Хлопковая пора, и при всякой погоде пропадали пропадом мы на полях... - 4
Начало
Часть 2
Часть 3
Тема болезней на хлопке вообще была самым болезненным моментом (пардон за каламбур). По большому счету, они мало кого из руководящего состава интересовали, в отличие от цифр, килограммов, показателей. Возможностей заболеть у нас была масса - от полной антигигиены, сидения и лежания на холодной земле, питья непонятно какой воды до разных неожиданных факторов, как, к примеру, случай, когда то поле, на котором мы работали, вдруг стали опылять с самолета какой-то гадостью. Это поле, по всей видимости, предназначалось для машинного сбора, поэтому с кустов надо было удалить листья. Для этого самолетами (вида "кукурузник") над полем распыляли не то жидкость, не то порошок неприятного желтого цвета и запаха. Листья скукоживались, высыхали и опадали - и тогда на поле выходили специальные комбайны.
И вот непонятно, где и почему произошла нестыковка файлов, и нас повезли на поле, предназначенное для опыления. Мы сидели и обедали, когда увидели летящий прямо на нас самолет, за которым длинным шлейфом тянулась желтая полоса химиката. Сначала мы думали, что он развернется, но когда поняли, что летит он все-таки на нас, мы вскочили и как зайцы понеслись за пределы поля. Поле было большим, а мы сидели почти в его середине (ну, сколько успели пройти за полдня, там и сели). Признаюсь - было жутко. Самолет - я никогда не поверю, что пилот не видел под собой убегающих студентов - разворачиваться не собирался и летел строго по своему курсу, догоняя нас.
Но к нашему счастью - мы успели. Едва выскочили на обочину и перебежали на другое поле, подальше - как самолет низко пролетел как раз там, где мы были пол-минуты назад.
Так что чем-нибудь заболеть было очень просто. Отравления, диарея, цистит - это вообще были самые популярные болячки. Врача у нас не было, зато был фельдшер или фельдшерица (студент мед.института). Из всего многообразия лекарств нас лечили только анальгином. От всего. Даже когда я загибалась от болей в желудке, мне давали анальгин. Хорошо было, если у кого-то оказывалась в заначке нужная таблетка.
У фельдшера были строгие указания насчет освобождения больных от поля. Был некий дневной лимит, превышать который было нельзя. Обычно этот лимит использовался старшекурсниками из "блатных", у кого денег было побольше. Мне, к примеру, за все 2 месяца первой моей страды удалось остаться в казарме "по болезни" только один раз. И то мы не отдыхали - больные, если они были не совсем лежачие, должны были помогать хоз.работникам: убираться в казарме, мыть посуду. Но и это казалось счастьем по сравнению с полем.
Следующий абзац мужчины могут пропустить :)
[женское]У девушек существовала теоретическая возможность остаться "на больничном" по причине "критических дней". Только один день. Теоретической она была потому, что мало кто набирался мужества идти просить освобождения от поля во время месячных. И я даже расскажу почему (и снова, в который раз, извинюсь за подробности, но... сколько можно скрывать это всё?).
Однажды я пошла с подругой к фельдшеру за освобождением от поля. У подруги начались месячные и она еле ползала.
Пришли. За столом в комнате сидел мужик.Мы подошли к нему, и подруга озвучила просьбу. Его ответ поначалу нас ошарашил:
- Докажи.
- Простите, что доказать?
- Докажи, что у тебя месячные.
Вот тут мы обадлели
- Как доказать?..
- Покажи.
- ??????????...........
- Ну давай, давай, покажи прокладку!
Я бы в тот момент сбежала нафиг от стыда и унижения. Подруга оказалась покрепче, она сдержала слезы и грубовато и нагло ответила:
- а у меня тампон! Что, прикажете вытащить?! А как я его потом назад засуну?
Мужик дал ей кусок ваты, указал на небольшую ширму в углу и сказал
- вот тебе, протри себе там и покажи кровь.
И подруга это сделала. Сунула ему кусок красной ваты прямо в лицо.
Освобождение она получила, но никогда после этого мы его больше не просили.
