ВЫБОРЫ В США: Григорий ЮДИН - Почему "нормальной" демократии пришел конец?
США не стоило оттеснять «кучку позорников» за край политического поля
Сторонник Дональда Трампа
Победа миллиардера Дональда Трампа на выборах президента США закономерно продолжает ряд демократических сюрпризов, с которыми мир столкнулся в последние несколько лет. Успехи радикально антилиберальных политиков и движений в Греции, Испании, Франции, Италии, Австрии, Германии, а также летнее протестное голосование в Англии, выкинувшее страну из Евросоюза, ясно показали: привычный мир стремительно меняется. Однако США до сих пор были образцом «нормальной страны» с «нормальной демократией» и «нормальными политиками». Если где-то и могут избрать президентом самовлюбленного популиста без всякого опыта политической деятельности и государственного управления, который сеет раздор и презирает все нормы приличия, то США - это как раз та самая страна, в которой «такого» уж точно не может произойти. Поэтому случившееся так трудно уложить в голове: Америка словно бы совершила самоубийство, уничтожив заодно все представления о норме, которые она так долго и старательно распространяла по планете. Ксенофобские взгляды Трампа, его изоляционистская программа, презрительная манера и авторитарные замашки вызывают предсказуемое отторжение и заставляют задаться вопросом, как американская система могла допустить его приход к власти.
Глобальная тенденция, частью которой стали американские выборы, обнаруживает системную проблему современной репрезентативной демократии - неслучайно такие обвалы всякий раз происходят неожиданно. Вся текущая предвыборная кампания в США была построена вокруг идеи недоверия политикам: с самого начала первичных выборов в партиях почти все серьезные кандидаты, кроме Хиллари Клинтон, наперебой отрекались от политики и называли себя людьми со стороны. Основания такой стратегии вполне понятны, ведь в США давно и стабильно снижаются показатели гражданской активности и доверия политической системе. Формула «Вашингтон вышел из строя» активно работает начиная с выборов 2008 года, когда ее использовал еще Барак Обама.
Однако если Обама все же предпочел пройти снизу доверху путь в Демократической партии, то в 2016 году кампания прошла под знаком двух политиков, которые с самого начала относились к американской двухпартийной системе с демонстративным презрением. Социалист Берни Сандерс стал демократом только на один цикл, показав: партия нужна ему лишь потому, что без нее невозможно получить доступ к медиа. Трамп точно так же цинично отнесся к Республиканской партии - будучи бывшим демократом, он не желал играть по правилам и рассорился с доброй половиной республиканцев, надеясь только на себя.
Эта стратегия позволила как Сандерсу, так и Трампу создать движения, которые привлекли в политику людей, разочаровавшихся в ней или никогда прежде не участвовавших. Их избиратели - те, кому не было места в официальной американской системе, управляемой партийными боссами и работающей в их интересах. Такие люди изымаются из политической жизни, и по мере того, как недовольство системой растет, их становится больше. Именно это и приводит к снижению явки на выборах и других показателей гражданского участия. Тем самым создается заметный ресурс, которым воспользовались Сандерс и Трамп. В этих непредставленных избирателях они опознали нового мощного политического субъекта. Вместо того чтобы биться за тех, кто уже в системе, они стали вовлекать тех, кто был вне ее, - разговаривать на их языке, озвучивать их требования и страхи. Этот язык и эта повестка вызвали шок у всех, кто привык к «нормальной политике», но этот шок был платой за то, что действующая система репрезентации вытолкнула огромную часть населения за край политического поля и предпочитала ее вовсе не замечать.
Победа Трампа стала сюрпризом прежде всего для самих американцев, которые больше других верили в «нормальность» своей системы. Удивительно, что еще на ранних стадиях первичных выборов, когда эпатирующая кандидатура Трампа только появилась и быстро завоевала большую поддержку, наблюдатели в Америке категорически и упорно отказывались верить, что миллиардер может дойти до выборов. Основным аргументом было то, что «система этого не допустит» - хотя почему система должна была не позволить популярному бизнесмену захватить лидерство в переживающей кризис партии, было совершенно неясно. В этой иррациональной вере в «демократические процедуры» есть что-то глубоко антидемократическое: предполагается, что независимо от народной поддержки «нормальная демократия» должна выбраковывать тех, кто идет против системы.
