Писатель Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ в программе "Особое мнение" 05.01.2018 (окончание)
Начало:
https://loxovo.livejournal.com/8110551.html
О.Пашина: ― И это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Мы закончили на том, что, не пустив Навального на выборы, Путин, значит, получается, испугался. Получается, он продемонстрировал слабость…
Д.Глуховский: ― Ну, ему задала вопрос этот, собственно, Собчак. Это не столько вы мне задали этот вопрос, сколько ему задала вопрос Собчак. Он сказал «Наша власть никогда ничего не боялась».
О.Пашина: ― Ну, а что он еще мог сказать?
Д.Глуховский: ― И очень интересно, знаете, что? Вот, лингвистический анализ того, что он говорит. Он никогда не говорит «Я», он всегда говорит «Мы».
О.Пашина: ― А это все так правители говорят.
Д.Глуховский: ― Интересно, вот, какие «мы»? Но в случае с ним я всё время думаю о какой-то группе лиц, там, организованной. Ну, там допустим, кооператив «Озеро». Кто такие «Мы»? «Мы» не народ Российской Федерации, мы даже не жители Петербурга, «мы» не… Ну, может быть, это представители Комитета Государственной Безопасности, прорвавшиеся во власть. Кто такие «мы»? Или «мы» - это он и, там, его друзья. Или «мы» - это?.. И Песков тоже говорит «мы».
О.Пашина: ― Ну, Песков, потому что «мы» - это он и Путин.
Д.Глуховский: ― И так и видится какая-то группа, вот, как ГКЧП. Какая-то группа заговорщиков такая. То есть я вот так себе представляю. Не знаю, как кто себе еще представляет.
И теперь он называет себя «наша власть». Ему говорят «Вы боитесь?» Он говорит «Наша власть никогда ничего не боялась» (что неправда, кстати, потому что власть у нас переживала всякие периоды и в 2012 году, и в 1993 году, и в 1991 году, и вообще переживала различные периоды и боялась). Некоторая власть вообще всю жизнь проживала в параноидальном страхе как Иосиф Виссарионович, например, да? В постоянном страхе заговоров. Некоторые из этих заговоров успешно проводились, да? В конце концов, Берию приняли и расстреляли до того, как он успел вообще связать «Бэ» и «Мэ». Вот. И Никиту Сергеевича тоже в результате заговора отстранили от власти.
Поэтому власть, я думаю, что всегда боялась и страх являлся чуть ли не главным ее мотиватором. В особенности если ты во власть попадаешь случайно, тебя туда катапультирует жизненная ситуация какая-то. Ты сначала не можешь поверить своему счастью или, может быть, боишься. А когда ты начинаешь немножко оглядываться и подобострастные взгляды вокруг тебя заставляют тебя немного воспарить, с этим, наверное, трудно расставаться. И я подозреваю, что власть вообще, наверное, это сильнейший из наркотиков, доступных людям, в особенности людям старшего и преклонного возраста, когда им остальные удовольствия уже не так интересны или актуальны.
О.Пашина: ― Спрашивают из Москвы без подписи: «Каков ваш сценарий появления преемника Путина? Возможно ли это в 2024 году, например?»
Д.Глуховский: ― Ну, это… Послушайте, мы не можем с вами ничего долгосрочно говорить, потому что долгосрочных планов нет в голове Путина. Потому что всегда только ситуативное реагирование, о чем мы тоже уже неоднократно здесь говорили.
Если ситуация такова, что нет необходимости менять Конституцию, всё более-менее под контролем… Да? Допустим, каким-то удивительным образом экономическое положение выправляется.
О.Пашина: ― То и преемник никакой не нужен, можно сидеть дальше?
Д.Глуховский: ― Ну нет, наоборот, тогда можно…
О.Пашина: ― А, тогда можно передать?
Д.Глуховский: ― Да. Тогда можно соблюдать формальности и не ударяться в совсем уж в азиатчину, и притвориться, что есть преемник. Другое дело, что преемник должен прийти на 6 лет. Сколько будет Владимиру Владимировичу? Сколько ему, 68 сейчас? Да?
