Как я с палеонтологами в поле ходила:) (2)
В Лименде дышать мне стало легче. До этого, честно признаться, я чувствовала себя не в своей тарелке - слишком много ранее незнакомых людей. Взяли меня, напросившуюся, с собой туда, где лишних мест не было, а кто я такая для них? Что понимаю? Какая блажь меня привела в их компанию? Вполне можно недоуменно пожимать плечами. Вот это я и чувствовала. А тут подошла к палеонтологу Андрею Герасимовичу Сенникову (кандидату биологических наук, старшему научному сотруднику ПИНа). Он меня вспомнил, и у нас тут же потек разговор на общие темы: о какой-то (другим неведомой) конференции, материалы которой так и не были опубликованы, об Амалицком. Надо сказать, что в таких полевых условиях совсем иначе воспринимаешь людей, они становятся ближе и понятнее, раскрываются с ранее неизвестной стороны. Андрей же Герасимович меня просто потряс. Четыре года назад я слушала на конференции объемный доклад столичного ученого - почти небожителя, казавшегося чужим, холодным и снисходительным. Как я ошибалась! Сенников оказался таким харизматичным! Харизматичным во всем: от повидавших множество палеонтологических «полей» геологического молотка на длинной ручке и полевой сумки до хромовых сапог! Да-да! Только он был в хромовых сапогах - настоящих, совершенно новеньких, но из старых запасов армейских складов. Сапоги обошлись в 4 тыс.рублей, но они того стоили - не резина, от которой потеют ноги, и даже воду держат минут пять (чего вполне достаточно), а еще обладают высоким качеством, двойной строчкой - не то, что нынешние казачьи, сшитые не для повседневной носки, а напоказ (скорей для сцены - добавила бы я). Обо всем этом Андрей Герасимович рассказывал с удовольствием и даже со смаком. И я поняла: своего человека - того, который вызовет симпатию и во взглядах на многие вещи, - всегда узнаешь по обмундированию;) Импортные кирки некоторых других участников экскурсии меня не впечатляли. И вообще, можно просто приобрести молоток вольного каменщика в строительном магазине:)
...Да, а что мы говорили об Амалицком? Как-то сразу о его патриотизме и о его чувстве родины: для него, родившегося на Волыни, это была вся Россия. Андрей Герасимович припомнил грустную историю из 1905 года (кажется, мне об этом уже рассказывал Антон Нелихов, но ведь забыла!). Владимир Прохорович долгие годы, как помните, был профессором Варшавского университета, где преподавание велось на русском языке. И если, например, для Павла Православлева (ученика Амалицкого родом с Волги), оказавшегося в чужой языковой среде, преподавание на русском было благом, то местным это не нравилось. Но Амалицкий не поддерживал в этом варшавян. Он - сам родовитый поляк - категорически отвергал требования преподавать на польском, говоря примерно следующее: «Я готовлю специалистов не только для Варшавской губернии, а для всей Российской империи!» Ситуация накалилась в годы первой русской революции, когда Владимир Прохорович был жестоко избит польскими студентами. Это, в конечном счете, и привело к его последующему отъезду из Варшавы.
...Конечно, когда занимали места в «Заре», я посматривала, как бы сесть поближе к Сенникову, но и слева - с той стороны, с которой будет видно все самое сладкое. Андрей Герасимович эту «левостороннюю сладость» Малой Северной Двины тоже помнил, поэтому мы оказались на соседних рядах и имели возможность все время общаться.
А немцы не сообразили и сели справа.
Наша же компания на весь рейс сложилась так: впереди - китайцы и Сенников, за ними я между Юлей из Нижнего Новгорода (которую тоже не подвела интуиция в выборе места слева у окна:) и Сашей из Ижевска. Довольно скоро я узнала, что Юля неравнодушна к хищным иностранцевиям, а Саша специализируется по доисторическим рыбинам (палеонтолог-рыбак?) :)
Андрей же Герасимович в собственном отпуске отправился на эту экскурсию, чтобы снова, через много лет побывать на Малой Северной Двине и Сухоне, вспомнить давние экспедиции. Сейчас его тема - в оренбургских степях, но места, полюбившиеся в молодости, снова поманили к себе. И «Заря» ему тоже была дорога. Именно она его высаживала на безлюдные берег (там, где попросишь) и забирала, когда экспедиция подходила к концу. Андрей Герасимович с нетерпением ждал Горку, но до нее еще далеко...