Самым ужасным на моей памяти был случай, когда полная бесчувственность и полная безграмотность людей, призванных за нами присматривать и нас лечить, обернулись трагедией.
Девушка с нашего факультета, но курсом выше, обратилась к медбрату с жалобами на боль в животе и просьбой освободить ее от поля. Однако лимит был вычерпан, и он ей отказал. Тогда девочка обратилась к нашему декану, который являлся начальником штаба, с той же просьбой. Он тоже, видимо, заподозрил в ней симулянтку и велел ехать на поле. Она поехала со всеми. На поле ей стало плохо, она упала. Все засуетились, стали искать варианты транспортировки ее в больницу. Но только дело это не быстрое - сотовых телефонов тогда не было, работали мы в чистом поле за несколько километров от колхоза, да и больницы в самом колхозе не было - надо было ехать в райцентр, а это еще несколько километров. Пока приехал какой-то трактор, пока ее довезли до кишлака, а оттуда в больницу... в больнице на операционном столе девушка умерла. :(
...И никому ничего за это не было. Хлопок продолжался, как и шел, декан остался деканом, родители молчали, в газетах не было ни полслова об этом. Всё во имя великой идеи и процветания независимого Узбекистана. Даже дети.
В тот год случилась еще одна трагедия, но уже не из-за болезни.
Хлопковый сезон многие товарищи мужского пола рассматривали, как хорошую возможность снять новых свежих девчонок и повеселиться. Ну а почему нет? Присмотра за нами никакого, старшекурсники все по квартирам - иди знай, что там у них делается! И черт бы с ним, если бы все эти встречи и веселухи были по взаимному согласию... Но ведь не всегда так было.
Мне по секрету рассказывали об одной нашей сокурснице, которую "пустил по кругу" спортфак. Мол, вот она блядь какая! Тогда я, кажется, укоризненно покачала головой, но сейчас, думая про это, я уверена в том, что вряд ли она по доброй воле пошла на групповуху. Скорее всего, шла на свидание к кому-то одному, а уж он притащил товарищей, щедро поделился (((
Потом эта девушка уехала домой и не вернулась; ее отчислили. Проучиться ей довелось всего две недели до хлопка, и потом высшее образование она так и не получила.
Я уже упоминала, что вместе с нами в колхозе жили девушки из нац.групп. Это действительно были "национальные" девушки: из узбекских, чаще всего, сельских семей, глубоко традиционных, мусульманских. С одной такой девушкой и произошла беда. Однажды ее забыли на поле вечером.
...Наш рабочий день заканчивался так: мы сдавали свой хлопок и сидели ждали автобус. В это время наш бригадир-преподаватель и его помощник из студентов закрывали ведомость с бригадиром колхоза: сколько тонн хлопка сдала наша бригада в этот день. Студент-помощник получал справку с цифрой, и только потом мы ехали домой.
Та девушка была помощником бригадира, и пока она ждала справку о сборе, про нее почему-то забыли и уехали. Меня до сих пор удивляет - неужели у нее не было подруг, кто бы мог ее хватиться?..
И вот в густых сумерках девушка бежит одна через поля, несколько (часто до 10) километров до колхоза. Где-то там по дороге ей не повезло встретиться с кем-то из местных диких жителей, и ее изнасиловали. Узбекскую мусульманскую девушку, для которой лишение невинности до свадьбы означает практически конец жизни - замуж ее, грязную, уже не возьмут, семья будет опозорена.
Уже ночью она дошла до казармы, разбудила сокурсницу, рассказала ей о том, что случилось. А утром ее нашли повесившейся в туалете.
И про это тоже молчали. Особенно семья. Ну а что ж... всего-то еще одно жертвоприношение Великому Молоху.
**********************************************************************************************************************************************************************
Если честно, этот пост мне было тяжелее всего писать. Есть вещи, которые даже по прошествии 17 лет тяжело вспоминать. И далеко не обо всем хочется и можется писать.
Фотку даже не знаю какую поставить. Наверное, эту: я и моя любимая Ленка после трудового дня, ждем автобус. Как мы пережили это всё, как не съехали с ума и не потеряли самоуважение и гордость...