О.Пашина: ― Ну, около того, да.
Д.Глуховский: ― Типа того, да? Ну вот, значит, ему будет 74 с лишним в 2024 году, и 80, когда преемник должен уступить. То есть следующий срок, если не будет ухода в полную азиатчину (а какие-то намеки подаются, что мы хотели бы, все-таки, в рамках приличия остаться)...
О.Пашина: ― А какие намеки?
Д.Глуховский: ― Ну, вот, мы не стали, допустим, совсем уж ругаться с мировыми этими спортивными властями - с Олимпийским комитетом, с Антидопинговым агентством и так далее. Мы, все-таки, не форсируем ситуацию в Украине, каким-то образом попытались заморозить этот конфликт. То есть нет желания и готовности идти на совсем радикальные изоляционистские шаги.
Несмотря на всю антизападную риторику, постоянно делаются попытки о чем-то договориться со Штатами, то есть сохраняется адекватность определенная. Понятно, что, может быть, он отказывается признать, что он накосячил, а все остальные люди вокруг него, конечно, об этом и заикаться не могут. Но, все-таки, наверное, они скучают по Куршевелю, я думаю. Они скучают по Лазурному берегу, по Майями (все эти люди). Это хорошие все места, симпатичные.
О.Пашина: ― Слушайте, по какому Куршевелю? Все ждут новых санкций американских, когда вообще не то, что Куршевель, а вообще всё накроется.
Д.Глуховский: ― Вот. Они авансом скучают уже по всему остальному миру. Есть, конечно, Красная поляна. Но она такая маленькая и там места на всех не хватит. Вот. А люди хотят отдыхать так, как им понравилось отдыхать. И дальше вопрос, ради чего? Ну, как бы, почему и ради чего?
И хотя формально консенсус сформирован, что да, мы только отвечаем, а против нас война, мы встали с колен, нас тут же пытались осадить, но мы такие гордые, мы не позволили, бла-бла-бла, бла-бла-бла (смотрите эфиры федеральных каналов - там всё лучше сформулируют и менее косноязычно, чем я). Но тем не менее, вопрос в том, что где-то мы приостановились на какой-то точке. Это еще не точка совсем уж невозврата, но это уже и не точка, с которой можно сказать «Мы пошутили, как бы. Сейчас всё вернется». Есть, видимо, боязнь того, что еще, вот, шаг-другой и всё покатится вниз совсем уже. У грузовика откажут тормоза, и его уже будет не остановить, он поедет под гору.
Сохраняется ощущение, что постараются избежать скатывания в среднеазиатский сценарий. Тем более, что сына, которому можно было бы передать власть, у него нет. И не появится такой человек. Он всё равно пытается балансировать между своими собственными интересами и интересами страны, как он их себе представляет. И то, как он себе их представляет, не предполагает превращения нашей страны в какую-то тотальную диктатуру. Вот.
Дальше, наверное, в идеале он хотел бы видеть страну такой, какой она была в его второй срок. Да? И богатую, и процветающую, и при этом не вынуждающую его ни на какие крайние меры, чтобы само собой всё было хорошо. Но ситуация меняется, она выползает. Она выползает как тесто, которое поднялось, уже его в кастрюлю обратно запихнуть довольно сложно. Или скороварка на пару. Ну, то есть ты можешь как угодно сильно закручивать это всё, но поскольку она на огне стоит, ее просто разорвет и всё. Вот, пытаются пар выпускать так или иначе.
О.Пашина: ― Слушатель интересуется: «А не покатится ли оно всё раньше в Тартарары после вот этих самых, ожидаемых американских санкций? Потому что они поставят элиты перед выбором «Или Куршевель, или верность главе государства», и те выберут Куршевель?»
Д.Глуховский: ― Нет, дело в том, что, во-первых, элиты нынешние - они за последние 15-16 лет практически полностью путинские уже элиты. Это не ельцинские элиты. Из ельцинских элит остались Абрамович, Юмашева и кто там еще? Усманова чуть-чуть. И всё. Все остальные люди во власти - это посредственности, тотально преданные Путину, потому что он их вытащил из дворовых кооперативов, кружков по дзюдо, из службы в резидентуре, с должностей заместителей начальников управления городских каких-то Комитетов Государственной Безопасности.