Китайцы были тоже вполне приятны, и временами мне начинало казаться, что они говорят исключительно по-русски;) А еще они очень гордятся родными достопримечательностями и далекими предками. У нас носят футболки с фотографиями президента, а у них вот - с изображением пекинского человека, череп которого - теперь-то уж я это навсегда запомню! - был найден в 1929 году в пещере недалеко от Пекина и это событие не забылось даже в 2009 году. А уж какие футболки выпустят в Китае в 2029 году, я даже представить не могу! В общем, очень приятно, когда люди так гордятся своим.
С отплытием из Лименды началась и собственно экскурсия, которую бессменно вел Валерий Константинович Голубев. Язык конгресса - английский, поэтому и экскурсия была на английском языке: очень специальном и всем палеонтологам понятном. Что-то понимала и я. Ну что тут не понять: outcrops, plants, animals. Что-то мне переводили соседи. А что-то мне и понимать было ни к чем, потому что все равно не пойму:) Ну что мне до Саларёвской свиты и Комарицкой пачки? :( Правда, одна идея у меня появилась, но об этом потом.
Интересно, что, когда дело доходило до обычных житейских тем, говорила уже переводчица. Здесь, правда, Голубева из-за Абдалы не видно. Только Арефьев и Елена-переводчица.
Ну вот, между делом показалось и Завражье, в котором когда-то успел покопать и Амалицкий, первым обративший на него внимание. Этот обрыв между двух опор высоковольтной линии. Пока фотографирую через стекло. Желтый пермский песчаник надеюсь вы видите.
Кроме Амалицкого в 1923-1924 годах здесь поработал М.Б.Едемский, в 1929 году крупные раскопки этого местонахождения пермских тетрапод (четвероногих, наземных позвоночных) провела «железная леди» советской палеонтологии Александра Паулиновна Гартман-Вейнберг. Раскоп в форме трапеции занял 130 кв.м, вскрыша достигала 16 метров (на фотографии заметен ее край). Кстати, с 1928 года (после смерти П.П.Сушкина) Александра Паулиновна взяла на себя всю заботу о Северо-Двинской галерее Геологического музея, то есть обо всех сокровищах коллекции А.П.Амалицкого. Упомянув о Гартман-Вейнберг, сразу вспомнила страницы из книги серии ЖЗЛ, посвященной И.А.Ефремову (авторы - Ольга Ерёмина erema_o и Николай Смирнов). Процитирую: «Общаясь с Александрой Паулиновной, Ефремов не мог взять в толк, как совмещаются в этой немолодой, не имевшей детей женщине страстная преданность науке - и невероятное честолюбие, крайне ревнивое отношение к достижениям других, желание утвердить за собой безусловное первенство и влиять на судьбы других людей. Она мечтала о достойных учениках, но не находила таковых».
А вот фрагмент про раскопки в междуречье Свияги и Волги, дающий яркую картинку, которую я сразу перенесла в северодвинское Завражье:
«Любопытные ребятишки возникали и на обнаженных волжских откосах, и на склонах оврагов, которые обследовали палеонтологи.
- Откудова вы? Из самого Ленинграда? - удивлялись пронырливые мальчишки, взявшиеся показать приезжим Сёмин овраг. - А о прошлом годе сюда из Москвы приезжали, да, копали туточки. Тётенька такая сухая, всё под зонтиком сидела. У ей палка с железным концом, она палкой машет, показывает, куда кости складывать».
Думаю, вы догадались, что речь идет о Гартман-Вейнберг - палеонтологе с выдающимися организаторскими способностями и сложным характером. Ефремов тоже догадался сразу и предпочел (от греха подальше) перенести свои раскопки в другое место:)
А мы (давайте все-таки не побоимся:) рискнем и высадимся на завражский берег.
Андрей Герасимович надевает кепочку.
Авось здесь нынче никто палкой с металлическим наконечником не машет:) Хотя как знать...
Мир сложен, и очень сложны краски, из которых складываются его картины. Где черное, где белое? Можно подумать здесь о том, как развивалась жизнь на этом берегу 265 млн. лет назад, а можно и о том, что легко обрывали ее каких-то 74-70 лет назад, на памяти наших родителей. Вот и немцы штурмуют берег.
Понравилось ли бы это российской немке Александре Паулиновне, умершей голодной смертью в 1942 году в блокадном Ленинграде? Навряд ли. А Владимиру Прохоровичу Амалицкому, знаю точно, не понравилось бы. Почему так уверена? Давайте об этом расскажу в Соколках. А в следующий раз: о глине и копролитах (иначе сказать - о грязи и навозе;), о палеопочвах, о сером копытце и следах доисторического "листопада";)
...А вот рыбаки от нас, кажется, бегут - сматывают удочки. Понаехали тут всякие! И лопочут не по-нашему.Свят-свят-свят!
(Продолжение следует).