"Я был с собой в разлуке"
© Olga Bermant-Polyakova PhD, 2010
Из моих комментариев в сообществе ru_psiholog
Добрый вечер!
Существует теория False Self, "фальшивого Себя", в буквальном переводе. Алис Миллер посвятила интересную книгу теме "ненастоящего Я", которое ребёнок учится предъявлять миру и взрослым, которые его воспитывают, и теме воссоединения с "настоящим Я".
Цитируем по книге: Миллер А. Драма одарённого ребёнка и поиск собственного Я / Пер. с нем. - М: Академический проект, 2006. - 144 с.
Со стр. 36-37
"Роберт, которому сейчас 31 год, в детстве не мог грустить и плакать, ибо это всегда расстраивало его мать. Оказывается, его любимая мать считала, что лишь "бодрость духа" в детстве спасла ей жизнь. Поэтому слёзы на глазах её детей грозили нарушить её душевное равновесие. В детстве она попала в концлагерь. Она никогда не говорила об этом, но необычайно чувствительный ребёнок как бы проник в её душу и обнаружил зияющую там пропасть. Когда мальчик подрос и начал задавать вопросы, она рассказала ему, что была в числе тех восьмидесяти детей, которые вынуждены были смотреть, как их родители идут в газовые камеры. Никто из детей ни разу не заплакал.
В детстве Роберт пытался постоянно быть весёлым, а проявление его подлинного Я, его эмоции и предчувствия жили лишь в разного рода извращениях и неврозах навязчивого состояния. До встречи с психотерапевтом эти извращения казались постыдными и непонятными.
Приведём ещё более наглядный пример. Взрослого человека в детстве крайне пугали приступы страха его склонной к шизофрении матери. Никто толком ничего ему не объяснил, а теперь он охотно рассказывал своей дочери страшные истории. Она дрожала от страха, а он от души веселился, а потом успокаивал её, говоря каждый раз примерно следующее: "Чего бы боишься, это же всё сказки, не бойся, я же рядом". Таким образом, он манипулировал ребёнком и чувствовал себя сильным и смелым. Сознательно он хотел сделать ребёнку хорошее, дать ему то, чего в детстве был лишён: успокоение, защиту, что-то ему объяснить. Бессознательно же он передавал ей страх своего детства, ожидание несчастья и оставшиеся без ответа вопросы, в том числе самый главный из них: почему мой самый любимый человек так пугает меня?"
Со стр. 13-15
Всё, что угодно, кроме правды
"Мы знаем на собственном опыте, что для излечения душевных заболеваний есть очень действенное и весьма эффективное средство: правдиво рассказать себе историю своего единственного и неповторимого детства и эмоционально вновь пережить её. Можем ли мы полностью избавиться от иллюзий? Наша жизнь полна ими, наверное, потому, что правда кажется нам невыносимой. Однако человек не может жить без правды, за это приходится расплачиваться тяжёлыми заболеваниями. Поэтому мы пытаемся найти - каждый для себя - свою правду. Процесс этот - очень и очень долгий. Обрести внутреннюю свободу можно только узнав правду, но она очень болезненна. Исключения бывают только в тех случаях, когда мы ограничиваемся чисто интеллектуальными выводами. Но тогда мы по-прежнему остаёмся в сфере иллюзий.
Мы ни в малейшей степени не можем изменить наше прошлое, и ничто не может компенсировать причинённый нам в детстве ущерб. Но мы можем изменить себя, "восстановить" своё Я и вернуть утраченную внутреннюю целостность. Мы можем сделать это, внимательно проанализировав сохранившиеся в нашей памяти события прошлого и глубже осознав их. Путь этот, конечно, не из приятных, но зато во многих случаях он позволяет нам покинуть, наконец, незримую, но тем не менее очень страшную тюрьму нашего детства, перестать быть бессознательными жертвами своего прошлого и стать людьми, ощущающими ответственность за свою судьбу, знающими свою жизненную историю и умеющими примириться с ней.
Большинство людей, однако, делают прямо противоположное. Они не хотят знать историю своей жизни и потому не догадываются, что, в сущности, именно то, что было заложено в детстве, предопределяет все их поступки. Они никак не могут вырваться из своего затянувшегося детства с его проблемами, знание о которых вытеснено в сферу бессознательного. Они не предполагают, что стараются избежать опасностей, которые, дйествительно, когда-то были реальными, но уже давно не являются таковыми. Ими движат лежащие глубоко в бессознательном воспоминания, чувства и потребности, которые в извращённой манере определяют почти все поступки, и так будет до тех пор, пока неосознанное не станет осознанным."