Продолжение будет, но уже менее ужасное.
Продолжение
Часть 2
Часть 3
Тема болезней на хлопке вообще была самым болезненным моментом (пардон за каламбур). По большому счету, они мало кого из руководящего состава интересовали, в отличие от цифр, килограммов, показателей. Возможностей заболеть у нас была масса - от полной антигигиены, сидения и лежания на холодной земле, питья непонятно какой воды до разных неожиданных факторов, как, к примеру, случай, когда то поле, на котором мы работали, вдруг стали опылять с самолета какой-то гадостью. Это поле, по всей видимости, предназначалось для машинного сбора, поэтому с кустов надо было удалить листья. Для этого самолетами (вида "кукурузник") над полем распыляли не то жидкость, не то порошок неприятного желтого цвета и запаха. Листья скукоживались, высыхали и опадали - и тогда на поле выходили специальные комбайны.
И вот непонятно, где и почему произошла нестыковка файлов, и нас повезли на поле, предназначенное для опыления. Мы сидели и обедали, когда увидели летящий прямо на нас самолет, за которым длинным шлейфом тянулась желтая полоса химиката. Сначала мы думали, что он развернется, но когда поняли, что летит он все-таки на нас, мы вскочили и как зайцы понеслись за пределы поля. Поле было большим, а мы сидели почти в его середине (ну, сколько успели пройти за полдня, там и сели). Признаюсь - было жутко. Самолет - я никогда не поверю, что пилот не видел под собой убегающих студентов - разворачиваться не собирался и летел строго по своему курсу, догоняя нас.
Но к нашему счастью - мы успели. Едва выскочили на обочину и перебежали на другое поле, подальше - как самолет низко пролетел как раз там, где мы были пол-минуты назад.
Так что чем-нибудь заболеть было очень просто. Отравления, диарея, цистит - это вообще были самые популярные болячки. Врача у нас не было, зато был фельдшер или фельдшерица (студент мед.института). Из всего многообразия лекарств нас лечили только анальгином. От всего. Даже когда я загибалась от болей в желудке, мне давали анальгин. Хорошо было, если у кого-то оказывалась в заначке нужная таблетка.
У фельдшера были строгие указания насчет освобождения больных от поля. Был некий дневной лимит, превышать который было нельзя. Обычно этот лимит использовался старшекурсниками из "блатных", у кого денег было побольше. Мне, к примеру, за все 2 месяца первой моей страды удалось остаться в казарме "по болезни" только один раз. И то мы не отдыхали - больные, если они были не совсем лежачие, должны были помогать хоз.работникам: убираться в казарме, мыть посуду. Но и это казалось счастьем по сравнению с полем.
Следующий абзац мужчины могут пропустить :)
[женское]У девушек существовала теоретическая возможность остаться "на больничном" по причине "критических дней". Только один день. Теоретической она была потому, что мало кто набирался мужества идти просить освобождения от поля во время месячных. И я даже расскажу почему (и снова, в который раз, извинюсь за подробности, но... сколько можно скрывать это всё?).
Однажды я пошла с подругой к фельдшеру за освобождением от поля. У подруги начались месячные и она еле ползала.
Пришли. За столом в комнате сидел мужик.Мы подошли к нему, и подруга озвучила просьбу. Его ответ поначалу нас ошарашил:
- Докажи.
- Простите, что доказать?
- Докажи, что у тебя месячные.
Вот тут мы обадлели
- Как доказать?..
- Покажи.
- ??????????...........
- Ну давай, давай, покажи прокладку!
Я бы в тот момент сбежала нафиг от стыда и унижения. Подруга оказалась покрепче, она сдержала слезы и грубовато и нагло ответила:
- а у меня тампон! Что, прикажете вытащить?! А как я его потом назад засуну?
Мужик дал ей кусок ваты, указал на небольшую ширму в углу и сказал
- вот тебе, протри себе там и покажи кровь.
И подруга это сделала. Сунула ему кусок красной ваты прямо в лицо.
Освобождение она получила, но никогда после этого мы его больше не просили.
Самым ужасным на моей памяти был случай, когда полная бесчувственность и полная безграмотность людей, призванных за нами присматривать и нас лечить, обернулись трагедией.