Когда Трамп все же уверенно выиграл место в президентском бюллетене, система чуть менее уверенно, но все так же настойчиво отказывалась верить в возможность его итогового успеха. На стороне оптимистов были данные опросов, которые вплоть до самых выборов предсказывали уверенную победу Клинтон. Беда, однако, в том, что опросы сами являются частью политической системы, против которой ополчился Трамп. И поэтому опросы попросту не способны увидеть тех, кто не хочет в ней участвовать - такие люди либо недоступны для анкетеров, либо отказываются отвечать на их вопросы. Вдобавок к этому кампания Клинтон была построена на маргинализации Трампа - чего стоит эпитет «кучка позорников», которым она наградила его сторонников. Признаться в поддержке миллиардера стало стыдно. В результате опросы недооценили готовность голосовать за Трампа в ряде ключевых штатов - Огайо, Мичигане, Висконсине. Именно эти неучтенные в опросах голоса принесли кандидату от республиканцев победу.
Все это, впрочем, не значит, что Трамп непременно бросится ломать систему, которой он бросил вызов. В конце концов, его образ чужого для элиты человека - еще большее лукавство, чем аналогичные уверения многолетнего сенатора Сандерса. Трамп вхож в самые высокие экономические и политические круги, он станет самым возрастным президентом США на момент первой инаугурации, и далеко не факт, что его действия окажутся так же радикальны, как его риторика. Однако если Трамп не сможет или не захочет ответить на запрос обиженных, разгневанных и обозленных избирателей, которые привели его в Белый дом, то этот запрос никуда не денется. Отныне он становится ключевым фактором американской политики так же, как он уже стал фактором политики европейской.
Американские выборы вновь вскрывают конфликт, который содержится в представительной демократии. С одной стороны, она хочет, чтобы к управлению государством допускались только компетентные элиты, а роль народных масс была ограничена избранием этих элит. С другой стороны, она рискует потерять связь с народом - вместо того, чтобы добиваться чего-то от элиты, разочарованные граждане расходятся по своим делам и пропадают из поля зрения политиков. Сегодня американские аналитики наперебой признаются, что они сами не знают страны, в которой живут, - однако это закономерное следствие работы системы, которая управляется в пользу властвующих элит и старается отодвинуть массы как можно дальше от центра сцены.
Америка так долго насаждала в мире свою модель либеральной демократии, что теперь, когда эта модель привела к власти радикально антилиберального лидера и обнаружила свою уязвимость, возникает желание от нее отказаться. Рассуждения об опасности демократии для либерализма сегодня звучат все чаще - в основных чертах они повторяют соображения классика либеральной мысли Дж.С.Милля о «тирании большинства», высказанные еще в середине XIX века. Однако проблема американской политики состоит вовсе не в избытке демократии, а в ее недостатке: именно в результате концентрации власти в руках неблагонадежной элиты возникает то самое молчаливое недовольное большинство, которое выключено из политической жизни и легко поддается запугиванию, манипуляции и натравливанию на чужаков. Успех Трампа был бы невозможен, если бы не продолжительное разрастание категории непредставленных. Трамп лишь реагирует на тот запрос на демократизацию, который эта группа предъявляет, - он предлагает раздраженным и изолированным американцам шанс заявить о себе.
В России принято считать, что отечественная политика совершенно не похожа на американскую и европейскую - либо потому, что мы «не доросли», либо потому, что у нас «особый путь». Однако то, что произошло 8 ноября в США, обнаруживает множество параллелей с отечественными реалиями. Неконтролируемая элита, сращение власти и капитала, коррупция, огромное неравенство, жизнь в кредит и отсутствие возможности повлиять на свои жизненные шансы у большинства населения - все это звучит очень знакомо для россиянина, но именно этот набор условий спровоцировал протестное голосование среди американцев.
Американские выборы окончательно переместили нас в новую эпоху - эпоху глобального кризиса представительной демократии, который затрагивает всех. Однако именно Америка может предложить и выход из него. Сегодня тем группам, которые чувствуют себя под угрозой после победы ультраконсерваторов, предстоит сплотиться и научиться совместно ему противостоять. В условиях кризиса в обеих основных партиях может вновь возникнуть проект третьей партии, способный изменить сложившуюся систему. Ближайшие четыре года покажут, сумеет ли американская демократия выйти из этого кризиса обновленной и что она сможет предложить миру.