Травматический опыт также может быть причиной ощущения себя не-собой, я приведу в пример литературного героя Питера Пэна. К слову, у многих пострадавших от сексуального посягательства переживание образа тела остаётся фиксированным в возрасте, когда произошло травматическое событие, - то есть женщина Х лет может ощущать себя телесно девочкой У лет, если изнасилование произошло в возрасте У. Самосознание тела как бы останавливается в развитии в день У. В этом плане Питер Пэн, герой, который никогда не стал взрослым, - пример мальчика, который не вытеснил, а диссоциировал травму. Впрочем, в тексте есть прямые указания на то, что он всегда забывал об этом, диссоциация - это нарушение памяти прежде всего.
Цитируем по книге: Почти как в жизни. Английская сказочная повесть и литературная сказка. М: Правда, 1987. 591 с.
Дж. Барри. Питер Пэн и Венди.
Со стр. 514
"Как ни странно, встретились они не в воде. Крюк полез на скалу, чтобы немного отдышаться, и в тот же миг, только с другой стороны, на неё стал карабкаться Питер. Скала была скользкой, словно лёд, и им пришлось ползти на четвереньках. Они не видели друг друга. В поисках опоры они протянули руки - руки их встретились, в удивлении они подняли головвы - и столкнулись нос к носу. Так произошла эта встреча.
С быстротой молнии Питер выхватил из-за пояса у Крюка нож и уже хотел было вонзить его в капитана, как вдруг заметил, что стоит на скале выше своего врага. Драться в таком положении было бы нечестно. И Питер подал капитану руку, чтобы помочь ему подняться выше.
Тут-то Крюк и впился в него зубами.
У Питера помутилось в глазах - не от боли, а от несправедливости. Он почувствовал себя совершенно беспомощным. Он только с ужасом смотрел на Крюка, широко раскрыв глаза. Так бывает со всеми детьми, когда они впервые столкнутся с несправедливостью. Они твёрдо верят в то, что с ними должны поступать по справедливости. И когда ты этого не выполнишь, они смогут полюбить тебя опять, но уже не смогут быть такими, как раньше.
Все мы помним первую несправедливость в нашей жизни - все, кроме Питера. С ним часто поступали несправедливо, но он всегда забывал об этом. Должно быть, в этом и состоит главное отличие Питера от всех нас."
Полностью - в комментариях к посту http://community.livejournal.com/rabota_psy/127290.html
(Собеседник): Мне почему-то с детства не нравятся истории про Питера Пэна - неприятные, как будто не для детей.
Дж. Барри описывал переживания героев-детей, и переживания эти (бессилия, беспомощности, безнадёжности, несправедливости) по конфигурации - переживания жертвы ненадлежащего обращения.
(Собеседник): И как с этим разбираться?
Шаг первый, - получить доступ к аффекту. Рекомендация обратиться к психологу потому и имеет смысл, что психолог ежедневно несколько раз в день делает эту работу, выслушивает - предполагает- задаёт вопрос - получает доступ к аффекту - выслушивает, остальное душа сама делает.
Представьте, что вашу или мою жизнь секунда за секундой запечатлевает видео, создаётся лента документального кино. Каждую ночь приходит Монтажёр, и из огромной массы впечатлений монтирует сюжет, - какие-то кадры долговременная память берёт и оформляет в "воспоминание", а какие-то обрекает на забывание. Например, в четвёртом классе вы наверняка помнили наизусть, в какой день недели какой предмет, а сейчас не вспомните ни за какие деньги, как выглядело расписание второго полугодия :)
Потом за сюжеты берётся Режиссёр, из из десятков сюжетов монтируется передача, - вы осмысляете опыт, помещаете его в тот или иной контекст. Это может быть передача про школу, про романтические отношения, про подавление инициативы, про отвержение в первых попытках ухаживания, - сюжету "учительница" и "одноклассница" будет дана смысловая рамка. Это работа ассоциативного процесса, мышления, не памяти.
Эго это продюсер :) он объединяет и финансирует всех, задача Эго это синтез всех ВПФ, высших психических функций.
И вот в этом творческом коллективе есть деятель, которого невозможно игнорировать, с одной стороны, и непонятно, как приставить к делу, с другой, ибо он учредитель :) и дружит с инстинктом самосохранения (отделом кадров и службой безопасности?), - Аффект. Просто Аффект. Без должности.
