е. одушевлял силы природы. Заметим, что ученые действительно собрали достаточно солидный материал о том, что стихии мира воспринимаются традиционным человеком как существа высшего порядка, как сила, обладающая, может быть, даже личностью. О таком отношении свидетельствовали древние тексты, а также ранние этнографические наблюдения.

Затем появилась целая серия концепций происхождения религии. Т. н. «мифологическая школа» подвергла тщательному изучению все мифы и накопила колоссальный материал, но в ее основе лежали анимистические представления Тайлора. Крупнейший представитель мифологической школы на Западе - Дж. Фрэзер (1854-1941), а в России - А. Н. Афанасьев (1826-1871). Его книга «Поэтические воззрения славян на природу» - основной комплекс сведений о славянском язычестве. В мифологической школе преобладает взгляд на миф как на описание некогда совершавшихся культовых действий.

Существовала также концепция фетишизма, основанная на идее обожествления неодушевленного предмета, и концепция тотемизма, обожествлявшая мифических предков (ими могли быть животные, растения и пр.).

Появилась концепция Зигмунда Фрейда (1856-1939), согласно которой возникновение религии есть сублимация, т. е. подавление и направление в другое русло сексуальной энергии.

Марксистское представление о возникновении религии зиждилось на том, что религия есть отражение общественного сознания. Тем самым религиоведение приобрело классовую окраску. Впрочем, марксисты не утруждали себя разработкой религиоведческой доктрины. Они объявили марксизм последним и безусловно верным учением, и просто отбирали то, что им годилось, из наработанного предшественниками. В итоге марксистская концепция возникновения религии являет собой некую сумму, сложенную из кусков предшествующих концепций.

Согласно этой концепции, прежде всего в первобытном обществе появляется фетишизм, на более высоких стадиях первобытнообщинного строя появляется тотемизм, анимизм возникает только на последних стадиях первобытнообщинной системы в процессе начавшегося классообразования. Уже в классовом обществе анимизм порождает сложные мифологические системы. И лишь на очень высоких фазах классового общества политеизм (многобожие) сменяется монотеизмом (единобожием).

Однако случаев реального фетишизма не наблюдал ни один ученый. Я вообще не представляю себе человека, поклоняющегося неодушевленному предмету как таковому. Любому подобному примеру наверняка можно найти объяснение в том смысле, что перед нами символ. Например, во всех армиях мира особым почтением окружено знамя. На этом основании военных людей на протяжении многих веков и даже тысячелетий (например, римлян с их орлами легионов) следовало бы признать фетишистами. Но очевидно, что дело не в куске ткани, а в тех культурных, исторических и прочих символах, которые в ней воплощены, как и в римском орле.

Тотемистические представления удавалось наблюдать в Австралии и Северной Америке. Тем не менее, новейший этнографический материал позволяет предполагать, что и там он представляет собой лишь поверхностный слой религиозных представлений.

Что же касается анимизма, то надо признать, что анимизм есть в некотором смысле составляющая любой религиозной системы. В том числе, не чужды анимизма и высшие религиозные системы, строго монотеистические (такие, как иудаизм или христианство). Одушевление стихий, природы зависит лишь от того, каким образом человек проводит эту анимистическую линию, что для него - причина, а что - следствие. Вопрос в том, как человек пришел к одушевлению стихий: из состояния первобытной безрелигиозности, из пантеистического одушевления целостной природы или же из первоначального представления о высшем духе - Творце, слугами которого являются эти стихии.

Фрейдистское представление марксизм не сохранил. Наши марксисты-ленинцы фрейдизм возмущенно отвергли, хотя многие западные марксисты его приняли.

Легче всего опровергнуть представление марксизма о возникновении монотеизма на высоких фазах развития классовых обществ. Оно опровергается историческим материалом. Близки к монотеизму древние арии. Тем не менее было бы некоторой натяжкой считать высокоцивилизованным крошечное государство Арьошайана с традиционной аристократической системой и символическим монархом Кави Виштаспой, где проповедовал Заратуштра.

Несомненно, древние евреи - создатели высокой культуры и своеобразной цивилизации, о чем свидетельствует культ Соломонова храма и прежде всего Библия. Одной Библии достаточно, чтобы прославить любой народ! Но все это создал народ, уже почитавший единого Бога. А на момент утверждения монотеизма, т. е. на момент Исхода древние евреи - отсталый скотоводческий этнос Древнего Востока, знающий только две животноводческие культуры (осла и козу) и кое-какое примитивное земледелие. И это на фоне мощнейших тогда цивилизаций Египта и Месопотамии. Таким образом, сначала монотеизм, потом культура, а никак не наоборот!

Что касается ислама, то он создал значительную культуру, особенно культуру слова. Подсчитано, что дошедшая до нас мусульманская поэзия по объему в полтора раза превосходит все, что оставили нам поэты всех остальных культур. Но это тоже было потом, а в конце VI века на момент жизни Мохаммеда арабы в Аравии - примитивные скотоводы, да к тому же традиционные разбойники на караванных путях. То есть, опять же сначала монотеизм и только потом культура и цивилизация!