Григорий ЮДИН - социолог, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ, профессор Высшей школы социальных и экономических наук.
http://www.hse.ru/staff/greg.yudin
Republic (бывший Slon), 10.11.2016
https://republic.ru/posts/75938
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Сторонник Дональда Трампа
Победа миллиардера Дональда Трампа на выборах президента США закономерно продолжает ряд демократических сюрпризов, с которыми мир столкнулся в последние несколько лет. Успехи радикально антилиберальных политиков и движений в Греции, Испании, Франции, Италии, Австрии, Германии, а также летнее протестное голосование в Англии, выкинувшее страну из Евросоюза, ясно показали: привычный мир стремительно меняется. Однако США до сих пор были образцом «нормальной страны» с «нормальной демократией» и «нормальными политиками». Если где-то и могут избрать президентом самовлюбленного популиста без всякого опыта политической деятельности и государственного управления, который сеет раздор и презирает все нормы приличия, то США - это как раз та самая страна, в которой «такого» уж точно не может произойти. Поэтому случившееся так трудно уложить в голове: Америка словно бы совершила самоубийство, уничтожив заодно все представления о норме, которые она так долго и старательно распространяла по планете. Ксенофобские взгляды Трампа, его изоляционистская программа, презрительная манера и авторитарные замашки вызывают предсказуемое отторжение и заставляют задаться вопросом, как американская система могла допустить его приход к власти.
Глобальная тенденция, частью которой стали американские выборы, обнаруживает системную проблему современной репрезентативной демократии - неслучайно такие обвалы всякий раз происходят неожиданно. Вся текущая предвыборная кампания в США была построена вокруг идеи недоверия политикам: с самого начала первичных выборов в партиях почти все серьезные кандидаты, кроме Хиллари Клинтон, наперебой отрекались от политики и называли себя людьми со стороны. Основания такой стратегии вполне понятны, ведь в США давно и стабильно снижаются показатели гражданской активности и доверия политической системе. Формула «Вашингтон вышел из строя» активно работает начиная с выборов 2008 года, когда ее использовал еще Барак Обама.
Однако если Обама все же предпочел пройти снизу доверху путь в Демократической партии, то в 2016 году кампания прошла под знаком двух политиков, которые с самого начала относились к американской двухпартийной системе с демонстративным презрением. Социалист Берни Сандерс стал демократом только на один цикл, показав: партия нужна ему лишь потому, что без нее невозможно получить доступ к медиа. Трамп точно так же цинично отнесся к Республиканской партии - будучи бывшим демократом, он не желал играть по правилам и рассорился с доброй половиной республиканцев, надеясь только на себя.
Эта стратегия позволила как Сандерсу, так и Трампу создать движения, которые привлекли в политику людей, разочаровавшихся в ней или никогда прежде не участвовавших. Их избиратели - те, кому не было места в официальной американской системе, управляемой партийными боссами и работающей в их интересах. Такие люди изымаются из политической жизни, и по мере того, как недовольство системой растет, их становится больше. Именно это и приводит к снижению явки на выборах и других показателей гражданского участия. Тем самым создается заметный ресурс, которым воспользовались Сандерс и Трамп. В этих непредставленных избирателях они опознали нового мощного политического субъекта. Вместо того чтобы биться за тех, кто уже в системе, они стали вовлекать тех, кто был вне ее, - разговаривать на их языке, озвучивать их требования и страхи. Этот язык и эта повестка вызвали шок у всех, кто привык к «нормальной политике», но этот шок был платой за то, что действующая система репрезентации вытолкнула огромную часть населения за край политического поля и предпочитала ее вовсе не замечать.
Победа Трампа стала сюрпризом прежде всего для самих американцев, которые больше других верили в «нормальность» своей системы. Удивительно, что еще на ранних стадиях первичных выборов, когда эпатирующая кандидатура Трампа только появилась и быстро завоевала большую поддержку, наблюдатели в Америке категорически и упорно отказывались верить, что миллиардер может дойти до выборов. Основным аргументом было то, что «система этого не допустит» - хотя почему система должна была не позволить популярному бизнесмену захватить лидерство в переживающей кризис партии, было совершенно неясно. В этой иррациональной вере в «демократические процедуры» есть что-то глубоко антидемократическое: предполагается, что независимо от народной поддержки «нормальная демократия» должна выбраковывать тех, кто идет против системы.