Психотерапевту в работе важно "получить доступ к аффекту", то есть эмоционально оказаться созвучным опыту (гнева, нежности, печали), чтобы вся конструкция - какие события извлечь из архива памяти, какие упрятать, как смонтировать-осмыслить, для чего думать и вспоминать об этом, - начала изменяться. Психотерапия работает прежде всего на изменение. Работает словом, поэтому одних и тех же слов, которые подходят ко всем клиентам, быть не может, они со-творчество, искусство со-бытия здесь и теперь. Моя попытка технологично это описать даёт упрощённую схему. Извинением ей может служить лишь одно обстоятельство - в подзамочных постах завсегдатаи имеют возможность наблюдать, как достигается изменение в эмоциональном настрое собеседника, и запускаются тем самым в нём процессы пере-осмысления прожитого, пере-упорядочивания имеющегося опыта, если "те самые" слова найдены и доступ к аффекту получен.
Когда Монтажёр не служит, долговременной памяти нет, это амнезия, Альцгеймер или диссоциативные расстройства, то есть психиатрия или клиническая психология. Когда Режиссёр не служит, нет осмысления и абстрагирования, переноса опыта из ситуации в ситуацию, это деменция, снижение уровня интеллекта до уровня наглядно-конкретных операций. Когда "Аффект неправ", а ведь чувства и эмоции это наследники инстинктов в нас, прямая обратная связь о ситуации, нужна для принятия неосознанного решения, это невроз. В принципе, чтобы убедиться, что вы беседуете с потерявшим память, олигофреном или невротиком, достаточно получасовой беседы.
У каждого условно здорового человека есть опыт первых 2,5 - 3 лет жизни, в это время ребёнок живёт моментом, не знает прошлого и будущего, не опирается на имеющиеся автоматизированные схемы решения задач и не прогнозирует действий на недели и месяцы вперёд, он полностью во власти аффекта, ведь саморегуляция (словесная, волевая) ещё не сформирована и не управляет влечениями, импульсами, аффектами. Этот опыт (доречевого уровня общения с родными) называют ещё "внутренним ребёнком", который "хочу и буду!" импульсивен, знает только свои желания, эгоцентричен, во власти переживаний (аффектов). Если психологическая защита "аффект замела под ковёр", значит это было нужно человеку, и "стоящему на ковре не вымести аффекта из-под ковра" самому.
(Собеседник): У меня какая-то патологическая убежденность, что психолог будет мне манипулятивно вдалбливать нечто, что сделает меня как будто бы избавленной от проблем.
Давайте я расскажу, как понимаю "со своей колокольни" происходящее.
Сначала виньетка.
Представьте ситуацию, семья с двухлетним ребёнком в гостях у старших, ребёнок хочет перебраться с одного края дивана на другой, от папы к маме, идёт и посередине соскальзывает под стол. Он не ушибся, ему не больно, просто неожиданно сорвалась нога и он - на ковре, внизу, растерянный и испытывает самые разные чувства. Родители протягивают ему руки, ставят на диван, и бабушка, которая видит происходящее, громко и весело спрашивает, называя ребёнка по имени:
- (имя), ты спрятался? Ты в прятки с нами играешь?
(первое побуждение мамы сказать правду: "Он не спрятался, он сорвался и упал под стол", первое побуждение папы проигнорировать случившееся, сказать "Не обращай внимания", оба думают, как отреагируют на их фразу бабушка и супружеская половина, и молчат)
Ребёнок внимательно наблюдает за лицами родителей, потом смотрит на бабушку и неуверенно улыбается ей в ответ. - (имя), вот какой молодец! Как ты здорово придумал спрятаться! А бабушка думает, куда мой внучек делся?
Она вовлекает его в игру, движимая побуждением - отвлечь от возможного рёва. Мама сидит букой, потому что её бесит слащавость фальшивой игры. Папа видит, что всё обошлось и раздражается на маму, которая сидит букой.
- Он не играл, - вступает в разговор тётя мальчика. - Он сорвался с дивана, упал и испугался (называет происходящее, адекватно оценивая реальность, сказали бы психологи).
Бабушка делает тёте "большие глаза", выразительно показывая "Ну зачем ты??". Лицо мамы светлеет. Она перестаёт сидеть букой и подаётся к ребёнку, чтобы обнять и успокоить его (эмпатически откликается на его переживание, сказали бы психологи). Ребёнок прижимается к маме и отворачивается от бабушки, мама гладит ребёнка по спинке, оба чувствуют себя умиротворёнными и соединёнными молчаливым пониманием. Папа спрашивает, где пульт от телевизора (затрудняется терпеть ситуацию исключённого третьего, сказали бы психологи, а мог бы приобнять ребёнка и жену).