Точке зрения прогрессистов противостоит точка зрения Библии, в которой монотеизм полагается первичным, а политеизм вторичным. Можно встретить утверждение, что каждая победившая система богов объявляет предшествующих богов злыми духами. Есть даже такое церковно-славянское высказывание: «Боги язык бесове суть», т. е., «боги язычников - демоны». Однако это не господствующая точка зрения. Не так редко представление, что боги язычников - это вообще духи, а духи бывают, как известно, не только темными, но и светлыми. Все единобожные системы духов не очень почитают, но принимают уважительно (ангелы есть в любой из этих систем).

Другая точка зрения, принадлежавшая средневековой науке: многие боги язычников - это достойные правители, старейшины, судьи, герои, которых люди, забывшие истинного Бога, по глупости, а не по злой воле обожествили, вместо того чтобы просто благоговейно хранить о них добрую память. Те, кого в той или иной степени считали провозвестниками будущего христианства, изображались на фресках христианских храмов античного мира. В церковных росписях можно найти философов Платона и Аристотеля, поэта Вергилия, хотя все они - безусловно, язычники. Изображение языческих жриц (сивилл) есть старинная христианская традиция, а не только западная. Например, они встречаются в росписях папертей (крытых галерей) Благовещенского собора Московского Кремля. В собрании Московского музея Андрея Рублева находится картина, на которой изображен Зевс, причем без нимба, потому это не икона, а скорее исторический портрет, выполненный в иконной технике на доске темперой (род краски). Совершенно ясно, что в русском православном обществе конца XVII века верховный олимпиец мог попасть на иконную доску только в качестве прославленного благочестивого правителя Древности. Подобных представлений в той или иной степени придерживаются различные монотеистические системы. Кстати, хотя человек относится к ангелам, как к существам высокого совершенства и безупречного благочестия, хотя ангелы - герои Ветхого Завета (ангел, как известно, благовествует Деве Марии; и тот же самый ангел Гавриил, согласно Корану, благовествует Мохаммеду), монотеистические системы очень мало пишут об ангелах, дабы избежать рецидивов политеизма.

В религиоведении, а также в значительной степени в богословии существует т. н. «концепция повреждения». В этой концепции, первоначальный человек (в полном соответствии с библейским рассказом) был монотеистом на уровне информации, а не на уровне веры. Адам и Ева до грехопадения и изгнания из земного рая находились в непосредственном богообщении. Для них это была информация, уверовать им не было нужды. В дальнейшем люди сохранили память о едином Боге, которая постепенно из поколения в поколение утрачивалась, повреждалась.

Очевидно, что информация утрачивается всегда. Есть непреложная норма суфийских систем (систем мистического ислама), утверждающая, что ученик никогда не может обладать всем знанием своего учителя. Из этого суфии не делали вывода, что ученик не может оказаться выше своего учителя (у ученика долгая жизнь, у него может быть второй учитель, может быть собственный опыт, в т. ч. мистический). Но они полагали, что воспринять все, чем владеет учитель, как бы охотно последний ни делился с учеником, невозможно.

Однако есть аргумент и более серьезный, лежащий не во многовековой воспитательной традиции, а в теории информации. Известно, что информация, как и все в материальном мире, подвержена энтропии. И аргументом в пользу концепции повреждения служат просто Второе и Третье начала термодинамики. Концепция повреждения информационно обоснована. Можно даже ввести соответствующие коэффициенты и попытаться подсчитать, с какой скоростью убывает информация.

В Библии мы отчетливо видим повреждение информации. Так, уже во втором поколении оказалось возможным убийство человеком человека и ложь, покрывающая это убийство (преступление Каина). Еще пара поколений - и человек, который, согласно Библии, исходно был моногамен, изобретает многоженство (праотец Ламех). Еще некоторое время - и все человечество впадает в такое нечестие, что устраняется Потопом, за исключением семьи праведного Ноя.

Но в Библии мы видим, что иногда поврежденная информация все же восстанавливается, хотя Библия не дает исчерпывающего ответа, каким образом это происходит. Несомненно, Ной был безупречным монотеистом, как и Авраам. Есть предание (правда, не библейское, а фольклорное, но очень древнее), что строгим монотеистом был Евер. Он был единственным, кто уклонился от участия в строительстве грандиозного магического сооружения - Вавилонской башни, за что ему, вроде бы, сохранили первоначальный язык, тогда как остальные начали балаболить на других языках.

Можно предположить, что информационной энтропии, т. е. непрерывному процессу повреждения информации противодействует некая подпитка. Она представляется разными религиозными системами по-разному: то в форме устремленного к Божественному началу поиска, совершаемого праведными людьми, то в форме Божественного откровения, которое совершается через богоизбранных людей. Проверить эту информацию методами позитивного научного знания мы не можем, как, впрочем, и опровергнуть ее. А вот наличие информационного повреждения нам принять придется. Если мы допустим, что это касается и религиозных представлений, тогда мы можем допустить первичность монотеизма.

Часть 2/2

Оглавление