Когда Трамп все же уверенно выиграл место в президентском бюллетене, система чуть менее уверенно, но все так же настойчиво отказывалась верить в возможность его итогового успеха. На стороне оптимистов были данные опросов, которые вплоть до самых выборов предсказывали уверенную победу Клинтон. Беда, однако, в том, что опросы сами являются частью политической системы, против которой ополчился Трамп. И поэтому опросы попросту не способны увидеть тех, кто не хочет в ней участвовать - такие люди либо недоступны для анкетеров, либо отказываются отвечать на их вопросы. Вдобавок к этому кампания Клинтон была построена на маргинализации Трампа - чего стоит эпитет «кучка позорников», которым она наградила его сторонников. Признаться в поддержке миллиардера стало стыдно. В результате опросы недооценили готовность голосовать за Трампа в ряде ключевых штатов - Огайо, Мичигане, Висконсине. Именно эти неучтенные в опросах голоса принесли кандидату от республиканцев победу.
Все это, впрочем, не значит, что Трамп непременно бросится ломать систему, которой он бросил вызов. В конце концов, его образ чужого для элиты человека - еще большее лукавство, чем аналогичные уверения многолетнего сенатора Сандерса. Трамп вхож в самые высокие экономические и политические круги, он станет самым возрастным президентом США на момент первой инаугурации, и далеко не факт, что его действия окажутся так же радикальны, как его риторика. Однако если Трамп не сможет или не захочет ответить на запрос обиженных, разгневанных и обозленных избирателей, которые привели его в Белый дом, то этот запрос никуда не денется. Отныне он становится ключевым фактором американской политики так же, как он уже стал фактором политики европейской.
Американские выборы вновь вскрывают конфликт, который содержится в представительной демократии. С одной стороны, она хочет, чтобы к управлению государством допускались только компетентные элиты, а роль народных масс была ограничена избранием этих элит. С другой стороны, она рискует потерять связь с народом - вместо того, чтобы добиваться чего-то от элиты, разочарованные граждане расходятся по своим делам и пропадают из поля зрения политиков. Сегодня американские аналитики наперебой признаются, что они сами не знают страны, в которой живут, - однако это закономерное следствие работы системы, которая управляется в пользу властвующих элит и старается отодвинуть массы как можно дальше от центра сцены.
Америка так долго насаждала в мире свою модель либеральной демократии, что теперь, когда эта модель привела к власти радикально антилиберального лидера и обнаружила свою уязвимость, возникает желание от нее отказаться. Рассуждения об опасности демократии для либерализма сегодня звучат все чаще - в основных чертах они повторяют соображения классика либеральной мысли Дж.С.Милля о «тирании большинства», высказанные еще в середине XIX века. Однако проблема американской политики состоит вовсе не в избытке демократии, а в ее недостатке: именно в результате концентрации власти в руках неблагонадежной элиты возникает то самое молчаливое недовольное большинство, которое выключено из политической жизни и легко поддается запугиванию, манипуляции и натравливанию на чужаков. Успех Трампа был бы невозможен, если бы не продолжительное разрастание категории непредставленных. Трамп лишь реагирует на тот запрос на демократизацию, который эта группа предъявляет, - он предлагает раздраженным и изолированным американцам шанс заявить о себе.
В России принято считать, что отечественная политика совершенно не похожа на американскую и европейскую - либо потому, что мы «не доросли», либо потому, что у нас «особый путь». Однако то, что произошло 8 ноября в США, обнаруживает множество параллелей с отечественными реалиями. Неконтролируемая элита, сращение власти и капитала, коррупция, огромное неравенство, жизнь в кредит и отсутствие возможности повлиять на свои жизненные шансы у большинства населения - все это звучит очень знакомо для россиянина, но именно этот набор условий спровоцировал протестное голосование среди американцев.
Американские выборы окончательно переместили нас в новую эпоху - эпоху глобального кризиса представительной демократии, который затрагивает всех. Однако именно Америка может предложить и выход из него. Сегодня тем группам, которые чувствуют себя под угрозой после победы ультраконсерваторов, предстоит сплотиться и научиться совместно ему противостоять. В условиях кризиса в обеих основных партиях может вновь возникнуть проект третьей партии, способный изменить сложившуюся систему. Ближайшие четыре года покажут, сумеет ли американская демократия выйти из этого кризиса обновленной и что она сможет предложить миру.
Григорий ЮДИН - социолог, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ, профессор Высшей школы социальных и экономических наук.
http://www.hse.ru/staff/greg.yudin
Republic (бывший Slon), 10.11.2016
https://republic.ru/posts/75938
Примечание: все выделения в тексте - мои.