Если бы тётя не вмешалась, ребёнок получил бы эмоциональный опыт, который называется у психологов "эмпатический провал". На его переживание, на то, что случилось с ним и то, что он по этому поводу почувствовал (неожиданное падение, испуг) никто не откликнулся: ни мама, ни папа, ни бабушка. Родители молчали игнорировали происходящее, бабушка искажённо восприняла реальность и наставивала, чтобы внук отказался от подлинных чувств и собственного понимания происходящего и согласился с её искажённой трактовкой события. Причин, почему так произошло, ребёнок не понимает, дипломатия взрослых, стремящихся не поссориться за праздничным столом ему недоступна. Поэтому он не знает, верить своим чувствам (я испугался) или верить радости бабушки (я молодец), неопределённость невыносима, и он выбирает бабушкину версию. Дети чаще соглашаются со взрослыми, у них есть опыт тотальной зависимости от тех, кто за ними ухаживает.Вы написали в предыдущем комментарии (как я это понимаю), что боитесь на приёме у психолога пережить "эмпатический провал". Психолог, если не поймёт вас, начнёт настаивать на собственной искажённой версии событий, и вы вновь испытаете детское отчаяние и вновь согласитесь с ним, что верна его версия, - потому что не знаете, как можно иначе общаться с облечённой властью (родительской) фигурой.
Страх погрузиться в ту детскую беспомощность и зависимость от старших настолько силён, что рациональные аргументы (я могу попросить разрешения психолога записывать сессии на диктофон и дома в перерыве между встречами буду прослушивать и обдумывать, я могу платить только четыре встречи вперёд и по итогам каждого месяца принимать решение, продолжать занятия с психологом или завершить курс, я взрослый человек, которому больше двадцати лет и мой жизненный опыт поможет мне в эмоционально трудной ситуации, даже если отчаяние захлестнёт меня, я дам психологу знать об этом, ибо могу заранее с ним договориться о праве сказать "Стоп" и др.) не приходят вам на ум.
Откуда берётся этот страх? Для этого нужно "отмотать видеоплёнку назад" и вернуться в ситуацию "там и тогда", чтобы посмотреть на происходящее глазами взрослого человека-наблюдателя, а не глазами ребёнка-участника событий.
У вас-ребёнка есть свои желания, и вы заявляете о них маме
мама не признаёт эти желания, она "отменяет" их, говорит что ничего не было
чувства ребёнка, которого "отменяют" (их много, и боль, и гнев, и безнадёжность, и разочарование в маме)
ожидание, что мама ещё раз "отменит" желания, мучительно
включается психологическая защита, она позволяет терпеть мучения
Многое зависит от того, как вы воспринимали "отмену" ваших чувств и потребностей. Есть дети, которые протестуют (выкрикивают оскорбления в адрес родителей или пинают их или швыряются предметами в них), есть дети, которые на словах подчиняются, а сами в душе негодуют (пэссив-агрессив), есть дети, которые отрицают свои чувства и потребности, то есть соглашаются с тем, кто "отменяет", им подлинность переживания сохраняет Сновидящее Я, во сне кошмары могут сниться агрессивного содержания, где протест, есть дети, которые выскальзывают из ситуации, по аутистическому типу реагируют, это мечтатели, которые бегут в фантазии и присутствуя в ситуации "отмены" телом, душой и мыслями в другом месте, или в книгах, идли с выдуманным другом, который приходит и восстанавливает справедливость, или себя воображают Королём, который пришёл и спас, - психолог на приёме, общаясь с вами, привычный для вас паттерн реагирования сразу видит и обсуждает его с вами, делает из безотчётного подотчётным, осознаваемым.
Про страх, я предположу что речь идёт о психологической защите по типу "идентификация с агрессором". Идентификация (identification) - совладание путём бессознательного самоопределения по образцу другого человека. В основе изменённого самоощущения лежит отрицание собственного бессилия и смещение. Адаптивная ценность идентификации зависит от качества объекта, которому уподобляет себя человек. (предположим, что для вас идти к психологу - значит позаимствовать его уверенность, его способы справляться со стрессом, его спокойствие. Идентифицировать себя с психологом, другими словами)
Идентификация с агрессором (identification with aggressor) - совладание путём идентификации с причиняющим боль или страдание объектом. Эта защита изменяет самоощущение по механизму отрицания собственной униженности и смещения (если привычный для вас паттерн идентификация с агрессором - то вы будете предполагать, что поход к психологу - идентификация с психологом, появление "мы" с психологом в "нашей" терапии означает идентификацию с новым агрессором, и будете бояться агрессии психолога).
Полностью словарь психологических защит здесь
http://community.livejournal.com/ru_psiholog/931795.html