Девушка с нашего факультета, но курсом выше, обратилась к медбрату с жалобами на боль в животе и просьбой освободить ее от поля. Однако лимит был вычерпан, и он ей отказал. Тогда девочка обратилась к нашему декану, который являлся начальником штаба, с той же просьбой. Он тоже, видимо, заподозрил в ней симулянтку и велел ехать на поле. Она поехала со всеми. На поле ей стало плохо, она упала. Все засуетились, стали искать варианты транспортировки ее в больницу. Но только дело это не быстрое - сотовых телефонов тогда не было, работали мы в чистом поле за несколько километров от колхоза, да и больницы в самом колхозе не было - надо было ехать в райцентр, а это еще несколько километров. Пока приехал какой-то трактор, пока ее довезли до кишлака, а оттуда в больницу... в больнице на операционном столе девушка умерла. :(
...И никому ничего за это не было. Хлопок продолжался, как и шел, декан остался деканом, родители молчали, в газетах не было ни полслова об этом. Всё во имя великой идеи и процветания независимого Узбекистана. Даже дети.
В тот год случилась еще одна трагедия, но уже не из-за болезни.
Хлопковый сезон многие товарищи мужского пола рассматривали, как хорошую возможность снять новых свежих девчонок и повеселиться. Ну а почему нет? Присмотра за нами никакого, старшекурсники все по квартирам - иди знай, что там у них делается! И черт бы с ним, если бы все эти встречи и веселухи были по взаимному согласию... Но ведь не всегда так было.
Мне по секрету рассказывали об одной нашей сокурснице, которую "пустил по кругу" спортфак. Мол, вот она блядь какая! Тогда я, кажется, укоризненно покачала головой, но сейчас, думая про это, я уверена в том, что вряд ли она по доброй воле пошла на групповуху. Скорее всего, шла на свидание к кому-то одному, а уж он притащил товарищей, щедро поделился (((
Потом эта девушка уехала домой и не вернулась; ее отчислили. Проучиться ей довелось всего две недели до хлопка, и потом высшее образование она так и не получила.
Я уже упоминала, что вместе с нами в колхозе жили девушки из нац.групп. Это действительно были "национальные" девушки: из узбекских, чаще всего, сельских семей, глубоко традиционных, мусульманских. С одной такой девушкой и произошла беда. Однажды ее забыли на поле вечером.
...Наш рабочий день заканчивался так: мы сдавали свой хлопок и сидели ждали автобус. В это время наш бригадир-преподаватель и его помощник из студентов закрывали ведомость с бригадиром колхоза: сколько тонн хлопка сдала наша бригада в этот день. Студент-помощник получал справку с цифрой, и только потом мы ехали домой.
Та девушка была помощником бригадира, и пока она ждала справку о сборе, про нее почему-то забыли и уехали. Меня до сих пор удивляет - неужели у нее не было подруг, кто бы мог ее хватиться?..
И вот в густых сумерках девушка бежит одна через поля, несколько (часто до 10) километров до колхоза. Где-то там по дороге ей не повезло встретиться с кем-то из местных диких жителей, и ее изнасиловали. Узбекскую мусульманскую девушку, для которой лишение невинности до свадьбы означает практически конец жизни - замуж ее, грязную, уже не возьмут, семья будет опозорена.
Уже ночью она дошла до казармы, разбудила сокурсницу, рассказала ей о том, что случилось. А утром ее нашли повесившейся в туалете.
И про это тоже молчали. Особенно семья. Ну а что ж... всего-то еще одно жертвоприношение Великому Молоху.
**********************************************************************************************************************************************************************
Если честно, этот пост мне было тяжелее всего писать. Есть вещи, которые даже по прошествии 17 лет тяжело вспоминать. И далеко не обо всем хочется и можется писать.
Фотку даже не знаю какую поставить. Наверное, эту: я и моя любимая Ленка после трудового дня, ждем автобус. Как мы пережили это всё, как не съехали с ума и не потеряли самоуважение и гордость...
Продолжение будет, но уже менее ужасное.
Продолжение