О.Пашина: ― Он их вытащил, а деньги-то у них там.
Д.Глуховский: ― Вы думаете, это их деньги, что ли? Ну, они держат деньги. Чьи надо деньги держат. Может быть, это… Я не говорю, что это лично деньги Владимира Владимировича. Может быть, это деньги, ну, условно какой-то общак, который является не личными финансовыми активами, а каким-то политическим ресурсом, я думаю, на таком этапе благосостояния. Ну, есть там британская пресса, которая говорит, что у него там 150 миллиардов долларов разложено, и Ролдугин - это кусочек этих 150 миллиардов. Но, наверное, это такие деньги уже, которые не деньги per se, то есть это не деньги как финансовый инструмент, необходимый для улучшения собственной жизни, это не гарантия качества жизни, это прежде всего политические рычаги, очень мощные, которые позволяют и лоббировать, и давать взятки, и выкупать, и обеспечивать безопасность себе и, главным образом, сохранять управляемость политической ситуации в стране. Ну а также каким-то образом это предмет разговора с Западом. Поэтому, ну как бы, это парашют и это рычаг.
О.Пашина: ― То есть это общак, а не личное свое собственное состояние?
Д.Глуховский: ― Мы не знаем. Я не знаю, что. Ну, как мы можем?..
О.Пашина: ― Ну, понятно. В общем…
Д.Глуховский: ― Ну, люди, которые знают, они либо молчат, либо лежат. Вот. Ну и мы давайте не лезть в эту тему, потому что не хотим ни лежать, ни молчать.
О.Пашина: ― Да, хорошо. Давайте развернемся в другую сторону.
Д.Глуховский: ― Да.
О.Пашина: ― У нас остается буквально 3 минуты, чтобы поговорить, я не знаю, о каком-то романическом, романтическом герое Михаиле Саакашвили, которого уже осудили заочно в Грузии и, вроде бы как, его выдают туда. Но пока еще окончательно не решено. Как вам видится этот персонаж? Он кто?
Д.Глуховский: ― Ну, слушайте, это пассионарий. Это человек, который живет в политике и ради политики. Это настоящий публичный политик. У нас таких за исключением, может, Навального-то и нет.
О.Пашина: ― То есть Путин когда назвал Навального «Саакашвили», он ему отвесил хороший комплимент?
Д.Глуховский: ― Это комплимент, потому что Саакашвили, конечно, гораздо более удачливый прежде всего политик.
О.Пашина: ― Как же он удачливый политик, слушайте? Из Грузии его выгнали, из США его выгнали, с Украины опять его выгоняют.
Д.Глуховский: ― Нет, секундочку, он удачно осуществил Революцию роз. Стоит напомнить, что это человек, который сверг Шеварднадзе в свое время вместе с Бурджанадзе там и с другими ребятами.
О.Пашина: ― Да, сверг Бурджанадзе, реформировал полицию…
Д.Глуховский: ― Нет-нет, он вместе с Бурджанадзе…
О.Пашина: ― ...сделал хорошие дороги. А теперь его возвращают туда же, вот, где там прекрасный суд будет его судить.
Д.Глуховский: ― Мы не знаем, как всё повернется. Фигуры такого масштаба - они не всегда играют по чужим правилам, понимаете? И одно можно сказать… То есть он бывает комичный, да? Бывает комичный.
О.Пашина: ― О, да.
Д.Глуховский: ― Не всегда следит за своим образом и имиджем. Но то, что это человек безумной энергии и умеющий быть харизматичным, по крайней мере в Грузии для грузин, да?.. Не знаю, насколько он… Потому что в Украине всё равно он воспринимается так или иначе как чужак, и населением в том числе, я думаю. Тем не менее, это человек, уже успешно приходивший к власти и относительно бескровно. Это человек, который власть отдал добровольно, и за это он уже тоже заслуживает огромного уважения, потому что о наркозависимости, которую власть вызывает, мы говорили ранее. Тем не менее, это человек, не пошедший на подавление совсем уж кровавых каких-то народных выступлений, хотя были беспорядки.
