Как войдёшь ( Read more... )

Вот и выблестели
новогодне суетные ночи,

Я снова
публике кланяюсь
в вылинявшей кофте жёлтой,

Стали наши жизни
ещё на год короче,

Но это нам, товарищи,
похуй.

Если в дальней стране
опечалится девица,

Как пытаться развлечь
я могу её?

Пожелаю -
пусть ей сегодня приснится

Чудище
стомиллионнохуее.

Приходилось не спать
двое суток подряд ли вам?

Ну и как
вы себя при этом
чувствовали?

Дождь нагло барабанит
по оцинкованым отливам...

А если я сейчас проснусь,
засну снова ли?

Эту ночь, фонарями бесстыже выжженную,
Дым из лёгких выкашливая к копчёному потолку,
Всю простону в пьянстве недвижимом,
Безо всякого толку.

А к утру, глаза уткнув в желтоглазый коньяк,
Балду отяжелевшую роняя нA стол,
Внятно скажу, не повышая тон я -
Всё, карапузики, -
Баста!

Мне рассказывал тихий еврей ( Read more... )

Когда вы вспомните о половом вопросе,
И станете думать уголками губ, -
Жульничать и притворяться бросьте:
Этот вопрос всегда внятен и груб.

Я так скажу: довольно маяться,
В сортирах дрочить и клиторами клацать -
Вопрос-то этот легко решается:
Достаточно, товарищи, поебаться.

Прокисшей, как свет ночника ( Read more... )

Она знает, жизнь - жёстче,
И желания жуть как жгучи,
Как она таких - миллионы женщин,
Губы жирные с клюквою,
Веки чёрные с просинью,
Как в латинской драме.

Очень трудно в жеже жить женщине,
Если женщина не жужжит, не жалит, не скалится
Оскоминой остроскулою,
Если жвалами она не скрежещет,
А живёт и жуёт себе,
И спит в пижаме.