О.Пашина: ― Почему же он у власти, такой успешный и талантливый, не задерживается? Ну, отовсюду выгоняют его.
Д.Глуховский: ― Неоднозначная фигура. Это не то, чтобы я его расхваливал как-то. Но то, что при нем в Тбилиси можно было машину на ночь не закрывать, это мне рассказывали люди в Тбилиси. Не сторонники его.
То есть человек, взявший и за очень короткий срок страну с глубочайшими криминальными традициями, где фактически воры в законе были подлинной властью, переделавший, изменивший вековой менталитет восточной, южной страны, где этот менталитет в гораздо большей степени довлеет над ними, где традиции, инерция традиций гораздо больше чем у нас, в стране беспамятной, то это огромные заслуги.
Что с ним будет дальше, прогнозировать невозможно. Всё, что угодно может быть. Этот человек может вернуться к власти, он может прийти к власти в Украине. Это зависит… Ну, это же такая… Ну, то есть я не политолог, я могу только, как бы, о своих каких-то личных ощущениях говорить. Но то, что он, несмотря на свой комизм, харизматик и то, что это настоящий большой политический деятель… Не аппаратная крыса какая-то, а прямо настоящий политик, так, как политики выглядят в том числе и на Западе. И как они давно уже на Западе не выглядели, кстати, потому что там тоже аппаратные крысы часто приходят к власти. Это правда.
Но будем надеяться, что не грохнут его. Я ему желаю, чтобы он успешно, то есть живым вырулил из 2018-го.
О.Пашина: ― Это было особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Всего вам доброго и до свидания.
Д.Глуховский: ― До свидания.
Эхо Москвы, 05.01.2018
https://echo.msk.ru/programs/personalno/2123172-echo/
Примечание: выделение черным болдом - моё.
ВИДЕО: https://www.youtube.com/watch?v=6NLTMjFUAU8
https://loxovo.livejournal.com/8110551.html
О.Пашина: ― И это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Мы закончили на том, что, не пустив Навального на выборы, Путин, значит, получается, испугался. Получается, он продемонстрировал слабость…
Д.Глуховский: ― Ну, ему задала вопрос этот, собственно, Собчак. Это не столько вы мне задали этот вопрос, сколько ему задала вопрос Собчак. Он сказал «Наша власть никогда ничего не боялась».
О.Пашина: ― Ну, а что он еще мог сказать?
Д.Глуховский: ― И очень интересно, знаете, что? Вот, лингвистический анализ того, что он говорит. Он никогда не говорит «Я», он всегда говорит «Мы».
О.Пашина: ― А это все так правители говорят.
Д.Глуховский: ― Интересно, вот, какие «мы»? Но в случае с ним я всё время думаю о какой-то группе лиц, там, организованной. Ну, там допустим, кооператив «Озеро». Кто такие «Мы»? «Мы» не народ Российской Федерации, мы даже не жители Петербурга, «мы» не… Ну, может быть, это представители Комитета Государственной Безопасности, прорвавшиеся во власть. Кто такие «мы»? Или «мы» - это он и, там, его друзья. Или «мы» - это?.. И Песков тоже говорит «мы».
О.Пашина: ― Ну, Песков, потому что «мы» - это он и Путин.
Д.Глуховский: ― И так и видится какая-то группа, вот, как ГКЧП. Какая-то группа заговорщиков такая. То есть я вот так себе представляю. Не знаю, как кто себе еще представляет.
И теперь он называет себя «наша власть». Ему говорят «Вы боитесь?» Он говорит «Наша власть никогда ничего не боялась» (что неправда, кстати, потому что власть у нас переживала всякие периоды и в 2012 году, и в 1993 году, и в 1991 году, и вообще переживала различные периоды и боялась). Некоторая власть вообще всю жизнь проживала в параноидальном страхе как Иосиф Виссарионович, например, да? В постоянном страхе заговоров. Некоторые из этих заговоров успешно проводились, да? В конце концов, Берию приняли и расстреляли до того, как он успел вообще связать «Бэ» и «Мэ». Вот. И Никиту Сергеевича тоже в результате заговора отстранили от власти.
Поэтому власть, я думаю, что всегда боялась и страх являлся чуть ли не главным ее мотиватором. В особенности если ты во власть попадаешь случайно, тебя туда катапультирует жизненная ситуация какая-то. Ты сначала не можешь поверить своему счастью или, может быть, боишься. А когда ты начинаешь немножко оглядываться и подобострастные взгляды вокруг тебя заставляют тебя немного воспарить, с этим, наверное, трудно расставаться. И я подозреваю, что власть вообще, наверное, это сильнейший из наркотиков, доступных людям, в особенности людям старшего и преклонного возраста, когда им остальные удовольствия уже не так интересны или актуальны.
О.Пашина: ― Спрашивают из Москвы без подписи: «Каков ваш сценарий появления преемника Путина? Возможно ли это в 2024 году, например?»
Д.Глуховский: ― Ну, это… Послушайте, мы не можем с вами ничего долгосрочно говорить, потому что долгосрочных планов нет в голове Путина. Потому что всегда только ситуативное реагирование, о чем мы тоже уже неоднократно здесь говорили.
Если ситуация такова, что нет необходимости менять Конституцию, всё более-менее под контролем… Да? Допустим, каким-то удивительным образом экономическое положение выправляется.
О.Пашина: ― То и преемник никакой не нужен, можно сидеть дальше?
Д.Глуховский: ― Ну нет, наоборот, тогда можно…
О.Пашина: ― А, тогда можно передать?
Д.Глуховский: ― Да. Тогда можно соблюдать формальности и не ударяться в совсем уж в азиатчину, и притвориться, что есть преемник. Другое дело, что преемник должен прийти на 6 лет. Сколько будет Владимиру Владимировичу? Сколько ему, 68 сейчас? Да?
О.Пашина: ― Ну, около того, да.
Д.Глуховский: ― Типа того, да? Ну вот, значит, ему будет 74 с лишним в 2024 году, и 80, когда преемник должен уступить. То есть следующий срок, если не будет ухода в полную азиатчину (а какие-то намеки подаются, что мы хотели бы, все-таки, в рамках приличия остаться)...
О.Пашина: ― А какие намеки?
Д.Глуховский: ― Ну, вот, мы не стали, допустим, совсем уж ругаться с мировыми этими спортивными властями - с Олимпийским комитетом, с Антидопинговым агентством и так далее. Мы, все-таки, не форсируем ситуацию в Украине, каким-то образом попытались заморозить этот конфликт. То есть нет желания и готовности идти на совсем радикальные изоляционистские шаги.
Несмотря на всю антизападную риторику, постоянно делаются попытки о чем-то договориться со Штатами, то есть сохраняется адекватность определенная. Понятно, что, может быть, он отказывается признать, что он накосячил, а все остальные люди вокруг него, конечно, об этом и заикаться не могут. Но, все-таки, наверное, они скучают по Куршевелю, я думаю. Они скучают по Лазурному берегу, по Майями (все эти люди). Это хорошие все места, симпатичные.
О.Пашина: ― Слушайте, по какому Куршевелю? Все ждут новых санкций американских, когда вообще не то, что Куршевель, а вообще всё накроется.
Д.Глуховский: ― Вот. Они авансом скучают уже по всему остальному миру. Есть, конечно, Красная поляна. Но она такая маленькая и там места на всех не хватит. Вот. А люди хотят отдыхать так, как им понравилось отдыхать. И дальше вопрос, ради чего? Ну, как бы, почему и ради чего?
И хотя формально консенсус сформирован, что да, мы только отвечаем, а против нас война, мы встали с колен, нас тут же пытались осадить, но мы такие гордые, мы не позволили, бла-бла-бла, бла-бла-бла (смотрите эфиры федеральных каналов - там всё лучше сформулируют и менее косноязычно, чем я). Но тем не менее, вопрос в том, что где-то мы приостановились на какой-то точке. Это еще не точка совсем уж невозврата, но это уже и не точка, с которой можно сказать «Мы пошутили, как бы. Сейчас всё вернется». Есть, видимо, боязнь того, что еще, вот, шаг-другой и всё покатится вниз совсем уже. У грузовика откажут тормоза, и его уже будет не остановить, он поедет под гору.
Сохраняется ощущение, что постараются избежать скатывания в среднеазиатский сценарий. Тем более, что сына, которому можно было бы передать власть, у него нет. И не появится такой человек. Он всё равно пытается балансировать между своими собственными интересами и интересами страны, как он их себе представляет. И то, как он себе их представляет, не предполагает превращения нашей страны в какую-то тотальную диктатуру. Вот.
Дальше, наверное, в идеале он хотел бы видеть страну такой, какой она была в его второй срок. Да? И богатую, и процветающую, и при этом не вынуждающую его ни на какие крайние меры, чтобы само собой всё было хорошо. Но ситуация меняется, она выползает. Она выползает как тесто, которое поднялось, уже его в кастрюлю обратно запихнуть довольно сложно. Или скороварка на пару. Ну, то есть ты можешь как угодно сильно закручивать это всё, но поскольку она на огне стоит, ее просто разорвет и всё. Вот, пытаются пар выпускать так или иначе.
О.Пашина: ― Слушатель интересуется: «А не покатится ли оно всё раньше в Тартарары после вот этих самых, ожидаемых американских санкций? Потому что они поставят элиты перед выбором «Или Куршевель, или верность главе государства», и те выберут Куршевель?»
Д.Глуховский: ― Нет, дело в том, что, во-первых, элиты нынешние - они за последние 15-16 лет практически полностью путинские уже элиты. Это не ельцинские элиты. Из ельцинских элит остались Абрамович, Юмашева и кто там еще? Усманова чуть-чуть. И всё. Все остальные люди во власти - это посредственности, тотально преданные Путину, потому что он их вытащил из дворовых кооперативов, кружков по дзюдо, из службы в резидентуре, с должностей заместителей начальников управления городских каких-то Комитетов Государственной Безопасности.
О.Пашина: ― Он их вытащил, а деньги-то у них там.
Д.Глуховский: ― Вы думаете, это их деньги, что ли? Ну, они держат деньги. Чьи надо деньги держат. Может быть, это… Я не говорю, что это лично деньги Владимира Владимировича. Может быть, это деньги, ну, условно какой-то общак, который является не личными финансовыми активами, а каким-то политическим ресурсом, я думаю, на таком этапе благосостояния. Ну, есть там британская пресса, которая говорит, что у него там 150 миллиардов долларов разложено, и Ролдугин - это кусочек этих 150 миллиардов. Но, наверное, это такие деньги уже, которые не деньги per se, то есть это не деньги как финансовый инструмент, необходимый для улучшения собственной жизни, это не гарантия качества жизни, это прежде всего политические рычаги, очень мощные, которые позволяют и лоббировать, и давать взятки, и выкупать, и обеспечивать безопасность себе и, главным образом, сохранять управляемость политической ситуации в стране. Ну а также каким-то образом это предмет разговора с Западом. Поэтому, ну как бы, это парашют и это рычаг.
О.Пашина: ― То есть это общак, а не личное свое собственное состояние?
Д.Глуховский: ― Мы не знаем. Я не знаю, что. Ну, как мы можем?..
О.Пашина: ― Ну, понятно. В общем…
Д.Глуховский: ― Ну, люди, которые знают, они либо молчат, либо лежат. Вот. Ну и мы давайте не лезть в эту тему, потому что не хотим ни лежать, ни молчать.
О.Пашина: ― Да, хорошо. Давайте развернемся в другую сторону.
Д.Глуховский: ― Да.
О.Пашина: ― У нас остается буквально 3 минуты, чтобы поговорить, я не знаю, о каком-то романическом, романтическом герое Михаиле Саакашвили, которого уже осудили заочно в Грузии и, вроде бы как, его выдают туда. Но пока еще окончательно не решено. Как вам видится этот персонаж? Он кто?
Д.Глуховский: ― Ну, слушайте, это пассионарий. Это человек, который живет в политике и ради политики. Это настоящий публичный политик. У нас таких за исключением, может, Навального-то и нет.
О.Пашина: ― То есть Путин когда назвал Навального «Саакашвили», он ему отвесил хороший комплимент?
Д.Глуховский: ― Это комплимент, потому что Саакашвили, конечно, гораздо более удачливый прежде всего политик.
О.Пашина: ― Как же он удачливый политик, слушайте? Из Грузии его выгнали, из США его выгнали, с Украины опять его выгоняют.
Д.Глуховский: ― Нет, секундочку, он удачно осуществил Революцию роз. Стоит напомнить, что это человек, который сверг Шеварднадзе в свое время вместе с Бурджанадзе там и с другими ребятами.
О.Пашина: ― Да, сверг Бурджанадзе, реформировал полицию…
Д.Глуховский: ― Нет-нет, он вместе с Бурджанадзе…
О.Пашина: ― ...сделал хорошие дороги. А теперь его возвращают туда же, вот, где там прекрасный суд будет его судить.
Д.Глуховский: ― Мы не знаем, как всё повернется. Фигуры такого масштаба - они не всегда играют по чужим правилам, понимаете? И одно можно сказать… То есть он бывает комичный, да? Бывает комичный.
О.Пашина: ― О, да.
Д.Глуховский: ― Не всегда следит за своим образом и имиджем. Но то, что это человек безумной энергии и умеющий быть харизматичным, по крайней мере в Грузии для грузин, да?.. Не знаю, насколько он… Потому что в Украине всё равно он воспринимается так или иначе как чужак, и населением в том числе, я думаю. Тем не менее, это человек, уже успешно приходивший к власти и относительно бескровно. Это человек, который власть отдал добровольно, и за это он уже тоже заслуживает огромного уважения, потому что о наркозависимости, которую власть вызывает, мы говорили ранее. Тем не менее, это человек, не пошедший на подавление совсем уж кровавых каких-то народных выступлений, хотя были беспорядки.
О.Пашина: ― Почему же он у власти, такой успешный и талантливый, не задерживается? Ну, отовсюду выгоняют его.
Д.Глуховский: ― Неоднозначная фигура. Это не то, чтобы я его расхваливал как-то. Но то, что при нем в Тбилиси можно было машину на ночь не закрывать, это мне рассказывали люди в Тбилиси. Не сторонники его.
То есть человек, взявший и за очень короткий срок страну с глубочайшими криминальными традициями, где фактически воры в законе были подлинной властью, переделавший, изменивший вековой менталитет восточной, южной страны, где этот менталитет в гораздо большей степени довлеет над ними, где традиции, инерция традиций гораздо больше чем у нас, в стране беспамятной, то это огромные заслуги.
Что с ним будет дальше, прогнозировать невозможно. Всё, что угодно может быть. Этот человек может вернуться к власти, он может прийти к власти в Украине. Это зависит… Ну, это же такая… Ну, то есть я не политолог, я могу только, как бы, о своих каких-то личных ощущениях говорить. Но то, что он, несмотря на свой комизм, харизматик и то, что это настоящий большой политический деятель… Не аппаратная крыса какая-то, а прямо настоящий политик, так, как политики выглядят в том числе и на Западе. И как они давно уже на Западе не выглядели, кстати, потому что там тоже аппаратные крысы часто приходят к власти. Это правда.
Но будем надеяться, что не грохнут его. Я ему желаю, чтобы он успешно, то есть живым вырулил из 2018-го.
О.Пашина: ― Это было особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Всего вам доброго и до свидания.
Д.Глуховский: ― До свидания.
Эхо Москвы, 05.01.2018
https://echo.msk.ru/programs/personalno/2123172-echo/
Примечание: выделение черным болдом - моё.
ВИДЕО: https://www.youtube.com/watch?v=6NLTMjFUAU8